«Персидские узоры» Москвы

Перспективы военного и экономического сотрудничества между Москвой и Тегераном, а также вопрос поставки Ирану российских комплексов С-300 остаются одной из наиболее обсуждаемых тем мировых СМИ.

Визит главного иранского дипломата, доктора Джавада Зарифа в Москву и его переговоры с Сергеем Лавровым по своим итогам вышли за рамки протокольного обмена мнениями, явления для наших стран уже три года как вполне традиционного. Официальные сообщения о ходе переговоров и достигнутых договоренностях подчеркнуто скупы, но их вполне достаточно, чтобы определить основные направления российско-иранского взаимодействия на ближайшее время. А, заодно - кто и как будет этому препятствовать.

Газетные утки сопровождали главу иранского МИД всю поездку. Доктор Зариф приехал в Москву в самый разгар скандала.

Он возник после информационного вброса американского телеканала «Фокс ньюс» о якобы состоявшемся визите в российскую столицу генерала Касема Сулеймани, руководителя иранской спецслужбы «Аль-Кодс» и его, опять же, якобы, имевших место переговорах с Сергеем Шойгу. Доктор Зариф уехал – и журналисты вновь впали в ажитацию, на этот раз из-за превратного толкования заявления министра обороны Ирана о возможности поставок Исламской республике российских комплексов С-300.

Впрочем, о двух этих эпизодах информационной войны против российско-иранских отношений чуть ниже, поскольку война – войной, но некоторые аспекты того, о чем говорили в Москве Зариф и Лавров куда как интереснее особенностей размножения «уток» в августе.

Прогнозы скептиков о том, что после подписания «Венского пакта» Тегеран, как минимум, снизит интенсивность контактов с Москвой и сделает упор на диалог с США и его союзниками, пока не сбылись. Попытка, разумеется, была, поскольку иранские реформаторы из окружения президента Хасана Рухани задолго до подписания соглашений в австрийской столице говорили о том, что Россия – партнер ненадежный, что Иран для нее – разменная карта в игре с Западом. Доходило до анекдота: ряд иранских политологов на полном серьезе утверждали, что в период напряженности в отношениях России с США не Москва нужна Тегерану, а именно Тегеран Москве. Поскольку, дескать, из-за возросшего значения «иранского фактора» для Вашингтона, Исламская республика может стать посредником в диалоге Запада с Россией.

Необходимо пояснить, что вообще в Иране определение внешнеполитического курса на стратегических направлениях – это прерогатива Верховного лидера Али Хаменеи и достаточно узкого круга людей из его канцелярии в Куме, Корпуса стражей исламской революции, Высшего совета национальной безопасности и некоторых других структур. И администрация иранского президента в этом перечне – далеко не главная. Полномочия на ведение переговоров по ядерной программе Хасану Рухани и Джаваду Зарифу были Верховным лидером временно делегированы – и только.

На волне эйфории, последовавшей за подписанием венских соглашений, администрация иранского президента попыталась расширить круг своих полномочий во внешней политике и испросила у Верховного лидера возможность «отработать» диалог с ближайшими партнерами «главного регионального противника» - Саудовской Аравии – Кувейтом, Катаром и Объединенными Арабскими Эмиратами. Мотивируя это тем, что после стольких, проведенных вместе с государственным секретарем США Джоном Керри часов тому же Зарифу не составит особого труда если и не договориться о прекращении конфронтации с монархиями Залива во главе с Эр-Риядом, то хотя бы прозондировать возможность мирных переговоров.

Удайся визит – и администрация Рухани, и лично Зариф вновь, как и после Вены, получили бы овации иранской общественности, особенно той его части, которая поддерживает реформаторов. А там уже команде нынешнего президента удалось бы «подмять под себя» отношения с европейскими столицами, что резко повысило бы ее вес и на международной арене, и внутри страны. Особенно – среди «пятидесяти семейств», крупнейших бизнес-кланов Ирана, почти полностью контролирующих частный сектор экономики страны.

Не случилось.

Посетивший Катар, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф встретил там откровенно холодный прием, сопровождавшийся демонстративно недружественными шагами.

В частности, накануне начала турне Зарифа в монархии Залива Бахрейн отозвал из Тегерана «для консультаций» своего посла. По официальной версии – «В связи с неприемлемыми заявлениями иранских официальных лиц». В действительности же – по причине громких заявлений бахрейнских спецслужб, сообщивших, что им удалось перехватить следовавший из Ирана груз взрывчатки, якобы предназначавшийся для проведения терактов в Саудовской Аравии. Разумеется, по версии бахрейнских властей, и за грузом, и за сопровождавшими его «террористами» стоит Корпус стражей исламской революции.

Помимо «шпионского скандала», визит Зарифа еще много чем сопровождался – и драматическим заявлением посла ОАЭ в Вашингтоне о том, что вооруженные силы его страны «действуют под гнетом иранской угрозы», и информационной кампанией катарской «Аль-Джазиры» по дискредитации венского соглашения. Впрочем, все эти акции, санкционированные властями стран, которые посетил Зариф, сводились к одному: показать и Тегерану, и остальному миру, что ни о каком завершении «региональной холодной войны» речи быть не может. А если после снятия санкций и произойдет некое оживление экономических связей, то в ближайшей перспективе оно никак не повлияет на проводимую монархиями Залива политику «сдерживания иранской агрессии».

В итоге «потепления» в отношениях с арабскими монархиями не произошло, декларации европейских столиц о возможности «особых отношений с Ираном» в реальную плоскость никак не переходят. Соответственно, как бы ни старались определенные круги в Тегеране, Москва остается пока основным каналом связи Ирана с «большой политикой». Только в контакте с ней Исламская республика может и продвигать свои региональные проекты, и добиваться последовательной реализации «Совместного всеобъемлющего плана действий по ядерной программе», подписанного в Вене и одобренного соответствующей резолюцией Совета Безопасности ООН.

Впрочем, как стало ясно по итогам визита Зарифа и его переговоров с Сергеем Лавровым, шансы на то, что политическое сотрудничество двух стран будет дополнено торгово-экономическим партнерством, весьма невелики.

Хотя по итогам встречи министров иностранных дел наших стран и были упомянуты железнодорожные, сельскохозяйственные проекты, «каспийское направление» – все это пока остается больше «заделом на будущее», чем перспективными экономическими реалиями. А единственное, что действительно будет реализовано – это сотрудничество в атомной энергетике, включающее в себя строительство дополнительных блоков АЭС в Бушере и перепрофилирование иранского «объекта в Фордо» в предприятие по производству изотопов в медицинских целях.

Все остальные возможности поправить, скатившийся за последние три года до совсем уж неприличных цифр взаимный товарооборот для Москвы недоступен, и вот почему. Во-первых, мелкий и средний российский бизнес на иранский рынок без государственной поддержки выйти не может. Здесь он заведомо слабее своих западных конкурентов. Не умеет демпинговать, нет серьезной практики долгосрочных экономических проектов, не обеспечен финансово, поскольку, в отличие от западных компаний, не имеет доступа к дешевым «длинным кредитам».

Вдобавок к этому – незнание специфики и особенностей, как самого иранского рынка, так и менталитета иранских предпринимателей, а это очень серьезный барьер, способный довести до отчаяния любого, кто решил «с нуля» завязать деловые отношения с Исламской республикой. Если французские, немецкие - не говоря уже об английских и турецких - компании имеют за плечами по 30-40, а то и по полсотни лет истории деловых отношений с Ираном, то у наших бизнесменов такие традиции отсутствуют.

Немаловажно и то, что иранским бизнесменам и технократам Запад понятен больше, чем российский бизнес. Они тесно с ним работали, многие из них получили образование в Европе, хорошо разбираются в плюсах и минусах как западного стиля ведения дел, так и особенностей практических подходов к решению того или иного проекта.

Что же касается крупного российского бизнеса, то он и пальцем не пошевелит на иранском направлении без оглядки на Запад.

Если уж некоторых из наших предпринимателей пугает работа в Крыму – «Вдруг попадем под санкции!» - то что говорить об Иране, ситуация с которым зыбка и неопределенна даже для Вашингтона. А он, собственно, и является для Москвы главным фактором, определяющим отношения с Тегераном.

В самом начале я упоминал о двух информационных утках. Это только цветочки, поголовье пернатых в вашингтонских птичниках будет непрерывно нарастать. И не столько из-за внутриполитической борьбы в самих США вокруг «сделки с Ираном», но и по вполне объяснимому стремлению Вашингтона играть главную партию во всем, что касается и «Венского пакта», и места Тегерана в международном сообществе.

«Красные линии» Белого дома в иранском вопросе теперь, после «сделки», выглядят несколько иначе. Да, «Совместный всеобъемлющий план действий по ядерной программе» подписан и имеет все шансы пройти через «чистилище» американского конгресса. Но политические элиты в Вашингтоне считают, что «Венский пакт» имеет смысл только в том случае, если именно США и его союзники будут определять, насколько Тегеран «продвинулся» в реализации его условий, когда можно «санкционный поводок» слегка ослабить, а когда – и поднатянуть. При этом совершенно не важно, насколько правдоподобен для такого подтягивания предлог. Важны желание и мотивы Вашингтона, а не реальное состояние дел. И российское участие в этом вопросе – раздражающий фактор.

Возмущаться двойными стандартами США совершенно бесполезно, поскольку Вашингтон их не применяет, он ими живет, и в них – его суть.

А история с С-300, до благополучного завершения которой еще далеко – слишком уж много здесь дополнительных факторов, от скользкой «политической целесообразности» до влияния израильского лобби в Москве и Вашингтоне – своеобразный тест для нынешней России. Выдержим внешнее давление при исполнении этого контракта – значит, действительно и можем, и проводим независимую от Запада политику, руководствуясь в первую очередь собственными интересами, а не мнением «прогрессивной международной общественности».

Ну, а начнем вновь изобретать причины его неисполнения – тут уж без комментариев…

Игорь Панкратенко - шеф-редактор журнала «Современный Иран»