В прорыв идут штрафные батальоны...

Книга Михаила Сукнева "Записки командира штрафбата" (М.:Центрполиграф, 2006) вызвала большой интерес прежде всего тем, что до сей поры никто из тех, кто командовал штрафниками, воспоминаний не оставил. В книге нет цензурных купюр. Более трех лет лейтенант, ставший в 1945 году майором, Михаил Иванович Сукнев воевал на передовой, четыре месяца командовал штрафбатом, несколько раз был ранен. В числе немногих дважды награжден орденом Александра Невского.

В конце 1943 года М. Сукнева назначают командиром отдельного штрафного батальона. В книге, несмотря на её название, этой главе своей жизни автор отвел не более 30 страниц. Конечно, ничего общего с недавно прошедшим на экранах фильмом Досталя-Володарского здесь нет. Командный состав набирали из наиболее способных офицеров дивизии. В распоряжение Михаилу Ивановичу была передана "разношерстная толпа", которую он поделил на три роты: одна, "элитная", - состояла из нарушивших воинскую дисциплину офицеров, вторая – сплошь одесские медвежатники, бандиты и аферисты, и третья – "басмачи", жители Средней Азии, которые "бандиты, может быть, и хорошие, но вояки никакие". Не без гордости автор вспоминает, как пригодилось ему знание человеческой души при первом общении со штрафниками. Он сказал перед строем: "С этого часа тот, кто стоит здесь, в батальоне, не преступник, не вор, а воин Советской Родины, её защитник. И чтобы я не слышал слова "штрафник" - мы здесь все равны, и если придется умереть в бою за Родину, то на равных!.. Вы обыкновенная отборная часть. Теперь давайте отличаться. Какое задание получено – в огонь и в воду. Мое слово – закон, по уставу". Тут они все воспрянули духом". Так и воевали – за свободу. Этот батальон не прикрывали заградотряды, хотя присмотр СМЕРШа был бдителен. Отличившиеся в боях реабилитировались и даже награждались орденами. С некоторыми из них комбат встретился в послевоенной Одессе, о чем пишет в главе "Штрафбат. "Черная кошка".

Автор воспоминаний переносит нас в тот кромешный ад, где человеческая жизнь в большинстве случаев длилась несколько недель, суток, а то и часов. Вот что он пишет о защите его (нештрафным) батальоном стратегически важного плацдарма за Волховом в 1942-1943 годах: "Каждую неделю хотя бы однажды я избегал верной гибели. Это четыре раза в месяц, а за год?.. Кто из защитников этой "цитадели" выживал дольше всех, тот черствел душой, становился "задубевшим" и равнодушным к смерти, подкарауливавшей на каждом шагу. Мысль сидела в голове одна: хоть бы пронесло мимо снаряд, пулеметную очередь и особенно коварные мины, которые были слышны уже над головой, когда поздно укрыться ... Батальон каждые четыре месяца менялся почти полностью. Убитые, раненые, умершие от разрыва сердца, цинги и туберкулёза… Оборона – малая земля. Страшней чёрта и всех нечистых. И даже смерти, которая тебя минует ежедневно, от чего ты стынешь душой – леденеет сердце. И ты уже не ты, а кто-то иной, инопланетянин. Смотришь в кино "романтику" войны и диву даёшься: где она была?.."

Автор с горечью пишет о гибели целых подразделений из-за некомпетентности начальства, которым ничего не стоило послать на смерть тысячи людей. То, что людей такие командиры не жалели - особая тема книги. Из рассказов Сукнева становится очевидным, что в начале войны большинство командного состава не соответствовало своим должностям.

Мурашки по коже бегут, когда читаешь описание штурма Новгорода в марте 1943 года. Тогда дивизии 52-й армии были отправлены на штурм хорошо укрепленного немцами города. Без разведки, без подготовки и поддержки... "Того, что было необходимо сделать, наши отцы-командиры не сделали, что является воинским преступлением, а не "ошибкой". ПРЕСТУПЛЕНИЕМ, виновные в котором наказываются военным трибуналом. Что думал Военный совет армии, благословляя две дивизии на "подвиг" без победы?! Не знаю... Мы поняли, что нам из этого боя живыми не выйти! Мы обнялись. Командиры рот, наш штаб прощались друг с другом… Никаких призывов, ни лозунгов, вроде "За Родину! За Сталина", у нас не было… И грянул беспрерывный взрыв, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки в ушах, а многие надолго оглохли. Немцы открыли огонь из 500, если не более, орудий, и все снаряды осколочно-бризатные или шрапнель!.. Трасса - несколько человек падают. Но цепи смыкаются и убыстряют бег! Это надо было видеть. Это был воистину массовый героизм, невиданный мною никогда! Эти русские чудо-богатыри пошли на смерть, исполняя свой долг перед Родиной. Не за Сталина, не за партию. За свой родной дом и семейный очаг!.. Дым рассеялся. Поле перед проволокой было усеяно убитыми. Над нами закружился немецкий самолет-разведчик…Из динамика раздались звуки вальса Штрауса …и предложение сдаться… Никто не сдался, только кто-то один руку впереди поднимал, чтобы немцы прострелили её".

Редактор книги писатель А. Тимофеев пишет в предисловии: "Михаил Иванович Сукнев – из тех сибиряков, чье участие на фронтах Великой Отечественной войны имело решающее значение. Сибиряки – это отмеченные и немцами, и нашими полководцами самые стойкие полки и дивизии в 1941-м под Москвой и в 1942-м под Сталинградом.... М.И. Сукнев – из тех комбатов, о которых сказано немного. В фотоальбомах советских лет, выпущенных к юбилеям Победы, много фотографий полководцев, юных героев, безымянных рядовых... Честь им и слава. А комбатов нет, кроме одного известного снимка... Те, кто в боях выдвигался на батальон или батарею, - это, в большинстве своем, была подлинная организующая народная сила..."

Свои воспоминания Михаил Иванович писал спустя многие годы после описанных в ней событий, незадолго до своей смерти в 2004 году и, к сожалению, не успел увидеть книгу изданной.