Пейзаж энергетической битвы

В этом году Владимир Путин утвердил Основные направления государственной политики в сфере повышения энергетической эффективности электроэнергетики на основе использования возобновляемых источников энергии на период до 2020 года. В соответствии с этим документом доля альтернативной энергетики в нашей стране может составить к 2015-му 2.5, а к 2020-му — 4.5 процента. Тему возобновляемых, или альтернативных источников энергии он поднял и на одном их заседаний кабинета министров: «Будем исходить из того, что эта работа остается у нас одним из приоритетных направлений».

Что ж, слова сказаны правильные, хотя само решение запоздало не на годы — на десятилетия. Несмотря на то, что о необходимости развития альтернативной энергетики у нас говорят еще с 20-х годов прошлого века, сегодня ее доля в общем производстве электроэнергии в России не дотягивает и до 1 процента. Для того чтобы представить, насколько это ничтожно, можно сказать, что доля таких источников энергии, скажем, в Швеции составляет 24 процента, и она вообще планирует к 2020-му полностью отказаться от органического топлива. Так что наша программа на этом фоне выглядит более чем скромно и даже при нынешних «повышенных обязательствах» для того, чтобы догнать «передовиков», нам понадобится, как минимум, полстолетия.  

Важно и то, что альтернативная энергетика – это не только отказ от привычных нефти, газа, угля. Это, прежде всего, смена вектора мышления, понимание того, что недра Земли отнюдь не беспредельны, что человечество легко может оказаться в роли мота, бездумно растратившего дарованное ему матерью-природой огромное состояние. По подсчетам Института энергетической стратегии, на Россию приходится 12 процентов мировых запасов нефти, 35 - газа, 16 - угля и 14 процентов урана. И это - при населении, составляющем всего 2.4 процента от численности человечества. Поэтому всегда считалось, что мы безмерно богаты, поэтому эйфория долгое время лежала в основе государственной энергетической стратегии России, да и ныне помогает поддерживать курс на экстенсивное освоение недр.  

В то же время, как считают ученые, утверждение, что в России избыток энергии — не более чем миф. На самом деле в половине регионов она в дефиците, а в некоторых — в остром дефиците.

Задумайтесь: сегодня в нашей стране газифицировано всего 50 процентов населенных пунктов, а свыше 75 процентов территории не имеет централизованного энергоснабжения и туда приходится завозить поистине «золотое» топливо. Тем не менее, вехи дальнейшего пути развития ТЭК уже выставлены. Из порядком опустевшей Западной Сибири газо- и нефтедобывающие мощности российских компаний постепенно перебазируются на тихоокеанский и арктический шельфы, в Восточную Сибирь. И никого не смущает, что их добыча и транспортировка будут связаны с немалыми техническими трудностями и, естественно, огромными затратами. А главное – они ведь тоже конечны, как казавшиеся когда-то бездонными подземные кладовые Уренгоя и Татарстана. Значит, потратив фантастические суммы на развитие нефтяной и газовой промышленности, спустя несколько десятилетий мы столкнемся с катастрофическим дефицитом энергоресурсов. И это неизбежно, если альтернативная энергетика из оригинального хобби не превратится в обязательный инструмент тактики и стратегии ТЭК.  

По мнению экспертов, развитию и широкому использованию возобновляемых источников издавна противится мощное топливно-сырьевое лобби. Его аргументация вроде бы неубиваема: лучше вкладывать средства в нынешний добывающий комплекс, чем тратить их на дорогостоящие эксперименты, которые неизвестно когда станут давать отдачу. Да станут ли вообще? А это грозит тем, что развитые страны, стремящиеся освободиться от энергозависимости от России и арабских стран, в ближайшие годы рванут вперед. И тогда уже мы окажемся в зависимости от них: рано или поздно источники углеводородов у нас истощатся, вот и придется покупать современные «альтернативные» технологии и новую технику на Западе.  

Пока же удельный вклад энергоресурсов в мировое энергопроизводство выглядит таким образом: уголь – 25.4 процента, газ – 23.7, нефть – 37.2, АЭС – 6.4, ГЭС – 6.9, прочее – 0.5. То есть, на возобновляемые источники приходятся, в лучшем случае, 7.4 процента. Цифра, скажем прямо, не поражающая масштабами.

Но это - «в среднем» по миру. В отдельно взятых промышленно развитых странах доля ветровых, солнечных, биоэлектростанций - без энергии, вырабатываемой ГЭС - куда весомей. В США – 14 процентов, во Франции – 15, в Дании и Германии – 12, в Китае – 14 процентов.

Только, похоже, и эти достаточно высокие показатели уже не устраивают. В 2007-м лидеры стран Европейского союза подписали соглашение, которое предусматривает: к 2020-му не менее 20, а к 2040-му — 40 процентов всей потребляемой государствами ЕС электроэнергии должно производиться с использованием возобновляемых, экологически чистых источников, прежде всего - ветра, солнца и воды. Учитывая то, что во многих странах уже программы, поощряющие эту альтернативную отрасль, работают давно, заданная планка кажется не столь уж и высокой. Так, в Испании программа стимулирования использования солнечной энергии появилась в 1996-м. А с позапрошлого года вступил в силу закон, предписывающий все вновь строящиеся, а также капитально ремонтируемые здания оснащать солнечными батареями. В Германии закон о включении в общую сеть энергии, полученной из возобновляемых источников, был подписан в начале девяностых. В 2000-м приняли новый, целью которого было довести долю альтернативной электроэнергии к 2015-му до 15 процентов. Кстати, в обеих странах затраты на проведение структурной перестройки энергетики взяли на себя правительства. Причем, затраты очень серьезные, в Европе производство одного киловатт-часа на тепловой или атомной станции обходится примерно в 4 цента, на ветровых генераторах – в 7-10 центов, а на солнечных – в 15-20. Поэтому, скажем, в той же Германии все операторы солнечных батарей получают от государства солидные дотации за каждый произведенный киловатт-час. Их размер, как гарантирует правительство, не будет меняться на протяжении 20 лет.  

Как известно, пионером использования силы ветра была Голландия. Ее экономический расцвет в XVI веке во многом определялся именно развитием ветроэнергетики. Первоначально голландцы применяли ветряки для осушения низких приморских земель, затем приспособили для привода лесопилок и небольших заводиков, а позже — для производства электроэнергии. И сейчас Голландия поражает размахами их использования. В прошлом году мне довелось побывать в этой стране, и помню, как при подлете к амстердамскому аэропорту «Скипхол» все пассажиры, словно завороженные, прильнули к иллюминаторам: там, внизу, до самого горизонта тянулись сельские угодья, отгороженные друг от друга не заборами, а частоколами белоснежных «пропеллеров». Впечатляющий пейзаж энергетической битвы. А в начале нынешнего года в Гааге был презентован план, названный «Морская сила». Он предусматривает размещение вдоль побережья семи стран, омываемых Северным морем, тысяч ветряков. Они, по мнению авторов проекта, дадут столько же электроэнергии, сколько сейчас производится станциями, работающими на углеводородном сырье.  

Список стран, использующих нетрадиционные источники энергии, пополняется каждый год. Скажем, Норвегия – крупнейший нефтедобытчик – собирается вложить около 3 миллиардов долларов в развитие альтернативной энергетики. Более десятка электростанций, вырабатывающих электроэнергию из отходов, должны заработать к концу 2010-го в Финляндии. Это позволит сократить число мусорных свалок в стране с 400 до 10.

Старается не отстать и восприимчивый к мировым веяниям Китай. Там принято решение о строительстве огромной солнечной электростанции.

Она расположится в районе города Дунхаунь провинции Ганьсу, где займет площадь в 31.2 тысячи квадратных километров - это две Калининградские области. Стоимость проекта оценивается в 766 миллионов долларов.  

Нетрадиционные источники энергии, все-таки, никак не панацея от всех энергетических проблем. По крайней мере - на сегодняшний день. Ни ветряные, ни гелиоэлектростанции реальной альтернативой ТЭС и АЭС пока стать не могут - хотя бы в силу того, что не способны обеспечить стабильного и управляемого энергопроизводства. Ведь процесс сжигания топлива можно остановить или, как в случае с ураном, замедлить реакцию, а потом по необходимости – возобновить. Но ни ветром, ни солнцем мы распоряжаться еще не научились. Поэтому чтобы обеспечить постоянный уровень в энергосетях, приходится строить буферные и аккумуляционные установки.  

Однако это не означает, что от тех же гелио- и ветроэнергетических станций надо отказываться. Они оказываются достаточно эффективны там, где населенные пункты или производства не подсоединены к единой энергосети, где затруднен подвоз топлива. Хотя бы в арктической зоне.

И такой проект в Советском Союзе был. Предполагалось создать кольцевую систему длиной 1100 километров и шириной 40 из 238 групп ветроагрегатов на Кольском полуострове, где подходящий по силе ветер дует круглый год.

Но о системе благополучно забыли, и сегодня на территории России едва ли наберется сотня ВЭС.  

Есть и такой перспективный энергоресурс, как геотермия – тепло в недрах Земли. Оно доступно круглосуточно. Разведанные запасы геотермальной энергии более чем в тридцать раз превосходят энергозапасы всех ископаемых ресурсов вместе взятых. Германия, Италия, Мексика, Индонезия, Новая Зеландия, Япония, Коста-Рика, Сальвадор, Филиппины и США уже активно качают энергию из этого источника. А Исландия за счет геотермии полностью покрывает свои потребности в электрической и тепловой энергии. В России действуют три геотермальные электростанции на Камчатке и одна — на острове Кунашир. Их суммарная мощность 71.8 мегаватт, позволяющая обеспечить примерно 25 процентов местных потребностей в электроэнергии. Но почему-то этот ценнейший опыт до сих пор не распространен на регионы, обладающие не меньшими геотермальными ресурсами – Чукотку, Приморский край, Западную Сибирь, Северный Кавказ, Краснодарский и Ставропольский края, Калининградскую область.  

Как подсчитали ученые, в целом по России экономический потенциал возобновляемых источников энергии составляет примерно 320 миллионов тонн условного топлива. Иными словами, если их задействовать, то они уже сегодня могли бы покрыть до 30 процентов внутреннего потребления энергоресурсов. Причем речь идет не только о уже перечисленных выше источниках, но и о таких, как, скажем, водород, биомасса, мусор. Однако новые проекты, осуществляемые в нашей стране в настоящее время, можно буквально пересчитать по пальцам. А закон о возобновляемых источниках, пять лет прокочевав по кабинетам депутатов и чиновников, на свет так и не появился. Предыдущий аналогичный документ был принят обеими палатами парламента, но Борис Ельцин его похоронил под предлогом, что он не имеет «четкого предмета регулирования»  

Правда, некоторые надежды на скорый прорыв в этой области все-таки есть.

Пару лет назад на северодвинском оборонном предприятии «Севмаш» был построен принципиально новый наплавной энергоблок для единственной в стране Кислогубской приливной электростанции, которая из-за финансовых трудностей была законсервирована в середине 90-х годов.

Если эксперимент в Баренцевом море окажется удачным, планируется создать целую сеть таких генераторов энергии в Белом, Охотском и в том же Баренцевом морях. Из этих турбин, как из кирпичиков, можно будет строить беспрецедентного масштаба новые приливные станции.  

Так что альтернативная, возобновляемая энергетика все-таки медленно, но верно пробивает себе дорогу. Конечно, год от года она будет совершенствоваться технологически, сокращать в разы издержки и потери и, как предсказывают ученые, пополняться новыми источниками, о существовании которых сегодня люди пока не задумываются или не решаются даже мечтать. Скажем, недавно некоторые исследователи всерьез заговорили об использовании огромной энергии, аккумулируемой в Северном сиянии…  

В любом случае, это неизбежный путь для человечества, семимильными шагами движущемуся к грядущему глобальному энергетическому апокалипсису. Иного пока еще никто не предложил.