Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
В день Георгия Победоносца

В день Георгия Победоносца

К 75-летию Великой Победы. Заметки писателя
Николай Головкин
06.05.2020
В день Георгия Победоносца

Учитель словесности

Святейший Патриарх Кирилл, когда он был ещё митрополитом Смоленским и Калининградским, говорил: «Русская литература в советское время сохранила православную систему ценностей, формально себя с православием не отождествляя… В этой преемственности поколений, в этой генетической связи есть нечто невероятно важное. Меняется Россия, меняются политические условия жизни, меняется экономика. Но сохраняется система ценностей».

И это помогало в самые трагические для нашей страны периоды.

Так, учителя отечественной школы учили через литературу жизни то поколение, которое вступило в Великую Отечественную войну, прошло войну, и войну выиграло.

Да, мы можем прямо сказать, что Великую Отечественную войну, в значительной степени, выиграл русский учитель.

И прежде всего – учитель словесности...


Отец Матфей

О детстве и юности, проведённых в украинском селе Залесцы Тернопольской области, почивший недавно один из старейших пастырей Москвы, настоятель, а затем почётный настоятель Богоявленского кафедрального собора в Елохове протопресвитер Матфей Стаднюк (1925–2020) рассказывал с особой теплотой: именно тогда началось его служение Церкви.

Родители отца Матфея были простыми крестьянами. Его мама Анна Демьяновна постоянно водила семилетнего сына на богослужения в расположенную неподалеку от села Залесцы Почаевскую лавру, благодатная атмосфера которой взрастила не одного священнослужителя. По словам отца Матфея, из села их вышло более четырехсот. Батюшками стали и два его родных брата. Третий погиб во время Великой Отечественной.

В 1942-м, в годы фашистской оккупации, 16-летний Матфей Стаднюк поступил на пастырские курсы при лавре. Учащиеся ютились в брошенных домах, где порой не было стёкол в окнах, мёрзли и голодали, но учились с большим энтузиазмом и усердием.

Однажды молодых людей хотели угнать в Германию, но они разбежались. Через какое-то время будущим пастырям удалось собраться вновь и продолжить учёбу.

В марте 1945-го псаломщик Стаднюк был рукоположен в диакона, а через десять месяцев принял сан священника. Первым его приходом был старинный деревянный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы в карпатском посёлке Селятине, на самой границе. Он также совершал службы и в четырёх соседних храмах – не хватало священников.

В конце 1940-х в Москве стали возрождаться духовные школы. И молодой священник решил ехать в столицу. В 1949 году он был принят в третий класс Московской духовной семинарии.

«И студенты, и преподаватели приходили на занятия бедно одетые, порой в телогрейках, – вспоминал отец Матфей. – Но для нас эти послевоенные годы, когда мы учились сначала в Московской духовной семинарии, а затем в Московской духовной академии, были временем радости и подъёма. Каждое утро в Троице-Сергиевой лавре начиналось с молебна у мощей преподобного Сергия Радонежского. Это давало силы на весь предстоящий день».

Но вот учеба позади. Святейший Патриарх Алексий I принял молодых пастырей в своём рабочем кабинете в Троице-Сергиевой лавре и, определив каждому его приход, по-отечески напутствовал их. 


Кусочек сахара

На здании Малого театра есть мемориальная доска, посвящённая лётчикам эскадрильи, которая была построена в годы Великой Отечественной на личные средства прославленного коллектива.

В рабочем кабинете художественного руководителя театра, народного артиста СССР Юрия Мефодьевича Соломина есть икона его Небесного покровителя святого Георгия Победоносца.

А ещё в кабинете висят портреты прославленных мастеров Малого театра В.Н.Пашенной и её учителя А.П.Ленского. Юрий Мефодьевич любит вспоминать один из рассказов Веры Николаевны.

В годы Великой Отечественной войны их фронтовая бригада ездила на Север, на нашу военно-морскую базу. Спектакль «На бойком месте» Островского они сыграли специально для трёх летчиков, которые готовились лететь бомбить Берлин.

«Вот что такое искусство!» – с гордостью восклицает Юрий Мефодьевич. – И ещё Вера Николаевна всегда повторяла: “Ты должен оставить кусочек своего сердца на сцене”. Именно ради этого и стоит работать».

А первый «гонорар» – кусочек сахара, что получил за выступление в госпитале в своей родной Чите в годы Великой Отечественной войны, Юрий Соломин запомнил на всю жизнь.


Ифлийцы

В 1941 году мой отец, в будущем известный историк-архивист Алексей Владимирович Головкин (1918–1992), досрочно получает диплом одного из известных до Великой Отечественной московских вузов – Института философии, литературы и истории. Все старшекурсники ИФЛИ, как и других советских вузов, тогда получили дипломы досрочно. Было не до учебы...

Из рассказов отца:«Когда началась война, нас записали в комсомольский истребительный батальон, который должен был вылавливать диверсантов в Москве. Мы также помогали отправлять в эвакуацию женщин и детей, готовить к отправке разные грузы».

По состоянию здоровья (бронхиальная астма) папа на фронт не попал, хотя неоднократно обращался в военкомат с просьбой о направлении добровольцем в действующую армию. Некоторое время он оставался в Москве, позднее получил направление и уехал преподавать новую историю стран зарубежного Востока в Сталинабад (нынеДушанбе), где год проработал в местном педагогическом институте.

Семья их тогда разделилась: мать, Анна Васильевна, больной брат Владимир и сестра Елизавета (она окончила первый курс искусствоведческого отделения ИФЛИ) уехали в эвакуацию в Уфу, а отец, Владимир Алексеевич, приехал туда позже.

В мае 1942 года Елизавета Головкина в Уфе была призвана в ряды Красной армии. Тётя воевала на Сталинградском фронте, в зенитной артиллерии. Потом на Белорусском и Прибалтийском фронтах. Я посвятил ей стихотворение «Фронтовая фотография».

На фотографии военной
(во многих семьях их хранят)
в шинелишках обыкновенных
я вижу девушек-солдат.

И узнаю лицо родное.
Чуть больше тёте двадцати.
Судьба могла бы быть иною –
война все спутала пути.

Хоть фотографии стареют –
они о многом говорят.
Мы вновь в зенитной батарее.
Передовая. Сталинград.

Военный фотокор услуги
тогда свои представить смог.
Снялись на память... Где ж подруги
нелёгких фронтовых дорог?

Не всех с войны дождались дома.
Живыми снимок свёл девчат.
И Лиза, Нина, Маша, Тома,
обнявшись, в наши дни глядят.

Глядят на наши поколенья.
Так ждали – счастье к ним придёт.
Но завтра – новое сраженье...
И поредеет их расчёт.

Мы молодыми видим близких,
какими знать не довелось.
А в их военной переписке
есть и для нас привет, небось.

...Не надевала тётя наша
своих наград – скромна душой.
Вот письма. Астраханка Маша
приветы шлёт семьи большой.

Подруги виделись не часто:
свои заботы и дела...
Воспоминания не гаснут.
И фотография цела.

После Великой Отечественной тётя Лиза вернулась в родную Москву, окончила искусствоведческое отделение МГУ, много лет проработала в журнале «Художник». Скончалась в Москве в 2005 году.

...В апреле 1943 года в Уфе после тяжёлой болезни умер Владимир Алексеевич, мой дед. Кладбище то после войны срыли. Могила деда не сохранилась.В 1944-м бабушка, папа и дядя Володя вернулись из эвакуации в Москву.


Зёрнышки блокады

Летом 1941 года часть сотрудников Ботанического института имени Комарова Академии наук СССР в Ленинграде эвакуировали в Казань. Но многие предпочли остаться, и под разными предлогами избегали эвакуации.

Ныне в Ботаническом музее РАН в героическом городе на Неве представлены архивные документы и уникальные экспонаты, свидетельствующие о мужестве учёных.

Так, в дневнике медпункта института имени Комарова значатся списки доноров. И за тот же период в справках о дистрофии мы встречаем те же фамилии.

…Каждое утро в Ботаническом институте собиралось много народу. Жители города приходили сюда, чтобы послушать лекцию о том, из каких растений можно сварить суп или сделать салат, какие растения обладают целебными свойствами.А в Ботаническом музее постоянно работала выставка съедобных растений.

В стенах института защищались кандидатские и докторские диссертации по фундаментальным научным темам.

…Поздно вечером 15 ноября 1942 года на территории Ботанического сада взорвалась мощная фугасная бомба. Лишь одна оранжерея чудом уцелела.

Всю ночь учёные спасали растения, перенося их в оставшуюся оранжерею и разбирая по квартирам. А всего за время войны на Ботанический сад упало свыше 100 бомб и снарядов.

…Замерзая в лютые военные морозы, учёные не сожгли ни одного образца хранящейся в музее древесины! Ни одно зёрнышко из огромной коллекции семян не было съедено.

А если в какое-то дерево на территории Ботанического сада попадал осколок снаряда, ему тут же, как раненому, делали перевязку, замазывали трещину варом.

Вспоминается и история с вавиловской коллекцией пшеницы, увы, проданной недавно за границу. Многие из тех, кто охранял её во Всесоюзном институте растениеводства (ВИР) в блокадном Ленинграде, умерли от голода, но не взяли из неё ни одного зёрнышка.

Благодаря их подвигу эти спасённые сорта пшеницы накормили после войны миллионы людей.

Низкий поклон учёным военной поры!


Две Тани

1.

Мы едем на Ржевский полигон, что в Ленинградской области, где в декабре 1937-го, возможно, оборвалась земная жизнь «Русского Леонардо» – священника Павла Флоренского и других Соловецких узников.

День зимний короток, а я вместе с тремя родственниками «врагов народа», среди которых внук отца Павла – профессор Павел Васильевич Флоренский, всего-то на один день и приехал из Москвы, чтобы почтить память погибших семь десятилетий назад.

Поэтому наш автобус, который любезно предоставила нам школа народного искусства святой царственной мученицы Александры Федоровны, где сегодня изучается духовное наследие отца Павла Флоренского, едет без остановок.

Но так уж, видно, было угодно судьбе, что мы почтили в этот день и память жертв Ленинградской блокады.

Слева от шоссе, нежданно для нас, вдруг возникла в окнах автобуса, словно до боли знакомые кадры документального кино, – легендарная Дорога жизни.

На возвышенности, вопреки суровой зиме, тянулся к солнцу «Цветок жизни», оправдывая изображённые на его каменных лепестках и лицо улыбающегося мальчика, и слова знаменитой песни: «Пусть всегда будет солнце...».Рядом с этим памятником – плита с надписью: «Во имя жизни и против войны. Детям – юным героям Ленинграда 1941–1944 годов».

В нашем автобусе – минута молчания, во время которой словно истончается грань между прошлым и настоящим...

Скорбно склонились в почётном карауле у мемориала белоствольные берёзы. На их голых стволах как будто алеют капельки крови.Неужели лучи неяркого солнца в этот декабрьский день в самом деле проникли из настоящего в прошлое, высветив на берёзах страшные зарубки от мин и снарядов – и по сей день живые, кровоточащие раны?!

Приглядываюсь...

Да это же пионерские галстуки!

Символизируя связь поколений, они повязаны на голых стволах берёз, словно на худющих ребячьих шейках.

Повязаны их нынешними ровесниками из питерских патриотических клубов в память о недетском мужестве, стойкости юных ленинградцев.

Повязаны в благодарность взрослым, до конца боровшимся за жизнь каждого ребёнка блокадного Ленинграда...

Да, одни дети, которых, спасая, вывозили по Дороге жизни на Большую землю, стали взрослыми, спустя годы приезжают сюда сами. Или, выполняя родительский наказ, побывали здесь хоть раз в жизни их дети и внуки.

Другие так и остались маленькими, беззащитными в том роковом минувшем.

В состав знаменитого мемориального комплекса, сооружённого в 1968–1975 годах Ленинградским Пионерстроем совместно со строителями Главленинградстроя здесь, на третьем километре Дороги жизни, входят также аллея Дружбы и траурный курган «Дневник Тани Савичевой», состоящий из восьми стел – страниц её блокадного дневника.

– Здравствуй, Таня! – мысленно обращаюсь к ставшей бессмертной благодаря советскому патриотическому воспитанию девочке из вечности. – Мы ведь писали о тебе и твоих сверстниках сочинения в школе, говорили на классных часах...

Вот и встретились!

2.

Когда началась Великая Отечественная война, другой Тане шёл второй год. Всю блокаду – с первого до последнего дня – она находилась в Ленинграде вместе с мамой Александрой Николаевной Константиновой. Тогда девочка мало что понимала в жизни, но в памяти у неё остались разрывы бомб и их жуткий свист.

Отец Тани – Владимир Евгеньевич Шульц – из российских немцев. Он был учёным. То ли из-за происхождения, то ли по состоянию здоровья на фронт его не брали.

А ему, как и многим другим согражданам, так хотелось поскорее приблизить нашу Победу! Владимир Шульц покинул на время, как он считал, науку и стал работать на кирпичном заводе в одном из пригородов Ленинграда. Через несколько месяцев в семью пришла похоронка.

Таня была чуть ли не единственным ребёнком на Васильевском острове. Вдвоём с мамой они жили в типичном ленинградском доме с двором-колодцем. Девочку неоднократно пытались забрать в эвакуацию, но мама была категорически против:

– Если я погибну, то дочь вместе со мной.

Жили трудно, как и все ленинградцы во время блокады. В те трудные дни у Тани появился приёмный отец – Георгий Григорьевич Смирнов. Он был морским офицером, служил в Кронштадте и по долгу службы бывал в Ленинграде. Его большая любовь и забота спасли их семью.

Над замкнутым двором лишь в ясную погоду был виден просвет неба. Что самое удивительное, их дом каким-то чудом уцелел. Как и в других домах, в нём были закрыты все окна. В большинстве зданий они были разбиты, а здесь, представляете, стекло целое! Это какая-то загадка, что-то совершенно невероятное! 

Мама у Тани была верующая. Но в то время икону семейную, Казанской Божией Матери, конечно же, не в красном углу держала, а прятала где-то в квартире. Она показала её украдкой Тане лишь после войны.

И вот – долгожданная Победа. Таня стоит на подоконнике – это особенно врезалось в её память, – и они с мамой радуются салюту.

Второй Тане Господь даровал долгую жизнь. Скончалась она в Москве в 2018-м. Композитор, пианистка, заслуженный деятель искусств России, кавалер ордена Дружбы, лауреат всесоюзных и международных конкурсов, профессор Московской консерватории имени П.И. Чайковского Татьяна Георгиевна Смирнова награждена знаком «Житель блокадного города», медалями «В память 300-летия Санкт-Петербурга», «В честь 60-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады», «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945».

Спустя многие годы после войны, когда она была на гастролях в Санкт-Петербурге, Татьяна Георгиевна зашла в свой дом, в квартиру, где сейчас живут научные работники – сотрудники Русского музея, –и испытала сильнейшее эмоциональное потрясение.

Татьяной Смирновой создано множество сочинений, связанных с Великой Отечественной и ленинградской блокадой. Среди них – оратория о детях блокадного города «Посвящение Ленинграду» на стихи нескольких поэтов, в том числе Александра Межирова, у которого есть поэма «Дети на ладожском льду».

… Две Тани – две разных судьбы. Вечная память!


Подвиг, равный ратному!

День памяти и скорби 22 июня 2008 года стал последним в земной жизни легендарного русского хирурга-долгожителя, академика РАМН Фёдора Григорьевича Углова (1904–2008), большая часть жизни которого прошла в городе на Неве. В октябре того года ему должно было бы исполниться 104 года.

Фёдор Григорьевич пользовался словом так же легко, как скальпелем: первая его книга «Сердце хирурга», где он вспоминает и Великую Отечественную войну, вышла в 1974 году. Книга эта разошлась по стране полумиллионным тиражом.

Потом появились: «Живём ли мы свой век», «Человек среди людей», «В плену иллюзий», «Человеку мало века»…

«Я никогда никому не завидовал, не сплетничал, не злословил», – говорил академик.

Он любил повторять:

«Врач послан больному от Бога и должен лечить его с Божией помощью!».

Именно с Божией помощью во время Великой Отечественной войны, как потом в мирное время, Углов спас сотни человеческих жизней – и жителей блокадного Ленинграда, и бойцов, раненных на фронте.Фёдор Григорьевич все 900 дней Ленинградской блокады был начальником хирургического отделения госпиталя.

Он оперировал в тяжелейших условиях – во время налётов, при недостаточном освещении, на пронизывающем холоде.

Подвиг, равный ратному!


Мурманский «Алёша»

Во время Великой Отечественной войны Мурманский порт сыграл важную роль в снабжении нашей страны и армии: через него шли грузы, поступавшие из государств – союзниц СССР по борьбе с фашистской Германией.

На сопке Зелёный мыс, одной из самых высоких в областном центре, стояли зенитные батареи, защищавшие небо Заполярья от фашистских налётчиков.

…В 1970-е здесь воздвигнут монумент – тридцатиметровая фигура воина, которая возвышается на высоте 173 метра над уровнем моря. Лицо мурманского «Алёши» обращено в сторону Долины Славы, где шли ожесточённые бои на подступах к Мурманску.

Капсулы с землёй из Долины и с водой с места гибели сторожевого корабля «Туман», повторившего подвиг легендарного «Варяга», замурованы в специальных нишах.

В 1975-м, в год празднования 30-летия Победы, у монумента состоялось захоронение останков Неизвестного солдата и зажжён Вечный огонь.

Мурманчане любят своего «Алёшу», отдавая дань памяти известным и безвестным солдатам Великой Отечественной, стойко защищавшим северные рубежи Отчизны.

У подножия монумента всегда живые цветы. Постоянно приезжают ветераны и молодожёны. Священники служат здесь панихиды о погибших героях.


Победоносец Георгий – с нами!

Тысячелетнее противоборство добра и зла, войны и мира, света и тьмы продолжается. Сегодня вновь встаёт вопрос, как сохранить Россию. И снова вспоминаются славные имена, великие деяния и ратные подвиги прошлого.

На излёте XXвека, к 50-летию Великой Победы и 100-летию маршала Жукова в Москве почтили память сразу двух Георгиев – воинов небесного и земного.

На Поклонной горе вознёсся белокаменный храм в честь Великомученика и Победоносца Георгия, построенный на пожертвования ветеранов-фронтовиков.

А на Манежной площади установлен один из самых известных памятников маршалу Жукову – конная статуя.

Памятник Жукову сначала планировалось установить на Красной площади перед Историческим музеем. Но чиновники от культуры категорически воспротивились этому: Красная площадь-де находится под охраной ЮНЕСКО как памятник истории и культуры мирового значения и её облик не подлежит «изменениям и дополнениям».

Скульптуру установили на Манежной площади, с которой, выходит, «ноу проблем». Этот монумент напоминает нам теперь и о его почившем авторе – великом русском скульпторе Вячеславе Михайловиче Клыкове.

Легендарный маршал явлен на пьедестале в зените славы и величия, принимающим парад Победы 24 июня 1945 года. Бронзовый Георгий Жуков вызывает прямые ассоциации со святым Великомучеником и Победоносцем Георгием, изображение которого помещено в основании монумента.

«Мне хотелось передать образ полководца, который, как бы натянув поводья, принёс победу, попирая фашистские штандарты, к стенам древнего Кремля, – сказал в одном из интервью Вячеслав Клыков. – На параде в 1945-м у Жукова был конь арабской породы, отличавшийся бесподобным изяществом, лёгкостью. Эту лёгкость мне и хотелось передать, показать мерный ритм парада Победы: конь шагает и попирает фашистские регалии…».

Хорошо помню, как тогда же, в 1990-е, рядом с памятником Жукову развёрзся огромный котлован. «Новорусский» и иже с ним бизнес, наживший неправедные средства на приватизации государственной собственности и других аферах, «отмывая» эти средства, хищно вгрызался в исторические недра Москвы.

После канувших в Лету пресловутых «строек коммунизма» шла «стройка дикого капитализма» – первого подземного торгового центра для новой «элиты».

Маршал казался стоящим на краю бездны…

Безнравственность «великой» стройки на Манежной площади, в самом центре Москвы, была в том, что в те годы людям месяцами не выплачивали зарплаты, начинались трагические события в Чечне.

А вскоре Россию в новой необъявленной войне стала заливать и кровь безвинных жертв многочисленных терактов в Москве и регионах. Были такие злоумышления и в построенном торговом комплексе на Манежной площади, и рядом с гостиницей «Националь».

Вновь и вновь мысленно вижу через минувшие годы тот трагический образ полководца, каким Жуков предстал мне в 1990-е: русский Победоносец Георгий удерживает Россию на краю бездны.

Бронзовый всадник бросал вызов новому времени. Монумент словно отвернулся от Красной площади, где в 1945 году был триумф русского духа, где у кремлевской стены в 1974 году похоронили прах опального полководца, хотя сам он просил похоронить его по православному обряду и ни в коем случае не сжигать.

Но, по словам дочери полководца Марии Георгиевны, «тогдашние наши правители, несмотря на то, что семья обращалась с просьбой уважить последнюю волю отца, тем не менее сожгли его. Я думаю, это лишний раз доказывает, насколько отца не любили именно те люди, которые были враждебны русскому духу, враждебны православию».

В своей земной жизни Георгий Константинович старался сам принимать решения. И теперь, бронзовый, словно разгневанный теми шумными шоу, которые проходят на главной площади страны, рядом с «кремлёвским погостом», покинул это святое место.

А может быть, это и символично, что маршал Победы придержал своего коня в двух шагах от Красной площади, на которой во все века решалась судьба державы?!

Тогда, в 1990-е, замерев в минуте молчания возле памятника Жукову, я подумал: он по-прежнему с нами, помогает удерживать Россию от новых падений и бед. Как и другие легендарные русские полководцы, которые спасали, и, верю, продолжают спасать наше Отечество, Жуков по-прежнему в пути, он готов вновь постоять за Россию.

…Сегодня, увы, находятся политики, историки и публицисты, которые оскорбляют святую память народную об этом великом человеке. Все эти злопыхатели или вообще умалчивают о роли маршала Жукова в победе над Гитлером, или, принижая полководческий гений Георгия Константиновича, ссылаются на его «кровожадность», «нелюбовь и пренебрежение к русскому солдату»: мол, побеждал, заливая поля сражений реками крови.

Бог им судья! Маршал-христианин, верю, давно уже предстоит перед Господом и молится за нас, грешных. Он молится за всех: и тех, кто чтит его память, и тех, кто пытается её осквернить и, как знать, может, своим либерализмом благоприятствует пролитию крови в развязанной антинародной войне, войне без линии фронта.

По Промыслу Божиему, благодаря наследникам маршала Жукова, которые есть и будут в наших Вооруженных силах и в нашем обществе, Россия выжила.

Близится ли час новой долгожданной Победы над очередным смутным временем? И сколько ещё будет обманчивых затиший между «боями местного значения», пока забрезжит на горизонте заря триумфа над драконом, который на сей раз по-воровски – тихо и незаметно!– вполз в наш дом, в нашу Россию?!

Бог весть! Ясно лишь, что цена этой Победы многократно превышает те «огромные жертвы», которые приписывают русскому Победоносцу Георгию.

А пока наше Отечество мужественно продолжает противостоять силам зла, лютой нелюбви к великому православному этносу, столь много делающему для обогащения (и в прямом, и в переносном смысле) мировой цивилизации.

Путь к духовному возрождению России и на этой основе – к возвращению её несколько девальвировавшегося статуса великой державы, увы, по-прежнему тернист, многотруден. И всё же вновь и вновь повторяю слова святителя Иоанна Златоуста: «Слава Богу за всё!».


Николай Алексеевич Головкин (Москва – Дмитров) – поэт, прозаик, эссеист, публицист. Член Союза писателей России, член Союза писателей XXI века, член Союза театральных деятелей России, член Московского союза журналистов, автор 9 книг стихов и прозы. Книга «Птица-память. Стихи и эссе к 70-летию Победы» (2015) награждена Золотым дипломом VII Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь» (2015).

Специально для «Столетия»


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..