Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
19 марта 2024
Лакмусовая бумажка имперской политики или Восточная Европа и годовщина Победы

Лакмусовая бумажка имперской политики или Восточная Европа и годовщина Победы

Ярослав Шимов
28.01.2005

По мере приближения 60-летия победы над нацизмом о событиях 1945-го и предшествующих страшных лет будет еще много сказано и написано. Собственно, “процесс пошел”. Его начало обозначили торжественные церемонии по случаю 60-й годовщины освобождения Освенцима и неожиданное – не само по себе, а своей несогласованностью с двумя балтийскими соседями, – решение президента Латвии Вайры Вике-Фрейберга поехать в мае в Москву для участия в юбилейных торжествах вместе с другими лидерами стран Евросоюза и СНГ (только впоследствии стало известно, что на торжества собирается и президент Эстонии Арнольд Рюйтель).

“Участвуя в официальных торжествах в Москве..., я протяну руку дружбы России. Латвия призывает Россию продемонстрировать такую же степень примирения с Латвией, Эстонией, Литвой и осудить преступления Второй мировой войны, независимо от того, кто их совершил. Всем лидерам демократических стран следует побудить Россию выразить свое сожаление по поводу послевоенного подчинения Центральной и Восточной Европы, ставшего прямым результатом Пакта Молотова-Риббентропа”, – говорится в заявлении президента Латвии, вызвавшем неоднозначную реакцию в России. Для жителей же Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) в этом заявлении нет ничего удивительного, а тем более оскорбительного. В историю большинства стран, входящих в регион между Балтикой и Адриатикой, Вторая мировая вошла как трагическая эпоха, в результате которой произошла смена одной оккупации этих стран (нацистской) другой (советско-коммунистической). Можно – и нужно! – подчеркивать, что это были очень разные оккупации. Ведь СССР, в отличие от нацистской Германии, не покушался на само существование поляков, чехов, балтийских народов, не говоря уже о восточноевропейских евреях и цыганах. И справедливее, наверное, говорить о советском доминировании в ЦВЕ в 40-е – 80-е гг., нежели о прямой оккупации (за исключением, конечно, событий в Венгрии в 1956-м и в Чехословакии в 1968 гг.). Стоит вспомнить и о том, что при всех издержках социализма советского типа, именно в эту эпоху в странах ЦВЕ произошла социально-экономическая модернизация, превратившая их из отсталых аграрных стран в индустиральные и индустриально-аграрные. И тем не менее, все перечисленные аргументы вряд ли способны изменить сложившееся в ЦВЕ восприятие своей новейшей истории, согласно которому годы с 1939 по 1989-й были чередой двух оккупаций – нацистской и коммунистической, немецкой и советской (автоматически понимаемой как русская).

В России, впрочем, по отношению к ЦВЕ также сформировался свой дискурс, с проявлениями которого приходится сталкиваться довольно часто. В целом его можно охарактеризовать как “дискурс обиды”. В его рамках бывшим союзникам и партнерам по Варшавскому договору и СЭВ что только не припоминают – от парадов бывших эсэсовцев в странах Балтии и симпатий определенных восточноевропейских кругов к чеченским боевикам до нежелания польских или чешских продавщиц объясняться с русскими туристами на языке поэта Пушкина и полководца Жукова. Ну и, конечно, вступление бывших соцстран, не говоря уже об экс-республиках советской Прибалтики, в НАТО и ЕС воспринимается многими россиянами как поступок перебежчиков, которые “переметнулись” к Западу, выигравшему “холодную войну”. Для российского массового сознания ЦВЕ просто сменила хозяина, и если раньше странам региона диктовала свою волю Москва, то теперь это делают Вашингтон и Брюссель. Доводы о том, что вступление в Евросоюз стало результатом долгих переговоров, увенчавшихся вполне демократическими референдумами; что инициатива присоединения к НАТО исходила от самих стран ЦВЕ и не сопровождалась, в отличие от минувших эпох, присутствием иностранных войск в этом регионе; что “диктат Вашингтона” если и имеет место, то в куда более мягкой, завуалированной и ненавязчивой форме, нежели когда-то диктат Берлина или Москвы, – все это, как правило, не очень-то действуют на “обиженных”. Стереотипы сильнее – точно так же, как в случае с восточноевропейцами, ставящими нацистскую оккупацию и советское господство на одну доску.

Появление и укрепление этих стереотипов во многом связано именно с неоднозначным восприятием народами ЦВЕ и России событий конца 30-х и первой половины 40-х годов. Период 1938 – 1945 гг. действительно был для Центральной и Восточной Европы временем, когда ее судьбы решались внешними силами, для которых страны и народы региона были в лучшем случае пешками на геополитической шахматной доске, а в худшем – и вовсе пылью под гусеницами танков великих империй. Восточноевропейские сателлиты Гитлера вроде Венгрии или Румынии отличались от оккупированных территорий разве что меньшим размахом нацистского террора и чисто формальным сохранением суверенитета; примерно такой же статус по отношению к СССР приобрели страны региона в конце 40-х гг. При этом делили и предавали жителей ЦВЕ не только немецкие нацисты и советские коммунисты, но и западные державы, на которые как на единственно приемлемых союзников и покровителей надеялось и уповало несомненное большинство восточноевропейцев в годы Второй мировой.

Для наглядности вспомним некоторые даты и связанные с ними события.

1938, сентябрь – Мюнхенское соглашение Великобритании, Германии, Италии и Франции, предусматривавшее отход Судетской области от Чехословакии к Германии. Горькая фраза чехословацкого президента Бенеша “о нас без нас”, характеризовавшая суть этого договора, может быть отнесена и ко многим последующим действиям великих держав по отношению к ЦВЕ.

1939, март – Гитлер оккупирует “остаточную” Чехословакию, превращая Словакию в марионеточное государство, а Чехию – в “протекторат Богемия и Моравия” в составе Германского рейха. Хотя все это противоречит положениям Мюнхенского соглашения, гарантировавшего суверенитет “остаточной” Чехословакии, Лондон и Париж не реагируют.

1939, сентябрь – через два дня после нападения Германии на Польшу западные союзники объявляют немцам войну, но реальных боевых действий практически не ведут. До весны 1940 г. на Западном фронте продолжается “странная война”.

1941, июль – кабинет Черчилля вынуждает главу польского эмигрантского правительства генерала Сикорского заключить союзное соглашение с СССР, в котором вопрос о будущем советских приобретений в Польше (Западная Украина и Западная Белоруссия), сделанных в сентябре 1939 г. в соответствии с “пактом Молотова – Риббентропа”, деликатно обходится молчанием.

1944, октябрь – на переговорах Черчилля и Сталина в Москве заключено знаменитое “соглашение на салфетке”, в котором – в процентах – определена степень будущего политического влияния СССР и западных союзников в освобожденных странах ЦВЕ и Балканского региона.

1945, февраль – на Ялтинской конференции “большой тройки” Сталин добивается фактического согласия союзников с изменением границ Польши (Западная Белоруссия и Западная Украина остаются в составе СССР, Польша получает “компенсацию” в виде ряда восточногерманских территорий, с которых изгоняется немецкое население). О восстановлении независимости стран Балтии, оккупированных СССР в 1940 г., речь вообще не заходит. Все эти решения подтверждаются “большой тройкой” уже после победы, на Потсдамской конференции (июль – август 1945 г.). Кроме того, под давлением Москвы Великобритания и США вместо законного правительства Польши, находившегося в Лондоне, признают “правительство национального единства”, сформированное из ставленников СССР при участии всего трех министров из состава эмигрантского кабинета (в отношении, например, Чехословакии подобных шагов не предпринималось, хотя формально легитимность эмигрантского правительства этой страны была – в сравнении с польским – довольно сомнительной).

Итак, похвастаться безупречным поведением по отношению к восточноевропейцам в годы Второй мировой войны Запад никак не может, а тот же Мюнхенский сговор по степени цинизма ничуть не уступает “пакту Молотова – Риббентропа”. Тем не менее, сейчас, 60 лет спустя, упреки предъявляются главным образом России как преемнице СССР. Это можно, конечно, объяснить нежеланием стран ЦВЕ портить отношения с новообретенными западными союзниками. Но дело не только в этом. Все основные документы Европейского союза однозначно утверждают принципы демократии и равенства всех членов организации. Модель принятия важнейших решений в рамках ЕС, согласно которой несколько средних и малых стран способны заблокировать любое решение, даже если его поддерживают все “тяжеловесы”, свидетельствует о том, что эти декларации – не пустые слова. В качестве примера можно привести недавнюю дискуссию о проекте Конституции ЕС, во время которой заблокировать проект угрожали две далеко не самые могущественные в масштабах Европы страны – Испания и Польша. Страха перед повторением Мюнхена или Ялты у восточноевропейцев уже нет, поскольку принцип “о нас без нас” в рамках ЕС не действует (об этом свидетельствуют хотя бы разногласия между европейскими странами относительно войны в Ираке, когда “маленькие” члены Евросоюза не согласились с мнением “больших”).

Ситуация с Россией сложнее. Многие действия Москвы на постсоветском пространстве, непосредственно прилегающем к региону ЦВЕ (и, рассуждая строго географически, отчасти являющемся его составной частью), трактуются восточноевропейцами как попытки реанимации имперских традиций царской России и СССР. Охлаждение между Россией и Западом только подливает масла в огонь этих опасений и страхов – несмотря на то, что торгово-экономические отношения ЦВЕ и РФ развиваются в последнее время довольно неплохо. Особым фактором, заставляющим восточноевропейцев с тревогой следить за внешней и внутренней политикой Москвы, является энергетическая зависимость всех без исключения государств ЦВЕ от России – заметно большая, чем у “старых” членов ЕС.

60-летие Победы, которое лидеры Запада, ЦВЕ и России будут отмечать в Москве совместно, дает хороший шанс хотя бы отчасти избавиться от взаимного недоверия. Однако для этого нынешние политики должны проявить немного здорового идеализма. Хорошим решением представлялась бы совместная декларация с осуждением аморальных деяний не только нацистов – с ними-то, к счастью, давно все ясно, – но и членов антигитлеровской коалиции по отношению к народам Центральной и Восточной Европы в 30-е – 40-е годы. Речь идет не столько об извинениях за конкретные поступки, часть из которых – например, объединение Украины и Белоруссии в результате событий сентября 1939 г., – имела неоднозначные и не только негативные последствия. Не стоит забывать и о том, что и сами восточноевропейцы далеко не без греха: Венгрия, Румыния, Словакия и Хорватия воевали на стороне Гитлера; Польша и Венгрия участвовали в “постмюнхенском” расчленении Чехословакии; Литва и Словакия “поживились” за счет Польши в 39-м; украинские партизаны – как советские, так и “незалежные”, в годы нацистской оккупации преследовали и уничтожали польское население Западной Украины и т.д. Поэтому лучше всего было бы осудить сам принцип игнорирования чьего-либо государственного суверенитета, закулисные сделки “о нас без нас”, использование этнических меньшинств в качестве “пятых колонн” для подрыва государственного строя соседних стран и прочие теневые стороны имперской политики.

Понятно, что от одних деклараций такая политика не исчезнет в мгновение ока. Но уже само обозначение лидерами евроамериканской цивилизации намерения хотя бы признавать наличие определенных моральных норм, распространяющихся на сферу “высокой” политики, может стать неплохой основой для дальнейших совместных действий в рамках “большой Европы”. Если, конечно, интерес к взаимному сближению в России и ее европейских партнерах не угас окончательно.



Эксклюзив
18.03.2024
Максим Столетов
Запад поставляет Киеву тысячи ударных дронов
Фоторепортаж
13.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Ярославле открылся музей СВО


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..