Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Диктатура «пиара»

Диктатура «пиара»

При нынешней информационной системе России не страшны стихийные бедствия
Борис Кагарлицкий
14.03.2011
Диктатура «пиара»

В Японии произошло беспрецедентное землетрясение. Ужасающие разрушения, пожары, цунами… Число погибших и пропавших без вести на сегодня превысило пять тысяч человек. Цифры страшные. Но главная эмоция — удивление. Безупречно организованная помощь пострадавшим.

Ощущение такое, будто все были заранее готовы к этому бедствию. Каждый знал, что делать. В эфире «Евроньюс» француз, живущий в Токио, рассказывал о пережитом. Не было неразберихи и паники, которые, казалось бы, неизбежно должны сопровождать подобные события. У каждого работника в офисе заготовлен личный чемоданчик на случай землетрясения, всем тут же выдали каски. Эвакуация происходила строго по плану, без неожиданностей и срывов. Предупреждение о цунами появилось сразу же, тотчас начали принимать меры. Француз, выходя из офиса, заглянул в интернет, там уже висело сообщение о надвигающейся волне и подробные инструкции о том, как от нее спасаться.

Европейские журналисты берут интервью у людей на улицах, которые с неизменной вежливой улыбкой сообщают, что они не ожидали «такого большого землетрясения» и «сначала подумали, что сейчас умрут». Говорят о стихии, но никто не жалуется на правительственные и муниципальные службы, на бездеятельность начальства, беспорядок или отсутствие информации.

Разумеется, у японцев есть привычка к землетрясениям. У них это происходит не впервые, да и цунами им хорошо знакомы, слово-то японское. За столетия нарабатывается привычка справляться с проблемами, власти, сознавая угрозу, заранее предпринимают меры предосторожности, проводят учения, тренируют соответствующие службы, создают резервы.

И все же невольно приходит в голову мысль: почему японцы готовы к землетрясениям, а мы из года в год оказываемся беспомощны не только перед лицом стихийных бедствий, вроде аномальной жары и лесных пожаров, но даже обычных для нашего климата природных явлений, вроде обильного снегопада, ледяного дождя или падению сосулек с крыш.

Кто мешает отечественным муниципальным чиновникам своевременно наладить уборку снега, привести линии электропередач в такое состояние, чтобы вполне естественное в наших краях зимнее оледенение не приводило к прекращению подачи энергии. Да и более серьезные проблемы нельзя назвать нерешаемыми. Леса в России всегда горели, но далеко не всегда это приводило к таким катастрофам, как прошлым летом. И если кто-то из начальников оправдывается тем, что «проклятая советская власть» 40 лет назад, осушив торфяники, усугубила проблему, никто не может объяснить, почему новая власть, у которой было почти два десятилетия на решение этой проблемы, так ничего и не сделала.

Кстати, у нас тоже есть регионы, находящиеся в сейсмоопасной зоне: тот же Сахалин, Камчатка. В прошлом году на Камчатке, по образцу тех же японцев, начали создавать стратегический резерв на случай землетрясения, но к настоящему времени так и не выполнили поставленные задания полностью. Правда, за это время в крае сменился губернатор, так что сейчас и спросить не с кого. В том же Петропавловске есть программа реконструкции, укрепления и отселения зданий, которые могут не выдержать землетрясения. Естественно, эта программа тоже не выполняется. Страшно даже подумать, что случилось бы, если бы землетрясение произошло не в Японии, а несколько севернее.

В условиях царящей в нашей стране «диктатуры «пиара» практическое решение вопроса вообще считается совершенно необязательным. Важнейшая роль отводится пропагандистскому обеспечению, когда публикация бодрых статей в газетах, проведение пресс-конференций и организация телерепортажей может просто заменить практическую работу. Вернее, первоочередной задачей является «пиар», а все остальные действия организуются и финансируются по остаточному принципу.

Реальная, практическая деятельность не только не имеет значения, она является, с точки зрения правящих кругов, помехой, препятствием и затруднением для действительно значимых усилий, направленных на пропаганду самих себя. Любое мероприятие — это в первую очередь повод для «пиар»-кампании. Успешно или нет само мероприятие, не только не имеет значения, но и вообще не может быть оценено.

В сегодняшней России единственный критерий оценки любой работы — успех или неудача посвященной ей пропагандистско-рекламной кампании.

Поскольку же практическая деятельность не всегда вписывается в задачи чистой пропаганды, то лучше, чтобы ее вообще не было. Например, постановочные кадры выглядят гораздо лучше, чем хроника, снятая во время реальной работы. Ведь работа может производиться на фоне пейзажа, который плохо смотрится в телевизионной картинке, в тумане, в дыму или в сумерках, в душном помещении, где трудно разместить камеры и не удается комфортно расположиться специалистам-«пиарщикам». Короче говоря, лучше, чтобы на практике вообще ничего не делалось. Тогда ничто не помешает правильному и продуманному ведению «пиар»-кампании.

Любое ведомство, предприятие, организация прекрасно понимают правила игры. Они знают, что вышестоящее начальство будет оценивать их не по результатам практической деятельности, а по тому, насколько успешно им удается создавать пропагандистский шум. Неслучайно, когда после лесных пожаров прошлого лета Министерство по чрезвычайным ситуациям получило от правительства дополнительные средства, одна из первых инвестиций была направлена в «пиар»-службу: решили выпускать буклеты про тушение пожаров, заказывать песни и прочее в том же духе. В министерстве прекрасно понимали, что вышестоящему начальству совершенно неинтересно, как обстоит дело с тлеющими торфяниками и что делает МЧС для решения проблемы, но зато усилия в области пропаганды будут замечены и оценены немедленно.

Даже самый поверхностный взгляд на биографии современных чиновников показывает, что именно специалисты по «пиару» и люди, так или иначе причастные к этой деятельности, составляют кадровый костяк новой российской бюрократии. Люди делают то, что умеют. Управлять страной им удается неважно, зато управленческая деятельность создает массу замечательных «информационных поводов», позволяющих им применить навыки из своей первой и основной специальности.

Бедные советские пропагандисты с их скучными телепередачами и убогими плакатами никогда не имели и десятой доли того влияния и авторитета в системе власти, которыми пользуются их сегодняшние коллеги.

В прежние времена факт можно было замалчивать или искажать, но он все же занимал центральное место в работе служб массовой информации. Речь шла о том, как правильно и с выгодой для власти подать те или иные процессы, реально происходящие в стране. Искажение картины, предъявляемой населению, было налицо, но объект существовал совершенно реально, и с этим приходилось считаться.

Сегодняшняя наша жизнь построена по прямо противоположной логике. Сначала принимается решение о той или иной «пиар»-кампании, потом под эту тему придумываются некие программы, получающие финансирование, и уже потом встает вопрос о налаживании какой-нибудь практической деятельности под эти программы. Но поскольку данный вопрос встает, как правило, в самую последнюю очередь и уже после того, как все остальные — действительно важные — вопросы были решены, то и денег на подобные излишества уже не хватает. Да и не нужно это. Не в Японии, чай, живем. Мы страна, как известно, отсталая, еще только начинающая модернизацию. Нам не о разбитых дорогах надо думать, не про оборванные провода и сосульки. Зато у нас есть «проект Сколково» и телевидение.

Пока в России есть «пиар», нам не страшны ни пожары, ни землетрясения. Правда, жертвы стихийных бедствий могут иметь смотреть на этот вопрос несколько иначе.

Но кто же их спрашивает?

Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений.

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..