Эхо наших ударов

В последнее время в Афганистане отмечается небывалый рост интереса к сотрудничеству с Россией, в первую очередь, в сфере безопасности. В конце мая 2016 года советник президента Афганистана по национальной безопасности Атмар Ханиф совершил турне, посетив Россию, Азербайджан и Беларусь. В России, в частности, он встречался с министром внутренних дел Владимиром Колокольцевым.

Сторонников развития более тесных отношений с Россией в стране становится все больше, в том числе и среди парламентариев. К примеру, депутат высшей палаты парламента Мешрано Джирги Мухаммад Алам Изидьяр высказался в пользу подписания соглашения о стратегическом партнерстве с Россией, которое необходимо для борьбы с террористами и ликвидации наркоторговли. Это не единственные шаги афганских политиков в сторону России,

На фоне прошлых лет, когда афганская сторона на словах говорила о хороших отношениях, но на деле мало что делалось, это заметный сдвиг. Ценность отношений с Россией явно повысилась в глазах афганцев, и тому есть веские причины.

Во-первых, это, несомненно, косвенное влияние операции ВКС России в Сирии. Отзвуки точных российских авиационно-ракетных ударов далеко разошлись по Ближнему Востоку. Помимо чисто военного ущерба отрядам «Исламского государства» в Сирии, эти удары еще, можно сказать, развеяли миф о непобедимости исламистских боевиков. Миф этот возник еще в середине 1990-х годов, во многом на волне военных успехов прежнего «Талибана» под руководством ныне покойного муллы Омара и продержался почти 20 лет. Главный его тезис состоял в том, что ни одна армия не в состоянии эффективно противостоять фанатичным исламистам. Однако, оказалось, что как только эти самые бородатые фанатики столкнулись с хорошо организованной и оснащенной военной машиной, имеющей целью уничтожить противника, а не не изображать активность, так они сразу же превратились в мишени, расстреливаемые почти как на полигоне.

С «Исламского государства» тут же слетела вся спесь, весь старательно выстроенный их пропагандой брутальный имидж, да и наступательный порыв их сильно иссяк.

Была взята Пальмира, теперь курды наступают на последний в Сирии крупный город, еще контролируемый ИГИЛ, - Ракку.

Афганские военные, конечно, внимательно следили за событиями в Сирии. Хотя пока ВКС России не оказывает помощи афганской армии, все же сирийская операция внесла свой вклад и в войну с террористами в Афганистане. Афганское руководство и военные перестали бояться противника, поскольку увидели, что исламистов можно бить. Когда талибы объявили об очередном «весеннем наступлении», афганское командование ответило необыкновенно жесткой и агрессивной риторикой, в духе того, что Афганская национальная армия имеет свой план наступления, пойдет и разобъет талибов, где бы они ни были. Бои в разных провинциях были упорные, и не всегда в пользу афганской армии, но в целом «весеннее наступление» талибам явно не удалось, им в частности, не удалось осуществить энергетическую блокаду Кабула.

В своем выступлении на совместном заседании палат афганского парламента 25 апреля 2016 года президент Афганистана Ашраф Гани объявил, что шутки кончились и теперь далеко не всем талибам будет предлагаться мир. Часть из них, вместе с иностранными наемниками, рассматриваются впредь как враги. А после того, как в ночь на 22 мая 2016 года был убит лидер «Талибана» мулла Ахтар Мансур, премьер-министр Афганистана Абдулла Абдулла заявил, что пусть его преемник мулла Хайбатулла Ахундзада или вступает в мирные переговоры, или же он будет убит, так же как его предшественник. Еще пару лет назад такое было трудно себе представить.

Итак, Россия сделала на сегодняшний день пожалуй главный вклад в борьбу с террористами на Ближнем Востоке — разрушила миф об их непобедимости и развеяла страх перед ними.

Остальное — дело техники.

Во-вторых, кстати, о технике. Афганское руководство с каждым годом все больше убеждается в том, что американская военная помощь, несмотря на крупные ежегодные суммы, все же явно неадекватна. Афганистан так и не получил достаточное количество тяжелой техники и артиллерии. Из того, что передали страны НАТО, самым серьезным оказались 173 американских бронетранспортеров М113А2, 24 старых буксируемых гаубиц М114, доставшихся от Турции со смехотворным запасом в 91 снаряд на ствол, и 4284 автомобилей «Хамви», вооруженных пулеметами. Есть еще кое-что из старых запасов и остатков советской техники. Итого, из 14 афганских бригад только одна механизированная (3-я механизированная бригада в составе 201-го корпуса в Кабуле), остальные — это легкая пехота, очень мобильная, но вооруженная в основном стрелковым оружием, крупнокалиберными пулеметами и некоторым количеством 60-мм минометов.

Национальный воздушный корпус Афганистана много лет просил у американцев вертолеты и самолеты. Оставалось несколько Ми-24 от советских времен, и в 2011-2012 годах американцы закупили партию Ми-17 (экспортный вариант многоцелевого Ми-8МТ, принимавшего участие в Афганской войне). В Афганистан поступило 33 машины этого типа. Помимо этого американцы передали в 2011 году 6 легких вертолетов MD-530F, а также 20 бразильских легких штурмовиков А-29, 4 боеготовых единицы встали в строй в январе 2016 года. Получив от «щедрых» союзников столь скудный парк авиации, Национальный воздушный корпус, тем не менее, использует его на полную мощь, выполняя в день от 50 до 180 вылетов. С марта 2015-гоа по март 2016 года было сделано более 20 тысяч вылетов. Эксплуатация техники, как видим, на износ, и думается, что через год или два у афганской авиации начнутся ощутимые технические трудности.

Складывается полное впечатление, что американцы сделали все, чтобы афганская армия ненароком не победила талибов. Они вооружили ее по стандартам легкой пехоты, с самым минимумом техники и авиации, почти без артиллерии.

Некоторые талибские отряды, вооруженные 82-мм минометами или реактивными снарядами, сильнее батальонов Афганской национальной армии. Хотя в США все еще остаются огромные склады, оставшиеся от Холодной войны, вооружения из которых, пусть не самого нового, но все же испытанного и весьма эффективного, хватило бы на десять афганских армий.

Поскольку многие афганские офицеры, и в первую очередь нынешний вице-президент Абдул Рашид Дустум, бывший во времена Афганской войны командиром 53-й дивизии армии ДРА, вспоминают, сколь много техники поставлял СССР афганской армии, то они на фоне американской скаредности снова начинают тянуться к России. Нужды войны начинают определенно перевешивать политические симпатии и антипатии.

Наконец, в-третьих, афганские политики постепенно, на сравнении, начинают понимать, что сотрудничество с Россией и с такими международными структурами, как ШОС, выгодно отличается от сотрудничества с американцами. Формат сотрудничества, ныне предлагаемый Россией для Афганистана, вовсе не требует жертвовать государственным суверенитетом, и даже предполагает укрепление политических позиций страны на региональной и отчасти на международной арене. Поднятие статуса Афганистана в ШОС сделает страну участником равноправного форума, в котором афганский представитель будет заседать и обсуждать вопросы с представителями столь крупных и важных стран, как Россия, Китай и Индия. Приглашение Афганистана в постоянные члены ШОС предусматривает изначально предоставление ему всех прав и равного голоса с другими членами организации. Афганистан в ШОС будет субъектом, а не объектом политики, и в этом коренное отличие этой международной организации от остальных.

Военная помощь и сотрудничество предлагается в рамках борьбы с террористами. Ни России, ни ОДКБ в целом, никакие базы в Афганистане не нужны, равно как и размещение там каких-либо войск. Внеблоковый в военном отношении статус Афганистана полностью бы устроил.

Задачи текущей российской политики в Афганистане, если их сформулировать кратко, сводятся в следующему: чтобы в Афганистане не было террористов и наркотиков.

Если этого получится добиться, то суверенитет Афганистана, его политическая роль и экономическое благосостояние только укрепятся. Экономическое благополучие пока что вопрос дискуссионный, тесно связанный с окончательным решением вопроса террористов и наркотиков, но, в общем, экономических возможностей ШОС вполне достаточно, чтобы провести умную, рациональную и самое главное результативную политику экономического восстановления Афганистана, в корне отличную от того, что делали американцы.

Итак, в целом сейчас Афганистан нуждается в России пожалуй больше, чем когда бы то ни было на протяжении последних 25 лет, поскольку становится понятно, что без участия России покончить с войной в Афганистане не получится. Поскольку нормализация положения в Афганистане и в российских интересах, то эти стремления получают весьма ощутимые шансы на реализацию.