Владимир Рыжков: «Восточное партнерство» - вызов для России»

«Внешний фактор» - еженедельная программа по международной политике на радиостанции «Говорит Москва». В программе – разговор с ведущими российскими политологами, обозревателями и общественными деятелями по наиболее актуальным событиям и тенденциям международной жизни.

- Зачем Европейскому Союзу потребовалось запускать новую программу партнерства со странами постсоветского пространства помимо той программы сотрудничества, которая уже существует между ЕС и этими странами в рамках открытой Брюсселем в 2003 году Европейской политики соседства?  

- «Восточное партнерство» - это вызов для России. Задача этой программы очень проста – расширение зоны влияния Европейского Союза и продвижение его интересов на шесть стран постсоветского пространства. Прежде всего, речь идет о создании зоны свободной торговли между этими странами и ЕС. А это значит – свободный доступ европейских товаров на рынки Украины, Молдовы, Белоруссии, Азербайджана, Армении и Грузии. В свою очередь, обещано открыть рынки для предприятий этих шести стран. Но мы прекрасно понимаем, что на сегодняшний день промышленная продукция этих шести стран не конкурентоспособна по сравнению с европейской, за исключением самой простой: сталь, алюминий – какое-то примитивное литье. Поэтому в данном случае введение режима свободной торговли обеспечит рынки сбыта для европейских компаний, а также расширение самих европейских рынков. Кроме того, в Декларации, которая была принята в Праге, прямо говорится о единых стандартах для продукции, то есть продукция Белоруссии, Украины и Молдовы будет приводиться к техническим стандартам ЕС.  

В целом, это расширение влияния ЕС в соседнем пространстве, попытка привязать соседние страны к экономической машине Европейского Союза, переход на единые стандарты. Это потянет за собой изменения законодательства. То есть, на самом деле ЕС стремится усилить свою мощь и влияние за счет шести постсоветских государств, ближайших соседей Европейского Союза и России.  

- Является ли «Восточное партнерство», с Вашей точки зрения, антироссийским проектом?  

- Я не думаю, что его стоит называть "антироссийским", потому что с таким же успехом его можно было бы называть "антитурецким", так как Турция тоже претендует на свое влияние в этом регионе. Его также можно было бы назвать "антиамериканским", потому что США также активно сюда стремятся. На мой взгляд, мы видим в чистом виде начало геополитического соперничества за этот постсоветский регион. И это геополитическое соперничество будет идти не только между ЕС и Россией, но и между ЕС и Турцией, ЕС и Ираном, который имеет свои интересы, особенно в Азербайджане, между ЕС и США, которое также имеет свое видение в этом регионе. Здесь имеет свои определенные интересы Казахстан.  

Более того, я думаю, что было бы правильно увязать инициативу "Восточного партнерства" с тем, что произошло в Праге уже на следующий день, 8 мая, когда эти же участники провели энергетический саммит ЕС, где была подписана очень важная декларация, в которой они попытались дать старт альтернативному пути транспортировки центральноазиатского газа в обход России - проекту «Набукко». Более того, в Декларации «Восточного партнерства» прямо говорится о том, что энергетика является одним из приоритетов этой программы. В этом смысле «Восточное партнерство», безусловно, обострит отношения между Россией и ЕС. 

- Почему этот проект был запущен в столь короткие сроки, ведь еще год назад никто о нем даже не говорил? 

- Такая спешка связана с тремя причинами. Во-первых, чешское председательство. В Европейском Союзе традиционно, если страна с юга, она занимается Средиземным морем, если с севера – она занимается Балтикой. А здесь получилось, что Чехия - непосредственный сосед Украины и Белоруссии. Плюс поддержка проекта со стороны Швеции и Польши. Именно Чехия, Швеция и Польша и пролоббировали эту программу, потому что это географическое направление крайне важно для них. Вторая причина – грузинская война, которая резко подняла в Европе интерес к Закавказью. Естественно, что этот проект было легче продать европейским политическим элитам именно после событий на Кавказе в августе 2008 года. И третья причина – «газовая война» Украины и России, когда люди в Европе реально замерзали впервые с 70-х годов, когда российский газ пошел в Европу. Эти три причины совпали по времени, и это позволило пролоббировать проект. 

- Насколько «Восточное партнерство» является опасным вызовом для России?  

- Пока это достаточно слабый проект. Даже если посмотреть по выделенным деньгам - по разным оценкам, за пять ближайших лет планируется выделить 460-600 миллионов евро на шесть стран. Для Европейского Союза, у которого годовой бюджет выше ста миллиардов евро, выделяемые под проект деньги весьма небольшие, они вряд ли будут способствовать такой жесткой привязке этих шести стран к ЕС. Тем более на 600 миллионов евро никакой блок не создашь. Вместе с тем, определенная опасность существует. Об этом накануне саммита прямо сказал министр иностранных дел России Сергей Лавров, о том, что Россия с обеспокоенностью воспринимает «Восточное партнерство», потому что оно может породить новую конкуренцию, новые разделительные линии в Европе и тем самым нанести ущерб российским национальным интересам. 

- Каким Вы видите будущее «Восточного партнерства»?

- Будущее этого проекта будет зависеть от двух вещей. Во-первых, отношение к проекту внутри самого ЕС. Ведь на саммит в Прагу не приехали многие европейские лидеры, в том числе президент Франции Николя Саркози, премьер-министр Великобритании Гордон Браун. То есть, в самом ЕС отношение к этому проекту далеко неоднозначное, присутствует большой скепсис. И, во-вторых, отношения России и ЕС. Если Россия четко даст понять, что конкретно нам не нравится, и почему нам это не нравится, то часть европейских стран, особенно «старой» Европы может пойти на попятную. 

- Как реагировать России на участие дружественных нам стран СНГ в этом новом проекте ЕС? 

- Ситуация складывается, мягко говоря, деликатная. У нас с Белоруссией есть союз, в том числе военный, есть совместная противовоздушная оборона. Лукашенко заявил, что «Восточное партнерство» не является антироссийским проектом, и что Белоруссия не допустит этого. В то же самое время министр иностранных дел Белоруссии заявил, что они будут дружить и с Россией, и с Европейским Союзом. Столь же непростая ситуация с Арменией. Армения – наш ближайший союзник по ОДКБ в Закавказье. Последнее время складываются неплохие отношения с Молдавией, с президентом Ворониным, который на днях стал спикером Парламента. То есть картина складывается очень неоднозначная. Наш ответ должен быть несимметричным в смысле конструктивности, а именно – наращивание нашей активности в этих странах. Мы не должны «пугать вентилем»: кто возьмет хотя бы евроцент из бюджета «Восточного партнерства», тот недополучит тысячу кубометров российского газа. Это только оттолкнет эти страны в сторону Европейского Союза. А вот позитивная повестка дня с этими странами – торговля, инвестиции, финансовая помощь. На пряник Евросоюза диаметром в 10 сантиметров, мы должны предложить этим странам свой тульский диаметром в 50 сантиметров. Конфронтацией мы только оттолкнем их. Моя рекомендация российскому МИДу – так называемая «мягкая сила», то, что, например, сделали по Киргизии. Без всяких военных усилий помогли Киргизии деньгами, в результате там закрывается военная база, а российские позиции резко усилились. 

- Что Россия может сделать для того, чтобы этот проект не превратился в очередной «клуб по интересам» против России? 

- Думаю, нам не стоит занимать позицию фаталистов в этом вопросе и не исходить из того, что все уже предрешено в борьбе за эти шесть стран. Все финалы открыты. Россия может одержать верх. Обращаю Ваше внимание на двусмысленность принятой в Праге Декларации. С одной стороны, выделили определенную сумму денег на работу со странами постсоветского пространства. Одновременно прозвучали довольные жесткие заявления канцлера Ангелы Меркель о том, что «Восточное партнерство» - это вовсе не путь в ЕС, что устраивает «старых» членов Европы, которые совсем не хотят нового расширения. «Восточное партнерство» будет своеобразной игрой с этими странами. ЕС хочет привязать их к себе экономически, но всерьез эти страны не воспринимает.  

Не могу понять, чему так радуется господин Ющенко, президент Украины, которую понизили в статусе на три-четыре ступени вниз. Еще два года назад серьезно рассматривался вопрос о вхождении Украины в ЕС, сегодня ситуация абсолютно другая. Специалисты обратили внимание, что в первом проекте Декларации страны-участники программы назывались европейскими, а в итоговом документе их снова понизили и обозначили как восточноевропейских партнеров. То есть даже в этой Декларации их не стали именовать европейскими странами. Более того, обращаю Ваше внимание, что в Декларации отсутствует пункт о территориальной целостности, потому что есть территориальные споры между самим участниками программы – Арменией и Азербайджаном, есть латентный спор между Грузией – Арменией, Грузией – Азербайджаном, не все просто по Приднестровью и Молдавии.  

Таким образом, это является еще одним свидетельством слабости этого проекта. Это открытая шахматная позиция, нет шаха, нет мата. Есть игра. Мы играем, эти страны играют между собой. Поэтому мой вывод такой, надо занимать активную позицию, надо работать с этими странами, победа «Восточного партнерства» ЕС далеко не предрешена. 

- На протяжении последних нескольких месяцев Брюссель развил беспрецедентную активность в отношении Белоруссии, где высокопоставленные европейские чиновники стали частыми гостями. Более того, европейцы поставили четкий выбор перед Лукашенко: непризнание Абхазии и Южной Осетии в обмен на присоединение к программе «Восточное партнерство». Не считаете ли Вы подобную постановку вопроса неприкрытым шантажом со стороны Европы в адрес нашего ближайшего союзника? 

- В отношении Белоруссии все выглядит довольно цинично. Маски в мировой политике давно сброшены. Те иллюзии, которые были у многих, в том числе и у меня в 90-е годы, что можно строить международную политику на принципах идеалов и ценностей, они, к сожалению, в значительной степени подорваны. Все делают примерно одно и то же. То, что делает Европейский Союз по отношению к Белоруссии, на мой взгляд, верх цинизма, с какой стороны ни посмотри. Еще год-два назад все европейские лидеры и Европейская Комиссия иначе как «последним диктатором Европы» Лукашенко не называло. Еще год назад и сам Лукашенко, и глава его администрации, и ключевые министры не могли получить шенгенскую или американскую визу, кроме как на сессии ООН. Сейчас все чудесным образом перевернулось. Лукашенко – уже уважаемый партнер, его приглашают в Прагу, к нему летит Солана. Это означает, что Европейский Союз отложил в сторону все свои разговоры о демократических ценностях и правах человека, и строит свою политику исключительно прагматично. Белоруссия – транзитная страна, через нее идет газ, у ЕС здесь геополитические интересы, значит, Брюссель будет втягивать ее в «Восточное партнерство». В этом смысле Лукашенко – виртуоз маневрирования... 

- Многие критики Кремля как раз упрекают наше руководство в том, что оно раздает деньги из карманов налогоплательщиков направо и налево, имея в виду, прежде всего, дотацию странам СНГ. 

- У России на сегодняшний день пока есть резервы порядка 400 миллионов долларов для поддержки наших союзников. Понятно, что нам тоже надо бороться с кризисом, но это не такая уж дорогая цена вопроса. Для нас потеря наших союзников, потеря гуманитарных связей со странами, где по-прежнему проживают миллионы наших соотечественников, людей нашей культуры, нашего языка, обойдется гораздо дороже, чем эти деньги. В этом смысле мы должны поучиться у того же Европейского Союза, который дает деньги не «на поедание», а на модернизацию, на развитие инфраструктуры, институтов, производства. Потом на эти же деньги те же белорусы будут покупать оборудование в ЕС. Тем самым, три четверти выданных Брюсселем денег туда же и вернутся. То же самое делает Китай, например, в Таджикистане, где Пекин бесплатно строит дороги и возводит линии электропередач. При этом используется китайская рабочая сила, китайские строители, китайские технологии и фирмы. Мало того, что они обеспечивают рабочие места и доходы своим малым предприятиям, они при этом усиливают свое геополитическое присутствие в этом регионе. Почему мы не можем использовать подобный опыт? А 300 миллионов долларов, которые мы дали Киргизии, несравнимы с той суммой, которую в среднем за год у нас крадут чиновники министерства.