Из Парижа с тревогой

К забастовкам во Франции за последнее время привыкли, а власти и предприниматели склонны радоваться, когда происходит стачка, а не что-то похуже. Обычным делом стали захваты офисных зданий, когда в заложники берут топ-менджеров. А на одном химическом заводе разъяренные рабочие грозились спустить ядовитые отходы в реку. Знакомый функционер, в принципе, лояльно относящийся к рабочему движению, размышлял: можно ли считать такую форму борьбы радикальным протестом или же террористическим актом. К счастью, в тот раз обошлось лишь угрозами.

...Вылет из Парижа мог оказаться неожиданно трудным делом: еще за несколько часов до этого, садясь в поезд, который должен был привезти меня во французскую столицу, я обнаружил в интернете сообщение о забастовке авиадиспетчеров. После этого сеть оказалась недоступной, выяснить, как развиваются события, не было никакой возможности. Поездка на метро не вселяла оптимизма: вагоны быстро пустели, и на остановке «Аэропорт Шарль де Голль» со мной вышло всего несколько таких же растерянных пассажиров. Хуже того, среди них не было ни одного француза.

«Плохо дело», - подумал я. Местные жители, понятно, следят за новостями. И в самом деле, просторные терминалы аэропорта были почти пусты, по ним с мрачно-угрожающим видом прогуливался военный патруль — солдаты были при полном снаряжении, с автоматами и в бронежилетах. На экранах мониторов беззвучно показывали сцены уличных волнений в Греции.

Основное табло выглядело не менее угнетающе: примерно половина рейсов была отменена или задержана. Но каким-то чудом направляющийся в Москву борт «Аэрофлота» оказался одним из немногих исключений. Рядом с информацией о рейсе сияло оптимистическое сообщение, в переводе на русский – «Вылетает по расписанию». Похоже, что бастующие авиадиспетчеры, проявив гуманизм, блокировали, в основном, перелеты внутри Франции и Евросоюза, давая возможность пассажирам своевременно перепланировать поездки, сменить рейс - некоторые все же взлетали - или пересесть на поезд. С точки зрения экологии, кстати, вполне разумный подход. Так или иначе, но в аэропорту без задержек наряду с Москвой обслуживали рейсы на Сингапур и Сантьяго-де-Чили.

Как ни странно, сами бастующие не предпринимали никаких усилий, чтобы привлечь внимание к себе или своим требованиям. Когда несколько лет назад в Лондоне шла забастовка работников метро, у станций стояли пикеты, людям раздавали листовки и объясняли ситуацию. Сегодня же французские авиадиспетчеры либо считали стояние в пикетах ниже своего достоинства, либо знали наверняка, что и пресса и без их стараний распространяет нужную им информацию.

Франция — далеко не единственная страна Западной Европы, где наблюдается подъем социального протеста. В Англии бастуют государственные служащие, в Греции массовые волнения происходят буквально ежедневно, стачки то и дело случаются в Испании. Некоторым исключением выглядит на этом фоне Германия. Положение трудящихся здесь тоже заметно ухудшилось, безработица достигла 4,5 миллиона человек, а еще три миллиона получают зарплаты, которые не обеспечивают прожиточного минимума. 400 миллиардов евро федеральное правительство выделило на поддержку банков, но не может найти средств на решение социальных проблем. Впрочем, потому и не может найти, что все свободные деньги ушли банкирам. Тем не менее, массового движения протеста в Германии пока не наблюдается. Обывателю объясняют: трудности связаны с необходимостью вытаскивать из трясины кризиса соседей, греков, испанцев, прибалтов. А руководитель международного отдела германской Левой партии Оливер Шредер иронически замечает, что немцы вообще не любят бастовать и нарушать порядок. Беседуя с ним, вспоминаю хрестоматийный исторический эпизод времен Ноябрьской революции 1918-го, когда бойцы рабочих дружин, занимая берлинские вокзалы, предварительно покупали перронные билеты.

Германия - центр единой Европы, до тех пор, пока там все под контролем, система сохраняет устойчивость. Только надолго ли?

Неудивительно, что экономический спад обернулся социальными конфликтами. Победа над кризисом, о которой правительства и эксперты начали говорить еще в середине прошлого года, ничего не дала большинству трудящихся. Ведь для большинства людей преодоление кризиса выражается не в улучшении статистических показателей, а в росте зарплаты, новых рабочих местах, условиях жизни. Да, повышение прибылей корпораций налицо. Некоторые из них в финансовом отношении вообще чувствуют себя лучше, чем до кризиса — огромные масштабы государственной помощи обернулись новыми прибылями. Но ресурсы государств, которыми все правительства щедро делились с олигархией в последние два года, скоро закончатся. Повсюду политики начинают ругать безответственный бизнес. Барак Обама ругает банкиров и финансовых спекулянтов. Французское правительство возмущается поведением крупного бизнеса. В России премьер-министр по-дружески журит бизнесменов, заклиная их хоть что-то сделать для общества, напоминает про старые обещания и бескорыстную помощь общественными деньгами, которую власть им неизменно оказывает. Чем такие уговоры заканчиваются, известно заранее. Люди бизнеса действуют, исходя не из эмоций, а из своих интересов. И никакие уговоры, призывы к совести и напоминания о старой дружбе ничего не изменят, если в неприкосновенности остается структура экономических интересов. А для того, чтобы ее изменить, нужны радикальные общественные преобразования - которых ни власть, ни бизнес не хотят.

Правительство ничего позитивного не добьется от бизнеса именно потому, что полностью разделяет его цели и идеологию. А бизнес ничего не даст власти, поскольку все, что ему нужно, он получает от государства даром.

Бессилие государства перед лицом нарастающих социальных проблем чувствуется не только в России, но и по всему миру. Либеральные экономисты дружно доказывают, будто единственный способ предотвратить возобновление спада — давать все больше и больше денег корпорациям, списывать их долги, а потом покупать их продукцию, не находящую сбыта. Иными словами, рыночная экономика с ее пресловутым «саморегулированием» упорно отказывается выходить из кризиса. Никакого оживления спроса нет, а, коль скоро люди не хотят и не могут покупать товары, это остается исключительно задачей правительств. Но мере того, как исчерпываются бюджетные ресурсы, у власти не остается иного выхода, кроме как «прессовать» население, затыкая бюджетные дыры за счет большинства граждан и используя вырученные таким образом средства на поддержку ведущих корпораций. В свою очередь это оборачивается еще большим сокращением спроса. Порочный круг.

В этом плане ситуация, сложившаяся в России, еще далеко не самая тяжелая. В Греции и Испании финансовый крах государств уже принудил власти пойти на непопулярные меры, о которых в Москве даже не решаются пока говорить.

То же самое в ближайшее время предстоит на Украине и в Прибалтике. А поскольку в Германии правящие круги преисполнены решимости любой ценой спасать евро, то заплатить за это придется немецкому налогоплательщику. Вот тут-то мы и проверим, насколько глубоко засела в немцах привычка к благонамеренности. Конечно, когда они начнут бастовать и выходить на улицы, сделано это тоже будет с истинно германской добропорядочностью и эффективностью...

Население других западноевропейских стран, не привыкшее к долготерпению и не испытывающее религиозного благоговения перед министрами и депутатами, начинает и протестовать, и бесчинствовать: люди бастуют, захватывают в заложники директоров предприятий, выходят на улицы и бьют витрины. Но даже эта волна социального протеста ничего не меняет и не заставляет пока правящие круги изменить свое поведение. Правительства относятся к происходящему как к стихийному бедствию. Когда гроза пройдет, можно будет вернуться к своим делам. Не смогут же, в самом деле, рабочие бастовать бесконечно!

Главное, что придает уверенности элитам, это отсутствие политической альтернативы.

Характерный пример - Греция, где смена правительства произошла совсем недавно. Правые ушли, на их место пришли социалисты, но ровным счетом ничего не изменилось.

И теперь те же тысячи людей, которые год назад протестовали против правого кабинета, выходят на улицу, возмущенные решениями кабинета левого. Круговая порука до поры остается надежной гарантией того, что никакие политические провалы и экономические неудачи власти не приведут к переменам сами по себе. В этом плане Россия, несмотря на все наши проблемы с демократией, не так уж сильно отличается от других европейских стран.

Правящие круги Западной Европы переживут нынешнюю волну забастовок и сохранят неизменной свою экономическую политику. Но беда не в забастовках, не в сопротивлении, а в самой этой политике: она не позволяет решить возникающие проблемы. Значит, любая победа над кризисом будет лишь прологом к новому витку кризиса. И потребность в политической альтернативе, даже если она не нашла немедленного удовлетворения, все равно сохраняется в обществе. Рано или поздно необходимость перемен вынуждены будут признать даже социальные верхи. Вы думали, все закончилось? В общем, все еще только начинается.

...В Москву самолет, однако, прилетел с опозданием. Из-за забастовки парижские авиадиспетчеры задержали вылет на час с небольшим: не хватало персонала. Приземлившись в Шереметьево, самолет стоял на летном поле еще минут сорок — что-то случилось с трапом.

«Ну, понятно, в Париже забастовка, — вздыхали запертые в салоне пассажиры. — А у нас что?».

Ответ знаем?..