На ком экономим?

По данным Министерства образования, в 2000 году на территории Российской Федерации находилось 1967 специальных учебных коррекционных заведений. Сегодня их осталось - 1749.

Закрываются даже те школы, которых и так катастрофически не хватает, — для незрячих, слабовидящих, неслышащих, детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. И это на фоне роста детской инвалидности и еще не развитой системы инклюзивного и дистанционного образования

Форматируют и переформатируют

Чиновникам легче всех стричь под одну гребенку. Они относятся к специальным учебным заведениям для инвалидов, как к обычным средним школам. Без всякого научно-методического обоснования спецшколы для инвалидов сливают друг с другом, «форматируют» и «переформатируют», а то и переводят на нормативно-подушевое финансирование.

И при этом совершенно не думают о том, что невозможно оптимизировать такие школы, не изменив их суть.

Специалисты предупреждают, что объединение нескольких близких по духу маленьких школ не поможет решить финансовые проблемы, а механическое слияние создаст массу организационных, педагогических, психологических проблем для всех участников образовательного процесса. Ведь речь идет не просто об объединении зданий и потоков финансирования – сливать придется живые коллективы с разными педагогическими подходами и традициями.

Вопреки ожиданиям и обещаниям оптимизаторов на смену разрушаемой системе специальных учебных заведений для инвалидов не приходит ничего: нет ни продуманных программ занятий с разными категориями учащихся в обычных школах, ни соответствующей инфраструктуры, не предусмотрено участие в учебном процессе специалистов, которые занимались бы сопровождением особых категорий учащихся. Эта работа никем не финансируется.

Экономия ради экономии

Почему же чиновники так рьяно взялись за спецшколы? Неужели детей-инвалидов у нас стало меньше? Вовсе нет. Число ребятишек с врожденными патологиями неуклонно растет: в 2008 году инвалидами были признаны 67,1 тыс. детей, в 2010 — уже 73,2 тыс. Показатель впервые выявленной инвалидности увеличился с 25,1 на 10 тыс. детей в возрасте до 18 лет в 2008 году до 28,2 – в 2010-ом.

По сравнению с семидесятыми, восьмидесятыми годами, неготовность детей к систематическому обучению на седьмом году жизни увеличилась в 5 раз! Всего 32 процента детей относятся к первой группе здоровья, то есть – практически здоровы.

Специалисты отмечают рост заболеваний, связанных с ограничением способности детей-инвалидов к адекватному поведению, возможностью передвигаться, общаться с окружающими. А общее состояние здоровья российских подростков таково, что по тем или иным причинам до 80 процентов из них ограничены в выборе профессии по состоянию здоровья.

По статистике Министерства образования России, минимальное количество детей, постоянно нуждающихся в коррекционной помощи – 1 млн. 6 тысяч человек. Но имеют возможность получить такую помощь лишь 500 тысяч. Однако, это – оптимистические данные. По оценкам экспертов международных организаций, например ЮНЕСКО, в России из 30 млн. детей, примерно от 2 млн. 500 тыс. до 3 млн 500 тыс. временно или постоянно нуждаются в специальной педагогической поддержке. При этом абсолютное большинство (80–85 процентов) этих детей не получают и не могут получить ее в обычной средней школе.

Выходит, что примерно 2–3 миллиона детей у нас в стране нуждаются в коррекционном обучении постоянно или на какой-то срок, но получить его не могут.

– Так что на самом деле, при состоянии физического здоровья наших детей и подростков, нам необходимо постоянно открывать новые и новые коррекционные школы, а их закрывают, – делает вывод Светлана Суворова, директор департамента социальных проблем устойчивого развития кафедры ЮНЕСКО/МЦОС «Передача технологий для устойчивого развития», член оргкомитета движения «Образование для всех». – Практика показывает, что в коррекционных спецшколах изначально больные дети реабилитируются, крепнут и выходят, готовые к профессиональному образованию и труду, а в массовых, общеобразовательных школах, даже при наличии классов коррекции, такие же больные дети слабеют, заканчивают школы значительно более проблемными, чем были, когда в них поступали. Но это почему-то не убеждает чиновников, решивших сэкономить за счет больных детей.

На откуп регионам

Одни учебные заведения сливают с другими, детей-инвалидов переводят в обычные школы. Но, как утверждают специалисты, создать условия коррекционных учебных заведений в обычной средней школе очень трудно.

Для работы с детьми, страдающими отклонениями в здоровье, используются соответствующие, специализированные, программы и методики. Обучение осуществляют в основном педагоги-дефектологи.

Коррекционные школы, как правило, связаны с соответствующими профильными лечебными медицинскими учреждениями, в которых при необходимости осуществляются консультации и лечебная поддержка каждого ребенка. В коррекционных классах обычной школы все это практически невозможно. Ни одна государственная школа не сможет ради одного или даже нескольких коррекционных классов дополнительно набрать в штат большое количество учителей-дефектологов и специалистов, ведь учителя-дефектологи получают значительные надбавки за работу «с патологией», причем разные группы патологий обуславливают разные размеры надбавок.

В законе «Об образовании» все эти тонкости не прописаны. Правда, в нем есть глава «Особенности реализации некоторых видов образовательных программ и получения образования отдельными категориями обучающихся». В ней декларируется поддержка государством детей с ограниченными физическими возможностями, а в чем конкретно она должна заключаться, не оговаривается.

Всю ответственность за реализацию образовательной политики, как у нас водится, переложили на субъекты Федерации, совершенно забыв о том, что не все из них располагают достаточными ресурсами для обеспечения равного доступа к образованию

Возможности регионов неодинаковы, и уровень детской инвалидизации в них тоже разный. Где-то могут создать детям инвалидам необходимые условия, где-то нет.

Как правило, больше всего больных детей рождается в регионах с низким уровнем социально-экономического развития (Чеченская Республика — около 500 инвалидов на 10 тыс. детей, Ингушетия — почти 400). Низкий показатель детской инвалидизации отмечается в регионах-лидерах экономического развития (Ямало-Ненецкий АО — приблизительно 130, Москва — 150). Остальным без федеральной поддержки обеспечить доступ к образованию для детей-инвалидов проблематично.

Школу можно отстоять?

Вот почему все больше людей выступают за сохранение системы коррекционного образования. И там, где проявляют настойчивость педагоги, родители и общественность, приговоренные к закрытию учебные заведения удается отстоять.

Например, в Красноярском крае, коллектив Боготольской коррекционной школы-интерната при попытке ликвидировать школу решением Боготольского городского Совета, обратился к депутатам Красноярской краевой Думы с просьбой отменить это решение. Учителя указали краевым депутатам на то, что местная администрация и Совет приняли такое решение в связи с тем, что не захотели передавать здание, в котором находится школа в краевую собственность.

Другой пример. Два месяца продолжалась борьба родителей и педагогов с чиновниками Департамента образования против уничтожения Пермской областной коррекционной школы для детей-инвалидов. Содержать успешно действующее образовательное учреждение с уникальными методиками, по мнению чиновников, стало не рационально, и его решили «оптимизировать». 130 детей могли быть переведены неизвестно куда, а большая часть учителей, высококвалифицированных специалистов - лишилась бы работы. Родители и педагоги обратились к общественности. Пермская гражданская палата активно поддержала их требования. В результате департамент образования прислушался к мнению общественности и накануне 1 сентября подготовил приказ, отменяющий ликвидацию спорного учебного заведения.

К сожалению, подобных фактов пока очень мало. В нашей стране много хороших законов. Слава Богу, много хороших, честных людей. Нам не хватает одного – храбрости сказать «Нет!» беззаконным действиям, произволу, несправедливости.

Коррекционная школа – последняя надежда получить образование для тех, кто по состоянию здоровья не может обучаться в обычной средней школе.

Неужели для того, чтобы очнулись родители, педагоги, общественные организации, 10 процентов наших детей должны полностью лишиться возможности получить образование, помощь и поддержку специалистов, потерять свой шанс на нормальную полноценную жизнь?