Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
19 марта 2024
Будет-ли Иран следующим?

Будет-ли Иран следующим?

Джеймс Фэллоуз
24.12.2004

В последнее время США неоднократно выступали с угрозами нападения на Иран. Отсутствие доказательств военной составляющей в ядерных программах этой страны толкает американцев на создание атмосферы угроз и подозрений. Между тем в самой Америке солдаты, шпионы и дипломаты проводят классические военные игры с отрезвляющими результатами. Материал Джеймса Фэллоуза в The Atlantic Monthly о последних учениях по подготовке сценариев вторжения в Иран, перевод которого любезно предоставил Александр Вдовенко, публикуется в изложении.

Все это лето и осень Иран настойчиво приближался к противостоянию с США и другими странами, активно продвигая свою ядерную программу. В июне Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) сообщило, что Тегеран не раскрывает масштаба своих ядерных программ. В июле иранские власти дали понять, что не станут ратифицировать протокол Договора по нераспространению ядерного оружия, предоставляющий инспекторам большую свободу действий внутри страны. В августе Иран пригрозил упреждающим ударом странам, прежде всего, США или Израилю, которые заподозрит в подготовке к атаке на его строящиеся ядерные объекты. В сентябре Иран предупредил, что готовит к обогащению 37 тонн урана, предположительно, для использования на электростанциях, и занял еще более жесткую позицию по отношению к МАГАТЭ. В октябре руководство исламской республики объявило об имеющихся в наличии ракетах, способных наносить удары по целям, расположенным на расстоянии более 1250 миль. То есть они могут достичь юга Европы и Индии. Далее представитель МИД Ирана отверг предложение сенатора Джона Керри, суть которого - в обещании Вашингтона предоставить Тегерану все необходимое ядерное топливо для мирного производства энергии взамен на остановку строительства предприятий по обогащению урана, что могло бы способствовать созданию оружия.

Тем временем правительство Израиля продолжало адресовать Ирану предупреждения. Все они сводились к одному: если Тегеран зайдет в своих планах слишком далеко, то израильтяне станут действовать в целях самозащиты первыми.

Поглощенные Ираком (и пересмотром своего участия во Вьетнаме), кандидаты в президенты США во время избирательной кампании не уделили Ирану достаточного внимания. Но после ее окончания у победителя уже не будет выбора. Решения в отношении Ирана он должен принимать, и они будут посложнее, чем те, которые реализованы в Ираке.

Проясняющий эффект

Для беглого рассмотрения проблем, которые Иран предложит решить американскому президенту, и выяснения необходимой реакции на новые вызовы журнал The Atlantic организовал этой осенью военную игру по подготовке сценария приготовления США к нападению на Иран. Нужно было попытаться сконструировать разного рода ситуации с учетом многих аспектов конфликта оперативного, стратегического, дипломатического, эмоционального и психологического характера.

Учения были максимально упрощены: они проводились в одном помещении, в котором собралась группа экспертов – участников игры, продолжались три часа и были направлены на подготовку возможных решений президента Америки в связи с быстрым продвижением Ирана по пути к ядерному оружию.

“Игроки” преследовали цель, которую Сэм Гардинер (Sam Gardiner), полковник ВВС в отставке, охарактеризовал как “проясняющий эффект” через интенсивное погружение в процесс подготовки и принятия решений. Подобные симуляции являются специализацией Гардинера. Он проводил военные игры на протяжении более 20 лет в Национальном военном колледже и многих других военных учреждениях. С 1989 года он спланировал и провел, по крайней мере, 50 учений, связанных с нападением на Ирак. Стратегия применения облегченных сил и средств, которую генерал Томми Фрэнкс использовал для взятия Багдада, впервые выявилась в военной игре Гардинера 1980-х годов.

Сценарий игры предусматривал проведение воображаемого совещания “Комитета руководителей” - высших чиновников американской администрации в области национальной безопасности. Каждый из участников имел непосредственный опыт в принятии подобного рода решений.

Роль директора ЦРУ была отдана Дэвиду Кэю (David Kay), который в 2003 году возглавил поиски оружия массового поражения в Ираке. В январе он ушел с этого поста, сделав вывод, что к началу войны складов оружия не было. Роль госсекретаря США играли Кеннет Поллак (Kenneth Pollack) из Брукингского института и Рюэл Марк Герехт (Reuel Marc Gerecht) из Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute). Хотя ни один из них не принимает активного участия в жизни политических партий (так же, как и все остальные участники), высказанные ими мнения были отчетливы – Герехт играл роль республиканца, а Поллак – демократа. Так организаторы учений попытались учесть разные исходы президентских выборов. Роль главы штата сотрудников Белого дома исполнил Майкл Мазарр (Michael Mazarr) – профессор, специалист по стратегии национальной безопасности в Национальном военном колледже. Он сотрудничал с Гардинером и раньше.

Гардинер исполнял роль советника по национальной безопасности, но брал на себя и другие роли. Например, он в “образе” генерала, ответственного за Центральное командование (Central Command – CENTCOM), давал разъяснения по детальным военным планам.

От “игроков” не требовалось строго находиться “в роли”. Иногда они могли выражать позицию своих учреждений или вообще выйти из образа и говорить от своего имени. Учения записывались на пленку, было приглашено несколько специалистов, чтобы ее просмотреть и прокомментировать.

За красную линию

Однажды в сентябре, в пятницу утром, точно в девять часов, Гардинер собрал группу экспертов. В роли советника по национальной безопасности он объявил, что в связи с отказом Ирана выполнить требования МАГАТЭ и последними данными о развитии в этой стране ядерной программы за три часа они должны договориться о вариантах действий и подготовить для президента рекомендации. Гардинер сам для себя решил, какие вопросы задаваться не будут. Первый – стерпят ли США появление Ирана среди ядерных держав? Если бы началась дискуссия на эту тему, то не хватило времени для всего остального. Он предпочел не ставить в лоб и главный вопрос (хотя ответы на него нужно было дать на этих учениях) – должны ли Соединенные Штаты рассматривать возможность военной операции против Ирана и, если да, то в какие сроки ее нужно провести? Такая организация игры позволяла выяснить, что же на самом деле означает понятие “военное разрешение проблемы”. Эксперты должны были, в первую очередь, дать оценку доказательствам существования угрозы со стороны Ирана. А также понять, готовы ли они рекомендовать главе государства определенные шаги для проведения военной акции и вид этой операции.

Поднявшись на трибуну, Гардинер представил себя как директора ЦРУ (Дэвид Кэй просто сидел и слушал). Гардинер рассказал, что стало известно американской разведке. По версии разведсообщества, ядерный боезаряд у Ирана может появиться через три года. Он дал собравшимся время переварить эту информацию, а потом зловеще добавил: “Если только у них (иранцев) нет чего-то такого, о чем мы не знаем, или кто-то не дал или продал им нечто такое, о чем мы не знаем. Или кроме этих «известных неизвестных» какие-нибудь «неизвестные неизвестные» ускорили темп (ядерной) программы Ирана”.

Одним из подходов к анализу недостаточно полных и точных данных о противнике является принятие наихудшего варианта развития ситуации и подготовка к нему. Тогда любой другой исход окажется приятным сюрпризом. Это и стало рекомендацией Рюэля Герехта, “госсекретаря-консерватора”. Действительно, “директор ЦРУ” признал ограниченность знаний об Иране. С учетом ясной установки Тегерана на производство бомбы и уже достигнутый в этом прогресс, через два или три года он пересечет серию “красных линий”, за которыми остановить программу извне будет намного труднее, продолжал Гардинер. Иран пересечет первую “красную линию”, когда у него будет достаточно обогащенного урана для создания бомбы, а вторую - когда количество зарядов, размещенных в разных местах, сделает невозможным их уничтожение одним ударом.

“Перед нами открывается будущее, в котором это движение, скорее всего, станет главным национальным приоритетом Ирана, - заметил Гардинер. - Когда-нибудь, довольно скоро, у Ирана появится ядерный арсенал, который нельзя будет ликвидировать извне. И США могут не узнать, когда этот час настанет”.

Непредсказуемые факторы

Затем участники игры переключились на обсуждение двух непредсказуемых факторов – последствий нынешнего влияния Ирана в Ираке и потенциального осложнения израильско-иранских отношений. Оба эти фактора затрудняют процесс подготовки решений и уменьшают число возможных вариантов действий США, уверял собравшихся Гардинер.

Иран пользуется широким и глубоким влиянием на шиитские районы Ирака. Пока позиция Ирана, направленная скорее на умиротворение шиитских районов в Ираке, чем на возможный взрыв обстановки на общей границе, в основном считается отвечающей интересам Америки.

Но может ли и измениться эта позиция Ирана? По мнению Поллака, этот вопрос вызывают серьезную озабоченность. “Иранцы по-настоящему не приложили усилий, чтобы усугубить беспорядки в Ираке, это один из положительных для нас моментов... Если бы они захотели осложнить нам жизнь в Ираке, то превратили эту страну в ад”, - считает Поллак. Кэй согласился с ним: “Они (иранцы) могут решить, что поражение Соединенных Штатов в Ираке, даже если это приведет к кровавым последствиям и хаосу, для них предпочтительней, чем нынешняя ситуация”. Ему возразил Герехт: сейчас нельзя точно знать настоящие намерения иранского правительства.

Сэм Гардинер уже в роли советника по национальной безопасности предложил участникам игры дать первую оценку угрозы, исходящей из Ирана. Несмотря на уточнение Гардинера о предварительном характере разведданных, остальные присутствующие заявили, что сведения были достаточными для того, чтобы оценить серьезность угрозы. Дэвид Кэй, в жизни инспектор по ядерному оружию, а сейчас “директор ЦРУ“, обратил внимание на то, что “данные по Ирану весомей, нежели сведения по Ираку, который мы имели”. Международные инспекторы покинули Ирак в 1998 году, а “внешние” наблюдатели имели скорее подозрения, чем твердые данные о том, что там происходило. В Иране инспекторы присутствовали постоянно и нашли-таки доказательства “тайной программы, в которую трудно проникнуть”. Это “вне всяких сомнений, означает, что она предназначена для производства ядерного оружия”, сделал вывод “директор ЦРУ”. А хуже всего - то, что угроза существования “иранской программы намного опасней иракской. Остальные высказались в том же духе.

По-настоящему дискуссия разгорелась во время обсуждения подходов к Израилю. Никто не мог с уверенностью утверждать, что эта страна предпримет в случае угрозы со стороны исламского государства. И все-таки с точки зрения США успешный упреждающий рейд израильтян выглядит невозможным или, по крайней мере, чрезмерно рискованным.

Но для выполнения задач игры предусматривалось, что Израиль продолжает угрожать Ирану односторонней акцией. Большинство участников дискуссии считало, что израильтяне блефуют: настоящей их задачей является попытка оказать давление на США и спровоцировать их на действия в Иране. “Насколько серьезно Соединенные Штаты относились к иранской проблеме, если бы не давление со стороны Израиля?, – задал вопрос “госсекретарь-демократ” Поллак. Израильтяне, полагает он, понимают, что разобраться с иранской проблемой не могут, поскольку не владеют возможностями для технической экспертизы существования ядерной угрозы со стороны Ирана. Израильтяне также понимают, что не располагают и боевыми самолетами, которые могли бы добраться до иранских объектов. Не говоря уже о других проблемах.

Бэйкон, “глава администрации Белого дома”, поддержал демократа: “Израильтяне знают, если они не уничтожат каждую из иранских ракет, то сами пострадают от быстрого ответного удара, для которого может быть использовано химическое оружие. Таким образом, угроза не будет устранена”. В итоге и он, и Поллак предложили включить в проект рекомендаций американской администрации совет для израильтян попридержать свой пыл.

“Исходя из оценок нашей разведки, для противодействия Ирану остается три года, - напомнил Кэй. – Но эти сроки могут измениться, если иранцы будут думать, что израильтяне нанесут упреждающий удар раньше… Таким образом, ограничение риторики Израиля можно рассматривать как средство борьбы с иранской угрозой”.

Прежде чем объявить о перерыве в первой фазе учений, Сэм Гардинер попросил коллег проголосовать за формулировку текста рекомендации президенту – должны ли США поддерживать Израиль в его угрозах нанести удар по иранским объектам или нет? “Министр обороны”, “директор ЦРУ”, “глава администрации Белого дома” и “госсекретарь” Поллак призвали оказать сильное давление на Израиль с тем, чтобы он отступил. “Госсекретарь” Герехт высказался дипломатичней: Израиль не может осуществить успешную атаку на иранские объекты из-за отсутствия необходимых технических возможностей, но Соединенные Штаты не должны публично критиковать или выражать несогласие с лучшим союзником на Ближнем Востоке.

Умеренно рискованное вторжение

После перерыва Сэм Гардинер снова поднялся на трибуну. Теперь он был “четырехзвездным генералом, командующим CENTCOM”. Президент хотел разобраться в реально имеющихся вариантах военного подхода к Ирану, сообщил он. “Генерал” со своим штабом подготовил планы действий трех уровней:

- карательный рейд против ключевых частей Революционной гвардии, который должен стать ответной мерой на акции иранцев, прежде всего, в Ираке, например в случае призывов к беспорядкам;

- упреждающий авиаудар по возможным ядерным объектам;

- операция по “смене режима”, включающая насильственное устранение правительства мулл в Тегеране.

Каждый из первых двух вариантов можно осуществить в отдельности, но третий потребует проведения и карательного рейда, и авиаудара в качестве подготовительных шагов.

Первый план действий, считает Гардинер, самый простой и наименее рискованный. Соединенные Штаты знают, где расположены подразделения Революционной гвардии и как их атаковать. “Мы применим для атаки Стэлс (Stealth) самолеты, базирующиеся в США, бомбардировщики Б-2 и крылатые ракеты, - сказал Гардинер. – И это возможно сделать за одну ночь”. Однако такие удары по военным подразделениям сами по себе никак не повлияют на ядерную программу Ирана. Гардинер рассматривал этот вариант как первый шаг к подготовке главного плана по смене режима.

В случае реализации второго варианта, как определил штаб “генерала”, атаковать следует 300 “целей”, около 125 из них – это производства ядерного, химического и биологического оружия, остальные – объекты системы командования и противовоздушной обороны страны. “Этот вариант также является мало рискованным”, - сообщил Гардинер как представитель CENTCOM, имея в виду не политические, а военные риски. План подразумевает, что атаку надо начинать с объектов ПВО. Его реализация займет пять дней.

Третий вариант действий по смене иранского режима Гардинер назвал “умеренно рискованным”. Самая взвешенная оценка военных показывает, что его осуществление должно быть успешным. На пояснение задач у “генерала” ушло

тридцать минут.

В общем, план нападения выглядел следующим образом: “обманный” маневр на юге Ирана для того, чтобы отвлечь войска противника от основного наступления; вторжение главных сил с ирано-иракской границы; операция воздушно-десантных сил и спецподразделений со стороны Афганистана и Азербайджана, а также атака с моря боевых кораблей крылатыми ракетами. Нападение должно быть осуществлено относительно небольшими силами, как это было сделано в Афганистане.

Задача, пояснил “командующий CENTCOM”, состоит в том, чтобы предложить президенту вариант действий, который бы давал возможность незаметно для остального мира сосредоточить силы в течение примерно 20 дней. На всю операцию по смене режима и демонтажу систем ядерного оружия отводится 30 дней, на стабилизацию обстановки - немного времени или совсем ничего. “На окраинах иранской столицы необходимо оказаться примерно через две недели, - продолжал “генерал”. - Существует мнение, что битвы за Тегеран не будет - нам это не нужно. Мы хотим провести сражение вокруг города…, а для взятия самой столицы использовать спецподразделения. Мы также не хотим увязнуть в операциях по стабилизации в Иране. Быстро проникнуть, убрать режим, найти ему замену и быстро выйти после уничтожения (или приведения в негодность) ядерных объектов”.

Сосредочение войск на ближних к Ирану позициях не является большой проблемой. Более сложной оказывается позиционирование военной техники. Например, аэродромы в близлежащих странах - Грузии и Азербайджане - не годятся для “пропуска” большого количества военных грузовых самолетов.

Поскольку президент просил рассмотреть полный диапазон военных возможностей, то необходимо обсудить шаги по расширению взлетно-посадочных полос аэродромов, находящихся преимущественно в Азербайджане, предложил Гардинер. Это означает необходимость предоставления Минобороны США мандата на выделения на эти цели 700 млн долларов. “Нам нужна некоторая сумма для того, чтобы строить инфраструктуру”, - уточнил “генерал CENTCOM”.

“Командующий” также предупредил собравшихся, что любые меры против Ирана несут в себе стратегические риски. Подготовка к упреждающему авиаудару таит в себе такой же риск, как и приготовление к полномасшатбному наступлению. В обоих случаях иранский режим поймет, что США решились на его свержение, и для защиты может использовать любые имеющиеся средства для ответного удара.

Все пять экспертов отнеслись к плану смены иранского руководства с негодованием – предложенный вариант точная копия реального сценария нападения на Ирак. “Вам нужно возвратить его обратно в Тампу (там находится штаб CENTCOM)”, - возмутился Дэвид Кэй. – Если бы я говорил не прилюдно, то предложил бы, засунуть его в другое место”. Кэй не стал сдерживать себя, говоря о запросе военными дополнительных денежных средств для всевозможных вариантов: “Это, по-правде сказать, куча дерьма”.

“Выступая в качестве главы администрации президента, я думаю, что вы оказываете ему очень плохую услугу”, - сказал Кеннет Бэйкон, обращаясь к “генералу” Гардинеру. Будет утечка (информации об этом плане вторжения), которая нанесет громадный политический и дипломатичсекий урон”. Майкл Мазарр, “министр обороны”, не захотел брать “ответственность, которую пытаются возложить на его ведомство”. “Скажите президенту, что, по-моему, единственное обстоятельство для развязывания масштабной операции в Иране - это наиболее крупная провокация или угроза, которой уже невозможно избежать”, - попросил он “главу администрации”.

Даже исповедывающий самый жесткий подход к иранской проблеме Рюэль Герехт не испытывал оптимизма. “Если бы Соединенные Штаты смогли предпринять по-настоящему внезапную атаку, с палуб авианосцев, а не проводить операцию после многомесячных приготовлений близлежащих взлетно-посадочных полос, то я бы отнесся к этому (плану действий) с одобрением”, - сказал он.

Две простые фразы

В итоге план по смене режима получил пять голосов “против”. В полдень военная игра закончилась. Ее результатом стали предложения американскому президенту: ему рекомендовано посоветовать израильтянам не спешить с действиями в Иране и не давать указаний для любых работ на взлетно-посадочных полосах в Средней Азии. Советникам президента предложено не показывать ему планы CENTCOM по вторжению в Иран.

Сразу после окончания игры Гардинер позвал всех на заключительное совещание. Все - и участники игры, и наблюдатели - были встревожены тем, как правительство принимает решения, от которых зависит жизнь или гибель людей. И это еще один главный вывод учения, который стал следствием войны в Ираке. “В компаниях процедура утверждения вопросов, какую зубную пасту рекламировать, имеет гораздо более жесткий характер, чем принятие большинством высших чиновников правительства США решений о начале войны”, - заметил Майкл Мазарр. Сэм Гардинер обратил внимание на то, что никто из участников игры даже не спросил, будет ли играть какую-нибудь роль американский Конгресс в принятии решения о начале войны в Иране.

Итак, вот результаты военной игры: мы обнаружили, что президент Америки должен изменить действия правительства, мотивы которого он не вполне понимает, и его влияние на которое ограничено. “После все этих трудов, у меня остались для политиков две простых фразы, – заявил он, подводя окончательные итоги учений. – У вас нет военного способа разрешения проблемы с Ираном. Вам нужно сделать эффективной дипломатию”.



Эксклюзив
18.03.2024
Максим Столетов
Запад поставляет Киеву тысячи ударных дронов
Фоторепортаж
13.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Ярославле открылся музей СВО


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..