Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Когда всё шито белыми нитками

Когда всё шито белыми нитками

Суд Латвии вынес приговор по нашумевшему делу Олега Бурака
Василий Ермаков
25.08.2020
Когда всё шито белыми нитками

Бурака, обвинённого в «шпионаже на Россию», приговорили к пятнадцати годам тюремного заключения. Сам подсудимый неоднократно называл обвинения в свой адрес «грубой ложью» и утверждал, что стал жертвой царящей в стране атмосферы шпиономании. Официальная Рига настаивает, что Москва будто бы ведёт «гибридную войну» против Латвии – вот и понадобилось предъявить обществу «русского шпиона». Между тем проживающие в Латвии правозащитники утверждают, что улики против Бурака грубо подтасованы.   

Имя Олега Бурака получило в Латвии широкую известность после его ареста в конце 2018 года. Родился он в 1956 году. В советское время служил в Афганистане. Позже поступил в систему Министерства внутренних дел, трудился начальником отдела учета огнестрельного оружия Информационного центра МВД Латвии. Его стаж работы в этих структурах составлял свыше двадцати лет, он был известен как один из лучших экспертов-оружейников Латвии. Любопытный факт: в 2006 году полковник-лейтенант Бурак оказался оштрафован на 30 латов (около 60 евро) за недостаточную («не соответствующую уровню занимаемой должности») степень знания латышского языка. Позже Олег Бурак вышел на пенсию, воспитывал сына Романа – инвалида первой группы.

Но, даже удалившись на покой, Бурак продолжал судиться с Центром государственного языка (ЦГЯ). «Я считаю, что если каждый из нас не будет терпеть, то машина языковой инквизиции захлебнётся», – заявлял он в прессе. Более того, отставник поделился, при каких обстоятельствах ему выписали штраф: «Это был какой-то цирк. В кабинете министра собралось тринадцать человек, среди которых были и три представителя ЦГЯ во главе с его директором Антоном Курситисом. Он очень внимательно слушал, как я отвечаю на вопросы, а потом попросил меня рассказать, как я провёл лето. Как в детском саду. Я ему прямо так и сказал, что он тут не Дед Мороз и что мы не на детском утреннике. Естественно, они мне тут же выписали штраф».

Также, в СМИ проходила информация о том, что Бурак делал пожертвования оппозиционной партии «За права человека в единой Латвии» (ныне – «Русский союз Латвии»), возглавляемой Татьяной Жданок. Правозащитник Владимир Линдерман, позже плотно занимавшийся делом Бурака, поделился своими первыми впечатлениями о нем: «Чувствуется, что человек строптивый, с характером, к безропотному подчинению и покорности не склонен». Ещё в 2009-м в прессе сообщалось, что Бурак пытался бороться с коррупцией в системе МВД, писал в вышестоящие инстанции о разворовывании государственных денег.

По этому поводу Владимир Линдерман, когда уже стало известно об обвинениях в адрес Бурака в шпионаже, подметил, что завербованный агент не будет вести себя так дерзко, конфликтуя с начальством и тем самым привлекая к себе внимание.

«Вместо того, чтобы демонстрировать лояльность власти или, по крайней мере, не высовываться и тихонько делать свою шпионскую работу, он конфликтует с Центром госязыка и собственным начальством, жертвует деньги партии, которую власти считают "пророссийской". Ясно же, что человека с такими взглядами, работающего на руководящем посту в системе МВД, Полиция безопасности моментально возьмёт в оперативную разработку: установит прослушку, слежку, контроль за корреспонденцией и т. п. Это как если бы Штирлиц повесил в кабинете портрет Сталина или публично критиковал "Майн кампф". Типа, ау, смотрите, я – русский шпион! Или предполагается, что Бурака завербовали позже, когда он уже был в отставке? Но кого может заинтересовать пенсионер, не имеющий доступа к актуальной секретной информации?», – вопрошал Линдерман.

Сам Бурак заявил, что уголовное дело против него – месть со стороны бывшего руководства Информационного центра (ИЦ) МВД. «В 2004-2005 годах в ИЦ МВД началась разработка Интегрированной информационной системы. На нее выделялись десятки миллионов латов из бюджета Латвии и Евросоюза.

Тендер выиграла немецкая компания Siemens, которая перепоручила разработку своему латвийскому филиалу. Тот в свою очередь нанял фирму Aljanse, а та – фирму Olimps. Выстроилась цепочка посредников. В итоге всю работу выполнили российские специалисты из Новосибирска. Россияне получили где-то 30−40% суммы, а все остальные деньги были просто разворованы "по пути". Информационным центром МВД руководил тогда Янис Ритиньш. У него была кличка "Бизнесмен". Он получал крупные откаты от посреднических фирм, его благополучие заметно выросло. Часть имущества он зарегистрировал на жену», – поведал Олег Бурак.

Он, по его словам, писал об этих фактах в рапортах руководству МВД, в Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией, в Полицию безопасности. «Даже получил ответ от замминистра внутренних дел, согласно которому часть изложенных мною фактов подтвердилась. Непосредственно в ИЦ разработкой Интегрированной системы занимались опытные офицеры, начальники отделов, включая меня. Это отнимало много времени и сил, отрывая от основной работы, без дополнительной оплаты. Среди сотрудников началось недовольство. И руководство решило: лучше набрать молодых и неопытных, которые будут безропотно делать то, что им прикажут. Все закончилось тем, что сначала выкинули на пенсию меня, а потом изгнали и "бизнесмена" Ритиньша. Когда меня отправляли на пенсию, он кричал: "Мы тебя посадим!".У него сохранились хорошие связи в силовых структурах. Считаю, что причину моих нынешних бед надо искать в этом. Как говорят в таких случаях, меня "заказали"», – считает Олег Бурак.

Он подчеркнул, что, будучи русским по национальности, во время службы сталкивался с проблемами на этнической почве.

«Было очень трудно: из начальников отделов я был практически единственным русским. При руководстве Ритиньша травля по национальному признаку усилилась. Его заместитель говорил мне: "По-русски можно говорить только в туалете или на улице". Почему меня терпели? Я честно выполнял свою работу и был опытным специалистом. Мои информационные системы "Оружие" и "Вещи" были самыми качественными. Я разработал уникальный каталог марок оружия. Нужно было внедрять Интегрированную информационную систему, и я был необходим. А как только всё заработало, от меня постарались избавиться», – делится отставной силовик.

По поводу предъявленных ему обвинений Бурак сказал: «Бред полнейший!». Кроме того, он утверждает, что при обыске у него пропала крупная сумма денег. «У нас парализованный сын, инвалид первой группы. Мы копили деньги, чтобы сделать ему за границей операцию со стволовыми клетками. Стоимость операции – свыше 100 тысяч евро плюс затраты по уходу, транспортировке, проживанию… в общем, требовалось не менее 150 тысяч евро. Деньги собирала вся родня, помогали друзья. Были проданы два земельных участка в Риге, моя мать получила значительную сумму из Германии, как узница нацистских концлагерей, помогал двоюродный брат из Канады. Я за каждый цент могу отчитаться. Буквально за пару дней до моего ареста мы праздновали с семьей 40-летие нашей свадьбы, и я даже похвастался, что вот, мол, дома у нас уже лежит 30 тысяч евро и 20 тысяч долларов наличными – и вместе с теми деньгами, что на банковском счету, должно хватить на операцию. Когда проходил обыск, я на какое-то время потерял сознание (пришлось даже скорую вызывать), протокол подписывал практически в бессознательном состоянии. И только на суде по мере пресечения узнал, что, согласно протоколу обыска, у меня изъято 15 тысяч евро и 12 тысяч долларов. А где же остальные деньги, хранившиеся у меня дома? Ещё 15 тысяч евро и 8 тысяч долларов? Их украли во время обыска сотрудники Полиции безопасности, другого ответа у меня нет», – заключает арестант.

В феврале 2019-го Линдерман поделился с общественностью содержанием письма, полученного им из тюрьмы от Бурака. «Сегодня ко мне в тюрьму приходил следователь и опять уговаривал во "всем признаться". Мол, тогда сможет оставить в моей собственности гараж и даже – может быть! – нашу с дочерью квартиру. Но только в том случае, если я расскажу то, что он посчитает для себя полезным. Деньги, которые мы собирали на операцию сыну, сказал, что точно не вернёт. При этом умолчал, куда подевались 23 тысячи евро, украденные его головорезами. Также, чтобы меня сломать, начал давить на Романа, моего сына, инвалида-колясочника 1-й группы. Якобы у сына нашли курительные смеси и несколько таблеток экстази. Добивался, чтобы я выдал тайную и широкую разведывательную сеть (!!!) в Латвии. Похоже, он сам пришел ко мне после таких таблеток!.. Абсолютно понятно, что из меня сейчас хотят сделать "страшилку" для всех русскоязычных жителей Латвии. Жмут по всем путям, чтобы раздуть костер русофобии…», – сообщил узник.

Тогда же Владимир Линдерман оповестил, что, согласно полученным им сведениям, жизнь и здоровье Олега Бурака находятся под угрозой.

«Суть такова: распространяется ложная и негативная (с точки зрения тюремных понятий) информация о Бураке. Это очень нехорошо. Я более или менее знаком с обстановкой в Рижском централе. Поэтому не верю, что такое давление может исходить от авторитетных арестантов или администрации тюрьмы. Скорее, тут какая-то интрига со стороны Службы госбезопасности, которая реализуется через заключенных, находящихся "на крючке" у СГБ. Цель – выжать у Бурака признание себя виновным в шпионаже. Он не признает, держится молодцом», – проинформировал правозащитник. По мнению Линдермана, о том, что у СГБ не все гладко с доказательствами, свидетельствовало и грубое давление сотрудников спецслужбы на Расму Барбале, коллегу и подругу Бурака. «Задерживали её в самой брутальной форме – маски-шоу, заталкивание в полицейский микроавтобус. Долго не давали позвонить дочери, угрожали опозорить перед соседями и создать проблемы для детей, если она не даст показаний, уличающих Бурака в шпионаже. Барбале отказалась свидетельствовать против близкого человека», – описал ситуацию публицист.

«Скоро уже будет год, как пожилого пенсионера с букетом возрастных заболеваний содержат под следствием в Рижской центральной тюрьме. Все его просьбы о замене меры пресечения были отклонены, несмотря на плохое состояние здоровья и наличие у Бурака находящегося на его иждивении парализованного сына-инвалида», – возмущалась в августе 2019 года журналистка Алла Березовская.

Это правда: неоднократные ходатайства о смягчении Бураку меры пресечения суд отверг. Не возымели действия и устраивавшиеся партией «Русский союз Латвии» пикеты в поддержку заключенного. «Он уже трижды получал записки с угрозами убийства из других камер. В прошлом году, вскоре после ареста, его два раза пытались отравить. Сам он заверяет, что в пищу ему подбросили яд, вызвавший у него сильные боли в желудке, из-за чего пришлось срочно вызывать тюремного врача. В январе этого года Бураку в камеру прислали порошок с предложением отравиться самому, что могли бы подтвердить его сокамерники, если бы кто-то тогда же провел расследование… Пока он писал жалобу, через окно камеры ему прислали ещё один порошок, который он предусмотрительно вскрывать уже не стал. Оба пакета Бурак приобщил к своему заявлению с просьбой провести химический анализ содержащегося в них белого порошка. Сам он абсолютно уверен, что это яд, как ещё одно средство расправы с ним…»,  пишет Березовская. Она добавляет, что заявление в качестве свидетелей инцидента подписали также шесть сокамерников Бурака, подтверждая получение им странного белого порошка…

И вот 17 августа суд огласил свой вердикт: виновен, пятнадцать лет тюрьмы. Сопредседатель «Русского союза Латвии» Мирослав Митрофанов подчеркнул, что такой приговор его шокировал.

«В Латвии фактически за убийство дают семь лет, и часто убийца находится на свободе до вступления решения суда в силу. А тут, скрыв доказательства и работая вообще без доказательной базы – пятнадцать лет…», – поражается Митрофанов. Адвокат Имма Янсоне назвала своего подзащитного «сакральной жертвой». А Линдерман пишет, что приговор в отношении Олега Бурака «шокирует как своей жестокостью, так и безосновательностью». Он обращает внимание на следующие небезынтересные нюансы: «До вынесения приговора мы имели весьма смутные представления о том, что конкретно предъявляется Бураку. Сейчас ситуация несколько прояснилась. В его компьютере были найдены папки с файлами, содержащими государственную тайну. Бурак категорически отрицает, что вносил эту информацию на свой компьютер. Можно, конечно, не доверять его словам. Но выяснились подробности. Адвокат Имма Янсоне сообщила, что, судя по зафиксированным датам, часть файлов была сохранена на компьютере уже после того, как Бурак был арестован. Кто же тогда это сделал? Полтергейст? Или всё-таки сотрудники Службы госбезопасности? Если часть улик сфабрикована, это бросает тень и на остальные. Современные технологии позволяют дистанционно проникнуть в чужой компьютер. И у СГБ есть для этого все административные и технические возможности. Да и для проникновения в квартиру, чтобы получить непосредственный доступ к компьютеру – тоже».

Прокуратура утверждает, что Бурак неоднократно ездил в РФ, дабы лично передать россиянам секретные данные. «Ни имен, ни фамилий, ни званий сотрудников, ни обстоятельств встречи, ни свидетельских показаний, ни снимков, ни видеозаписей – ничего», – удивляется Линдерман.

«Вот просто приезжал, передавал и получал. Таким способом можно повесить шпионаж на любого, кто ездит в Россию. И зачем возить флешки через границу, рискуя быть схваченным с поличным? Неужели в век интернета нет других способов передать информацию?», – задается вопросами правозащитник. И ещё один интересный факт: cудья Зигмундс Дундурс, вынесший приговор, и следователь Службы госбезопасности Алдис Вишневский, который вёл дело Бурака – однокурсники, вместе учились в Академии полиции. Правда, вскоре дело будет рассматривать другой судья – адвокат Имма Янсоне подала апелляционную жалобу. Но пожелает ли суд второй инстанции проявить в отношении Олега Бурака большую честность и объективность?


Специально для «Столетия»


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..