«Облезлая наука» огрызается

Сохранение финансирования науки на нынешнем уровне, предлагаемое проектом закона о федеральном бюджете, фактически ставит крест на планах построения экономики знаний и инновационного развития.

Ученые РАН бьют тревогу - окончательный развал российской науки не за горами. Об этом говорится и в резолюции их митинга, прошедшего на Пушкинской площади в Москве. Митинга, который прошел в целом чинно-благородно, без визга и воплей. Но для тех, кто слышал речи ораторов, было вполне ясно: ученые протестуют не просто по поводу «недофинансирования науки». Они предупреждают власть о том, что если продолжится варварское отношение к фундаментальной науке, сложившееся в России, то это непременно приведет страну в стан государств третьего мира.

В России затраты на науку в расчете на одного исследователя сегодня равны примерно 35 тыс. долл. в год; в Южной Корее – 160 тыс. долл., в США – 190 тыс., в ФРГ – 215 тыс.

Таким образом, мы отстаем от американцев в 5,5 раза, от немцев - более чем в 6 раз. Даже маленькая Корея, как видим, вкладывает в науку в 4,5 раза больше России. Нормально это? С учетом постоянного и крайне динамичного повышения роли науки в развитии современной экономики, это – катастрофично!

При этом важно понимать, что мизерные 35 тыс. долларов в год выделяется в России не на зарплату одного ученого, а на весь комплекс существующих научных учреждений: от покупки нового (а оттого – всегда дорогого) оборудования до содержания зданий, сооружений и всей инфраструктуры научной сферы.

Что касается зарплат ученых, то они по сравнению с аналогичными зарплатами в развитых странах просто нищенские. Средняя зарплата в России почти в 10 раз ниже, чем в тех же США.

Но больше поражает другое. Нищенствующим слоем населения в нашей стране оказались те, кто в западных странах считается более чем средним классом – классом хорошо обеспеченным.

Лет пять назад журнал «Money» провел исследование, в ходе которого определил 10 «лучших профессий». В этот список вошли специальности программиста (средняя зарплата составляла 80,5 тыс. долларов в год), вузовского профессора (81,5 тыс.), ассистента врача (75 тыс.), психолога (66,5 тыс.). О терапевтах и хирургах даже упоминать не буду, чтобы не травмировать наших врачей.

Но данным «Science and Engineering Indicators», с 1995 по 2007 год (это последние данные, которые датируются 2010 годом) количество исследователей в РФ неуклонно сокращается, в то время как в США и в странах ЕС – постоянно растет. Даже в «бананово-лимонном» Сингапуре за это время количество исследователей выросло на 11%!

Только из нашей Северной Пальмиры на работу в последний уехало не менее 50 докторов и около сотни кандидатов наук: математиков, физиков, биологов и химиков. Главный мотив отъезда: социальная невостребованность научного знания на родине и превосходные условия для работы в научных центрах Сингапура.

А что касается зарплаты, помнится, несколько лет назад на самом верху речь шла о том, что в Российской академии наук она должна составлять не менее 1 000 американских долларов в месяц. Но до сих пор такой зарплаты у сотрудников РАН нет и в помине. Хотя министр науки и образования РФ г-н Фурсенко неоднократно заявлял в эфире о том, что зарплаты в Академии уже достигли 30 000 рублей. Не удивительно, что продолжается отток научных кадров за рубеж.

Вопрос о зарплате в мотивах эмиграции стоит лишь на третьем месте, и возможно потому, что высокая зарплата ученого в современном мире – вещь сама собою разумеющаяся. Высокая зарплата – аксиома для стран, осуществляющих нормальную научно-техническую политику.

Так, если рядовой профессор в США достигает уровня заведующего кафедры и является уважаемым ученым, он уже переходит из среднего в высший класс, ибо его заработок достигает нескольких сотен тысяч долларов в год.

У нас же в стране сложилась парадоксальная ситуация, когда высокопрофессиональные специалисты, порой с мировым именем, получают даже по российским меркам мизерную зарплату - меньше, чем водитель трамвая, который зарабатывает по 35000-40000 рублей в месяц!

Но, повторяю, - на митинге речь о зарплатах даже не шла. Ученые говорили о другом. О том, что сегодня окончательно гробит науку. Представители общественных организаций ученых пытались достучаться до руководителей государства, обращая их внимание на тяжелейшую ситуацию, сложившуюся в области конкурсного финансирования научных исследований.

Как известно, сегодня львиная их доля финансируется через конкурсы. Но это приводит к тому, что часто выигрывают конкурсы не те, кто по своему научному потенциалу может решить ту или иную научную проблему, а те, кто… меньше попросит на это денег. В результате новоявленные Остапы Бендеры, выигрывающие подобные конкурсы, и выдают на-гора такую интеллектуальную дрянь, от которой у серьезных ученых волосы встают дыбом.

Поставив научное сообщество в подобную ситуацию, государство делает потом большие глаза и сокрушается: «Доколе будем кормить эту облезлую науку!».

Тут же возникает альтернативный план создания «новой науки», то есть – Сколково. Туда уже закачиваются огромные деньги, в то время, как вполне дееспособные научные учреждения Академии наук перебиваются с хлеба на воду.

Об уродстве конкурсного финансирования науки уже писано-переписано, но воз и ныне там. Участники митинга на Пушкинской площади в своем обращении к премьер-министру и спикеру Госдумы обратили их внимание на недопустимость подобной практики.

В резолюции говорится о необходимости внесения серьезных изменений в планы бюджетного финансирования научных исследований на 2012 год. Для этого Правительство РФ и Государственная Дума РФ должно внести изменения в проект закона о федеральном бюджете на 2012 год и плановый период 2013 и 2014 годов в части финансирования ведущих государственных научных фондов. Главные из них - Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) и Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ).

«Эти фонды, - говорится в обращении участников митинга, - являются наиболее эффективными и результативными среди всех государственных организаций, ведущих конкурсное финансирование научных исследований, что подтверждается объективными наукометрическими данными. Необходимо восстановить докризисные нормативы финансирования фондов: для РФФИ - 6 % от общих расходов федерального бюджета на гражданские исследований и разработки, для РНГФ – 1 %. Понимая сложность финансовой ситуации, мы предлагаем сделать это поэтапно – выйти на докризисные показатели в 2014 г., в 2012 г. можно ограничиться следующими минимально приемлемыми объемами финансирования фондов: РФФИ – 10 млрд. руб., РГНФ – 1.5 млрд. руб.».

Где правительству взять эти деньги? Учеными Академии этот вопрос вполне продуман: «В случае невозможности изыскания дополнительных резервов следует увеличить финансирование научных фондов за счет перераспределения средств, неэффективно расходуемых в рамках конкурсов Минобрнауки». Которое, по мнению ученых, руководствуется не столько стремлением «рулить наукой», сколько желанием «не пустить деньги на самотек» с однозначно ожидаемыми лично-персональными интересами.

О злоупотреблениях и недостатках конкурсного распределения денег на научные исследования все знают. Но проверяет Счетная палата с особым пристрастием почему-то не министерских «пилителей» пирога, а те же фонды.

Справедливости ради заметим, что по динамике расходов ассигнования на гражданские исследования в России за четыре года (с 2006 по 2010) выросли в 2,1 раза, пропорционально выросло и финансирование фундаментальных научных исследований. Правительством Российской Федерации принята программа фундаментальных научных исследований государственных Академий наук на 2008–2012 годы. Общий объем ассигнований из федерального бюджета на реализацию программы был запланирован в размере более 250 млрд. руб.

Спрашивается, чего же митингуют ученые? Что им все неймется?

Да потому, что, во-первых, запланированное на 2012 год фактическое сокращение финансирования научных фондов не позволит приступить к новым исследовательским темам и программам –поддержать бы уже начатые раньше работы!

А во-вторых, сохраняющийся порядок игр в конкурсы опять приведет к тому, что деньги будут получать очередные «Рога и копыта», а серьезные коллективы ученых снова окажутся без денег. И без дела.

Зато в очередной раз у рулящих наукой министерских чиновников будет превосходный повод ерничать с высокой трибуны насчет «облезлости» академической науки.