Шапито-шок

В дни этих странных ноябрьских праздников канал НТВ впервые показал на телеэкране кинофильм режиссера Сергея Лобана (сценарист Марина Потапова) «Шапито-шоу».

Картина эта получила на ХХ Открытом фестивале кино «Киношок» Гран-при, а на 33-м Московском международном кинофестивале специальный приз жюри «Серебряный Георгий». Мне рассказывали, что при ее просмотре залы покатывались со смеху (фильм и позиционируется как музыкальная комедия с элементами драмы). Наверное, в этих залах сидела одна молодежь. Мне же, как человеку опытному, ни разу не захотелось даже улыбнуться. Страшная картина. Именно потому, как всё подмечено и написано, поставлено и снято (а сделано это очень талантливо!), она и страшная. Просто современным молодым людям, видимо, невдомек, как страшно они живут, думаю я, – а они точно так же не понимают, как мы могли жить и радоваться при «страшной» Советской власти.

Предупреждал ведь классик, ох, с какой тревогой предупреждал о том, что будет, когда все станет можно. Ну, вот и стало.

Крым, лето, Симеиз, первое десятилетие XXI века. Тридцать лет с якобы дня наступления обещанного нам Хрущевым коммунизма. Голозадые нудисты с криком «Панкуха!» бросаются в море с парапета; при всех целуются «голубые»; компания взрослых красногалстучных пионеров, не прекращая ни на минуту стёба над всем и всеми, потребляет экстази; широко и бесконтрольно поставлено разнообразное предпринимательство: и бесконечные развлекательные шоу, живьем и по телевизору, и наркобизнес, и сдача в наем бесчисленных душных каморок для желающих «культурно отдохнуть» («Не сломайте мне кровать!»); наконец, всем доступен Интернет и любые в нем душевные и духовные анонимные излияния – каждому ведь есть что излить из себя (о, совсем, совсем не случайно не раз появляются на экране сцены, когда надравшихся героев, pardon, результативно тошнит!).

С Интернета все и начинается. Двум одиноким московским сердцам уютно вдвоем в одной большой Сети. Вдруг маленькая катастрофка. Мать Веры спрятала модем, и виртуал стал недоступен. Вере (Вера Строкова) ужасно одиноко, и она настаивает на том, чтобы встретиться с Киберстранником (Алексей Подольский) наяву. И вот тут-то и наступает настоящая катастрофа. Как это – наяву? Обладателю фантастического ника, облысевшему и пузатому партнеру Веры по Сети лет тридцати с небольшим, неведомы приемы обыкновенного человеческого общения. А новообретенная подруга тащит его автостопом в Крым, она хочет то гулять, то кушать, то… вообще жить. Без ника, без модема, без клавиатуры!.. Такого Киберстранник не ожидал. Это натуральная подножка, подставленная реальной жизнью. Он кричит Вере: «Я не понимаю, как я мог тебе поверить? Я ведь жил абсолютно нормально! Мне не нужно было ничего, абсолютно ничего!».

Ничё так, да? Вслушайтесь в эту мысль, которую вялый русский книгочей считает признаком нормальной жизни: «Мне не нужно было ничего, абсолютно ничего», вроде как: уж каким-нибудь образом на новую модель компьютера и мобильника, на коммунальные услуги, книги и бутерброд с кофе я себе всегда заработаю, а с остальным – с вашими банальными идеями политики, любви, реальных путешествий, брака, активного участия в демографическом подъеме и пр. – подите от меня подальше.

Ну а теперь, после того, как вы вслушались в мысль жителя Сети, взгляните за окно, где бы вы ни жили, и никогда больше не возмущайтесь тем, что ваш взгляд натолкнется на множество нерусских лиц. В радиусе трехсот метров от моего дома в Останкине я, например, встречу ребят-армян, которые ремонтируют обувь всему району, а также парикмахершу-армянку Мэри, которая очень меня устраивает как мастер, благородного грузина директора, который смог сохранить статус старого продовольственного магазина на Звездном бульваре, молодых узбеков, которые торгуют всегда свежими мясопродуктами в бывшем книжном магазине на Аргуновской, наконец, целые взводы тружеников киргизов, которые именно повзводно, человек по 15-16, быстро и ловко колют лед в наших дворах, сажают кусты и деревья, поддерживают чистоту, реконструируют дорожки в сквере.

В большинстве своем приезжие бодры, здоровы, веселы, вовсе не чураются демографических процессов и стремятся быть в жизни не Интернет-хлюпиками, но победителями.

Или вам все еще кажется, что стрельба на кавказских свадьбах в Москве была просто милым озорством от избытка чувств?

Перед тем, как выпалить подруге свое утлое признание, Киберстранник назвал ее страшным человеком: «Я должен тебе сказать, что ты самый страшный человек, которого я встречал в жизни!». Этот припев с почти одинаковым словесным довеском встретится в фильме четыре раза, по числу новелл, или узлов картины. В конце концов, начнешь понимать, что так называют здесь возмутителей спокойствия, тех, кто, несмотря на разрешенную свободу, все-таки живет – пусть плохо, пусть хорошо – но как-то по-своему. Вывод: сохраняешь себя – «страшный человек»!

Еще одна линия (они в картине перекрещиваются, переплетаются, камера в одном «узле» настигает главных героев, едва замечая других, а в другой новелле уже «другой» становится главным – отличная, кстати, операторская работа Ивана Мамонова и Евгений Цветкова) рассказывает о много чего знающем Отце (Петр Мамонов) и безрезультатно «креативном» Сыне. Они пытаются понять друг друга через восемь лет жизни врозь, помочь друг другу, и вроде начинает получаться – и вдруг пустота… Нет образца, нет идеала, никто никого ничему не учит по-настоящему, по душе. Только фиглярство, недобрая насмешка, недообразованность, смешение стилей, какое-то злокачественное дурновкусие. И неплохие всё будто бы люди – но законы современной шоу-жизни, когда любой факт действительности превращается в шоу, в предмет обсуждения, обнажения, вываливания человека в меду или в грязи, заставляют всех играть на публику, выпендриваться и, в конце концов, с горя пить. И это вам не уважаемое «горе от ума», а безобразное, дурное горе от полного неумения жить, от неумения узнавать и принимать жизнь.

Единственным разумным человеком в этой крымско-московской кутерьме оказывается глухой певец Леша, объясняющий смысл песен на языке жестов (прекрасный актер Алексей Знаменский, выпускник Государственного специализированного института искусств). Он чист. Он не желает принимать шуточек окружающих и их правил игры. Леша и его еще более бескомпромиссные товарищи сопротивляются этому новоязу отношений – их-то ведь учителя и книги учили жить по-настоящему! Зритель не может не полюбить этих ребят, но понимает, что его герои живут за герметичным забором тишины, отсекающим от них жизнь со всеми ее нюансами, а те из глухих, кто умеет читать по губам, прочитывают порой такое, что не верят своим глазам.

Бывают же вот такие фильмы-приговоры, где смеяться можно, но не хочется!..

Впрочем, есть и здесь забавное место. Один из двух главных героев новеллы «Сотрудничество» продюсер Сергей (Сергей Попов), который пытается создать шоу «Эрзац-звезда» с Ромой Легендой, двойником Виктора Цоя (Сергей Кузьменко), рассказывает Роме, украв из квартиры отца картину и везя ее антиквару, об авторе этого полотна с дирижаблями:

- Известный советский художник. Мой дед.

- Ого.

- Его картины в Пушкинском музее.

- Здорово! Схожу посмотрю…

Вся фишка в том, что в Пушкинском музее (ГМИИ им. А.С.Пушкина) картины советских художников, равно как и российских, как известно, не демонстрируются. Действительно смешно.