Богатым предложат раскошелиться

Всего несколько месяцев назад правительственные экономисты и чиновники с гордостью заявляли, что «плоская шкала» подоходного налога - важнейшее достижение российской экономической политики. Это и в самом деле явление, по европейским меркам уникальное. Подобного нет почти нигде, по крайней мере, в развитых капиталистических странах, где прогрессивный подоходный налог считается совершенно естественной финансовой нормой.

На сей раз с инициативой введения прогрессивного налога в России выступила группа депутатов Государственной Думы, явно поддерживаемая частью правительства. Авторы поправок в Налоговый кодекс предлагают разделить работающее население на четыре группы. Граждане, зарабатывающие до 5 миллионов рублей за год, будут платить прежние 13 процентов. От 5 до 50 миллионов – 18, от 50 до 500 миллионов – 23, и свыше 500 миллионов рублей — 28 процентов.

Прогрессивный подоходный налог имеет сравнительно давнюю историю. В Советском Союзе его не было, но не было и существенной разницы в доходах: привилегии высшей партийной бюрократии обеспечивались совершенно иными способами. Напротив, при капитализме прогрессивный налог становится почти естественной необходимостью.

Еще в XIX веке стало общепонятно, что налоговое бремя должно варьироваться в соответствии с уровнем доходов.

С этим, в общем, были согласны и либеральные экономисты, спор шел лишь о том, на сколько нужно повышать процент подоходного налога, который платит богатая часть населения. Как известно, в тридцатые годы американские правоохранители, отчаявшись справиться со знаменитым гангстером Аль Капоне, все-таки упрятали его за решетку, подловив на неуплате налогов. Именно тогда в США появилась пословица о том, что в этом мире неизбежны лишь две вещи: смерть и налоги.

Но то было в ушедшем в прошлое ХХ веке. За прошедшие годы ситуация изрядно изменилась: неолибералы, в отличие от либералов классического периода, уверены, что любые копейки, поступающие в бюджет государства - это средства, потерянные для бизнеса и заведомо неэффективно используемые. При этом от государства настойчиво требуют активно защищать собственность и самих собственников, поддерживать бизнес и обеспечивать соблюдение законов.

На какие средства эта работа будет делаться, если свести налоговые поступления к минимуму, остается некоторой загадкой. Тем более что либеральная мысль категорически осуждает сам принцип создания государственных предприятий и настаивает на том, что правительство ни при каких условиях не должно участвовать в экономике и пытаться само заработать себе денег. В идеале, конечно, правительство должно брать деньги взаймы у частных банков, тратить их на субсидии частным банкам, а потом возвращать частным банкам с большими процентами. Проблема лишь в том, что эта модель, предлагаемая нам в качестве идеального сценария финансового управления, ничем не отличается от печально известной пирамиды «МММ».

Ясно, что подобное «идеальное состояние дел» просто недостижимо в реальности, а потому правительство должно собирать налоги с бизнеса и населения. Но чем ниже эти налоги, тем, с точки зрения либеральной мысли, лучше развивается экономика. В этом смысле российская «плоская шкала» подоходного налога идеально соответствовала господствующей идеологии.

Между тем в действительности переход к «плоской шкале» был вызван в свое время соображениями скорее практическими, нежели идеологическими. В девяностые годы собираемость налогов была крайне низкой, а работа бюрократии совершенно не отлажена под новые рыночные условия.

Значительная часть денег циркулировала по стране в виде наличных средств, которые все равно государственными органами не учитывались. Бухгалтерские работники привыкли к старым советским нормам. Попытка заставить россиян массово заполнять налоговые декларации не то, чтобы провалилась, но оказалась малоэффективной. Люди воспринимали эти декларации как донос на самого себя, не понимали, как их заполнять, путались, а порой просто забывали про них. В свою очередь, проверки оказывались крайне трудоемкими, болезненными и неэффективными. Здесь сказывалось и культурно-социальное различие. Одно дело, скажем, Финляндия или Швеция, где составление деклараций, расчет и перерасчет налогов стали частью образа жизни, где налоги идут в значительной степени в казну коммун, которая воспринимается населением как своего род касса взаимопомощи. Другое дело — хаотичное общество России «лихих девяностых», где ни порядка, ни взаимного доверия, ни уважения к государству не было. В то время решение предельно упростить процесс сбора налогов за счет введения «плоской шкалы» было более или менее рациональным. Пусть и не самое лучшее с точки зрения социальной политики и противоречившее общественным представлениям о справедливости, оно все же работало на упрощение системы и, как следствие, способствовало повышению собираемости налогов.

Однако с тех пор и общество, и государственный аппарат существенно изменились. Очень большая часть денежного оборота перешла в безналичную форму, в том числе и у частных лиц. Ходить с чемоданами денег уже не принято, да и неудобно. Зарплаты, гонорары и денежные переводы поступают на карточки. Почти все граждане имеют ИНН, их доходы и налоги контролируются в онлайн режиме с помощью новейших технологий. Возвращаться в этих условиях к архаичной системе налоговых деклараций нет никакой необходимости. Учет доходов населения все равно ведется в электронном виде, и выставить налоговое требование для тех, кто получает повышенные доходы, не проблема.

Конечно, часть денег циркулирует на «черном рынке», есть наличные платежи, которые нигде не учитываются. Но с них все равно никто не платит налогов. Ссылки на то, что прогрессивный подоходный налог приведет к массовому уклонению от уплаты, не выдерживают критики: те, кто хотят и могут уклоняться, делали это и при «плоской шкале».

И вообще, ссылки на возможное нарушение закона не являются основанием для отказа от его принятия. Например, люди все равно воруют или мошенничают, но это не значит, будто надо разрешить воровство и мошенничество в законодательном порядке.

Масштабы уклонения от прогрессивного налога в значительной мере зависят от масштабов прогрессии. Если она нарастает не слишком быстро, то риски и проблемы, связанные с уклонением от уплаты, значительно превышают ущерб, наносимый бюджету гражданина - или, в данном случае, господина - исправным перечислением платежей. Но самое интересное и важное то, что стремление богатых граждан легальными путями избежать повышенных налогов само по себе может стать важным стимулом для экономики. Прогрессивный налог сам по себе не решит проблему бедности и не снимет противоречия между классами, но он позволит создать новые стимулы для перераспределения средств уже внутри самих предприятий.

Одна из социальных задач, решаемая прогрессивным налогом состоит в том, чтобы сократить зарплаты топ-менеджеров и высших чиновников.

Платить самим себе слишком высокое жалованье становится невыгодно, приходится немного умерить аппетиты. Нет, не переживайте, никто с голоду не умрет. Зато высвобождающиеся средства идут либо на развитие организации, либо на зарплаты сотрудникам более низкого звена. Это, в свою очередь, повышает спрос на товары повседневного пользования. Богатые тратят деньги на яхты, виллы за границей и дорогие путешествия в экзотические страны. Бедные граждане и средние слои покупают еду и одежду в ближайших магазинах. Распределение денег между разными социальными слоями определяет структуру спроса в экономике. Ведь, даже получая зарплату в 10 раз больше средней, вы все равно не сможете выпить в 10 раз больше молока или съесть в 10 раз больше хлеба. А вот более бедные граждане вполне могут улучшить ассортимент своей потребительской корзины. И, тем самым, стимулировать спрос.

Прогрессивный налог также заставляет представителей бизнеса тратить меньше на личное потребление и больше вкладывать в развитие компании. Либо жертвовать деньги на благотворительность и другие общественно-полезные нужды, в результате чего общая сумма облагаемых доходов резко снижается. Разумеется, все эти меры не отменяют классовых противоречий, характерных для капиталистического общества. Но они делают систему если не более справедливой и гуманной, то как минимум более динамичной и эффективной.

И все же, как и в прошлый раз, планируемое изменение налоговой системы, судя по всему, продиктовано отнюдь не теоретическими соображениями. И уж тем более не соображениями о социальной справедливости. Просто чиновники внезапно обнаружили, что надо срочно латать дыру в бюджете.

Самое неприятное, что у бедной части населения взять уже нечего. А средний класс быстро перестает быть средним классом, не справляясь с грузом новых рыночных обязательств, которые сваливает на него правительство, демонтирующее остатки социального государства — за все теперь надо платить, за медицину, за жилье, за образование. Транспорт дорожает, рублевые сбережения обесцениваются.

Короче, у большинства населения свободных средств становится все меньше, спрос в экономике падает, налоговая база сокращается. Вот и решились правительственные чиновники, скрепя сердце, обратиться к богатым и предложить им внести свою, очень скромную, лепту в борьбу с кризисом.

Шкала прогрессивного налога, предлагаемая во внесенном в Государственную Думу законопроекте, крайне умеренная, она не достигает даже 30 процентов для получателей сверхвысоких доходов.

Для сравнения: в суперлиберальной Британии предельная ставка подоходного налога достигает 45 процентов, а в Израиле, Швеции, Бельгии, Дании, Нидерландам и Франции она еще выше, достигая от 57 до 75 процентов.

Что бы ни говорили наши «западники», на практике российская система норм экономического регулирования однозначно является одной из самых либеральных в Европе. И если уж они так хотят «сближаться с Западом», то неплохо было бы перенять европейский опыт именно в этой сфере: сделать нашу экономическую политику хоть чуточку менее либеральной и хоть немного более социальной.

По итогам 2013 года на долю 10 процентов наиболее обеспеченных россиян приходилось 30,6 процента доходов. Иными словами, прогрессивный налог не коснется или почти не коснется 90 процентов наших граждан. При этом власти не предлагают отменить налог для 10 процентов беднейших жителей России - хотя, например, во Франции и в Германии эта категория граждан от уплаты налогов освобождена вовсе.

Легко догадаться, что либеральная общественность, включая и значительную часть депутатов, будет категорически против любых попыток возложить бремя кризиса на богатых, сколь бы умеренными и осторожными эти попытки ни были. А саму идею начнут топить в бесконечных уточнениях, согласованиях и корректировках. При этом сторонники более радикальной версии прогрессивного налога могут, сами того не желая, оказаться по сути в одном лагере с его противниками, если спорами и уточнениями начнут затягивать принятие законодательства. Ведь даже самая умеренная версия налоговой реформы лучше того, что мы имеем сегодня.

Остается лишь надеяться на дисциплинированность депутатов от «Единой России». Если они будут голосовать за прогрессивный налог с таким же безразличным единодушием, с каким еще вчера поддерживали «плоскую шкалу» налогообложения», то успех налоговой реформы нам гарантирован.

Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений.