Прощай, народный артист!

Его творческая карьера протянулась от 60-годов прошлого столетия до 20-х годов нынешнего. Но Василий Семенович был известен не только как блистательный лицедей. Это был стойкий и непреклонный человек, который никогда не отказывался от собственных убеждений.

Лановой был одним из последних актеров неповторимой вахтанговской плеяды. Тех, кто учились у корифеев – Николая Плотникова, Михаила Державина-старшего, Цецилии Мансуровой, Михаила Астангова, Николая Гриценко, работали с ними и сами стали корифеями. В Театре Вахтангова их оставалось двое – Василий Лановой и Юлия Борисова. Теперь народная артистка СССР осталась одна…

16 января ему исполнилось 87. Но на покой не собирался, говорил о планах на будущее. На февраль было запланировано два спектакля с его участием.

Нельзя сказать сухо: у него было множество ролей. Это был огромный, пышный букет ролей. Он играл по-разному, но одинаково талантливо. Выходил на поклоны и, благодарно прижав руку к сердцу, склонялся перед зрительным залом. Его осыпали цветами.

Коллеги называли Ланового уважительно – Вася Высочество. Когда он шел по Арбату, людская река замирала. Все смотрели на него. Он плыл с высоко поднятой головой, иногда бросая улыбки и раздавая поклоны – как триумфатор. И исчезал за стеклянными дверями Театра Вахтангова…

В последний раз Лановой вышел на сцену 24 декабря прошлого года в спектакле «Последние луны». Он чувствовал себя неплохо. Но после Нового года угодил в больницу. И там встретил свой последний день рождения.

…Он играл в театре на Арбате более 60-ти лет. Только однажды, молодой, порывистый, хотел уйти к Юрию Завадскому в Театр имени Моссовета: в Вахтанговском не нашлось для него больших ролей, и он затосковал. Но Рубен Симонов отговорил – подожди, все у тебя еще будет. Художественный руководитель оказался прав – работы скоро стало невпроворот. С тех пор желания уйти из Вахтанговского у актера не возникало.

Не стану вспоминать роли Ланового в кино. Нет резона повторять возвышенные слова, ведь и они от постоянного употребления тускнеют. Вряд ли нужно говорить, что актер любил не только свои значительные, но и мимолетные роли. Об этом беспрестанно напоминали ему благодарные зрители – в письмах, на творческих вечерах, во время мимолетных встреч на улице…

Однако в большей степени Лановой считал себя театральным актером: на сцене было больше простора, чем под софитами и камерами, легче дышать. В театре нет дублей, повторов, там надо сразу ухватить суть образа. Ощутить миг превращения, перехода в другую жизнь. И – восторгаться, горевать, любить, как Принц Калаф в «Принцессе Турандот», Маяковский в «Конармии», Октавий Цезарь в «Антонии и Клеопатре», Пушкин в «Пристани», Отец в «Последних лунах»…

И после того, как упал занавес, после оваций вместе с гримом мучительно, с болью сдирать с души характер своего героя и снова надевать свой собственный. Возвращаться в гущу будней с их повседневной суетой.

…Было это давным-давно. Я договорился об интервью с молодым Евгением Князевым, который еще не был ректором Щукинского института. В тот день он играл вместе с Лановым в пьесе французского драматурга Эрика-Эмманюэля Шмитта «Посвящение Еве».

Спектакль шел недавно, был свежим, дышал эмоциями, переживаниями: двое мужчин – писатель Абель Знорко в исполнении Ланового и журналист Эрик Ларсен, роль которого играл Князев – были влюблены в одну и ту же женщину. Хотя она давно умерла, их чувства не угасли…

Отбив ладони на аплодисментах, я проник за кулисы, углубился в пустынные закоулки Вахтанговского театра. Подошел к лестнице, чтобы подняться наверх, где расположены грим-уборные, и найти Князева. И вдруг увидел, как по лестнице спускается Лановой.

Я обомлел – ко мне приближался человек, который четверть часа назад восхищал, заставлял учащенно биться сердце. Он казался пришельцем из другого мира и вдруг очутился подле меня. Это было невероятно!

Лановой окинул меня взглядом с усталой улыбкой. Услышав сумбурную благодарность, безмолвно кивнул. И поклонился – не переполненному, бушующему залу, как несколько минут назад, а мне одному! Этот момент запомнится на всю жизнь…

«Из всех сегодняшних ролей я больше всего люблю Абеля Знорко в «Посвящении Еве», – говорил Лановой. – Этот образ очень близок, он совпадает с тем, как я воспринимаю мир. Уже в возрасте, оглядываясь назад, понимаешь, что много сил было отдано пустоте, ненужности. Как жестоко мы иногда поступаем с теми ценностями, которые дарит нам жизнь».

Длинный, извилистый творческий путь Ланового известен. Он дал множество интервью, написал воспоминания с пушкинским названием «Летят за днями дни». После этих слов у поэта следует: «…и каждый час уносит частичку бытия…» Это тоже намек, символ. На то, о чем Лановой много размышлял. О себе, коллегах, актерской профессии. И – о жизни.

Многое актуально, созвучно с нынешним временем. Актер, давно ставший авторитетным общественным деятелем, всегда задавался больным вопросом: куда мы идем, какое общество строим? Может, надо было отправиться в другую сторону или даже в противоположную? Сокрушался: «Так кто же признается в содеянном? Отсюда ложь – наглая, беспардонная, всеобъемлющая. Ложь, чтобы сокрыть преступления перед своим народом, ложь ради власти, ради ненасытной наживы. Сегодня уже не поймешь, где истина, где откровенное вранье, где действительные намерения сделать лучше, а где умысел, хитроумная сеть политических интриг и личных амбиций. Раньше трудно было услышать «живое» слово, сегодня – правдивое. И уже не знаешь, что хуже. Ложь стала характерной приметой времени – с ведущих телепрограмм и из уст наделенных государственной властью чиновников, банкиров и нечистых на руку предпринимателей…»

Он горевал, что светлые идеалы – доброта и милосердие – подверглись презрению и забвению. Вместо подлинного искусства нам предлагают отвратительный эрзац, сдобренный жестокостью и насилием. По словам актера, «нас настойчиво и планомерно задвигают на задворки цивилизации».

В своей книге Лановой писал, что «терпение людей иссякает, мне кажется, мы живем на вулкане, который может в любой момент прорваться…». Актер болезненно переживал разрыв России и Украины. Он, крепко связанный прочными узами с обеими республиками, был уверен, что нет иного пути, кроме одного – быть вместе.

«Как прикажете себя ощущать в этой жизни сегодня при этом искусственном возведении границ и между кем? Братьями по крови, испокон веков жившими рядом, перемешавшимися родственными связями, кровными отношениями».

В свое время Лановому предлагали роль Богдана Хмельницкого в историческом фильме «Черная Рада», который снимался на Украине. Ему понравился роман Пантелеймона Кулиша, ставший основой сценария, он радовался, что заговорит с экрана по-украински...

Однако актер опасался, что его монолог урежут, и он невольно станет рупором украинского национализма. «Как же я мог после этого фильма, где русские выглядят варварами, завоевателями, смотреть в глаза людям?» – вопрошал Лановой. И потому – отказался от съемок.

Подводя итоги, актер писал, что не хотел бы другой, более благополучной и даже ослепительной судьбы и вполне довольствовался той, что была предначертана ему судьбой.

«Ну, а что до будущего, так его нам не дано предугадать, поэтому, наверное, не стоит и пытаться это делать. Пускай свою заключительную точку поставит жизнь. И опять же – Александр Сергеевич Пушкин: «Пируйте же, пока еще мы тут!..»

Увы, земной путь для Василия Семеновича Ланового окончен. Прощай, народный артист!