Разведка без боя

Россия не раз уверенно обещала в обозримом будущем сполна обеспечивать Европу - да и не только ее - нефтью и газом. Обещает и сейчас, несмотря на нынешний глобальный экономический кризис и скандальные проблемы с украинскими транзитерами. А Владимир Путин недавно заявил: «С восстановлением мировой экономики и наши естественные преимущества тоже должны по-новому заиграть, я имею в виду наши возможности в сырьевых секторах экономики - это и нефть, и газ, это металлы, некоторые другие направления нашей традиционной деятельности». Однако насколько подкреплены и наши обязательства, и наш оптимизм запасами энергоресурсов, имеющимися в российских недрах?

В самом деле, никто не может точно сказать, каковы же истинные природные ресурсы России. Это страшная тайна, тщательно хранящаяся за семью печатями. Правда, некоторые данные и в научные доклады, и в открытую печать все-таки иногда просачиваются. Но уж слишком они разнятся: так, например, если говорить о нефти, то в различных источниках упоминается и 7.1, и 9, и почти 12 миллиардов тонн.  

Однако, если даже взять среднюю величину наличествующей нефти и разделить на объем ее прошлогодней добычи — а это 488.5 миллиона тонн — то окажется, что нам «черного золота» хватит менее чем на два десятилетия. Кстати, схожий прогноз давали и аналитики «Бритиш петролеум»: в своем докладе, опубликованном в 2003-м, они писали, что российские запасы нефти истощатся через 22 года. С газом, по их мнению, дело обстоит получше, он закончится только через 80 лет.

Более категоричен в своих оценках ректор Петербургского горного института Владимир Литвиненко, в прошлом году заявивший, что Россия обеспечена рентабельной нефтью на десять лет, а газом — всего на двадцать.

Ясно, что кризис вносит некоторые коррективы в эти подсчеты. В конце 2008-го нефтяники, вместе с Минэнерго, подготовили новый прогноз. Если в энергетической стратегии России до 2030-го предполагалось ежегодно наращивать объемы добычи, и к концу второго десятилетия довести ее до 565-595 миллионов тонн, то сейчас прогнозируется, что уже в этом году она упадет до 472 миллионов, а в следующем - до 454.5 миллиона тонн.  

Тем не менее, рано или поздно кризис будет преодолен, и кривая снова неумолимо поползет вверх. Можно не сомневаться, что после вынужденной паузы мировые потребности в энергоносителях станут расти столь же немыслимыми темпами, что и в начале нынешнего столетия. К 2030-му они, как считают аналитики Международного энергетического агентства, подскочат на 60 процентов. Поэтому, как предостерег в своем выступлении на Всемирном экономическом форуме в Давосе Владимир Путин, «на этапе выхода из кризиса глобальная экономика может столкнуться с банальной нехваткой, например, энергетических ресурсов, оказаться под угрозой обесточивания будущего роста». Так что вопрос о том, сумеет ли Россия обеспечить углеводородным сырьем и себя, и другие страны, с повестки дня не снимается. Причем речь сейчас идет не только о нефти, но и о газе.  

В своей недавней статье в «Интернэшнл геральд трибюн» аналитик Джуди Депси отмечал: «Европейцы по-прежнему рассчитывают, в основном, на энергоресурсы из России. Но, поскольку, согласно прогнозам, потребление газа в 27 странах-членах ЕС к 2030-му увеличится с 300 до 500 миллиардов кубометров в год, нет никаких гарантий, что Россия будет в состоянии удовлетворить эти потребности. Российские месторождения в Западной Сибири почти полностью выработаны, строительство трубопроводов «Северный поток» и «Южный поток» откладывается, и не ясно, смогут ли они обеспечить растущие потребности».  

Почему же сложилась такая катастрофическая ситуация в отрасли, которая всегда считалась у нас ведущей, приоритетной и, конечно же, непотопляемой?  

Дело в том, что ещё в начале 90-х годов, когда раскручивалась реформа ТЭК, государство переложило заботу о разведке недр на плечи частных корпораций.

Им же – за очень редким исключением – это не очень-то нужно: большинство добывающих компаний и так обеспечены сырьём на 10-15 лет вперёд. Да и нет таких поощрительных стимулов и налоговых льгот, чтобы у них возник интерес заниматься геологическими изысканиями. Поэтому они в лучшем случае ведут поиск в границах своих лицензионных территорий, в рисковые проекты не лезут. Ну а после отмены в стране в 2001-м налога на воспроизводство минерально-сырьевой базы частные и государственные расходы на геологоразведку вообще свелись к минимуму. В результате, как констатируют специалисты Минприроды, превышение добычи нефти над приростом запасов в 1994-2005 годах составило более 1.1 миллиарда тонн, а газа – 2.4 триллиона кубометров. Почти два десятилетия Россия практически не занималась воспроизводством минерально-сырьевой базы, а лишь «проедала» наследство, доставшееся от предыдущих поколений.  

Однако «лёгкой» нефти, добыча которой относительно недорога, в стране осталось немного. Ситуация с газовыми запасами – чуть лучше. Сегодня разрабатывается уже свыше 70 процентов разведанных в советские времена нефтяных месторождений и 60 процентов - газовых. Все «сливки» практически сняты, а остатки доберут в самые ближайшие годы. В то же время ресурсы Западной Сибири и Волго-Уральского региона выработаны уже наполовину, Южного и Поволжского - почти полностью. Существенные нефтяные запасы есть только в Восточной Сибири, но они практически не разведаны.  

В этом контексте сообщения о снижении добычи нефти в России не могут не тревожить. Авансы европейцам, китайцам и другим зарубежным партнёрам мы даём охотно, но вот сумеем ли их оправдать? Бывший министр геологии СССР, академик Евгений Козловский мрачно предрекает, что «катастрофическое сокращение геологоразведочных работ разрушит российскую экономику». И приводит такие цифры: если до начала реформ было открыто 20 тысяч месторождений полезных ископаемых, из которых 2 тысячи определяли рост экономики страны, то в последние годы – фактически ни одного стоящего.  

Да, известно, что в российских недрах находится треть мировых запасов газа, десятая часть – нефти, пятая часть – угля. Но это большей частью прогнозные данные, а их ещё надо перевести в разряд защищенных, то есть доказанных. К тому же затем потребуется десятилетие, а, может, и того больше, чтобы приступить к добыче сырья. То же касается и несметных богатств арктического шельфа, о которых сейчас много пишут и на которые так уповают отечественные нефтегазовые компании. А это – опять-таки по приблизительным прикидкам – 100 миллиардов тонн в нефтяном эквиваленте. Однако из 15 открытых там месторождений более или менее готовы к освоению лишь два – Штокмановское и Приразломное. Остальные же, по сути, для нашей геологической науки — терра инкогнита.  

Однако, как заявляет Минприроды, бюджет не готов нести траты даже по геологоразведке шельфа, составляющей меньшую часть предполагаемых инвестиций в разработку богатств Северного Ледовитого океана. Да и инвестиционная программа «Газпрома» на 2008-2010 годы не предполагает масштабных исследований арктического дна.  

Если же говорить о гипотетических залежах углеводородного сырья в спорной зоне, на которую претендует Россия, то и здесь всё вилами по воде писано. Она практически не изучена. Только в ближайшие десятилетия, по оценке главы Роснефти Сергея Богданчикова, на разведку в этом районе требуется, по меньшей мере, 2.7 триллиона рублей. Но это, судя по всему, дело даже не завтрашнего дня. Тем более что пока, между прочим, нет и такой техники, которая могла бы работать в суровых условиях Северного полюса.  

Сенатор Геннадий Олейник, сам, кстати, в прошлом нефтяник, напоминает, что Север – основная кладовая природных ресурсов нашей страны, и хороший хозяин должен заботиться о том, чтобы эта кладовая не оскудевала. Запасы сырья надо постоянно приращивать, как минимум, настолько, сколько его добывается. Этого сейчас и не делают.

А ведь в советские времена существовала, чуть ли не законодательная норма, когда на одну добытую тонну нефти в «национальную копилку» должны были добавляться десять разведанных.

Особый разговор – о разведке полезных ископаемых в труднодоступных районах Восточной Сибири. Добывающим корпорациям вести её в одиночку и накладно, и боязно – а вдруг прогнозные данные не подтвердятся? Без активного государственного участия тут, увы, не обойтись. В минувшем году правительство пообещало в ближайшие несколько лет выделить на «разведоперации» в этом регионе 129 миллиардов рублей, но финансовые неурядицы, вероятно, внесут свои поправки в прошлогодние планы. А это может поставить под удар важный проект прокладки трубопровода Восточная Сибирь — Тихий океан. Строительство первой его очереди идёт полным ходом, но вопрос о втором, окончательном этапе может быть решен только тогда, когда будет обеспечена прокачка по трубе 80 миллионов тонн нефти в год. При этом 50 миллионов должно приходиться на восточносибирское сырье. Да где его взять?.. Дело дошло до того, что японское правительство, очень заинтересованное в поставках нашей нефти, поручило своей госкорпорации посодействовать заполнению этой трубопроводной системы, занявшись разведкой месторождений вдоль ее трассы, и сейчас компания ведет активные переговоры со своими российскими коллегами.  

Нельзя сказать, что все это «наверху» не знают и опасности не видят. Несколько лет назад вроде бы даже наметился перелом, государство стало, наконец, вкладывать средства в геологоразведку. Однако темпы роста финансирования в 2007 и 2008 годах снова резко упали и ныне лишь покрывают уровень инфляции. В прошлом году из бюджета на эти цели выделено 22 миллиарда рублей, вшестеро больше добавили частные компании. Минприроды планировало в этом году увеличить капиталовложения чуть ли не вдвое. И этого, конечно, было мало – ведь надо навёрстывать упущенное, по сути, восстанавливая разрушенную чуть ли не до основания службу. Но тут совсем некстати грянул кризис.  

Глава Минприроды Юрий Трутнев, правда, уверяет, что ни государство, ни добывающие компании урезать затраты на геологоразведку вроде бы не планируют. Только вот на днях объявила о их сокращении ТНК-ВР, а «Газпром нефть» намерена снизить ассигнования на эти цели аж на 50 процентов. Также наполовину снижаются они и в западносибирских «клондайках» - Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах. Там, по оценке академика Алексея Канторовича, объемы геологоразведочных работ в 4-5 раз меньше, чем это требуется для воспроизводства минерально-сырьевой базы и реализации даже умеренно оптимистических вариантов «Энергетической стратегии России».  

Ни для кого не секрет, что высокие экономические показатели, которых Россия добилась за последние годы - огромные золотовалютные запасы, создание стабфондовской копилки – все это стало возможным благодаря успешному экспорту резко подорожавших углеводородов, который даёт половину пополнений бюджета. На них же в значительной степени были построены и долгосрочные программы развития экономики и социальной сферы на период до 2020 и даже 2030-го. Не будет у нас нефтегазового козыря – и все эти амбициозные планы окажутся под угрозой.