О том, что важнее денег

Как известно, Советскому Союзу для того, чтобы вернуть в Вооруженные силы ряд традиций и организационных принципов русской армии, потребовались четверть века и смертельная опасность, нависшая над страной. Что потребуется нам, чтобы теперь вернуть в армию лучшее из того, что было в советский период?

Четверть века от последней революции еще не прошло, как ни считай, хоть с 1985-го, хоть, тем более, с 1991-го. Но нельзя не учитывать, что теперь в мире все быстрее, скоротечнее, а значит, и соображать, то есть одумываться, тоже надо торопиться.

Фактор опасности также налицо, и ее реальность, ее отнюдь не идеологическая, а рациональная сущность и вековая традиционная основа – начинают осознаваться.

Таким образом, предпосылки к тому, чтобы начинать что-то делать, есть. Вопрос лишь в том, что именно делать в первоочередном порядке.

При этом сразу оговорюсь: я вовсе не утверждаю, что не делается ничего или даже, что делается мало. Действительно, наконец-то разворачивается оборонный заказ на новые образцы техники и вооружений. Действительно, темпы роста расходов на оборону впечатляют. Правда, адекватно ли все это тому провалу, который был в предшествующие годы, глубине той ямы, из которой надо выбираться, в том числе, в социальном обеспечении военнослужащих?

Тем не менее, в преддверии праздника основной акцент мне хотелось бы сделать на другом – на моральном и, как это ни удивительно для кого-то прозвучит, культурном уровне армии, а еще точнее, даже не на том уровне, который есть по факту после всех издевательств, которые наши Вооруженные силы претерпели, но на том уровне морали и культуры, который сейчас задается сверху.#!#

Начну издалека. Русский офицер всегда был высокообразованным и культурным человеком. Может быть, не по сравнению со светилами науки (хотя и выдающихся ученых и деятелей культуры в армии было немало, достаточно вспомнить академика Крылова и композитора Римского-Корсакова), по сравнению же со средним уровнем образования и культуры в стране – безусловно. И, что очень важно, служить Родине, быть офицером - это было почетно.

Новые времена, новые требования, в том числе продиктованные развитием военной техники: во флоте, в артиллерии, а далее уже и в авиации, ракетно-космической технике и т.п. требовались все более и более грамотные специалисты. И плюс армия была в обществе, как это теперь называют социологи, одним из механизмов вертикальной мобильности – обеспечивала возможность резко поднять свой образовательный и культурный уровень, общественный статус. В Советском Союзе, как минимум, до хрущевского сокращения армии, слова офицер и курсант – будущий офицер - звучали гордо.

И, что очень важно, где и как готовили офицеров.

Например, мой отец в 1949-м приехал в Ленинград из Сталинграда в парусиновых тапочках, но с серебряной медалью за среднюю школу. И поступил в одно из самых элитарных по тем временам учебных заведений - Военно-морское инженерное училище им. Дзержинского. Где размещалось училище – где-нибудь подальше от глаз приличной публики? Напротив, в самом историческом центре города – в одной из его архитектурных доминант – в Адмиралтействе. Согласитесь, учиться не где-то в захолустье или даже пусть и в бывшей столице, но на окраине, а в самом центре, в историческом здании, шпиль которого гордо возвышается над городом – это тоже стимул, это тоже фактор, позволяющий привлечь лучших.

Прошло полвека, и лучшие нашему Военно-морскому флоту, похоже, больше не нужны. Важнее освободить историческое здание для чего-нибудь коммерческого. Здание освободили, училище перевели куда подальше. И, казалось бы, все споры об этом уже позади. Но это так, только если мы соглашаемся в основе с тем вульгарно-либеральным курсом, который проводился в нашей стране в 90-е годы. Вроде, пересматриваем. Но, если пересматриваем, может быть, и курсантов, будущих офицеров, надо вновь начать учить именно в тех стенах, где их до этого воспитывали, учили и выпускали служить Родине с петровских времен?

…А за рекой, на стрелке Васильевского острова – Военно-морской музей. Тоже честь и гордость страны. И тоже переводится куда подальше. Правда, в этом случае для высвобождения здания есть историческое обоснование – раньше здесь была биржа. И теперь снова будет биржа. Что тут возразишь?

Видите, какая удобная вещь - исторические обоснования: когда хочется выселить из центра подальше Военно-морское училище, эти обоснования можно игнорировать, когда же появляется желание выселить Военно-морской музей – работают на сто процентов. А что история – это не только то, что было сто лет назад, но и, в не меньшей степени, и то, что было в течение этих ста лет, никого не волнует. И что музей на новом месте когда еще сможет обосноваться и всерьез заработать, и сколько в нем на новом месте будет посетителей – это лавочно-биржевую власть и лакейское общество, похоже, не волнует. И понятно: честь, гордость и историческая память бывают лишь там, где люди осознают, кто они, для чего живут и ради чего готовы умереть. А вот с этим у нас совсем плохо.

Вернусь к своему отцу. По окончании военного училища он был направлен на север, на подводные лодки, и дальше до 1974-го служил в действующем флоте. Он рисковал, но он знал, ради чего рискует, что защищает. Он знал, за какую он страну, и чем она отличается от стран других. И русские офицеры в армии дореволюционной тоже знали, что и почему они защищают. Идеология ли в основе, вера ли, но что-то в основе должно быть. Сейчас – что?

Царский офицер был уважаем и обеспечен. И советский офицер, в общем, не бедствовал. В действующем флоте мой отец получал более 500 тогдашних советских рублей, что для начала 70-х были очень приличные деньги, по покупательной способности примерно как сейчас несколько тысяч долларов. И на пенсию капитана первого ранга в 250 советских рублей можно было очень неплохо жить. Он, перенесший 12-13-летним мальчишкой немецкую оккупацию, даже и при всем понимании несовершенства действовавшей тогда политической системы (а где они, совершенные?) твердо знал, чему служит. И плюс был уверен, что если с ним что не так, семья не пропадет, и дети образование получат. Это ли не счастье?

Сравните с положением нынешнего офицера: за что и ради чего ему служить? Какие бы правильные речи ни произносились, хоть с наших трибун, хоть за рубежами, он знает, что его сын в Адмиралтействе уже учиться не будет, и он видит, как честь и достоинство российского флота изгоняется биржей, на которой царят совершенно иные ценности, нежели те, что нужны для защиты Родины. Нынешний офицер Северного флота почти со слезами показывал мне стратегические объекты для защиты наших лодок (и гарантирования ответного удара), в которые был вложен труд предшествующих поколений: "Но американцы приказали все это взорвать, и наши уроды наверху подчинились…"

Да, это было с десяток лет назад, теперь и наверху должно быть иное понимание мира и нашего места в нем, а значит, и обязанности быть готовыми к худшему. Но когда наш нынешний офицер поднимает глаза наверх, обращается с немым вопросом к своим начальникам, руководителям, которые должны быть не только специалистами, но и моральными авторитетами, что он читает в их глазах, в их биографиях? После последних перестановок, в том числе, смены министра обороны, большинство комментаторов обращают внимание прежде всего на то, в чем специалист нынешний армейский руководитель. Это, действительно, важно, но, рискну утверждать, что для армии, как специфического общественного и государственного института, даже не это главное. Поясню.

В советское время, из которого мы все (кто постарше) родом, как известно, одни шли служить и работать, другие – "колымить". Служить и работать, даже если и не в армию, то туда, где важнее и интереснее: учить, лечить, создавать новые передовые технологии, в том числе, в оборонной сфере. "Колымить" – туда, где дефицит, нужные люди, чаевые, наконец. И это, поймите правильно, вовсе не вопрос специальности и квалификации. Это вопрос совсем другой и, применительно к армии – еще более важный. Это вопрос системы ценностей и глубинного мировоззрения. Раньше во главе армии нужны были выходцы из военных структур или передовых сфер промышленности – с их авторитетом в этих сферах. Теперь – специалисты по гарнитурам и налогам.

Может быть, я ошибаюсь. Может быть, именно этот министр – действительно прекрасной души человек. Но разве это не сигнал всем, что как ни служи честно по военным городкам и гарнизонам, руководить тобой будут люди из совершенно другого теста…

Нам разъясняют, что здесь сейчас нужен финансист и управленец, и теперь возрастет роль Генерального штаба. Что ж, замечательно. Правда, припоминается, с какой помпой в свое время заместителем министра обороны назначали гражданку Куделину из Минфина, и так четко нам все объяснили, что это специально для наведения порядка в финансах, и уж теперь точно мышь не проскочит…

Более того, открываю я, наивный, Конституцию, и читаю, что вся полнота исполнительной власти у нас – в руках правительства. Плюс есть Главнокомандующий. И без всякой Конституции всем известно, что министр обороны – член правительства - правая рука Главкома. По смыслу и по традиции это должен быть человек, авторитетный в армии. Пусть по прежней деятельности не из армии, пусть из оборонной промышленности или из большой науки, или из политиков, чей образ мысли и действия ассоциируется с защитой национальных интересов. Но тот ли случай мы имеем теперь?

Конечно, замечательно, если возрастет роль Генерального штаба. Но, если не ошибаюсь, функции у него все-таки принципиально иные. Ладно, предположим, с организационной стороной дела они все вместе как-нибудь справятся, но моральный аспект дела ведь от этого никуда не исчезнет. И курсанты знаменитой "Дзержинки" (той самой, выселенной из Адмиралтейства) на занятиях по военно-патриотическому воспитанию на вопрос об образцовом пути воина будут без запинки отвечать: "Мебельторг – Налоговая инспекция – Министр обороны". И затем экскурсия в Петербург, с обязательным заездом в историческое здание бывшего Военно-морского музея, к тому времени - биржи…