Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
19 марта 2024
«Выпьем за тех, кто командовал ротами…»

«Выпьем за тех, кто командовал ротами…»

На 105-ю годовщину со дня рождения поэта-фронтовика Павла Шубина
Станислав Минаков
27.03.2019
«Выпьем за тех, кто командовал ротами…»

Некоторые его стихи стали хрестоматийными, однако широкому читателю Павел Шубин известен мало. А жаль.

Достаточно поглядеть хотя бы на развитие в его творчестве волховско-синявинской блокадной темы, в частности, в энергичном стихотворении «Солдат» (1945), написанном «теркинским» хореическим размером:


Все, кому не приходилось

биться насмерть в зыбунах,

где зима в огонь рядилась

на Синявинских холмах,

кровью-ягодой катилась

в почерневший снежный прах;


все, кому фашиста-вора

не пришлось за горло брать

у того ль Мясного Бора,

где пришлось нам умирать,

где болотные озера

мертвецы гатили в гать;


да, у Бора у Мясного,

где горела и броня,

средь кипенья снегового,

задыхаясь и стеня,

где, убитые, мы снова

воскресали из огня;


все, кому фашиста-фрица

не пришлось дугою гнуть,

про солдата-пехотинца

вспомяните как-нибудь.

Это он сумел пробиться,

проложить сквозь гибель путь.


Давайте вспомянем про поэта фронтовой плеяды Павла Шубина. 27 марта исполняется 105 лет со дня его рождения.

Шубина подарило нам село Чернава Елецкого уезда Орловской губернии, ныне Измалковского района Липецкой области. Непростое место: в этом селе столетием раньше (в 1815 г.) родился святитель Феофан Затворник!

Родившись в военном 1914 г. в семье слесаря писчебумажной фабрики Николая Шубина самым младшим ребенком (всего детей было одиннадцать, но выжили семеро), Павел в 15 лет уехал к сестре в Ленинград, где и проработал слесарем до 1933 г. Одновременно учился на вечернем отделении Конструкторского техникума имени М.И. Калинина (до 1932 г.), много читал, занимаясь самообразованием. В 16 лет отправился в Крым к любимому писателю Александру Грину, который, посмотрев стихи юноши, посоветовал получить хорошее образование. Кстати, все дети в этой семье рано научились читать, позже получили высшее образование; Анастасия и Клавдия стали учителями, Андрей писал стихи и куплеты, которые часто печатались в местных газетах. Мать поэта Ольгу Андреевну в селе звали Андриянихой. Всю жизнь она тяжело трудилась, руки у нее были золотые: «и ткать умела, и шить, и вязать, и елецкие кружева плести».

«В родное село студентом приезжал летом, на каникулы, — пишет Татьяна Двуреченская в статье «Поэт и воин из Чернавы». — По вечерам молодежь собиралась в клубе: пели, танцевали, смотрели самодеятельные спектакли, участвовали в них сами. Не оставался в стороне и Шубин. Он даже поставил пьесу Л.Н. Толстого “Власть тьмы” и сам играл в ней одну из ролей. После репетиций и танцев всей компанией гуляли по селу, пели песни под гитару и гармонь. А еще много разговаривали, спорили о книгах, поэтах, читали любимые стихи. Павел Шубин рассказывал о Ленинграде, белых ночах, гранитных набережных Невы, музеях, интересных людях, с которыми ему довелось познакомиться. Он часами мог читать наизусть стихи Э. Багрицкого, В. Маяковского, Н. Тихонова. А вот свои стихи в молодежной компании никогда не читал и не говорил о своем творчестве.

Природа и судьба широко и щедро наделили Шубина: он был очень талантлив, красив – и внешне, и душевно. Все, кто был знаком с Павлом, отмечали его простоту в общении и дружелюбность. Он умел расположить к себе любого.

Односельчане, его современники, вспоминают Шубина пышущим здоровьем молодым человеком: смуглым, с густой черной шевелюрой, большими серыми глазами, круглолицым, ростом чуть выше среднего, крепкого сложения. Он любил модные вещи, но, обладая хорошим природным вкусом, никогда не выглядел щеголем и пижоном».

Последний раз в родной Чернаве Шубин был в 1937 г.


Как будто не годы,

Как будто вчера лишь

По межам, сквозь синие перья овса,

Меня до распутья друзья провожали,

Вздыхали, прощались, просили писать.


И так же смеющийся и босоногий,

Сбегая к задворкам, взбираясь на вал,

Кудрявый осинник тянулся к дороге,

И падал с откоса, и шапкой махал.

Pavel%A0_Shubin%A0.jpg


Стихи 16-летнего Шубина появились в печати в 1930 г., затем вышли в свет сборники стихов «Ветер в лицо» (1937) и «Парус» (1940).

В 1939 г. Шубин окончил филологический факультет Ленинградского пединститута им. А.И. Герцена, переехал в Москву, вступил в Союз советских писателей, работал журналистом, много ездил по стране.

В годы Великой Отечественной войны Шубин работал во фронтовой печати на Волховском и Карельском фронтах (с выходом в Норвегию), затем на Первом Дальневосточном, с выходом в Китай, преодолел «просторы, пропахшие гарью, у стен Ленинграда, в снегах Заполярья, на дымных маньчжурских полях».

Зимой 1942 г. с конным корпусом генерала Белова Шубин прошел по тылам врага. Однополчане вспоминают о его поразительной выносливости, неприхотливости, умении дружить, храбрости и мужестве.

«Однажды Павел Шубин, сам до предела уставший в бою, тащил на себе четыре километра по непролазной грязи товарища до госпиталя. А потом по бездорожью прошагал еще столько же, чтобы передать по армейскому телеграфу в редакцию свежие новости».

Дмитрий Шеваров в статье «В бой идут одни короли» приводит воспоминания Кима Демина, служившего вместе с Павлом Шубиным в редакции «Фронтовой правды», газеты 59-й армии. Представьте, сколь возможно, Волховский фронт1943 года, дорогу среди болот к станции Мга: «...Рассказывал он так сочно, красиво, искренне и захватывающе, что, слушая его, я терял чувство реальности: я видел полинезийцев и моего товарища — королем Полинезии. И таитян, угощающих его с золотого блюда креветками, видел бушующие прибои на Коралловых островах, лианы Амазонки и танцующих на Таити юных дев. … Так волшебно хороши были эти рассказы Шубина, что не хотелось покидать этот выдуманный им мир, опускаться на грешную землю, где идет война. И не хотелось сказать ему: “Полно, Павел, врать-то!” Очнулись, вернулись в реальность мы лишь тогда, когда разорвавшаяся в метрах пятидесяти от нас немецкая мина заставила обоих броситься ничком в болотную жижу, вцепиться руками в кочку...»

Таков был «гриновский романтик» Шубин, грезивший дальними странами и путешествиями даже на фронте, среди страшных битв. Уверяют, что Шубин был любимым поэтом солдат и офицеров Волховского фронта, и командиры полков не знали, как бы «заманить» автора «Волховской застольной» в свое расположение. «Артистичный и остроумный военкор мог в считанные минуты отвлечь измученных бойцов от горьких мыслей. Его рассказы о далеких странах, о путешественниках и героях завораживали».

У Павла была феноменальная память: он, к примеру, мог прочесть наизусть главу из «Войны и мира».

«Командование старалось беречь поэта, но Шубин не раз ходил в бой. Однажды, давая объяснения генералу, почему он и фотокор пошли со стрелковой ротой в атаку, Шубин ответил: “Не могли же мы пойти назад, когда все пошли вперед?”»

Наиболее известны его антологические стихи «Верность», «Атака», «Полмига», «Разведчик», «Битва на Дону», «Мы устоим», «Идет на родину солдат» и другие. В 1943 г. в блокадном Ленинграде (!) вышла книга его стихов «Во имя жизни», а в 1944-м в Беломорске — сборник «Люди боя». Павел Шубин был награжден орденами Отечественной войны 2-й степени и Красной Звезды, медалью «За отвагу» и другими.

Снова процитируем рассказ Т. Двуреченской: «Зимой сорок четвертого года Павел Николаевич Шубин, находясь на Карельском фронте, в городе Беломорске, по заданию командования работал с Никитой Владимировичем Богословским над песнями для фронтового ансамбля. Впоследствии композитор вспоминал, что с человеком очень талантливым, знавшим толк в песенном деле, работать с Шубиным было легко. Тогда они написали три песни: “Песню гнева”, “Карельскую лирическую” и “Северный вальс”.

Особых слов заслуживает шубинская «Волховская застольная», которая была в полной мере солдатской. Известен эпизод, как во время выступления перед бойцами на фронте Шубин стал читать свою «застольную», а один старшина упрекнул его — за то-де, что «товарищ военкор» вместо своих стихов «исполняет народные песни».

Н. Сотников в статье «Автор гимна двух фронтов» («Нева», 2004, №12) отмечает, что Шубин сперва засмеялся, а потом посерьезнел и сердечно поблагодарил строгого слушателя.

Многие помнят эту песню (нередко именовавшуюся и как «Ленинградская застольная»), весьма знаменитую в годы войны, разошедшуюся по фронтам, фактически ставшую солдатской народной. В послесталинские годы ее поначалу отодвинули от эфира, осталась она именно что в ветеранских застольях. Мне, родившемуся через четырнадцать лет после окончания Великой Отечественной войны, довелось ее услышать в радиопередаче Виктора Татарского «Встреча с песней».

Мой отец, Александр Тихонович, мальчишкой переживший тяжкую харьковскую оккупацию (Харьков по относительному количеству убыли населения в военные годы занимает второе место после блокадного Ленинграда) и впоследствии полностью потерявший зрение в тридцать три года, был любителем и знатоком военных песен, записывал их с радиотрансляций на магнитофон, бесплатно ему предоставленный Всероссийским обществом слепых. Отец говаривал, что текст, видимо, подвергся редактуре, поскольку отсутствует куплет со словами «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина! Выпьем и снова нальем!»

Так случилось, что уже после кончины отца в 2005 г., собирая для себя некоторые песенные массивы в цифровом формате, я обнаружил на интернет-сайте «Советская музыка» (sovmusic.ru), который рекомендую всем, несколько вариантов песни, и в результате кое-что стало проясняться. Правда, понадобились некоторые усилия, чтобы клубок расплести.

Выяснилось, что речь идет как минимум о двух песнях, точней, о трансформации песни. Это, на мой взгляд, прямо свидетельствует о ее народном характере, несмотря на то, что к сочинению текста на разных этапах были причастны несколько конкретных сочинителей.

О «Застольной Волховского фронта» сообщалось, что слова написал в начале 1943 г. Павел Шубин, корреспондент газеты Волховского фронта, на мелодию песни белорусского композитора И. Любана «Наш тост», сочиненную годом прежде, в 1942 г.


Редко, друзья, нам встречаться приходится,

Но, уж когда довелось, —

Вспомним, что было, и выпьем, как водится,

Как на Руси повелось.


Пусть вместе с нами земля Ленинградская

Вспомнит былые дела,

Вспомнит, как русская сила солдатская

Немцев за Тихвин гнала.


Выпьем за тех, кто неделями долгими

В мерзлых лежал блиндажах,

Бился на Ладоге, бился на Волхове,

Не отступал ни на шаг.


Выпьем за тех, кто командовал ротами,

Кто умирал на снегу,

Кто в Ленинград пробивался болотами,

Горло ломая врагу.


Будут в преданьях навеки прославлены,

Под пулеметной пургой

Наши штыки на высотах Синявина,

Наши полки подо Мгой.


Встанем и чокнемся кружками стоя мы,

Братство друзей боевых,

Выпьем за мужество павших героями,

Выпьем за встречу живых!


Мужественный текст с сильным и неожиданным оборотом «горло ломая врагу». Образ сложней прямого его прочтения — боя рукопашного или вообще богатырского поединка; рассказывают и о том, что в стратегическом смысле под Ленинградом образовалось в линии фронта узкое место, так называемое «горло», которое наши войска должны были ликвидировать, чтобы взять в котел вражескую войсковую группировку. И хотя в отредактированном варианте пели: «Горло сжимая врагу», в оригинале все-таки — «ломая».

Песня стала гимном Волховского (с вариантом «немцев за Волхов гнала») и Ленинградского (с вариантом «немцев за Тихвин гнала») фронтов. Известно много ее изустных вариантов, однако канонический шубинский текст представляется, несомненно, самым удачным.

Заканчивая войну на Дальневосточном фронте летом 1945 года, Павел Николаевич Шубин сочинил на мелодию старинного русского вальса композитора Ильи Шатрова «На сопках Маньчжурии» песню, ставшую необычайно популярной среди воинов, сражавшихся на Дальнем Востоке и сокрушивших миллионную Квантунскую армию.

На стихи Павла Шубина известным композитором, музыковедом Юрием Евгеньевичем Бирюковым была написана песня “Мы с Маршалом нашим”, посвященная Маршалу Советского Союза Кириллу Афанасьевичу Мерецкову, высоко ценившему поэтический талант Шубина. Стихотворение Павла Шубина “Аленушка” положил на музыку Александр Вертинский и исполнял почти в каждом концерте после возвращения из-за границы в 1944 году».


…Только песня есть красивее

И придумана не мной,

И зовут ее Россиею

И родимой стороной.


В ней за долами, за рощами

И на все края одна

Деревушка есть в Орловщине

И избушка в два окна.


Все, что прожито и пройдено,

Все тобой озарено.

Милая навеки Родина,

В счастье светлое окно.


Шубин прошел всю войну и вернулся домой в звании майора в конце 1945 г., к жене — скрипачке Елене Лунц (поженились в 1938-м) и маленькому сыну.

Вышли его послевоенные книги: «Моя звезда» (1947), «Солдаты» (1948), «Дороги, годы, города» (1949). Переводил поэзию народов СССР.

Война догнала поэта: 10 апреля 1951 (по другим источникам 1950) года на тридцатисемилетнем рубеже он скончался на скамейке в одном из московских переулков от сердечного приступа. Смерть его считают неожиданной — на здоровье Павел никогда не жаловался.

Может быть, нам что-то прояснят его печальные послевоенные строки? Памятник поэту Павлу Шубину в с. Чернава.jpg


Звезды падают. 

                 Тьмой грачиной

Заметает летучий след.

Звезды падают. Без зачина,

Беспричинна моя кручина,

И конца ей, наверно, нет.


Похоронен Павел Шубин в Москве на Введенском кладбище. 

В Чернаве Шубину 30 сентября 1980 г. был открыт памятник работы липецкого скульптора-академика Юрия Гришко (автор также памятников Пушкину, Л. Толстому, Бунину, Пришвину), действует музей Павла Шубина, традиционными стали литературные «Шубинские дни».

В 1989 г. именем Павла Шубина назван бульвар в одном из жилых микрорайонов Липецка. Там располагается общеобразовательная школа № 33, которой в 2010 г. присвоено имя земляка. С 2002 г. в ней работает литературно-краеведческий музей П.Н. Шубина, на фасаде установлена памятная доска.


Специально для «Столетия»


Эксклюзив
18.03.2024
Максим Столетов
Запад поставляет Киеву тысячи ударных дронов
Фоторепортаж
13.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Ярославле открылся музей СВО


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..