Прага – Аустерлиц: педагогическое путешествие

Родной Белорусский вокзал… Всякий раз, когда я прохожу по платформам дальнего следования, пытаюсь представить, как весной 45-го Москва встречала фронтовиков. Кинохроника запечатлела лица, глаза... Мне кажется, никогда в истории человечества столько людей не испытывало такого духовного подъёма! Просто земной шар счастья! От людских переживаний вокзал за десятилетия, наверное, стал особенным местом. С подобными мыслями и чувствами я сидел в вагоне первого класса ночного поезда Москва-Прага. Пассажиров было всего несколько человек, а в купе я был один. Мне предстояло ехать ночь-день-ночь – время достаточное, чтобы поразмышлять над многим.

Почему Прага, почему Чехия?

Поводом стал 420-летний юбилей великого чеха Яна Амоса Коменского, который отмечался в марте 2012-го. Мы с коллегами решили учебный год посвятить основателю научной педагогики. В мои планы входило подготовить публичную лекцию о Коменском, собрать, по возможности, связанный с его жизнью оригинальный материал. Ну и, конечно, через общение с чешскими коллегами, с людьми на улице хотелось почувствовать то, что мы не прочтём в докладах и не увидим из окна туристического автобуса. В чешской средней школе я планировал посмотреть обычные рабочие уроки, чтобы понять отличия в стиле и жанре работы европейского и российского педагога. Интересно, что высшее образование в Чехии бесплатное, если иностранец сдал экзамен и проходит обучение на чешском языке. В любом здешнем университете вы получаете, если так можно выразиться, образовательный «евростандарт», конвертируемый в любой стране без всяких сложностей, без коррупционной составляющей, свойственной нашей высшей школе, и при этом – с затратами эконом-класса. Кроме того, студент европейского университета приобщается к новому качеству жизни, а также имеет возможность свободного и недорогого путешествия в любую страну Европы. Неудивительно, что всё больше россиян предпочитают европейские университеты и, в частности, старейший университет Центральной Европы – Карлов университет (XIV в.) в Праге, входящий в топ-лист мировых университетов.

В Чехии, несмотря на все сложности исторической судьбы, прежде всего, насильственную германизацию на протяжении столетий, всегда высоко ценилось образование, образовательный ценз человека.

Сам Коменский как личность сформировался в такой общественной среде, стал продолжателем и зачинателем высокой педагогической традиции.

Чехия, находящаяся в самом сердце Европы, – славянская страна, значит, русскому человек здесь должно быть комфортно и в психологическом, и в языковом отношении. Обучение в Чехии – способ интеграции в европейскую культуру, всегда привлекательную для нас, русских, ещё со времён Петра Великого, а то и Бориса Годунова. Всё это – серьёзные конкурентные преимущества образовательной модели. Каков наш педагогический ответ? Станет ли российское, московское образование, как ранее, средством приобщения лучшей молодёжи, будущих лидеров других стран к нашей культуре, а русский язык – мировым языком, как прежде? Пока наблюдается только реформаторское мельтешение и, к сожалению, обратная тенденция…

Я увидел, что славяне – действительно великая цивилизация Пашни. Об этом убедительно свидетельствовали огромные и аккуратные возделанные поля в Беларуси, Польше, Чехии. Ни одного заброшенного участка, ни одной свалки, ни одной дороги через поле!

Переезжая Буг в районе Бреста, конечно же, представил раннее утро 22 июня 1941-го… На берегу белорусская пограничная застава, как на ладони: казармы, спортгородок, вышки, плац. В Польше, политики которой примеряют мундир американского адъютанта, на товарной станции за Тересполем (пограничным городом на польской стороне Буга) горы угля – эффективного, но экологически грязного топлива. По дороге вижу много товарных вагонов с нестроевым лесом – осиной, берёзой, очевидно, тоже для отопления. Это самое дешёвое топливо, значит, газовый или дизельный рай и тут - не для всех. В Варшаве на автовокзале - слоняющиеся бомжи, в переходах торговцы, мусор. Отнюдь неевропейские признаки жизни – видно, даже у адъютантов аксельбанты засаливаются...

Рано утром поезд въехал в Чехию. Земля накрыта одеялом седого тумана, группка косулей привычно вскинула головы в сторону поезда. Прибыли в Прагу, и я поспешил в отель – бросить вещи и отправиться на первую деловую встречу.

Пятница, 20 апреля. Еду в г. Лиса-над-Лабем, в Коммерческую академию, аналог нашего колледжа. Это в 30 км от Праги, на реке Лаба. На вокзале меня встречают Томаш и Луцка, студенты. Они изучают русский язык. Я рассказываю о Москве, они о своём городе, о школе. Оказывается, из самого города в академии обучаются 1-2 человека, остальные приезжают из соседних посёлков и деревень (поездом, автобусом, на машине), общежития нет. Город небольшой даже по чешским меркам. Типичный чешский город – 20-25 тыс. человек, в Лисе – около 10 тыс. Но есть своя ратуша и на центральной площади бюст Яна Гуса. Минут через 12 мы были на месте. Академия, кстати, находится на улице Коменского. Меня с улыбкой встретили преподаватели русского языка Вера Штыхова и Алёна Лангова. Мои коллеги прекрасно говорят по-русски, также открыты, радушны и приветливы, как и педагоги в России, так что я сразу почувствовал себя совершенно в своей тарелке. Тем более, на столе уже был готов аппетитный лёгкий завтрак.

Мы направились на урок английского языка. Его проводила заместитель директора, обаятельная Власта Слоупова. Что я отметил для себя в том уроке? Идеальное произношение и свободное владение английским со стороны педагога. Весь урок построен на общении, диалоге, обсуждении близких для ребят жизненных тем.

Потом, уже общаясь с людьми, можно было заметить, что молодёжь хорошо знает английский язык и совсем не знает русского, тогда как старшее поколение, даже в провинции, неплохо понимает русский и может объяснить необходимые вопросы. А вот средний возраст, похоже, неважно знает и русский, и английский.

Но, кажется, ситуация меняется, пробуждается интерес к русскому языку. Академия в Лисе в этом смысле весьма показательна: в качестве второго иностранного многие студенты выбирают русский язык и учат его основательно, 4 часа в неделю. Согласитесь, это серьёзно. Значит, многие рассчитывают свой жизненный путь с прицелом на Россию. Иначе зачем?

Как раз следующий урок – русского языка, проводила Вера Штыхова. Примерно такой же стиль: постоянное общение, разговор, минимум грамматики. Оба урока я записал для российских педагогов на видеокамеру. После обеда и небольшой экскурсии по городу, которую любезно провели мои коллеги, меня проводили на вокзал. Вера и Алёна беспокоились, что здесь трудно будет припарковать машину. Многие из округи приезжают на вокзал в Лису на машинах, а затем на электричке едут на работу в Прагу. В Праге - около миллиона жителей, но ведёт она себя как мегаполис, втягивает в себя жизненные ресурсы своих пригородов.

…В Праге я встретился с директором академии Иваной Дворжаковой. Мы гуляли по старому городу. Ивана рассказывала о трудном директорском хлебе. Насколько я понял, финансирование образовательных учреждений будет теперь связываться с числом учащихся. Причём в условиях демографического спада. В этом случае учителя могут оказаться лишними. Как их сократить? Чиновники переложили трудное решение на руководителя школы. Педагогические коллективы должны задуматься теперь о привлекательности своих заведений, об их конкурентных преимуществах. Явное наступление на социальные гарантии.

Кстати, в субботу на Вацлавской площади состоялся большой митинг, в котором приняли участие не менее 100 тыс. протестующих. Когда я вернулся в Москву, то зашёл на сайт министерства образования Чехии: на месте портрета министра зияла пустота.

…Иване позвонили из дома. Да и мне нужно было подготовиться к литературному фестивалю, который организовал Союз русскоязычных писателей Чехии. Мы попрощались, я пошёл через знаменитый Карлов мост в свой отель в Градчанах – старой части города, примыкающей к Пражскому граду, чешскому кремлю. Отсюда, с высокого левого берега Влтавы, город начинался и рос, перекинувшись на другой берег, соединившись в XIV в., при Карле IV – «золотой век» чешской истории – этим мостом. Я специально выбрал отель («У златнего коничка», в здании XV в.), отсюда 7 минут ходу – и Малостранская площадь, ещё 3 минуты – и Карлов мост.

В мансардном номере отеля, выглядывая через маленькое окошко на черепичную крышу, я чувствовал себя… нет, не профессором, а студентом Карлова университета в средневековье.

Именно на этой улице, совсем по соседству, жил в XIX в. творец чешской национальной литературы Ян Неруда, именно эти места он колоритно описал в «Малостранских повестях».

Заканчивался день, в свои права вступали чистыми трелями пражские соловьи.

Суббота, 21 апреля. Проснулся я не под звон будильника, а под удары башенных часов: 3… 4… 5… Интересное ощущение, когда ты не знаешь, сколько времени, и понимаешь это не глазами, привычно глядя на циферблат, но ожидая заключительного удара молоточка. Кажется, время начинаешь чувствовать всей кожей, всем своим насторожившимся существом.

Два дня мне предстояло провести на литературном фестивале, в Летенском парке, что рядом с Пражским Градом. Я вышел раньше, чтобы пройти не спеша по городу. Поднявшись по длинной каменной проходной лестнице, вышел в район Лореты. Пустынно. Слева от меня оказался огромный Чернинский дворец с развевающимся флагом Евросоюза, прямо передо мной – памятник Э. Бенешу, а правее – монастырь Лорета. Я увидел начинавшуюся за ним улочку, которая, видимо, и вела в нужном мне направлении. Двинулся… и через несколько метров меня ждало открытие. Из небольшого газона, заросшего кустами, сначала возникли очертания металлической оградки, а внутри – скромный обелиск с красной звездой на могиле солдата Белякова (надпись - без инициалов), лёгшему в пражскую землю в 1944-м.

Удивительные чехи, как вы соединили разные века на такой маленькой площадке своего города?! Может быть, поэтому вам и удалось сохраниться как нации, находясь на европейском сквозняке?

Литературный фестиваль проходил в Летненском замочке (т.е. небольшом замке, дворце). Замочек располагается на территории огромных Летненских садов (парка), сами сады раскинулись на ровном плато на высоком берегу Влтавы, а плато находится недалеко от Пражского Града – по другую сторону от Градчан. На полпути из Градчан в Летну обнаружил музей им. Я.А. Коменского, куда, за неимением времени, я непременно зайду завтра.

Летненский парк – замечательное место отдыха, где катаются на скейтбордах, гуляют с собаками, пьют пиво и при этом смотрят на Прагу, отсюда она лежит перед вами со своими рыжими крышами как на выставке. Замочек находится в самом углу сада, и найти его оказалось не так просто в раннее субботнее утро. Наконец, я увидел чеха с собачкой и спросил его по-русски, где Летненский замочек? В ответ человек извинился и вежливо ответил, что не понимает по-чешски. Я повторил вопрос по-английски, и человек с уверенностью направил меня в жилые кварталы. Конечно, мне пришлось возвращаться, потому что старый замок не мог находиться в современных кварталах за пределами парка. И уже настоящая чешка с собачкой без ошибки направила меня по искомому адресу.

Фестиваль называется «Пражский парнас», проходил в пятый раз. Его организатор – Союз русскоязычных писателей Чехии. Президент Союза – Сергей Левицкий.

Русскоязычные писатели это, главным образом, те, кто уехал из России в последние 20 лет. В основном, женщины, вышедшие замуж за иностранцев. Литературный труд для них – средство творческой самореализации, а не источник дохода. Не будучи литератором, не могу оценить их таланты по достоинству, но, как мне показалось, рядом с интересными произведениями порой соседствовало графоманство. Я сначала подготовил научно-педагогический доклад, но отсутствие компьютера и медиапроектора спасло от него аудиторию. Моей темой стал рассказ о научно-образовательном проекте – открытом международном российско-белорусском уроке, посвящённом 825-летию «Слова о полку Игореве».

Если попытаться выделить основную содержательную линию выступлений писателей, то, пожалуй, это лиричность, внутренние переживания. Резонансных тем с точки зрения общественной я не заметил. Поэтому горьковский вопрос «С кем вы, мастера культуры?» прозвучал бы здесь неуместно. Но лирические произведения звучали очень искренне, порой исповедально. Мне понравились стихи Маргариты Кузнецовой (Прага) и песни Евгения Белозёрова (Москва).

Слушая душевные стихи соотечественницы, подумалось, откуда у дивчины пражская грусть? На мой вопрос Наталья Волкова (Прага) так и ответила: «От любви к России».

Общественной проблематике посвящался завершающий день. Карел Сыс, председателя Союза писателей Чехии, в своем докладе рассказал о создании нацистами на оккупированных территориях Чехии (Богемии и Моравии) специального фонда, куда стекались в огромном количестве реквизированные ценности.

Этот фонд получил название по имени его основателя Гейдриха, фактического имперского протектора (наместника) Богемии и Моравии. Фонд этот позже не был обнаружен, следы его исчезли, и сейчас он может быть замаскирован за разными банковскими счетами. Не исключено его тайное использование соответствующими силами.

…Несмотря на то, что фестиваль завершился довольно поздно, я решил пройтись по ночной Праге. Ведь ночью, как известно, город открывается другими сторонами своей жизни. Впечатления оказались негативными: на Вацлавской площади ночными хозяевами становятся афроамериканцы (афроевропейцы?), а попросту африканская криминальная мафия. Эти люди громко разговаривают и ведут себя довольно развязно. Полицейские же, как голубки, ходят парами и воркуют о чём-то своём. Кажется, хуже европейской «толерантности» может быть только откровенная глупость.

Воскресенье, 22 апреля. С утра зашёл в музей Я.А. Коменского – на самом деле, музей чешского и европейского образования. Хотя музей находится напротив главного входа в Вальдштейнский сад – место паломничества туристов, – я стал первым посетителем музея и не единственным ли за день…

Почему архитектурные стили, модели автомобилей и сорта пива интересуют нас гораздо больше, чем модели мышления и образования? Ведь и с ними мы сталкиваемся ежедневно, а значение их для жизни человека неизмеримо выше!

Основную экспозицию музея составляют настенные стенды информационно-иллюстративного характера. Согласитесь, рассматривать и читать мелкие картинки и шрифт – не самое увлекательное занятие. Артефактов практически нет. Открытки и рекламные буклеты – всё, что можно приобрести в киоске. Но это можно узнать, и не приезжая в Чехию. Нет информации о каких-то внешних акциях музея для привлечения публичного внимания. Надо посетить музеи Коменского в Угерском Броде (где он родился) и в Пршерове (где учился).

…Ближе к вечеру я направился на Белую Гору. Трамвай № 22 от Староместской площади шёл около 25 мин. На Белой Горе в 1620 г. произошло сражение между армиями чешских протестантов, с одной стороны, и католиков во главе с австрийскими Габсбургами, с другой. Протестанты потерпели убийственное поражение. Страна на несколько веков лишилась национальной независимости.

Сейчас это окраина Праги. Конечная остановка - в престижном коттеджном посёлке.

Пожилой чех с супругой по-русски объяснили мне, как пройти до Белой Горы, расспросив о Москве. Они ещё долго провожали меня взглядами, махая руками, если я сворачивал не на ту дорогу. Очень трогательно!

На вершине пологой Белой Горы - небольшой памятный камень, вокруг – чистое поле. Воображение рисует картину жестокой битвы... Заморосил дождь. Как будто природа спустя четыреста лет продолжала оплакивать павших.

На обратном пути я зашёл в Пражский Град. Выходил через северные ворота. Пройдя несколько сот метров, увидел памятник Франциску Скорине. Надпись на камне рядом гласила, что славянский первопечатник работал здесь в 30-е гг. XVI в. королевским ботаником.

Возвращаясь, я заблудился, долго идя по элитной Праге-6, застроенной коттеджами. Лишь в некоторых из них были заметны признаки жизни: свет в окне, работающий телевизор. Судя по всему, здесь постоянно не живут, это инвестиции. Даже дорогу узнать не у кого. На старых домах, как и в других местах города, можно встретить памятные доски об участниках пражского восстания 1945 г.

Понедельник, 23 апреля. Начала работу международная конференция в Карловом университете, на педагогическом факультете, по теме «Профессиональное развитие учителей», на которую я получил приглашение от Яны Коновой, директора Института профессионального развития работников образования Карлова университета. Факультет расположен в историческом центре, и я прошёл через Староместскую площадь.

У подножия Староместской ратуши, под знаменитыми часами, фотографировалась вьетнамская свадьба: несколько пар позировали фотографу. У одной из них никак не получался поцелуй, и фотограф раз за разом просил повторять. Я попытался посмотреть на это театральное действо глазами пражанина, и мне вспомнился Гоголь, которого любил Неруда.

Меня познакомили с двумя русскими студентками из Москвы, Яной и Полиной, которые помогли с переводом. На пленарном заседании выступили профессора Карлова университета и университета им. Масарика (Брно), а также руководитель методологического центра из Братиславы (Словакия). Мы с девушками обсуждали доклады и резюмировали их содержание следующим образом. Можно было выделить две противоположные точки зрения, которые условно названы нами как «романтическая» и «рефлекторная». С первой точки зрения учитель рассматривается как «человек культуры», на производительность труда которого уровень заработной платы прямого влияния не оказывает. Вторая позиция раскрывала детальную регламентацию педагогической деятельности, анализ управленческих стимулов на труд учителя. По некоторой иронии судьбы, имя автора второй позиции - Иван Павлов.

Надо отдать должное докладчикам: их сообщения были подробными, обоснованными, глубокими. Однако, на мой взгляд, авторами упущен весьма существенный аспект: учитель фактически рассматривается как объект управленческого воздействия, а не как самостоятельный и ответственный субъект своей собственной деятельности. Мне кажется, организаторам университетских конференций можно и нужно смелее приглашать в качестве докладчиков самих учителей, при необходимости оказывая им консультационную помощь в определении темы доклада, его структуры и т.д.

В соответствии с классическим форматом доклады продолжились на секционных заседаниях, где я слушал их уже без перевода. Несколько часов такой «лингвистической загрузки» - и чешский язык стал мне казаться звучащей симфонией. Я проверял себя на оперативную самообучаемость. Ещё ночь – и, наверное, я бы уже почти всё понимал.

Большой удачей для меня стало присутствие на секционном заседании коллеги из Украины Борис Илюка (он делал доклад о системе повышения квалификации). Точнее, Борис является уже чешским гражданином и работает психологом в университетах. Живёт в Силезии. В перерыве мы прогулялись с ним по городу, и он поведал мне свою судьбу. Родом с Волыни. В последние годы перед распадом Союза работал проректором в Киевском институте иностранных языков, весьма престижном учебном заведении, затем в министерстве. Поворотным пунктом в его биографии стала авария на Чернобыльской АЭС... Насколько я понял, у Бориса жена – чешка. Чехи проживали на Украине компактно, своими сёлами. Одно из таких сёл, где жили родственники Илюка, оказалось в 30-километровой опасной зоне. Но государство особой помощи не оказало, и люди позаботились о себе сами. Борис основал общество Коменского, стал решать вопрос о выезде чехов на историческую родину. В это никто не верил. Но по счастливой случайности Бориса принял в Москве лично президент Чехии В. Гавел, находившейся там с визитом. Это решило дело. Около двух тысяч человек переехало в Чехию, их обеспечили жильём и работой.

Как Коменский увёл своих соотечественников в польский Лешно, так и Борис организовал массовый переезд. В обоих случаях главный адрес – Силезия.

Вторник, 24 апреля. Один день я планировал посвятить поездке в Брно. Во-первых, от Брно можно добраться до Угерского Брода, родины Коменского, и, во-вторых, на этом же пути лежит Славков-под-Брно, бывший Аустерлиц. К сожалению, решить эти две задачи одновременно в течение одного дня оказалось невозможным, и я остановился на Аустерлице.

Вышел из отеля рано и в 6 утра уже находился на почти безлюдном в это время Карловом мосту. Пробили часы. Внизу царственно катилась Влтава. Солнце уже выглянуло из-за городских башен и крыш.

Именно в это драгоценное время можно легко представить, как спешил в Вифлеемскую часовню Ян Гус... Или как на сторожевой мостовой башне болтается клетка с головами казнённых в 1621 г. протестантских «мятежников». Или как возвращается на родину в Моравию из Германии молодой Коменский…

Быстрым шагом я прошёл весь старый город до автовокзала минут за 25.

Автобус ехал в Брно, и ландшафт всё более проявлял те очертания, которые я видел на картинах художников периода чешского национального возрождения XIX века. Наверное, этой дорогой шёл Ян Амос, неся книги, на которые потратил все деньги. Он видел те же холмы, такие же леса, и так же светило солнце...

В Брно в информационном центре мне рассказали, как добраться до Аустерлица, и примерно через час я уже ищу само поле.

И вот иду через всё поле по дороге, соединяющей деревни Крженовице, где в 1805 г. располагался штаб Кутузова и сейчас стоит ему памятник, и Плаце, рядом с которой на вершине холма построен Памятник миру. Пытаюсь представить битву и, одновременно, прочувствовать ландшафт Моравии, в которой прошло детство Коменского.

На полпути размещена схема битвы, искалеченная современными вандалами: в неё стреляли пневматическими пулями. Практически полностью расстреляны портреты наших генералов, русская позиция в Крженовице, лица Кутузова не видно вообще. Французы не тронуты.

Кстати, правая нога на памятнике Кутузову облита краской. Эх, мелькнула мысль, надеть бы русскую солдатскую форму, сапоги и пройтись пешком по Европе дорогами своих предков с вещмешком за плечами и фляжкой с «неприкосновенным запасом» на ремне. Можно легко предположить, что, как и в 1945-м, и в 1813-м, европейский люд поделится на тех, у кого во взгляде застынет неприязнь и подозрение, и тех, кто с искренней улыбкой будет вспоминать забытые русские слова. Да, солдат - это вам не пузатый инвестор или лупоглазый турист!

Среда, 25 апреля. Направление – Чешски-Крумлов. Небольшой город в Южной Чехии с замечательным огромным замком. Также утром я прошёл через старый город к автовокзалу, но билетов не было. Пришлось ехать поездом с пересадкой в Чешке-Будеёвице. Так сказала кассир. Ничего необычного, если только не знать, что пересадок, на самом деле, получилось несколько: с поезда – на местный поезд в Будеёвицах, с этого поезда – на автобус, с автобуса – опять на местный поезд, прибывший в Крумлов. Итого: 4 часа, правда, нигде не было ожиданий, все стыковки были точны, как в космосе. В Прагу я вернулся к 18-ти часам. До вечернего поезда мне предстояла встреча со студенткой Карлова университета Яной Гридневой: мы договорились записать её интервью об обучении русских в Праге, что мы и сделали на вокзале в кафе.

…Ровно в назначенную минуту поезд тронулся на Восток. Я был единственным пассажиром вагона первого класса, и никто не мешал размышлениям.

В Бресте стояли около полутора часов. Русская речь на улице – и сразу легче дышать. Дома, ёлки-палки! Недалеко от вокзала увидел бар. Вход со двора: слева – управление по борьбе с организованной преступностью, справа – фирменный завод по производству водки. Понятное дело. Там я выпил «фронтовые» сто грамм в память русских воинов Аустерлица и Брестской крепости.

Рано утром остановились на станции. Вязьма. Светло, всё чисто, умыто. Едем дальше, смотрю на поля, накрытые покрывалом тумана. Неужели у нас, наконец, снова вернулись к Пашне? Почти так же, как в Чехии и Польше, как в Беларуси: пахарь – он везде пахарь.

Родной Белорусский вокзал. Ну, конечно, направляющие на лестнице не подходят под стандартные колёсики моего чемодана. И начинаются только со второй ступеньки. Раньше не замечал этого?

Да, в Европе жить лучше, но мне удобнее – в России.

Москва – Прага – Москва, апрель 2012 г.

Фото автора

Пимчев Сергей Петрович - кандидат педагогических наук, ведущий научный сотрудник, профессор Московского института открытого образования