Любимая песня Владимира Высоцкого

Этой дате 25 января будет посвящено много мероприятий. К сожалению, можно точно предсказать, что, пользуясь юбилеем, «желтые газеты» в очередной раз будут писать о трудностях карьеры Высоцкого, ворошить его непростую личную жизнь...

Что касается традиционалистски настроенных органов печати, то они, скорее всего, промолчат или же отзовутся о барде критически. До начала нового века они если и посвящали Высоцкому материалы, то это были далеко не положительные статьи. Правда, затем, неожиданно газета «День литературы» опубликовала сразу три интервью, в которых о жизни и стихах поэта рассуждали художник Сергей Бочаров, поэт Станислав Куняев и скульптор Вячеслав Клыков. Характерны и названия статей: «Высоцкому мешали демоны», «Дитя безвременья», «Высоцкий – это русское явление». Написал о Высоцком и критик Владимир Бондаренко. Таким образом, в настоящее время мы имеем уже как «западническую», так и «почвенническую» оценку Высоцкого, что дает нам возможность привести ряд интересных сравнений.
Если проследить внимательно связанную с Высоцким библиографию последних 10-15 лет, то можно заметить, что публикации в демократической прессе («Московский комсомолец» и т.д.) с каждым годом становятся все более скучными. Пишут о его официальных и гражданских женах, рассказывают о кознях КГБ, расписывают загулы, наркотическую и алкогольную зависимость и т.д. На этом фоне очень мало действительно серьезных статей, авторы которых могут подняться над восторженно-однобокими оценками или обывательскими рассуждениями о женах, любовницах, огромных гонорарах и «кознях советского режима».
Есть что-то символическое и печальное в том, что люди, которые так или иначе были связаны с Высоцким, выбрали разные дороги. Он пытался соединить в себе то, что соединить сложно: «патриотическое» и «космополитическое», «советское» и «антисоветское», любовь и ненависть. В симпатиях к нему признавались коммунист А. Зиновьев и демократ Ю. Лужков, а западники Марк Дейч и Василий Аксенов непримиримо обвиняли его в «советскости». По-разному сложились судьбы хорошо знавших поэта С. Говорухина и Н. Губенко. В октябре 1993 года уважаемые Высоцким Юрий Любимов и Булат Окуджава оказались вместе со сторонниками Б. Ельцина, а его друг Леонид Мончинский поддержал патриотов…
Когда-то Высоцкий говорил о своих литературных пристрастиях: «Привязанности мои немногочисленные, а вкусы – определенные… я очень люблю Можаева, Абрамова, Белова; люблю Астафьева, Распутина, Трифонова». Жизнь резко обозначила расхождения Астафьева с Беловым с Распутиным.
Трудно и бессмысленно гадать - к кому, будь он жив сейчас, примкнул бы Высоцкий. Он, как верно заметил Бондаренко, был «свой среди чужих, чужой среди своих». Профессионально существовал в одной среде, а писал все свои лучшие песни для других. Так и стал народным певцом, не понятый своим же близким окружением».
Для того, чтобы рассуждать о Высоцком без огульной критики или словесного «сиропа», нужно отделить от живого человека те маски, которые он носил сам (см. его замечательное стихотворение «Маски») и которые впоследствии были «надеты» на него доброжелателями или хулителями после смерти. Не пошевелившие и пальцем при жизни поэта для публикации его стихов либералы первые стали лепить из него образ «борца с застоем» и диссидента. Но диссидентом-то он как раз и не был.

«Уехать из России? Зачем? Я не диссидент, я – артист» - ответил Высоцкий в Нью-Йорке во время интервью в знаменитой передаче Си-би-эс «Шестьдесят минут».

«Я работаю со словом, мне необходимы мои корни, я – поэт. Без России я – ничто. Без народа, для которого я пишу, меня нет» - именно так, по свидетельству Марины Влади, говорил Высоцкий в частных откровенных разговорах. Заполняя в июне 1970-го года анкету, составленную рабочим сцены Театра на Таганке Анатолием Меньшиковым, ставшим впоследствии актером Театра имени Вахтангова, Высоцкий, в частности, ответил:
«Любимый композитор, музыкальное произведение, песня – Шопен, «12-й этюд», песня «Вставай, страна огромная».
Самая замечательная историческая личность – Ленин, Гарибальди.
Историческая личность, внушающая тебе отвращение – Гитлер и иже с ним…».
Меньшиков был разочарован. На следующий день Высоцкий спросил его: «Ну-ка открой. Что тебе не нравится?». Меньшиков сказал откровенно: «Любимая песня – «Вставай, страна огромная». Конечно, это патриотическая песня но…». Высоцкий положил руку ему на плечо и с досадой произнес: «Щенок. Когда у тебя мурашки по коже побегут от этой песни, тогда ты поймешь, что я прав. И почему я ее люблю…». В 1978 году, перечитав вышеупомянутую анкету, Высоцкий с удивлением заметит: «Ну, надо же, и добавлять нечего». И любовь к песне «Вставай, страна огромная» и вся его военная поэзия, и Ленин, названный в числе великих исторических личностей – это не дань моде. Это тоже часть мировоззрения Высоцкого.
В последние месяцы, при огромной популярности и известности, поэт остался один на один с приближавшейся смертью:
«И лопнула во мне терпенья жила –
И я со смертью перешел на ты…»;
«Жизнь – алфавит, я где-то
Уже на «це», «че», «ша», «ще».
Уйду я в это лето
В малиновом плаще…»;
«В кровь ли губы окуну
Или вдруг шагну к окну,
Из окна в асфальт нырну -
Ангел крылья сложит…»;
«И кого из себя ты не строй -
На спасение шансы малы:
Хоть он первый, хоть двадцать второй -
Попадет под стволы…».
Выхода из замкнутого круга не нашлось. Впоследствии Окуджава удивлялся тому напору, с которым Высоцкий буквально сжигал себя. Зачем? Ведь «он уже был известным актером… появились поездки во Францию, Америку. Вроде бы все стало налаживаться». Зачем отдавать себя до конца? Можно было жить и так, но только не для Высоцкого. «Хочешь ли ты быть великим и почему?» - на этот вопрос анкеты Высоцкий ответил: «Хочу и буду». И не только ответил, но и воплотил в жизнь. Вот только какой ценой!.. В заключение хочется привести слова из интервью Николай Губенко, который сказал, что лучшие образцы поэзии Высоцкого - «это сгустки крови и боли за происходящее с народом». К этому нечего добавить.