Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Магнитский, Браудер и наше государство

Магнитский, Браудер и наше государство

Юрий Болдырев
14.06.2011
Магнитский, Браудер и наше государство

В прошлой статье я обещал коснуться дел британского инвестиционного спекулянта Браудера и нашего юриста Магнитского, погибшего в предварительном заключении. В связи с чем Конгресс США ранее рассматривал вопрос о введении санкций против конкретного ограниченного круга лиц, причастных к гибели Магнитского, а теперь рассматривает и вопрос о расширении этих санкций и, соответственно, круга лиц под них подпадающего. Но начнем с прошедшего праздника. Как известно, в отношении этого праздника, равно как и в отношении самой идеи декларации о государственном суверенитете России, дата принятия которой и определена как день нынешнего праздника, наше общество достаточно жестко разделено.

Одни считают, эту дату неким символом возрождения России или, как минимум, ее отделения от «излишнего имперского наследия». Другие, напротив, полагают ее символом предательства дела предков и тысячелетней истории России, а также спусковым крючком всего дальнейшего развала СССР, инициированного таким образом, не столько периферией, национальными окраинами, сколько и прежде всего самой Россией.

По прошествии двух десятилетий сторонники первого взгляда на этот момент нашей истории имеют на вооружении, как минимум, один аргумент, очевидно всеми нами наблюдаемый и представляющийся им окончательным и абсолютно убедительным: ведь не мы же в результате ездим на заработки в Таджикистан, Узбекистан, Азербайджан, Армению, Киргизию и даже на Украину? Напротив, жители этих стран почитают за счастье найти возможность подзаработать в России. Из чего следует, как минимум, что с точки зрения российского национального эгоизма все было сделано верно. А уж что жители республик, власти которых тогда также поспешили принять декларации о своем суверенитете (а кто-то даже и успел это сделать раньше России) и приняли деятельное участие в борьбе за развал единой страны, теперь в большинстве своем оказались в положении весьма незавидном, так это – их проблемы, а не наши…

Альтернативная точка зрения, рассматривающая цепь этих событий как великую трагедию, базируется как на частично иррациональном представлении о деле предков и о нашем долге перед ними, так и на абсолютно рациональных представлениях. Во-первых, на представлении о современной рыночной экономике, в рамках которой масштабы рынка являются фактором принципиально важным, причем имеющим не линейно пропорциональный, а выраженно ступенчатый эффект. И сокращение внутреннего рынка России (количества населения с 300 миллионов человек до менее 150 миллионов) – само по себе фактор куда более неблагоприятный (несущий в себе ущерб экономике не пропорционально сокращению количества населения, не в два раза, а куда более радикальный), нежели прежде вынужденное «кормление» кого-либо за пределами нынешних границ России. И, во-вторых, на представлении о масштабах государства (или союза государств) и их экономики, необходимых для обеспечения подлинного суверенитета и способности противостоять внешним угрозам безопасности. А также, и здесь мы вновь возвращаемся к рациональности экономической, на понимании цены для экономики и социальной сферы обеспечения этого суверенитета и безопасности от внешних угроз: чем больше масштаб государства, его население и экономика, тем меньшую удельную экономическую нагрузку на обеспечение безопасности можно возложить на каждого гражданина.

К этому стоит добавить также и еще два факта, ставящих под сомнение очевидность аргументов тех, кто полагает 12 июня праздничной.

Факт первый: надо признать, что трудовые мигранты из стран, ранее входивших в состав СССР, далеко не равномерно распределяются по территории нашей нынешней страны, а стремятся все больше в Москву и Подмосковье, Петербург, Краснодарский край, а также относительно богатые регионы, завязанные на добычу нефтегазового сырья или районы интенсивного дачного освоения. Так ведь туда же стремятся и граждане нынешней России, гастарбайтерами не называемые, но вынужденные оставлять родные места и жить и работать, зачастую, почти на тех же условиях и на «птичьих правах». Так следует ли из этого, что в идеале отделить от «возрождающейся России» надо было и все остальные ныне бедные регионы нашей страны – основную территорию России, за исключением нескольких регионов концентрации природных ресурсов и административно финансовых центров? А если из богатой газом Туркмении, каков бы там ни был режим, тем не менее, трудовые мигранты к нам не бегут, то ее, по такой логике, отделили зря, ошибочно?

И факт второй: отделить-то окраины отделили, но раньше, в силу специфической экономической, социальной и миграционной политики (прописки), такого масштабного нашествия на основные русские территории тех, кого теперь «отделили», не наблюдалось. То есть, отделить-то отделили, но кормить-то – продолжаем. Не безвозмездно, разумеется, за труд, прежде всего, самый черный – дворники, относительно неквалифицированные строители и т.п. Но ведь и раньше кормили не просто так, тоже за труд. Но раньше была возможность организовывать этот труд на территории всей большой страны, без вынужденной излишней трудовой миграции. И, что теперь немаловажно, без подрыва рынка труда на каждой территории демпингом совершенно бесправной и низкооплачиваемой рабочей силы из-за новых рубежей. И без столь ощутимого давления на национально-культурный уклад жизни. Ведь до половины первоклассников в школах в некоторых районах Москвы, не знающих русский язык, это, согласитесь, совсем не шутки. Это, без преувеличения, развитие национально-культурной катастрофы…

В противовес этому, конечно, нужно отметить, что и без юридического отделения, внутри одной страны, оказывается, вполне можно проводить целенаправленную политику не создания новых производств и рабочих мест по месту традиционного проживания людей, в частности, на Северном Кавказе, а, напротив, вывоза людей и расселения по другим регионам. Это уже, как известно, в ряде случаев вызывает серьезные конфликты и протесты в среднероссийских регионах... Что ж, вывод из этого один: не во всем виновато 12 июня, не менее важна, особенно с точки зрения миграционных и порождаемых ими национально-культурных проблем, и каждодневная последующая политика государства. Насколько она продумана, ориентирована не на сиюминутное, но на долгосрочное предвидение, наконец, элементарно ответственна? В этой части корень зла, разумеется, не в далеких уже событиях 12 июня, а в событиях и действиях последовавших, включая и относительно недавние и даже нынешние.

И еще к слову. Похоже, нас заметили. Ранее так остро не реагировали. Теперь же появились несколько комментаторов, не просто оспаривающих те или иные мои тезисы, но во что бы то ни стало пытающихся возложить на меня, как автора статей, ответственность за все, что происходит и подвергается критическому анализу. Вплоть до того, что должность зампреда Счетной палаты во второй половине 90-х, включая времена дефолта 1998 года, оказывается, тоже была чуть ли не ельцинской номенклатурной… Понятно: не имея возможности спорить по существу, легче подвергнуть сомнению репутацию, мотивацию, а значит, тем самым косвенно и аргументацию автора. Метод известный: мол, они все были где-то там. Или по старому анекдоту: то ли Иванов украл, то ли у Иванова украли – какая разница? Главное – в чем-то замешан. Что ж, оправдываться перед такими заведомыми провокаторами не стоит. Но отмечу следующее.

Во-первых, никогда не пытался предстать этаким всезнайкой, действовавшим всегда абсолютно верно и безошибочно. Нет, так же, как и абсолютное большинство моих избирателей в те времена, к сожалению, разделял некоторые иллюзии и заблуждения. В частности, не имея тогда прямого отношения к принятию Декларации, годовщину принятия которой мы сейчас отмечаем (декларацию принимал российский съезд, я же был депутатом съезда союзного), тем не менее, искренне полагал ее делом полезным, позволявшим противопоставить нечто конструктивное (как мне тогда казалось) тому абсурду, который я своими глазами наблюдал в союзной власти, на союзном съезде. При том, что тогда никто, в том числе, в консультативно-координационном совете при председателе Верховного Совета России (Ельцине), членом которого я затем стал, никоим образом не ставил вопрос о каком-либо даже теоретически возможном отделении России от СССР. Нет, речь шла исключительно о механизмах давления на союзную власть, которая тогда, напомню, стремительно теряла остатки какого-либо авторитета, причем, к сожалению, вполне обоснованно. Тем не менее, нельзя не признать, что подобные вещи, в частности, такие как возможность и допустимость использования карты «суверенности» в политической борьбе, тогда я оценивал неверно, недопонимая всех последствий вскрытия этого «ящика Пандоры».

И, во-вторых, комментарий к делу Магнитского и интервью Уильяма Браудера, который я ранее обещал дать, позволяет вновь обратить внимание как на общее состояние нашего государства (а мы отпраздновали все-таки, по существу, день нашей государственности), так и на ценность тех институтов, в создании которых мне в свое время довелось принять участие, но которые в своем истинном смысле мы, совершенно очевидно, утеряли.

Итак, в соответствии с опубликованным недавно интервью основателя инвестиционного фонда «Хермитэдж Капитал» Уильяма Браудера, а также иными данными, ранее публиковавшимися в наших СМИ, в чем суть дела Магнитского? Суть в том, что некий юрист, нанятый крупным инвестиционным фондом для защиты своих интересов, был у нас обвинен в уголовном преступлении, посажен в камеру предварительного заключения и там в течение года практически доведен до смерти без оказания надлежащей медицинской помощи. Был ли этот юрист – Сергей Магнитский – вообще в чем-либо виновен, нам так и не стало известно, так как суда над ним не было. В то же время, факты практического доведения до смерти молодого и относительно здорового человека в камере предварительного заключения без оказания необходимой медицинской помощи стали практически общеизвестными. Является ли эта история варварской, свидетельствующей о неправовом характере нашей правоохранительной системы? Да, является. Является ли эта история в этой части исключительной и беспрецедентной? К сожалению, нет. Но к ней оказалось приковано повышенное внимание в силу того, что юрист работал на крупную зарубежную инвестиционную компанию, имеющую достаточно возможностей для того, чтобы придать делу огласку. Более того, независимо от всей полноты мотивации, которая двигала руководителем фонда, ему нужно сказать спасибо – за то, что приложил усилия к защите человека, работавшего в интересах его компании, а затем и к максимальной огласке этого дела, а также и к возможному наказанию лиц, виновных в преждевременной смерти человека к камере предварительного заключения.

Далее – о санкциях со стороны США в отношении лиц, виновных в смерти Магнитского. Прежде всего, я, как гражданин России, разумеется, стремился бы добиться справедливости в своей стране. И, наученный опытом своей прежней работы и хорошо понимая, насколько руководителями и правителями иных стран движут, прежде всего, их государственные интересы, слишком часто расходящиеся с нашими (подчеркиваю, не наших правителей, но именно нашими государственными), разумеется, не стал бы искать справедливости, например, у США. Но Уильям Браудер – гражданин не России, а Великобритании, в прошлом – гражданин США. И для него вполне естественно обращаться за помощью к своим западным институтам. Есть ли у него основания ставить вопрос о санкциях в отношении российских должностных лиц? Разумеется, есть. А есть ли основания у США поддержать предложения о таких санкциях? Тоже есть, причем, как формально юридические, так и «реалистические» - исходящие из политики США в отношении иных стран, включая Россию, в целом. Суть этой политики в том, что нужно иметь как можно больше самых разнообразных рычагов давления на правительства иных стран с тем, чтобы добиваться от них действий в собственных интересах. Просто и ясно. И если в данном случае, как оказалось, для американских властей абсолютно совпадают и публично декларируемые моральные ценности, и интересы «реальной политики», то что же еще нужно?

Начали со списка из примерно 60 должностных лиц органов госвласти России, связанных непосредственно с делом Магнитского, которым запрещается въезд в США и счета которых в американских банках должны быть заморожены. Какие в связи с этим претензии к Браудеру? Никаких. Только благодарность за последовательность. Все, как это ни печально, более чем обоснованно. Во всяком случае, более или менее убедительных публичных опровержений фактов, которые легли в основу санкций по делу о смерти Магнитского, мне встретить не довелось. А если для кого-то из наших должностных лиц такая санкция окажется еще и реально болезненной, то есть, у них есть счета в США и очень-очень хочется туда зачем-то въехать, так, значит, санкции по делу Магнитского действительно полезны. Ничего плохого в них не вижу.

Теперь собираются принять нечто более общее, позволяющее наказывать таким же образом и по другим фактам нарушения прав человека. Здесь уже вопрос более общий – что они будут под этим подразумевать. То есть, что возьмет верх: декларируемые ценности или «реальная политика», под которой фактически подразумевается приоритет национального эгоизма США. Уже были неформальные пояснения, что-то вроде того, что нельзя же просто отменить поправку Джексона-Вэника, должно же быть и что-то другое вместо, какой-то иной рычаг…

Как тут не вспомнить о погибшем в Гаагской тюрьме, по существу, тоже в камере предварительного заключения, президенте Сербии Милошевиче? Может быть, картина целенаправленного убиения путем неоказания медицинской помощи там и не была столь яркой и очевидной и, тем более, так раскрученной в СМИ, но, все же, почему же не было сколько-нибудь заметного расследования и требования о привлечении виновных к ответу? Почему после этого, пусть не шестидесяти, но хотя бы шестерым виновным не отказывают в визе на въезд в США?

Таким образом, подведем итог этой части дела. Очень печально, что у нас самих лица, доведшие до смерти в КПЗ подследственного, не получают достойного наказания. То, что на подобное хотя бы в случаях, когда затронуты интересы транснационального капитала, реагируют другие государства, скорее хорошо, нежели плохо. В то же время, уровень обоснованного недоверия и к этим другим столь высок (достаточно одной нынешней истории с «защитой мирного населения» в Ливии), что вполне очевидно дальнейшее использование таких предлогов и для возможного давления на нашу страну и вопреки нашим национальным интересам. Следовательно, те, кто совершает у нас такие преступления, а также и те, кто их затем покрывает, должны у нас осуждаться и должны бы у нас караться не только за само преступление (целенаправленное доведение подследственного до смерти), но и как провокаторы давления на нашу страну со стороны внешних сил – что-то вроде «ливийских повстанцев» (хотя и, казалось бы, противоположное по позиции) в миниатюре.

А теперь о главном – о том, что должно бы для нас и для нашего парламента (возмутившегося санкциями со стороны США в отношении лиц, причастных к делу Магнитского) представлять самый главный интерес. Браудер, вслед за покойным теперь уже Магнитским, утверждает, что суть дела, скрывающаяся за, с его точки зрения, безосновательным преследованием российскими правоохранительными органами его и работавших на него юристов, была в краже нашими же правоохранительными органами совместно с налоговыми и судебными органами 230 миллионов долларов из федерального бюджета. Схема кражи, которую он описывает, совершенно незамысловата, но возможна исключительно по решению или, как минимум, с санкции самих верхов государственной власти. Судите сами. Подставные лица, используя учредительные документы и печати браудеровских компаний, изъятые, как он утверждает, у него в ходе обысков правоохранительными органами, обращаются в налоговую службу с просьбой вернуть эти почти четверть миллиарда долларов, уплаченные в налоги «ошибочно». После чего «ошибочно» уплаченные деньги в таком невиданном объеме немедленно и безо всяких споров возвращаются и перечисляются из федерального бюджета на счета, открытые этими подставными лицами в каких-то мелких банках, не исключено, что и созданных быстренько специально под эту махинацию. Вопрос: что должно было бы произойти после первого же заявления о подобной масштабной махинации, причем, очевидно, возможной исключительно лишь с непосредственным участием, как минимум, самых первых лиц налогового и финансового ведомств страны (не первые, даже и в случае не махинации, но с учетом масштабов возврата, осуществить это без согласования с первыми руководителями просто не решились бы)?

Очевидно: парламентское расследование, а также поручение со стороны парламента (достаточно и меньшинства в двадцать процентов депутатов любой палаты) Счетной палате России провести тщательную и достоверную проверку. Но ни о чем подобном мы почему-то не слышим. Да, конечно, прокуратура и т.п., как будто что-то там делают и что-то опровергают. Но надо ли специально объяснять, что для того и нужны следственные органы (как минимум, финансового расследования), не встроенные в «вертикаль», чтобы расследовать заявления о преступлениях, явно выводящих на вершины этой вертикали, в данном случае, как минимум, на руководителей налогового и финансового ведомств?

Тем более, что, если схема понятна и ее реализация в принципе возможна, то какие основания допускать, что это лишь разовое преступление? Кому в подобной ситуации (когда какая-либо компания исправно платила налоги, а потом прекратила деятельность и предполагается к закрытии), кроме юриста Магнитского, придет в голову копать, не захотели ли какие-то подставные лица затем попросить вернуть им из бюджета «ошибочно» уплаченные налоги? Может быть, это вообще давно поставлено на поток, и тогда необходимо перепроверять все осуществленные за последнее десятилетие возвраты налогов?

Свидетельствую: технически для Счетной палаты проверить все это не представляет никакой проблемы. Правда, с некоторых пор лишь технически, но не политически…

И здесь напомню два факта из предыстории, которые, есть основания утверждать, имеют некоторое отношение к нынешнему скандалу, приобретшему, как известно, уже мировую известность.

Факт первый. Масштабно обворовывать страну путем «возврата» денег из бюджета первыми придумали отнюдь не «силовики», на которых теперь все норовят списать особо «оппозиционные» (по существу, сами к себе) вульгарные либералы. Говорю это без какого-либо пиетета перед «силовиками» (которые, к сожалению, частенько соглашаются быть обслугой крупных мошенников) - просто справедливости ради, а также для того, чтобы люди не «велись» по заведомо ложному пути. Да и масштабы прямого разворовывания бюджета мы и прежде видывали никак не меньшие. Так, в 1997 году Счетная палата, которая, вынужден напомнить, и создавалась и действовала тогда вопреки и президенту Ельцину, и, практически, всему либеральному сообществу («ортодоксальная прокоммунистическая контора» - так величали тогда нас «либеральные» СМИ), выявила кражу из федерального бюджета 1995-го года целой его трети – тридцати двух триллионов рублей, что соответствовало по тогдашнему курсу девяти миллиардам долларов США. Каким образом? Да за счет противозаконных «компенсаций» из федерального бюджета лицам и организациям, уплатившим таможенную пошлину при ввозе спиртного и сигарет (см. подробности в моей книге «О бочках меда и ложках дегтя», глава «Как украсть треть бюджета»). И кто же, какой орган госвласти принимал решение об этой схеме отъема средств из бюджета? Самый «либеральный» - это называлось «Совещание у заместителя председателя правительства А.Б. Чубайса» (затем этим же лицом подписывалось соответствующее постановление правительства). Скажете, сомнительная правовая основа? Но зато какая проверенная в деле! И на этой основе, подвергнуть сомнению которую, разумеется, никто в исполнительной власти не намеревался, треть бюджета из него испарилась. Что ж, если это можно было тогда и в таких масштабах, и за это так никто и не был наказан, то почему нельзя теперь, тем более, в масштабах (во всяком случае, разовых, касающихся лишь налогов компаний Браудера) несопоставимо меньших?

И факт второй. Году, если не ошибаюсь, в 2003-м в Счетной палате (новой уже, под новым, искреннее встраивавшемся в «вертикаль» руководством) случился скандал. А именно: некий инспектор Счетной палаты в ходе проверки выявила масштабную махинацию Минфина и Внешэкономбанка. Суть была в том, что, выплатив внешний долг на несколько миллиардов долларов, Минфин не погасил соответствующие обязательства, а запустил их как долговую ценную бумагу в ВЭБ и стал ее там «крутить», что позволяло извлекать незаконную и неучтенную прибыль. Описываю махинацию коротко и упрощенно, но далее главное: даже если бы инспектор была не права, ошиблась, если бы ей все это привиделось и почудилось, тем не менее, в соответствии с Регламентом, который я прописывал своей рукой, в том числе, в расчете на такие ситуации, этот акт за ее подписью должен был быть приобщен к отчету – с соответствующими пояснениями руководителей проверяемых организаций (Минфин и ВЭБ) и выводом аудитора. Но вместо этого в ВЭБ, куда акт был направлен инспектором на ознакомление (подчеркиваю: не согласование, а именно ознакомление – чтобы могли написать свои пояснения или возражения), пошло письмо вышестоящего начальника из Счетной палаты с… отзывом акта как «ошибочного» (видите, какой это ценный термин - «ошибочно» - какого универсального и многогранного применения). «Ошибочный» акт был возвращен (не инспектору, а вышестоящему начальству) и после отказа инспектора его исправить так, чтобы никакого нарушения и никаких махинаций, как будто, никогда и не было, насколько известно, был уничтожен. А «провинившийся» инспектор была после этого быстро уволена. Она, конечно, пыталась добиться правды, обращалась в Думу и к президенту, судилась со Счетной палатой, в том числе, в части неправомерного увольнения (и я даже вынужден был выступать в суде как эксперт, пояснять, что Регламент – антикоррупционный по своей сути четкий и обязательный к исполнению порядок работы - был действительно грубейшим образом нарушен руководством Палаты), но никого эта ее правда об очередной масштабной махинации Минфина с нашим внешним долгом не заинтересовала. Масштаб махинации и в этом случае, повторю, существенно превышал выявленное Магнитским…

Значит, ничего необычного? Все разворовывание страны, как и прежде на потоке? Да, ничего необычного. Проворачивавшего одни масштабные махинации министра финансов Чубайса сменил предположительно (пишу так, потому что в Счетной палате уже не работаю и новых документов в руках не держал) проворачивающий новые дела его ученик Кудрин.

Что еще изменилось? Изменилось то, что бороться стало существенно сложнее – совсем не на что опереться, жизненно важных институтов по существу не стало. Не без гордости могу сказать, что в период Кармокова (тогдашнего председателя) и моей (в качестве заместителя председателя) работы в Счетной палате, несмотря на весь воистину чудовищный масштаб выявленных нами тогда и преданных огласке хищений и махинаций, осуществленных правительством и Центробанком, тем не менее, ни один наш сотрудник не пострадал, не был убит или, тем более, заморен в КПЗ. Но этого института в таком, действительно независимом и, уж простите, непреклонном виде, больше нет. А оскорбленным масштабом продолжающегося разграбления нашего государства мужественным одиночкам – таким как Магнитский (светлая ему память) – бороться, как показывает практика, чрезвычайно небезопасно. Даже если за ними в конкретной ситуации и оказывается даже вся мощь транснационального финансово-спекулятивного капитала…

И в заключение: Браудер в своем интервью дает весьма нелестное определение нашего нынешнего государства. Прямой вопрос: рискнул ли бы я в дискуссии против Браудера опровергнуть это его определение? Вряд ли. При том, что на публичную дискуссию пошел бы. И попытался бы в ее ходе показать, как такие как он – международные финансовые спекулянты, радостно покупавшие, в том числе, акции украденного у государства в ходе кредитно-залоговых аукционов, то есть, по существу, скупщики краденного (вся информация Счетной палаты, полагаю, ему была более чем доступна) – всей мощью мирового финансового капитала и стоящих за их спиной западных государств поддерживают самые преступные и самые антинациональные режимы в мире (включая ельцинский после переворота 1993 года) и, в конечном счете, ведут к смертям таких, как Магнитский, а также и еще миллионов и миллионов простых мало кому известных людей.

Хотя Браудер говорит, что теперь многое понял и ко многому отношение изменил. Может быть. Но если бы его из России не выкинули, прибылями от Газпрома и ЮКОСа с ним делились бы, а страна продолжала бы гнить потихоньку – тогда все было бы отлично?

Впрочем, основные претензии, конечно, не к Браудеру, а к нам самим – что мы позволили развести тут у нас для международных финансовых спекулянтов такую «малину».

А Браудеру теперь, если, как обещает, не остановится и как истинный предприниматель не захочет «монетизировать» появившиеся рычаги давления, – благодарность за то, что пытается отомстить убийцам Магнитского. Месть ведь, если для нее есть основания – тоже не худшее чувство. Правда, месть хороша, если ее культивировать и идти с ней до конца, и тогда Браудер, вроде как, наш союзник? Чуть ли не роль давно сдавшихся «вертикали» Счетной палаты и даже Парламента на себя берет? Но есть ли здесь место для наивности: разве мы не знаем, что никто и никогда за нас ничего не сделает, а международный финансово-спекулятивный капитал чрезвычайно профессионально убедителен и обаятелен, но, в конечном счете, более склонен все, что только возможно, «монетизировать»…

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..