Помирать собирайся, а рожь сей

Года три назад в эфире Первого канала в передаче А. Гордона «Россия 2030» мне довелось дискутировать с заместителем директора института философии РАН С.А. Никольским о будущем нашего сельского хозяйства. Никольский стоял на позициях пессимиста, утверждая, что наше село ожидают еще более худшие времена, и что в принципе перспектив у него, по крайней мере, на Cеверо-Западе России, нет. Мне была отведена роль оптимиста. А кем мне остается быть, как не оптимистом, имея четырех детей?

И как бы ни было плачевно состояние нашей деревни, экономики ее и государства в целом, мы должны жить по пословице: «Помирать собирайся, а рожь сей».

Какие же аргументы дают основания сохранять оптимизм?

Было еще хуже

Если обратиться к нашей истории, то мы найдем ней немало аналогов современному дню. В свое время мне доводилось общаться с профессором Вологодского пединститута Петром Андреевичем Колесниковым, который вывел некий алгоритм подъемов и спадов в нашей сельской местности.

Многократно «мор и глад», набеги кочевников обескровливали наши территории, в XVI веке бубонная чума выкосила почти половину населения, после реформ Петра мужского населения здесь практически не оставалось, а сколько войн всеми тяготами легло на плечи пахарей.

Малые, молодые деревни, хутора, починки исчезали, но сохранялось ядро, корневые деревни, выживавшие при любых обстоятельствах, от которых вновь вырастали молодые побеги.

И если сегодня взглянуть на административную карту области, то можно увидеть следующую картину: погибли в первую очередь молодые деревни, а корневые остались и, худо-бедно, внушают надежду, что они сохранят себя и далее.

Неперспективные города

А если говорить о мировом экономическом кризисе и способах выхода из него, то редко кто из политиков, экономистов говорит о том, что это прежде всего кризис «общества потребления», которое уже практически исчерпало ресурсы планеты, отравив ее отходами цивилизации, сосредоточив население в городах и гигантских мегаполисах. И сегодня положение городов мне кажется более драматичным, чем положение села.

Вот что говорят исследования ООН.

«За последнее десятилетие озабоченность правительств проблемами расселения усилилась. За последние годы мир пережил драматически быстрый рост городского населения. Скорость и масштабы этого роста, особенно его концентрация в наименее развитых регионах мира, продолжают предъявлять серьезные вызовы не только отдельным странам, но и мировому сообществу в целом. Открывающиеся в связи с процессами урбанизации возможности и проблемы, порождаемые ими, являются предметом внимания правительств многих стран. В 2009 году 83% национальных правительств выразили свою озабоченность тенденциями расселения в стране. Большую озабоченность этими проблемами выражают правительства развивающихся стран, из которых 58% высказались за необходимость значительных изменений в территориальном размещении населении, а еще 28% - за необходимость лишь некоторых изменений»

Однако не зря все больше появляется прогнозов, что к середине века более 60 процентов населения Земли, в том числе нашего, будет жить в сельской местности. На мой взгляд, переселение горожан в сельскую местность произойдет намного раньше.

Не трудно заметить, что наши города вступили в фазу перманентных техногенных катастроф. Включите телевизор: аварии, взрывы, обрушения, подтопления. А если прибавить к этому экологические, социальные, психологические катастрофы… Если вспомнить, какую воду мы пьем, какие продукты нам предлагают в супермаркетах, в каких помоечных дворах проходят лучшие годы наших детей…

Так что переселение горожан в сельскую местность неизбежно. Это экологическая, энергетическая, продовольственная безопасность, это, учитывая современные технологии в домостроении, - комфорт и уют…

Но это переселение потребует от человека пересмотра ценностей, из потребителя материальных и культурных благ ему потребуется превратиться в производителя…

Вот здесь и пригодится нам богатейший опыт наших предков, научившихся жить своим трудом, безотходно, в согласии с природой.

На работу, как на праздник

Мы живем в непростых климатических условиях.

Западные аграрии красят нашу северную территорию в белый цвет, где, по их мнению, сельское хозяйство невозможно, а значит, невозможна и жизнь. Действительно, у нас среднегодовая температура отрицательная. Нам все дается гораздо большими трудами и затратами, чем на Западе под теплым боком Гольфстрима.

Однако мы живем в этих условиях тысячелетия. Более того, русский народ сумел создать такую уникальную культуру, который позволила сделать этот чрезвычайно тяжелый, порой до кровавых кругов в глазах, труд желанным и радостным.

Откройте календарь земледельца и вы увидите, что в нем нет практически ни одного дня, не опоэтизированного, не украшенного каким-либо обрядом, праздником, традицией… Легко заметить что в русском языке «работа» и «праздник» имеют один корень.

Один лишь маленький пример, взятый наугад.

«Фролов день» - 5 декабря. В этот день все от малого до великого отправлялись на общественную работу по расчистке троп и дорожек к амбарам, овинам, к реке, провешивали ветками переходы и обозначали будущие дороги, чтобы в метель путник не заплутал. Ну а ближе к вечеру выносились на улицу столы, угощения и общинное пиво - в честь такого славного трудового почина.

7 декабря – Катерина Санница. Это уже не праздник, а сплошная поэзия души. Готовятся сани, возки, чистится упряжь. Лошади, гривы и дуги украшаются лентами.

В возке - медвежья полость, а в - ней молодожены, которые сыграли свадьбы на Покров день. С ними тещи, свекры, деверья, невестки, разодетые в пух и прах. Этакие смотрины семейного благополучия…

А что стоит, например, празднуемый в начале мая «ляльник» - праздник детей!

Когда противоречие между праздниками сценическими и подлинно народными стало критическим и не в пользу последних, при поддержке губернатора Вологодской области В.Е. Позгалева, я написал сценарии и поставил до двадцати народных праздников, которые сегодня уже прижились и пользуются неизменной любовью и популярностью у народа.

Так, например, Праздник Коня с соревнованиями троек, с катанием с ледяных гор, взятием снежной крепости, гонках самодельной техники, смотринами молодых семей собирает по 15-20 тысяч человек, которые не просто зрители, а активные участники всех игрищ.

Праздники Топора, Коровы, Самовара, Русской Печки, Пирога, Живой воды, Шоу драндулетов, Банная ассамблея возвращают народу утраченную способность самому ежечасно и ежедневно творить свой мир, свою культуру. Праздники эти давно уже перешагнули границы Вологодской области и широко шагают по стране.

В деревне Пожарища Нюксенского района Олег Коншин еще пареньком начал собирать деревенские обряды, песни, сказки, истории. Он сумел вокруг себя, вокруг деревенских традиций объединить земляков, сделать их жизнь осмысленной и наполненной красотой. И деревня сумела в нынешней экономической сумятице сохранить себя, школу, производство и удержать на земле молодежь!

Подальше от сцены, от разрушающего влияния телевизора, поближе к своим корням, традициям. И жизнь наша наполнится новым осмысленным светом!

Универсальная деревня

Уже есколько лет в Вологде проходит выставка, проводимая правительством области - «Сделал сам». Свое мастерство и таланты представиляют мастера народных промыслов со всей области. Каждый раз поражаешься: насколько талантлив наш народ, какой творческий, предпринимательский потенциал заложен в нем, ясно, что способность эту нужно всемерно поддерживать и развивать.

Впрочем, иной, разглядывая изделия мастеров, скажет: к чему все это? Это вчерашний день, мы живем в век электроники, информационных технологий, а здесь – валенки, лапти, половики, глиняные горшки, деревянные ложки да солонки…

Однако не следует торопиться с выводами.

Однажды мне попался в руки любопытный дореволюционный документ - что-то вроде государственного реестра, в котором говорилось, что в нашей губернии на конец XIX века было зарегистрировано 200 тысяч ремесленников-кустарей и три тысячи самых разнообразных ремесел. Может быть, произошла ошибка, статистическая погрешность? Я с трудом смог насчитать около пятидесяти сельских специальностей, и этот список был внушительным, но до трех тысяч было далеко. Решил сознательно собирать все, что встречается мне в жизни, в книгах, рассказах стариков о крестьянских ремеслах, делая записи в свой дневник…

И скоро понял, как многого я не знал… Деревенская жизнь и история стали открываться новыми глубинными сторонами, о которых я даже не подозревал. Я только начал собирать эти сведения, но уже понял, что цифра, которая попалась мне в старинных бумагах, вполне реальна…

Русская деревня была абсолютно универсальной и могла делать все: от литья корабельных цепей и пушек до строительства морских судов.

Более того, в те времена не только марксистская теория озадачивала российские передовые умы. Довольно распространенным было мнение, что у России свой собственный путь развития, отличный от Запада: аграрно-кустарный. Сегодня этот взгляд может показаться абсолютной утопией. И действительно, стоит ли заниматься поисками утраченного, отжившего?

Однажды я возвращался с немецким своим товарищем Вернером Штепаном из Голландии в Германию на его автомобиле. Сказочные дороги, обустроенный мир, ничего не скажешь. Но вот мы увидели среди потока машин человека, который голосовал на обочине.

Мой товарищ остановил машину, и они стали о чем-то говорить по-немецки. Потом Вернер развел руками и поехал дальше.

Я спросил его, что случилось на дороге, почему голосовал этот человек. Оказалось, что у автомобиля спустило колесо, и голосовавший спрашивал у проезжающих отвертку, чтобы поменять колесо. Но ни у кого не было отвертки.

-Так ведь с помощью отвертки нельзя поменять колесо. – сказал я. - Колеса меняют с помощью ключа-баллонника.

Тем более не было у немцев ключей-баллонников…

- И что станет делать тот человек на обочине? - Спросил я.

- Ничего. Он вызовет службу спасения, - отвечал товарищ.

- Но это ж беда! – Возмутился я. - А если случится что-нибудь серьезное? Что вы будете делать в своей обустроенной Германии? А если спасатели не приедут?

Вернер не ответил.

Посреди цивилизованной, механизированной, специализированной, автоматизированной, компьютеризированной Европы пропадал человек, потому что он передоверился цивилизации и не знал, как менять у автомобиля колесо.

Я все чаще прихожу к мысли, что русская деревня, иногда воспринимаемая нами, как отсталая, безграмотная, сермяжная, явила миру великолепнейший образец универсальности, которая несмотря на все потрясения, тяготы, выпавшие на нашу долю, помогала селу преодолевать самые тяжкие испытания. И это еще не все.

Я думаю, что универсальность нашей деревни является бесценным наследием, которое позволяло вчерашним полуграмотным крестьянам становиться учеными с мировыми именами, политиками, гениальными конструкторами, военачальниками, разгромившими самую отлаженную и агрессивную военную машину фашистской Германии... Думаю, что это наследие еще послужит нам.

Было время, причем совсем недавнее, когда на Вологодчине было модным заниматься самодельным авиастроением. А что, есть серьезные основания на то.

В XIX веке морской офицер Александр Федорович Можайский, сидя в селе Котельникове под Вологдой, сконструировал первый в мире летательный аппарат тяжелее воздуха и назвал его самолетом. А потом пошло, полетело…

В начале XX века Сергей Ильюшин, имея всего лишь церковно-приходскую школу за плечами, покинул родную деревню на Кубенском озере, и отправился в Санкт-Петербург наниматься на строительство аэродрома – канавы копать. Ушел в лаптях, с котомкой, а спустя лет пятнадцать стал признанным авиаконструктором, а еще немного погодя создал один из лучших боевых самолетов Второй мировой войны.

Наверное, пример знаменитых земляков заразителен. В Бабушкинском районе до сих пор вспоминают Паранькину гору, с которой стартовали в небо самодельные летательные аппараты. А один такой самолет долгонько стоял во дворе районного отдела милиции, арестованный по причине отсутствия у деревенского конструктора разрешения на полеты.

В славном городе Кириллове так же строили самолеты для преодоления бездорожицы и полетов на зимнюю рыбалку.

В Сямженском районе один лесник додумался поставить на бензопилу пропеллер, повесил свое изобретение за плечи и гонял на лыжах по лесам и долам за браконьерами. Правда, агрегат довольно шумным получился, но эффект в деле сохранения лесов был.

Это лишь некоторые примеры, связанные с вологодским воздухоплаванием, а что касается остального самодеятельного технического творчества, то тут не хватит и бумаги, чтобы описать все чудеса, которые встречались мне на жизненным пути.

По количеству самодеятельных конструкторов признанно лидирует Сямжа. У кочегара Александра Кустова, например, самодельный драндулет оснащен переламывающейся рамой, что придает ему большую маневренность в лесу, а также есть на нем бульдозерная навеска для уборки снега, есть привод на бетономешалку, есть крытый кузов с печкой, в котором можно ночевать и зимой…

Уже много лет в Сямже существует традиция: по весне на труднодоступное Шиченгское озеро выезжает отряд рыболовов любителей на самодельных болотоходах.

Этим вездеходам не страшны ни разбитые проселки, ни вздувшиеся водопольем реки, ни болота… Болотоходы эти способны идти как по льду, по ледовой каше, так и по воде…

А, скажем, Александр Агеев, фермер из Кириллова, владеет передаваемым по наследству секретом кладки бездымных печей с очень высоким коэффициентом полезного действия.

У деревенского изобретателя из Шекснинского района Чистякова, ныне к сожалению покойного, было более двадцати авторских свидетельств на изобретения, среди которых ни много ни мало – комбайн «Русь», способный убирать без потерь самые высокие урожаи. У Валентина Петровича был свой ветряк на крыше, который производил необходимое количество электроэнергии, а с помощью бензопилы он пахал огород, окучивал картошку, косил сено.

Теперь о перспективах народного творчества, которое, согласно логике развития цивилизации должно вроде бы отмирать, уступая дорогу инновациям и нанотехнологиям…

Мне кажется, что единственным залогом сохранения деревни и в целом сельского хозяйства, является многоукладность его экономики. Универсальность нашей северной деревни. Крупные животноводческие комплексы, автоматизированные и роботизированные, несмотря на всю их экономическую выгоду, иссушают деревню, лишают работы ее жителей.

Никогда и прежде экономика нашей деревни не строилась на производстве одной лишь сельскохозяйственной продукции. Слишком многотрудно и затратно дается на Севере хлеб, молоко, мясо.

Потому наш северный крестьянин в большей степени производил продукты питания для внутренних потребностей, за исключением разве масла и льна. Все остальные необходимые для жизни средства он добывал прикладными промыслами, охотой, рыбалкой, бортничестом, извозом, плотницким ремеслом, солеварением, отхожими промыслами, уходил за Урал в Сибирь за мехами, за хвостом соболя добежал до Тихого океана, а там, построив корабли, добрался и до Америки…

И надо заметить, что северный крестьянин не был бедным. Достаточно проехать по деревням на реке Сухоне, чтобы понять это.

Я собрал и описал в детской приключенческой повести «В поисках забытых ремесел» около 400 бытовавших в наших краях промыслов и ремесел. К сожалению, издать эту книгу уже несколько лет не представляется возможным. Кризис.

Но нет ни одного издания, которое порадело бы о народных умельцах и народном творчестве…

Власть земли

В свое время Глеб Иванович Успенский, большой знаток и исследователь русской деревни вывел знаменитую форму существования нашего народа:

«Русский народ до тех пор велик, терпелив, могуч, до тех пор держит на своих плечах вся и все, покуда царит над ним власть земли, пока живет в его создании невозможность ослушания ее повелений… Уберите эту власть… и нет уже того великого, терпеливого, могучего народа… наступает страшное «иди куда хошь…»

Нет смысла говорить, что в 17-м году была нарушена эта связь, народ лишился земной власти, а между крестьянином и землей встал посредник: комиссар, уполномоченный, работник райкома… А когда обрезали последние сотки приусадебного огорода, которые еще хоть и слабо, но удерживали крестьянина на земле – вот тогда-то и наступило страшное «иди куда хошь…» Но и сегодня, мы не избавились до конца от этого пагубного посредничества между крестьянином и землей…

Нравственные, психологические утраты в современной деревне колоссальны. Порой, кажется, что уже не за что зацепиться, не отродится крестьянский корешок. Однако, у нас есть мощнейшие инструменты воздействия на умы, которые служат сегодня не созиданию, а направлены на разрушение. Я говорю о средствах массовой информации и, прежде всего, электронных СМИ. Русский человек - носитель общинного сознания. Уверен, что добрый пример, показанный на экране телевизора, найдет отклик в душе русского человека и позовет его в поле, к земле, к созидательному труду без посредников.

Земли будущего

Известный искусствовед С.В. Жарникова, ссылаясь на «Известия архангельского общества изучения северного края», пишет о том, что в начале прошлого века департамент земледелия Соединенных Штатов Америки провел под руководством известного ученого, бывшего земского агронома из Архангельской губернии Александра Криштафовича обследование всех сельскохозяйственных угодий планеты на предмет их перспективности.

В результате этих исследований самыми перспективными в мире были названы земли Северо-Запада России.

Факторы в пользу этого: длинный световой день, обилие непрямой солнечной радиации, достаточное количество влаги, чтобы не страдать засухами, достаточный температурный режим и плодородие почв.

Земли Северо-Запада были названы «землями будущего». И хочется в это верить всем сердцем и разумом.

Ехалов Анатолий Константинович – заслуженный работник культуры Российской Федерации, писатель, тележурналист, действительный член Петровской академии наук и искусств, член Союза писателей России. Живет в Вологде.