Москва – Вашингтон: точки несоприкосновения

Особенность российско-американских отношений состоит в обилии словесных рассуждений. Они дополняются околонаучными концепциями, аналитическими и прогностическими изысками, пропагандистскими приливами оптимизма и пессимистическими отливами. Все это – на фоне малого конкретного и практического делового наполнения этих отношений.

Разительный контраст представляют собой, скажем, отношения Вашингтона и Пекина: здесь доминируют крупные бизнес-факторы, на фоне которых меркнут и обесцвечиваются имеющиеся политические разногласия. Это особенно бросается в глаза, когда Соединенные Штаты Америки и Россия яростно схватываются на пропагандистском поле по таким вопросам, как «закон Магнитского» или «закон Димы Яковлева». Надо ли двум державам, от взаимопонимания которых в большой степени зависит международная безопасность, истощать себя в таких ристалищах?

Это, безусловно, реликт «холодной войны», пережитки прошлого в сознании уходящей в историю элиты, которая родилась и выросла в годы, когда мы были готовы «бороться за мир до тех пор, пока не останется камня на камне». В США, где политических старожилов больше и условия для их долголетия лучше, оруженосцы той эпохи многочисленнее, зато наши помоложе и задиристее в желании утвердить себя, хотя силенки не хватает.

Во времена «великого противостояния», когда СССР и США, по существу, поделили весь мир на два лагеря и, пыхтя, как два борца сумо, старались вытолкнуть один другого из заветного круга, все было ясно и понятно.

Обе сверхдержавы знали и соблюдали правила игры. Они понимали, что прямое столкновение между ними недопустимо и тщательно избегали таких ситуаций. Помню, как однажды Генри Киссинджер своим любимым жестом взял за галстук Андрея Громыко, отвел его в сторонку, и на ушко сказал: «Вот вы ушли с Кубы после ракетного кризиса, но оставили там мотомеханизированную бригаду. Вы же понимаете, что мы никогда не нанесем удар по этой бригаде, потому что пролить кровь ваших солдат - значит начать мировую войну!».

Кризисов было много, и по своей масштабности они были круче, но стороны проявляли аккуратность и сдержанность. Пожалуй, единственный раз мы сходились лоб в лоб во время корейской войны, когда наши летчики на реактивных истребителях МиГ-15 успешно дали отпор американцам. Ну а неоднократные пресечения попыток самолетов ВВС США проникнуть в наше воздушное пространство за серьезные конфликты даже не считались. «Нарушитель ушел в сторону моря!», - обычно оповещали общественность, когда самолет был сбит. Вашингтон помалкивал, потому что все понимал, как та кошка, «чье мясо она съела».

Политические руководители никогда не намеревались всерьез использовать атомное оружие, а по мере роста ядерных арсеналов главной заботой стало ограничение стратегических наступательных вооружений.

Именно в годы «холодной войны» была установлена прямая телефонная линия Кремль-Белый дом, чтобы избежать любой случайности, способной стать искрой для взрыва. Да, мы были врагами и предпочитали меряться силами в «третьем мире», перетягивая канат на свою сторону, но избегать прямого столкновения. Существовал взаимно признанный «военный паритет», который диктовал такую линию поведения.

Мир кардинально изменился в конце восьмидесятых – начале девяностых, когда развалился Советский Союз, была распущена Организация Варшавского договора, а Россия впала в политическое беспамятство, потеряв ориентацию в окружающем ее пространстве. Наши ракеты были нацелены в никуда, кругом со всех сторон нас обложили «партнеры», мы успели отдать США более 50 тысяч квадратных километров акватории Берингова моря, чуть было не отдали южные Курилы. Наш вес, как субъекта мировой политики, был доведен до минимального значения.

С той страшной поры мы никак не найдем своего устойчивого места в новой мировой системе координат. У нас еще живы рефлексы великой державы, но уже утеряна ее мускулатура.

Памятный разворот самолета с министром иностранных дел Евгением Примаковым от берегов США назад в Россию, театральный бросок батальона ВДВ на Приштину, когда западники решали свои задачи на Балканах, полностью игнорируя Москву - признаки нашего великодержавного атавизма и реального бессилия.

США в те годы творили все, что им заблагорассудится. Главной подлостью с их стороны является великий обман: пообещав не расширять НАТО на Восток в знак благодарности за наш уход из Восточной и Центральной Европы, они вероломно вовлекли туда к 2004 году всех прибалтов, а также Чехию, Польшу, Венгрию, Румынию, Словакию, Словению и Болгарию, и даже стали затаскивать Грузию и Украину. Но это - их фирменный почерк. Он четко виден на примере действий Запада в Косово, в Ираке и в Афганистане.

Государственный эгоизм США является нормой их поведения на мировой арене. После событий 11 сентября 2001 года перепуганный до потери здравого смысла американский политический истеблишмент настоял на одностороннем выходе США из Договора по ПРО от 1972 года, что резко испортило атмосферу в отношениях между нашими странами.

Известный американский экономист и политолог Пол Крейг Робертс в 2009 году замечал: «Вряд ли можно назвать американскую политику по отношению к России ответственной и осторожной, она безответственна и агрессивна».

Вашингтон вообще не понимает принципа реального партнерского равенства, потому что за время существования США ни с кем и никогда не строили своих отношений на этой основе. Всех своих контрагентов они непременно считают ниже по рангу и весу. Такое историческое наследство накладывает неизгладимый отпечаток на менталитет их политической элиты. И даже если в кресле президента США оказывается человек с более широким углом зрения на мир и исторические перспективы, то истеблишмент неизбежно сыграет роль тормозящего балласта. Так было при А. Линкольне, Ф. Рузвельте, Дж. Кеннеди. Сейчас в Белом доме сидит не самый лютый ястреб, а вполне вменяемый Барак Обама. Он, как нам сообщали, в частности, был против принятия «закона Магнитского», но в США глава государства не всесилен, он не может преодолеть сопротивление конгресса - самого тяжелого инерционного тела американской политической машины. Надо считаться с этими особенностями США.

Россия стала обретать себя только с приходом в Кремль Владимира Путина, и это стало особенно заметно в период его второго президентского срока. Самой значительной вехой на этом пути стало его выступление в Мюнхене 10 февраля 2007 года, когда он публично дал объективную оценку действиям Запада на международной арене и четко обрисовал независимые позиции России. Это было настолько непривычно, что в США заговорили о начале новой фазы «холодной войны». Но в самой России многие не поняли своего президента: большая часть нашего политического истеблишмента, связанная своими личными финансовыми и деловыми отношениями с США, стала искать новый центр силы. Посыпались разговоры о возможном расколе в отечественной элите. Все это, вместе взятое, отражается на внешнеполитическом курсе России, которому больше присущ реактивный характер, чем качества продуманной, системной концепции. Мы можем, с одной стороны, решительно и твердо дать отпор грузинской авантюре в Южной Осетии, активно поддержанной Вашингтоном и Западом в целом, но с другой - дать «зеленый свет» агрессии США и Запада в Ливии.

Будем откровенны: твердого фундамента отношений между Россией и США сейчас нет, поэтому и нет оснований говорить в полной мере о нормальном партнерстве.

США вдвое превосходят нас по численности населения, в 10 раз превосходят по размерам ВВП, в 30 раз - по военному бюджету, они далеко ушли вперед в развитии научно-технического потенциала.

Мы равны де-юре как независимые суверенные государства и у нас имеется весомый ракетно-ядерный кулак, который до поры до времени гарантирует неприкосновенность нашего суверенитета. У нас нет идеологической и политической несовместимости как в советские времена, но само по себе это не дает никаких геополитических преимуществ в конкурентном мире.

Экономические отношения между Россией и США развиты крайне слабо, если учесть размеры и потенциалы наших стран. Российский экспорт в США состоит, в основном, из нефти и нефтепродуктов, поскольку американцам принадлежит почти треть всех капиталовложений в нашу нефтяную отрасль. Мы вывозим на американский рынок металлы, удобрения, драгоценные камни и другую мелочевку. В хороший год наскребем 25-30 миллиардов долларов. Закупаем в три раза меньше по стоимости: транспортные средства, кое-какое машинное оборудование и, к стыду своему, продовольствие. Среди американских партнеров по внешней торговле Россия занимает 23-е место. Вот и весь «фундамент».

Сколько уже лет мы громко призываем американских инвесторов приходить в Россию, но результат копеечный. Кроме топливно-энергетического блока, пары автосборочных заводов, да небольших плацдармов в банковской и страховой сфере нет у нас американских капиталов.

И сколько раз воротилы американского бизнеса бросали в глаза нашим зазывалам на международных форумах: «Вот когда вы сами будете вкладывать свои деньги в свою же экономику, тогда, может быть, и мы придем!».

А ведь в нынешнем мире все решается в экономике - это основное поле сражения, где куются победы и затаптываются ногами побежденные.

Нынешние российско-американские отношения пестрят многочисленными конфликтными зонами, носящими иной раз второстепенный, а то и вообще пустяшный характер. Американский посол в России Майкл Макфол 19 марта во время пребывания в Санкт-Петербурге встретился с тамошней общественностью. Его засыпали вопросами о трудностях в российско-американских отношениях, и он ответил: «Для меня есть тема Сирии, есть тема усыновления, но нет темы квартир и домов ваших сенаторов и депутатов в США. Мы открытое общество». А дальше, рассердившись, добавил: «Два плюс два это четыре. Если мы не можем договориться об этом, мы не можем договориться ни о чем!».

Давайте пройдем по этим «конфликтным» зонам.

Проблема ПРО. Американцы одержимы идеей сделать свою страну абсолютно неуязвимой для любых видов оружия, которое гипотетически может применить против США какое-либо государство или группа государств. Захворал этой идеей еще покойный президент Рональд Рейган, но заразил ею всю страну. С тех пор победоносные американцы на киноэкранах бьют всех пришельцев своим чудо-оружием, спасая себя и свой образ жизни. Но вот пролетающие около земли астероиды внушают американцам такой же ужас, как и другим «непродвинутым» землянам. Более 30 лет прошло с рождения идеи «звездных войн», истрачены сотни миллиардов долларов, а конечный результат так же далек, как горизонт для потерявшегося в пустыне человека. Нет пока решения проблемы глобальной защиты, и вряд ли будет оно найдено с учетом совершенствования средств нападения. Опыт истории учит: средство нападения всегда идет впереди средства защиты. Наши военные эксперты и специалисты Института США и Канады считают, что не стоит зацикливаться на спорах по поводу ПРО. Не так страшен черт, как его малюют.

Проблема Сирии. США почему-то считают, что «неконструктивная» позиция России мешает решению кризиса. При этом забывают, что Москва не одинока в своей оценке ситуации, той же линии придерживаются Пекин и другие государства. Американцы разрабатывают силовой вариант отстранения Башара Асада от власти по ливийскому сценарию. Их военные докладывают, что все уже рассчитано и подготовлено. Россия, наученная горьким опытом, видит решение проблемы в проведении переговоров по мирному урегулированию с участием всех заинтересованных сирийских сторон, без давления и угроз извне. ООН и великие державы должны использовать свое влияние, чтобы побудить все стороны сесть за стол переговоров. В конце концов, такой сценарий может стать типовым для решения других возможных кризисов.

Выбирая между насилием и большой кровью с одной стороны, и переговорами с другой, предпочтение должно быть отдано второму пути. Сирийская проблема – это, скорее, общемировая забота, чем российско-американская.

Иран. Сколько копий сломано в ходе долгой баталии по вопросу о ядерной программе Тегерана! У большой части нашей, да и мировой общественности сложилось впечатление, что взгляды США и Российской Федерации по этому вопросу различны. Но вот недавно пресс-секретарь В. Путина Дмитрий Песков сказал американскому журналисту и издателю Полу Сондерсу: «На самом деле, мы стоим на тех же позициях, что и наши американские партнеры в отношении Ирана, так что в стратегическом плане мы разделяем одни и те же ценности. Мы не хотим ставить под угрозу режим нераспространения, но, в то же время, мы признаем право иранцев на мирную атомную энергию». Москва считает, что надо вести дипломатический диалог с Тегераном, используя наше общее влияние на него.

Позиция Ирана также давно известна. Публично и на двустороннем уровне иранцы убеждают США, что они не создают атомного оружия, а работают по программам мирного использования атомной энергии. Но США находятся под сильнейшим нажимом со стороны Израиля, который, обладая атомным оружием, более всего опасается, что в регионе появится другое государство с аналогичным арсеналом. Поэтому они настаивают на том, чтобы Тегеран был лишен «возможности произвести атомное оружие», то есть на превентивном нанесении удара по производственным мощностям Ирана. США вольно или невольно помогли Израилю обзавестись атомным оружием - в американской тюрьме по сей день сидит израильский разведчик Джонатан Поллард, занимавшийся атомным шпионажем. Теперь их забота - успокаивать и сдерживать израильских «ястребов».

Я считаю, что первым шагом для установления прочного мира на Ближнем и Среднем Востоке должно быть объявление этого региона мира безъядерной зоной - по образцу Латинской Америки.

«Обеспокоенность в США по поводу внутреннего климата в России» - такая формула в ходу у американских политиков и журналистов. Мы ее чаще и ближе к смыслу называем «вмешательством во внутренние дела России». Здесь действительно есть проблема, которая вряд ли скоро рассосется. В советские времена она называлась диссидентским движением, теперь она приобрела форму «несистемной оппозиции», представители которой также ездят в США, получают оттуда политическую и финансовую поддержку, состоят в различных негосударственных некоммерческих организациях, с которыми российская власть ведет тихую, но упорную борьбу. Америка, ее конгресс и журналисты считают свой образ жизни самым лучшим на земле, и активно стараются экспортировать его в другие страны. Исключение делается для тех, кто на 100 процентов соглашается играть по американским правилам на мировой арене, например, для монархий Ближнего Востока, диктаторских режимов Латинской Америки, Африки… СССР, а теперь Россия - излюбленная цель для американских поучений на тему «как надо жить».

Заокеанские «наставники» не могут понять, что у наших государств и народов разная история, разные традиции, иной этно-религиозный состав. Мы стоим на разных ступенях социально-экономического и демократического развития. Им неведома наша поговорка «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». И вполне понятна та отповедь, которую дал Д. Песков в упоминавшейся беседе с П. Сондерсом, сказав: «Те озабоченности, о которых вы упомянули, мы не можем принимать в расчет, и не будем принимать в расчет, потому что это наши внутренние дела, наша внутренняя политика. Мы - демократическая страна, разделяющая ценности со всем миром, но при этом мы страна, которая будет решать все свои проблемы, внутренние и тому подобные, без какого-либо вмешательства из-за рубежа».

Тут все ясно. С этой хронической болячкой нам обоим - США и России - придется жить долго.

Для облегчения взаимных неудобств можно было бы посоветовать нашим американским визави не пользоваться двойными стандартами, применять одни и те же критерии ко всем государствам мира без изъятия.

Выборочное использование своих толкований «демократии» или «прав человека» выдает желание не бороться за торжество этих принципов в мире, а продолжать цепляться за технологию «холодной войны».

Можно назвать еще несколько точек, где наши отношения с США «искрят» - КНДР, ближнее российское зарубежье, палестинский вопрос, Венесуэла. Но нигде мы не найдем такого столкновения жизненно важных интересов США и России, которое бы оправдывало периодическое наступление заморозков в наших отношениях.