Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Стройные ряды и личность

Стройные ряды и личность

Юрий Болдырев
03.09.2007

Дан официальный старт избирательной кампании по выборам Государственной Думы. Что ж, начинается новый политический сезон. Сезон, в котором "назависимых" больше не будет – только стройные партийные ряды.

Депутатов-одномандатников больше не будет. Это означает, что в парламенте мы, скорее всего, больше не увидим ряд ярких личностей. Что ж, можно сказать, что это потеря для шоу, а не для политической системы. Тем более что в парламенте мы (простые граждане) их и не видели – нам работу парламента уже давно не показывают. Но другой взгляд на тот же факт: в парламенте не будут представлены эти люди, на протяжении длительного времени завоевывавшие и поддерживавшие высокий авторитет среди своих избирателей – для общества это, конечно, потеря.

Однако на другой чаше весов – значительное количество тех же одномандатников, проходивших в парламент как формально независимые, но реально зависимые от огромных скрытых финансовых ресурсов, вкладывавшихся в их кампании. Затем эти "независимые" в большинстве своем примыкали к партии власти - вложенные деньги требовали максимума лоббистских возможностей, каковые могут быть в нашей системе только у партии власти. Теперь этого, уж извините, назовем все своими словами, продажного болота, больше не будет – разве это плохо?

Но что делать с теми из одномандатников, что были региональными реальными лидерами общественного мнения? Правильно ли, что они попросту выброшены из политического процесса? Кстати, напомню, что на протяжении уже более десяти лет из процесса формирования путем народного голосования полностью исключена верхняя палата нашего парламента – Совет Федерации.#!# А ведь первые выборы в этот орган проходили по очень интересной системе, которую было бы на самом деле не грех и вспомнить.

Недостатком мажоритарной системы, от которой мы теперь при формировании парламента окончательно отказались, как известно, являлось отсутствие представительства меньшинства: даже если представитель какой-то силы набрал 49,5 процентов голосов (невиданная по нынешним временам степень доверия), но представитель другой – 50,5, то первый в парламент не проходит. Этот недостаток был одним из обоснований введения партийной пропорциональной системы. Но последняя, как известно (хотя мы делаем вид, что этого не знаем), имеет свои недостатки – искусственное, в силу ограниченности выбора практически насильственное объединение в одну партию людей, которые при иных обстоятельствах и руки друг другу не подали бы. И, хуже того, формализация и бюрократизация партийно-политического процесса, продвижение на политические высоты "серых мышей" из партийного (а то и партийно-хозяйственного) аппарата. Это все то, что мы и практически наблюдаем уже, даже и еще до окончательного торжества партийно-пропорциональной системы.

При формировании же Совета Федерации первого созыва осенью 1993 года была применена весьма любопытная система – двухмандатные избирательные округа. Суть системы в том, что в каждом округе избиратели голосуют из всего списка не за одного, а одновременно за любых двоих кандидатов. И побеждают и, соответственно, становятся депутатами в каждом округе сразу два кандидата – набравшие наибольшее относительное количество голосов.

Почему была применена такая система – понятно: в Конституцию закладывали представительство региональных органов власти (представительных и исполнительных), но система строилась под действовавшего президента и в расчете на победу лояльных ему сил, а после переворота большинство региональных парламентов были оппозиционны и, более того, указами президента были затем распущены. Значит, на первом этапе ему нужна была простая замена механизму прямого делегирования от органов власти.

Но еще важнее и интереснее, к какому результату привело использование такого избирательного механизма в условиях общества, расколотого предшествующим противостоянием президента и Верховного Совета и последовавшим кровавым переворотом: в большинстве регионов в Совет Федерации были тогда избраны реальные лидеры общественного мнения, а там, где раскол был наиболее явным, среди них оказались как сторонники, так и противники президента или как лидеры относительно правых, так и лидеры относительно левых взглядов.

Конечно, если парламент – "не место для дискуссий", то такой состав Совета Федерации уж совсем ни к чему. Но если руководствоваться противоположным – что парламент как раз и есть то место, где должны разрешаться общественные противоречия, - то первый выборный состав верхней палаты нашего парламента, проработавший, к сожалению, как и тогдашняя Дума, лишь два года, был исключительно удачным. Свидетельством тому может быть, в частности, позиция этого органа в исторической битве за наши при родные ресурсы (лето-осень 1995 года), в которой тот Совет Федерации не сломался, не поддался ни на какие методы давления и в кризисный момент отстоял долгосрочные самые стратегические интересы страны. И повторю: такому первому выборному составу верхней палаты нашего парламента мы обязаны, в том числе, примененной в нашей новейшей истории лишь однократно двухмандатной избирательной системе.

Но сейчас ничего подобного нет, Совет Федерации, в котором, по сути, как раз и самое место было бы для региональных наиболее авторитетных политиков, формируется, как известно, путем прямого делегирования от региональных органов власти. А с учетом нынешней системы фактического назначения губернаторов сверху, лишь при согласовании региональными органами представительной власти, представитель от региона в верхней палате парламента часто оказывается продуктом компромисса между региональными элитами и Кремлем, что, согласитесь, к понятию "представительная власть" уже имеет отношение весьма отдаленное.

Но вернемся к судьбе яркой личности (бывшего одномандатника) в наших нынешних политических реалиях. Конечно, если бы каждый без проблем имел возможность создать свою партию (не в 50 и не в 5 тысяч фиксированных членов, а хотя бы в сотню-другую членов и плюс, пожалуйста, неограниченное количество симпатизирующих и сочувствующих) и со своими сторонниками идти на выборы, да еще и если бы проходной барьер был не семь процентов, а один-три, часть из этих политиков могли бы объединиться и вновь оказаться в парламенте, представлять своих избирателей. И это было бы хорошо. Но, с другой стороны, какова реальная ценность подобного представительства, когда ты, вроде бы, и в парламенте, но в таком безусловном меньшинстве, что повлиять не можешь абсолютно ни на что?

Скажут: зато их голос все-таки слышен. Но кому слышен? С тех пор, как трансляции заседаний прекратились, а также практически сведено к нулю право депутатов использовать государственные СМИ для отчета перед избирателями, слышен голос лишь тех, кому предоставляется трибуна. И если кто-то наивно думает, что ряду известных одномандатников трибуна в наших разнообразных телешоу предоставляется именно потому, что они депутаты, глубокое заблуждение. Кстати, кем предоставляется? Да все теми же, кто решает и прочие вопросы нашей жизни, включая вопрос о судьбе этих самых одномандатников и их праве кого-либо представлять…

Тем не менее, нельзя сказать, что все двери и окна закрыты. Изменились правила игры, и теперь представлять кого-либо политически можно только лишь и исключительно в составе какой-то партии, идущей на выборы. А если говорить не об идеальном, а о реальном, в том числе, реальном представительстве, то окно возможностей еще сужается – фактически представлять интересы людей можно лишь в составе ограниченного списка партий, которые по ряду не только объективных, но и субъективных (демократия-то все-таки - управляемая) причин имеют шансы попасть в Думу. И набор этот уже столь узок, а желающих в соответствующие списки попасть столь много, что, казалось бы, даже самым авторитетным из наших "одномандатников", что называется, ловить нечего.

Точнее, было бы ловить нечего, если бы система уже была доведена полностью до своего логического конца, и количество голосов, подаваемых за каждую из партий, окончательно определялось централизованно заранее, еще до голосования. Но до такого совершенства система еще не доведена, и потому какая-то конкуренция между партиями сохраняется. А коли так, хочешь или не хочешь, партии вынуждены обращаться к региональным авторитетам - в данном случае имеются в виду авторитеты не криминальные, а именно лидеры общественного мнения. Соответственно, можно с высокой степенью вероятности предположить, что целый ряд известных нам политиков – ярких индивидуальностей, региональных лидеров (не путать с губернаторами, которых иногда тоже почему-то так называют, что после введения системы фактического их назначения стало уж совсем неуместным), так или иначе, востребованы и новой партийной системой все-таки будут и вновь попадут в парламент. Вопрос лишь один: партии-то, не исключено, их востребуют, но насколько они сами готовы допустить ассоциирование своего имени с той или иной нынешней партией?

Для кого-то, особенно если политика уже стала просто профессией (помните журналистское обоснование любой подлости: "А иначе мне пришлось бы уйти из профессии…"), понятно, восторжествует лозунг: "Не до жиру – быть бы живу". Тут все понятно – беги быстрее туда, куда позовут, а то еще передумают… Особые комментарии не требуются. Но мы допустили бы ошибку, если бы сочли априори, что все действительные лидеры местного масштаба (бывшие одномандатники) будут руководствоваться исключительно шкурными интересами. На деле, как и вообще в жизни, все сложнее. И многим из них придется делать непростой выбор: уйти из публичного парламентского политического процесса вообще, причем на срок длительный, а может быть и навсегда, или же пойти на компромисс, выбрать (если, конечно, этот выбор есть) ту партию из списка ныне имеющих шанс (а еще точнее, из списка тех, кому этот шанс свыше дозволяется), пребывание в парламенте вместе с которой может иметь какой-то смысл, принести какую-то пользу.

Смогут ли бывшие одномандатники, оставшиеся в политике в составе теперь уже "санкционированных" партий, изменить в нашей жизни что-то радикально? Очевидно, не смогут. Впрочем, точно также, как не могли они это сделать и будучи ранее формально самостоятельными. Революции пока закончились, и все изменения теперь, на какой-то период времени, возможны лишь как плавные, согласованные, компромиссные.

Смогут ли бывшие одномандатники повлиять на теперь уже свои "санкционированные" партии, реализовать с их помощью какие-то свои идеи? А это уже в значительной степени зависит не от верхушечного политического процесса, а от процесса низового, общественного – от того, в каком направлении будет двигаться само общество, насколько оно окажется способным оказывать давление на свою власть. Захочет и окажется в той или иной степени способным – будет иметь наверху проводников своих интересов. Не захочет и не будет постепенно приобретать соответствующую способность - представителям общества во власти окажется не на что опереться. И это – вне зависимости от того, находятся они в парламенте в составе какой-то партии или лично как абсолютно независимые.

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..