Михаил Веллер: "Если Ле Пен фашист, то я ацтек"

- Михаил Иосифович, студенческие годы вы провели в Ленинграде. Какова была в те годы ситуация с иностранными студентами?

- Для простого советского подростка самым лучшим человеком в мире был негр. Из прессы и литературы следовало, что в среднем "черные" лучше "белых": они добрее, трудолюбивее, они очень настрадались. При этом они не менее умны и талантливы, а "белые" их угнетают.

В те времена значительных ограничений по количеству мест в общежитиях не было, и для учебы в ленинградских и московских вузах приезжали со всей страны. И все были настроены позитивно и по отношению к африканцам, и к азиатам. Да, русский и китаец – братья навек!

Темпераментные люди с африканскими генами чувствовали, что их никто не обижает, а девушки идут с ними танцевать. Если кто-либо позволял себе ударить иностранца, он вылетал из университета и из комсомола, а если не служил в армии, то отправлялся туда, - это даже не обсуждалось. Каждую субботу после стипендии всё общежитие "гудело", и некоторые африканцы, выпив, начинали наглеть. Они могли хватать местных девиц за все места, могли ударить, если те отказывались с ними куда-то идти. Но при этом бить их самих было нельзя. Они это знали и этим пользовались.

Поступая в университет совершенными интернационалистами, мы выходили из него в некоторой степени расистами.

- В чем причины межнациональных конфликтов в России и в мире?

- Существует закон, который знают все этнографы. Миграция должна находиться в таких пределах, чтобы в стране она не замечалась. Нужно, чтобы страна, народ или этнос, были в состоянии без видимых усилий переваривать мигрантов и превращать их в частицы своего народа, тогда всё проходит естественно. Но когда мигрантов делается слишком много, то столкновения неизбежны — они были всегда, есть и будут. Заявить, что "все люди — братья", — это то же самое, что заявить "братьев нет вообще".

Человек определяется по принципу "свой-чужой". Человеку присущ социальный инстинкт. Люди самоорганизуются в группы и этносы, всегда противопоставляя себя другим. Сейчас нам сказали, что этого нет. Сказали отчасти по глупости, а отчасти — по расчету. Люди, получающие большие прибыли, хотят, чтобы эти прибыли были еще больше, и уже во всех развитых странах нуждаются в привозной, дешевой рабочей силе. Народ мгновенно развращается от безделья, пособий по безработице и высокого социального статуса. Он требует пенсии, дома для престарелых, бесплатные медицинские страховки, и плевать за чей счет, - пусть правительство обеспечит. А политиканы ввозят новых мигрантов, и мигранты начинают замещать народы, создавшие культуру, в которую они прибыли.

Мигрантов много, и они уже не хотят иметь ничего общего с теми людьми, которые жили здесь раньше. Они подчеркнуто внедряют свой быт, свою религию и свой уклад, и говорят: "Погодите, суки, мы еще займем ваши места, потому что всё это создано нашим трудом!". Пройдет какое-то время, и так и будет.

Мы живем в очень интересную эпоху. В свое время в Римской империи всем свободным обитателям были дарованы права римских граждан. Таким образом, римляне как таковые перестали существовать, они растворились. Уже императоры были из германцев, уже город Рим населяли представители всех народов империи, а сами римляне стали полными вырожденцами, которые не желали делать ничего, требуя лишь хлеба и зрелищ.

В сегодняшнем мире люди, считающие себя прогрессивно мыслящими, выступают в поддержку нелегальной миграции. Но если есть закон о границе и о въезде в страну, то он должен соблюдаться. Несоблюдение должно караться, а если нарушение закона не карается, то такой закон можно отменить. Сегодня говорят: любой обитатель Земли должен иметь право по собственной воле въехать в любую страну, жить там, привезти всех своих родственников, и никто не смеет ему мешать. Более того, при этом он может еще и не работать.

Что говорит во Франции Ле Пен, которого газетные идиоты обвиняют в фашизме? Он говорит: "Вон неработающих! Вон нахлебников и дармоедов, трутней и паразитов, наркоторговцев и сутенеров! Весь тот мусор, который сюда понаехал, должен быть выкинут вон. Если человек работает и зарабатывает честно себе на хлеб, платит налоги и приносит стране пользу, не надо его трогать". Что ж, если Ле Пен фашист, то я ацтек.

Мы имеем ситуацию, когда всем гражданам Земли фактически дают права "золотого миллиарда", но пять с половиной миллиардов не прошли школы цивилизации, не создали своими потом и кровью всего того, что создали европейцы, имеют другую ментальность и ценностную ориентацию, другие традиции и представления о том, как надо жить. Им говорят: "Приходите, живите с нами, ваши традиции также ценны". Это напоминает воззрения русских интеллигентов конца XIX века при подъеме социализма в России, когда говорили, что Венера Милосская ничем не хуже печного горшка. Прошло еще пятнадцать лет, и владельцы печных горшков перерезали владельцев Венер Милосских. Оказалось, что в своем роде они не только не хуже, но даже лучше. То же самое происходит сегодня во всем мире.

- Что такое "уличный неофашизм"?

- Полезно со всего содрать этикетку и посмотреть, что за ней. Фашизм – это про Италию, про Муссолини, про "фашио" и "общее дело". Это не имеет никакого отношения к тому, что мы имеем сегодня. Большевики называли себя "Российская социал-демократическая рабочая партия" (РСДРП). Нацисты называли себя "Германская национальная социалистическая рабочая партия". Разница в одном слове. Эти партии – родные сестры, с этим никто и не спорит. Национал-социалисты полагали, что должен быть социализм для трудящихся немцев, и никак иначе. Когда рассказывают про все эти закатанные рукава и прочее, то творятся мифы. Это всё равно, что миф о том, что Сталин – только добрый отец или только кровавый злодей.

Сейчас мы говорим о группах юных экстремистов, возникающих, в основном, спонтанно, совершающих преступления на почве национальной розни. Это действительно есть, и глупо пытаться это отрицать. И мы разводим руками и спрашиваем: откуда фашизм в стране, которая победила фашизм?

Значит так: победа социал-демократической партии над национал-социалистической партией не имеет никакого отношения к тому движению, которое наблюдается здесь и сейчас. В первом случае сцепились две огромные силы, программы которых были очень схожи, и каждая из этих сил мечтала уничтожить другую. Перед Второй мировой войной это знал весь мир, достаточно поднять газеты той эпохи. Сейчас то, что у нас называют фашизмом, и что на самом деле можно назвать национал-экстремизмом, это самодеятельная подмена группками юных хулиганов тех функций государства, которые оно, по разным причинам, выполнять не хочет, не может и не собирается.

Сегодняшний разгул национал-экстремизма можно считать болезненной, уродливой, опасной формой обострения национального инстинкта самосохранения. Народ являет собой единое целое. Тот, кто полагает иначе, или демагог, или идиот (как правило, одно с другим). Народ есть целостность, собравшая себя из "человеков". Когда полагают, что в одном городе могут жить представители разных народов – не национальностей, а именно народов – и при этом так, чтобы каждый хранил свою культуру, традиции и быт, то это прямейший путь к крушению. Город может существовать только как "плавильный котел", и никто не смеет входить в чужой монастырь со своим уставом. Это знали все и всегда. Если ты приперся в чужой монастырь со своим уставом, то ты будешь бит и выгнан рано или поздно.

В моем простом представлении никто не смеет поднимать руку на человека только потому, что он другого цвета. Но тот, кто приехал в другую страну как гость, кто в другой стране чужой, не смеет выходить на демонстрацию за свои права, потому что у него нет в этой стране прав. Нравится – живи, не нравится – уезжай. Но когда твои гости в твоем доме начинают отвоевывать у тебя какие-то свои права, твоему дому конец.

- Неужели бритоголовые осознанно берут на себя функцию государства?

- В большинстве случаев неосознанно. В человеке всегда сосуществуют несколько слоев самоощущения. Солдат, идущий в атаку, думает не только о том, что хорошо бы остаться в живых. Он думает еще о том, что хорошо бы получить награду. Точно так же и юные хулиганы одновременно ощущают и сладость хулиганства, и сладость владения чужой жизнью. И ещё: "Я не просто какой-то супермен, но я еще охраняю мой народ и мою страну".

…Все элитные части, кстати, набираются не столько из патриотов, сколько из людей, любящих драться. И когда возникают самодеятельные группы, то их основа – агрессивность. Даже если бы всё было благополучно, то сидели бы по дворам, по подъездам, по помойкам и говорили бы: "Ну что, негров у нас нету, разве что пойти жидов побить?". Это было всегда, везде и у всех народов. Возьмите историю города Нью-Йорк или историю лондонских трущоб, где в доки нельзя было соваться парню из Челси – убьют к чёртовой матери! Так уж созданы люди...