Парень из нашего города

Любимые актеры становятся своими, близкими. Необязательно их знать лично, достаточно экранного знакомства. Зрители смотрят на них, запоминают, потом вспоминают и легче становится на душе. Отступают заботы, тревоги, уходит печаль. Таким «эликсиром» для миллионов людей был народный артист России Виктор Павлов. 5 октября ему исполнилось бы 80 лет.

Он заявил о себе не большой ролью, а эпизодической – в комедии Леонида Гайдая «Операция "Ы" и другие приключения Шурика» Павлов сыграл студента Дуба, пытавшегося сдать экзамен с помощью хитроумного устройства, замаскированного под забинтованной щекой: он является на испытание одетым, словно на торжество – на шее бабочка, в нагрудном кармане – гвоздика. Преподаватель удивляется его облику, на что студент с чувством, почти со слезой, отвечает: «Экзамен для меня всегда праздник, профессор!»

Павлову было тогда немногим больше двадцати, он недавно окончил Щепкинское училище. На актера был не похож – на вид простой «парень из нашего города». Полноватое лицо, маленькие, сверкающие глазки, хитроватая улыбка.

Забавным штрихом к портрету было по-боевому оттопыренное ухо – след юношеского увлечения борьбой. В одном из поединков соперник буквально протащил его ухом по ковру…

Виктор родился в знаменитом роддоме имени Грауэрмана на Арбате, жил на Тишинке. Слыл резвым мальчишкой, даже хулиганистым, часто пускал в ход кулаки. Его даже из школы исключали. Потом Павлов в шутку называл себя «дитя асфальта». Про актерскую профессию сначала не думал, хотя в школьных спектаклях участвовал. Однажды сыграл роль негра и для этого лицо вымазал гуталином.

После 7-го класса Виктор пошел на завод учеником слесаря, работал радиомонтажником 2-го разряда и учился в школе рабочей молодежи. Занимался в драмкружке Дома учителя возле Белорусского вокзала.

Гонял голубей – в послевоенной Москве это увлечение было повальным. Между прочим, детское пристрастие Павлов хранил до седых волос. Голубятню ему разрешили устроить в самом центре Москвы, на крыше Малого театра, где он служил. Выходит, бывало, народный артист России на металлическую старинную крышу храма Мельпомены и самозабвенно машет палкой с тряпкой и свистит. Это было зрелище почище театрального!

«Мне кажется, что голуби – это души актеров, работавших в Малом, – говорил Павлов. – Вот эта гордая голубка – Гоголева, а этот любвеобильный – Царев. Самый веселый голубь – Ильинский…»

Заключительный эпизод фильма «Место встречи изменить нельзя» снимали недалеко от метро «Таганская». В ней Жеглов убивал Левченко, бывшего однополчанина Шарапова, прибившегося к банде Горбатого. Его играл Павлов. В тот день они с Высоцким приехали рано, на съемочной площадке еще никого не было. Высоцкий похвалился своим новым «мерседесом». Потом предложил: «Давай прокачу». Приехали на Птичий рынок, который располагался неподалеку, накупили голубей. Привезли птиц на съемочную площадку. «Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей, – рассказывал Павлов. – Все обалдели от такой прелести... Приступили к съемкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах... я падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берет мою руку, целует: «Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью».

…Птичий рынок был любимым местом Павлова в Москве. Сюда он приезжал лет пятьдесят или больше. Когда актер появлялся на торжище, его окружали знакомые. Их были десятки, сотни – голубятники, торговцы рыбками, собаками, кошками, покупатели. Каждому он дарил улыбку, рукопожатие.

«Виктор Павлович, как жизнь? Что так долго вас не было?»

«Да в театре закрутился. А тут еще съемки навалились…»

Ему совали в руки голубей, щенков, котят, сыпали в ладони семечки. Предлагали чай, бутерброды, звали «ударить по пивку». Словом, все было как в песне: «Он вышел родом из народа, как говорится – парень свой!»

Впрочем, у известности была и оборотная сторона. После выхода сериала «Адъютант его превосходительства», где Павлов сыграл роль бандита Мирона Осадчего, актер стоял в очереди в магазине. Одной женщине не терпелось – она пыталась пролезть к прилавку со стороны. Павлов пытался ее культурно вразумить, но она дала ему неожиданный отпор: «Вы как в кино гад, так и в жизни…»

Между прочим, киношные начальники посчитали, что раз он негодяя сыграл, хотя и талантливо, награды не заслужил. Нескольких актеров удостоили Государственной премии, а Павлова обошли. Он уже нарядился, собирался ехать в Кремль за наградой и вдруг: «Режиссер Ташков всех поздравляет. А меня просит понять и не расстраиваться. Оказывается, в последний момент мне в премии отказали. На заключительном заседании, которое проходило поздно вечером, поднялся какой-то деятель и говорит: «Товарищи, давайте соблюдать равновесие. Из лагеря врага мы уже дали премию Стржельчику (он играл белогвардейского генерала Ковалевского – В.Б.). Если и Павлову дадим, это будет идеологический перебор...»

Конечно, он страшно обиделся. Но бог с ней, с премией! Зато Павлов сыграл выдающуюся роль! Да, Мирон бандит, да, негодяй. Но как же любит этот заблудший, растрепанный, с блуждающим взглядом человек, как переживает. Сколько нежности и страдания в его взгляде на женщину по имени Оксана, которую сыграла Людмила Чурсина...

После Щепкинского училища Павлов вместе Олегом Далем пошел в «Современник». Но чувствовал себя Виктор там неуютно, поскольку режиссер Олег Ефремов его не замечал. Как говорил Павлов, «в «Современнике» было «немного зла, холода и обмана».

Он ходил потерянный и отец, стойкий сибиряк, который в Гражданскую был кавалеристом, в Великую Отечественную – танкистом, а в мирное время строил трактора, сказал: «Значит так, Витя. Надо тебе прощаться с этим актерством. Поступай в Тимирязевскую академию, окончишь, будешь специалистом. А актер – разве это профессия?»

К счастью, Павлов своего умудренного опытом отца не послушал. Родители, они хоть и желают добра своим детям, порой ошибаются…

Он называл себя «артистом московских театров». После «Современника» служил в Театре имени Маяковского, Ермоловой, Малом. В последнем познакомился с будущей женой Татьяной Говоровой, тоже актрисой. Она ему говорила: «Не представляю свою жизнь без тебя. Наверное, погибла бы». А он ей в ответ: «Это я бы погиб без тебя. Заблудился бы, забарахтался бы, как сова днем».

В Малом театре Павлов проработал в общей сложности более четверти века. Играл в спектаклях «Горячее сердце», «Лес», «Горе от ума», «Ревизор», «Дикарка»…

К ролям готовился истово, рисовал будущий образ. Сидел перед зеркалом, пробовал жесты, повороты головы, наблюдал за движениями собственного лица. Кстати, Павлов и гримировался сам. Освоил эту премудрость замечательно.

Стремление к совершенству актер считал наивностью. Говорил, что надо просто играть, никому не подражая, верить в себя и открывать в себе новое. Он не терпел простоев, постоянно требовал ролей.

Всегда был готов к импровизации. Его девизом были слова Дон Кихота:

Мечтать, пусть обманет мечта!
Бороться, когда побежден!
Искать непосильной задачи
И жить до скончанья времен!

Любить, пусть обманет любовь!
Остаться неведомо где!
Когда опускаются руки,
Тянуться к далекой звезде!

Павлов считал себя в большей степени театральным актером. И действительно – его имя на афише было гарантией успеха спектакля. И все же прославил лицедея кинематограф.

Как же он был органичен, правдив, к примеру, в водителя-механика самоходки Гриши Щербака в фильме «На войне как на войне»! Как душевно пел: «И полетят тут телеграммы родных знакомых известить, что сын их больше не вернется и не приедет погостить…»

Было полное впечатление, что это не актер, а настоящий русский солдат. Простой парень, настоящий друг. И не делает он в кадре ничего особенного: улыбается, грустит, а бежит холодок по коже. Глаза прикованы к экрану, и слеза готова упасть. Сколько же таких, как Гриша Щербак, сражались и погибали в Великую Отечественную…

И в уже упомянутом фильме «Место встречи изменить нельзя» Павлов удивительно достоверен. Его герой Левченко храбро сражался, да случилась беда – он попал в штрафбат. Вину искупил, но подрался с сытым и наглым армейским начальником. И ему, бедолаге, впаяли новый срок. Левченко сбежал, попал к бандитам «Черной кошки»: «Вот с этими гнидами и кантуюсь…» – с горечью говорит он Шарапову.

На лице актера высвечена вся трагедия героя. Жизнь его, по сути, кончена, напрочь разбита. Идти с повинной – не пощадят, поставят к стенке. Ведь на нем уже чужая кровь, да и старых прегрешений хватало. Оставаться с бандитами, снова разбойничать – мерзко и противно. Да и недолго им осталось – вот-вот нарвутся на милицейскую засаду…

Но Левченко, истрепанный жизнью, ожесточившийся, не утратил понятия чести. Он по-прежнему, несмотря ни на что, верен фронтовой дружбе. «Я тебя не расколол, потому что нам с тобой под одной шинелькой спать доводилось, – с надрывом говорит он Шарапову. – И ты свой офицерский доппаек под койкой втихаря не жрал и за нашими спинами не прятался под пулями...»

Павлов, можно сказать спас картину. Владимир Конкин вздрызг разругался с другим Владимиром – Высоцким. И уже собрался покинуть группу. Но к Конкину пришел Павлов и снял напряжение. Нет, они обошлись без бутылки, а просто поговорили по душам. И – посмеялись. Конкин потом рассказывал, что никогда так не хохотал. На другой день Конкин и Высоцкий снова входили в кадр под стрекотание камеры…

И это при том, что у самого Павлова был вспыльчивый характер. Но эта ремарка – не порицание. У какого из больших творческих людей нрав был покладистый? Таких – единицы. Зато ропщущих, негодующих, страстно отстаивающих свое мнение, масса. Ведь творческая жизнь – это и борьба.

Павлов не терпел посягательств на свою индивидуальность, вторжения в свой внутренний мир. И тут же объявлял войну…

По Тверской улице, где жил Виктор Павлов, ходил троллейбус 12-го маршрута. На нем актер ездил в Малый театр. Многих водителей он знал, здоровался с ними, обменивался несколькими фразами. Да и пассажиры актера узнавали. После ухода лицедея, один из водителей, подъезжая к Пушкинской площади, объявлял: «На этой остановке входил Виктор Павлов…»