Эпоха Пахмутовой

Невозможно себе представить современной музыкальной культуры без таких песен как «Нежность», «Мелодия», «Песня о тревожной молодости», "Надежда", «Главное, ребята, сердцем не стареть», "Таежные звезды", "Прощание с Братском", «Девчонки танцуют на палубе», «Усталая подлодка», «Мы учим летать самолёты», «Орлята учатся летать», «Старый клён», «Беловежская пуща», «Трус не играет в хоккей», «Прощальная песня Олимпиады», «И вновь продолжается бой», «Нам не жить друг без друга», «Как молоды мы были», «Команда молодости нашей»…

Из одного перечисления названий песен Пахмутовой получилась бы солидная статья - песен у композитора более четырёхсот, а всего музыкальных произведений и под тысячу наберётся. Они, эти песни, эта возвышающая душу музыка, жили, живут и будут жить среди нас. С нами они грустят и радуются, мечтают, борются и дерзают. Песни Пахмутовой исполняли: Л. Зыкина, С. Лемешев, Г. Отс, М. Магомаев, Ю. Гуляев, И. Кобзон, Л. Лещенко, Э. Хиль, М. Кристалинская, Э. Пьеха, В. Толкунова, А. Градский, Т. Гвардцители, Юлиан, Н. Мордюкова, Л. Сенчина, П. Дементьев, М. Пахоменко, А. Герман, Ю. Богатиков, В. Ободзинский, В. Мулерман, И. Бржевская, Н. Бабкина, Г. Белов, В. Леонтьев, С. Ротару, Л. Гурченко, Н. Гнатюк, Д. Гнатюк, М. Боярский, Бисер Киров, дважды Краснознаменный ансамбль песни и пляски имени Александрова, Хор имени Пятницкого, ансамбли «Песняры», «Самоцветы», «Надежда», «Верасы», «Сябры», «Пламя», «Здравствуй, песня!», «Добры молодцы», различные группы и ещё тысячи других, менее известных певцов. Вот уже несколько десятилетий Пахмутова – самый исполняемый в стране композитор.

Мой старший товарищ и боевой командир, к великому сожалению, уже покинувший сей бренный мир, – полковник Утыльев служил начальником парашютно-десантной службы в первом отряде космонавтов. И – комсоргом там же. Мало кто знает, что двадцать первых кандидатов в космонавты были комсомольцами. Анатолий Григорьевич рассказывал: «Скажу тебе не без гордости: за то время, что я рулил комсомолом, в нашем Центре побывали очень многие известные всей стране деятели культуры. Но самой первой была Александра Пахмутова. Она же затем приводила с собой Николая Добронравова, Сергея Гребенникова, Муслима Магомаева, Льва Барашкова, Юрия Гуляева, Иосифа Кобзона, Майю Кристалинскую, Льва Лещенко, Вадима Мулермана, Эдуарда Хиля, Валентину Толкунову, других авторов и исполнителей собственных замечательных песен. 

Все космонавты первого и последующих призывов – души не чаяли в этой крохотулечной женщине с таким великим, космическим песенным талантом.

Но, наверное, самым большим её другом был всё же Юрий Гагарин».

…Покорение космоса явилось главной и непревзойдённой высотой, взятой Советским Союзом в послевоенное время. И никто лучше Пахмутовой, не запечатлел в своих творениях этого дерзновенного взлёта труда и мысли советского человека. Вот вам, дорогой читатель, навскидку музыкальные произведения Александры Николаевны, в которых воспет на века наш прорыв к звёздам: «И сказки расскажут о вас, и песни о вас споют»; «Заря космического века»; «Обнимая небо»; «На взлёт»; «Голос Родины, голос России»; «Созвездие Гагарина» - цикл из пяти песен, включая гениальную «Знаете, каким он парнем был»; «Звёздная наша пристань»; «Млечный путь»; «Звёзды становятся ближе»; «Мы – гагаринцы»; «Звёздная чайка»; «Эпитафия» - о памятнике Гагарину. И я не уверен, что перечислил хотя бы половину из того, что написала Пахмутова в означенной тематике, хотя бы потому, что не упомянул любимой Гагариным «Нежности».

Социалистическое общество неустанно созидало по всем направлениям общественной жизни, и то созидание всегда сопровождалось неиссякаемым творческим задором супружеского тандема Пахмутова – Добронравов. Порой буквально, даже географически они отображали экономическую поступь великой страны: «Стоит туман над Енисеем»; «Город мой, Воркута»; «Падунские пороги»; «ЛЭП-500»; «Песня об Ангарске»; «Ямал»; «Песня Дальнего Востока»; «Норильский никель», «Письмо на Усть-Илим». И опять же – непревзойдённое из цикла «Таёжные звёзды»: «А нынче отстроенный Братск легендарен,/ И катер по морю плывёт,/ Марчук играет на гитаре,/ И море Братское поёт». Многие мои современники, затягивая эту прекрасную, задушевную песню, искренне полагали, что её герой – тот самый Гурий Марчук, российский академик, выдающийся специалист в области вычислительной математики, физики атмосферы, геофизики, последний президент Академии наук СССР. Ничуть не бывало. Это его двоюродный брат Григорий, рядовой инженер, строивший крупнейшую Братскую ГЭС.

Простецкая эта вроде деталь, вспомнилась не случайно. В годы так называемой перестройки Пахмутову и её соавторов стали облыжно обвинять в творческом конформизме, в подобострастной лояльности к властям, в потакании невзыскательному вкусу масс. И чем шире плацдармы завоевывали так называемые «новое мышление» и «гласность», тем большая пустота образовывалась вокруг творческого тандема Добронравов-Пахмутова. Наступило время, когда их телефон замолк полностью, как будто его отрезали от внешнего мира. Александру Николаевну и Николая Николаевича не приглашали в концерты, на радио, на телевидение. А если средства массовой информации упоминали её имя, то разве что в уничижительной или злобной тональности: «Та самая Пахмутова, что в верноподданническом раже написала песню про генерального секретаря Брежнева – "Малая земля"». В сентябре 1991-го отмечались сороковины гибели жертв августовского путча. В Большом театре прозвучала песня-реквием Пахмутовой "Вопрос" на слова Роберта Рождественского. Вот тогда композитору был нанесен едва ли не самый страшный удар за всю её предыдущую творческую жизнь. Очень известное на ту пору издание (к великому сожалению, им оказалась моя любимая «Независимая») упрекнуло Александру Николаевну в том, что она, как всегда, по-комсомольски торопится идти в ногу теперь уже с другими временем: вместо вчерашних галстуков детский хор выходит петь её песни со свечами.

То было коварное и дурное время, когда сплошь и рядом с водой выплёскивали детей на помойку, когда остервенело топтались проверенные символы эпохи и разрушались надежные державные скрепы. А творчество Пахмутовой было составной частью тех скреп.

Вот по нему и ударили: злобно и наотмашь. И ведь никто тогда не дал себе труда заглянуть в святцы, чтобы выяснить, что "Вопрос"-то был написан... тремя годами раньше! И всё это время считался запретным, "непроходным" на так называемом бесцензурном «перестроечном» радио и телевидении. Равно как и никто не стал вспоминать, что в замечательной, пронзительной песне "Малая земля" никакого генерального секретаря нет и в помине; что написана она в память о тысячах погибших советских солдат на небольшом плацдарме под Новороссийском, где действительно довелось повоевать и Леониду Ильичу, бывшему на то время простым полковником. Собственно, в той песне – вся великая философия минувшей войны, когда наши отцы и деды, защищая каждый малый клочок родной земли, защищали тем самым великую родину - Советский Союз: "Малая земля. Кровавая заря./Яростный десант. Сердец литая твердь./ Малая земля - гвардейская земля,/ Братство презиравших смерть./ Малая земля. Гвардейская семья./ Южная звезда Надежды и Любви./Малая земля - российская земля,/ Бой во имя всей земли!/ Малая земля. Здесь честь и кровь моя,/ Здесь мы не могли, не смели отступать./ Малая земля - священная земля./ Ты моя вторая мать./ Малая земля. Товарищи, друзья.../ Вновь стучит в сердца тот яростный прибой./ Малая земля - великая земля,/ Вечный путь из боя в бой".

Человек, написавший такие строки о войне, и композитор, создавший к ним столь замечательную музыку, не зря на земле прожили. Но, как известно, нет пророка в своем отечестве. Правда, теперь многие из нас прозревают. Нам, включая безразличных бомжей и циничных олигархов, постепенно открывается незамысловатая, грубая как забор и кювет при нем, истина: всё, чем мы живем сейчас, всё то создано не при вожделенном свободном рынке, а в проклятые и ненавистные для кого-то "застойные" годы. Всё наше лучшее – оттуда: железные дороги, просто дороги, ГЭСы, ЛЭПы, заводы, мосты, нефть, газ, здания и сооружения, весь наш посконный менталитет ("когда умом не понять"), и даже "старые песни о главном"– тоже оттуда. Многие из нас пытались в хмельном угаре растоптать собственное материальное и духовное прошлое – ах, застой, ах, тоталитаризм! Только не Пахмутова с Добронравовым, так и не предавшие нежной искренности своей молодости. Но даже тогда, когда вздыбленное общество наше чуток остановилось, вдарило себя по лбу и окстилось, даже тогда эти два выдающихся творца не стали предъявлять никому никаких претензий за себя, поруганных, несправедливо оскорблённых. Единственное, что себе позволили – написали горькую песню "Остаюсь с обманутым народом". Такова высокая интеллигентность этих уникальных людей.

…Накануне 70-летия Вооружённых сил СССР был организован Всесоюзный телевизионный конкурс "Когда поют солдаты". Его туры проходили в Беловежской пуще, в Одессе, в Таллине, в Киеве, в Волгограде, в Москве. Кроме Таллина, я побывал везде. И на каждом конкурсе встречался с Александрой Пахмутовой. Вообще, должен заметить, что в годы советской власти, наверное, и не случалось в государстве ни одного масштабного мероприятия, куда бы руководство не приглашало Александру Николаевну и её супруга.

Она была знаковой, пожалуй, что и культовой фигурой той эпохи. И ведь что примечательно и о чём читатель, наверняка, узнает только из этих строк. Эта маленькая женщина – великий композитор – откликалась на все приглашения участвовать в тех или иных действах совершенно безвозмездно!

Да, разумеется, Александре Николаевне Союз композиторов СССР выписывал творческие путёвки в ту же Беловежскую пущу, в Арктику, на Дальний Восток, в другие регионы. Пахмутова и получала свои 2 рубля 80 копеек в сутки. Может быть, сверх этого кто-то соизволял поднести ей подарок: макет трактора, плотины, ракеты, картину, сарафан, тарелку или любую иную копеечную безделушку. Никаких сверхгонораров Александра Николаевна отродясь никогда не получала. И это при том, что зарубежная музыкальная журналистика давно назвала её эквивалентом Джорджа Гершвина, который, как известно, имел миллионные гонорары. Более того, вместе с мужем Николаем Николаевичем, которого в командировки на тех же условиях снаряжал Союз писателей СССР, они зачастую тратили свои собственные деньги в многочисленных поездках по стране! Когда я случайно узнал об этом, то с крестьянской непосредственностью стал пенять творческой звёздной чете: да как же вы, дескать, позволяете всем этим хапугам и жлобам пользоваться вашей добротой и скромностью?! Да за такие поездки хитрованы-организаторы на местах должны вас озолотить! Попробуйте догадаться, что ответила добрейшая, до седых волос не потерявшая стеснительности, Александра Николаевна: «Да Бог с ними, с теми деньгами. Тоже нашли проблему!».

Так вот что я вам теперь скажу, дорогой читатель. Все песни Пахмутовой столь горячо любимы народом не только из-за их неповторимой мелодичности, но и в не меньшей степени потому, что ни сама композитор, ни её бессменный поэт-песенник никогда не разочаровывали людей. Никогда.

Невозможно даже представить себе, чтобы Пахмутова и Добронравов как-то, в чём-то, где-то себя скомпрометировали, оказались замешанными в каком-либо сомнительном деле, с точки зрения обыкновенной человеческой морали. Они высоконравственны в подлинном смысле этого понятия. Во всём. Всегда.

Это такие тонкие, но одновременно и глубинные материи, что их нельзя организовать никакой пропагандой.

И поэтому редко кто из творцов советской эпохи мог бы похвастаться такой несуетной, но горячей любовью к себе простого народа. Ну, разве что Юрий Никулин…

Вообще это уникальный, более нигде в мире не повторяющийся творческий бренд-тандем, который лишь по недосмотру издателей до сих пор отсутствует в «Книге рекордов Гиннеса». До тех пор, покуда у нас будут такие мелодии, как у Пахмутовой, а русская поэзия не потеряет смысла – мы непобедимы. Так как нам, никому в целом мире песня не помогает «строить и жить». И – побеждать.

«Песни Александры Пахмутовой на стихи Николая Добронравова – за этими простыми словами, так часто повторяемыми дикторами радио и телевидения, ведущими концертных программ, огромный и прекрасный мир мечты, радости вдохновения. Произведения Пахмутовой не спутаешь ни с какими другими. Это её и только её музыка. В ней – неповторимое лицо художника яркой индивидуальности, чутко, остро воспринимающего жизнь. Среди многих, звучавших в прошлые годы выспренних, безликих маршей, «гимнов» её песни о лучших людях страны (часто – о конкретных героях), об их делах и подвигах призывали к оптимизму, чистоте чувств, преданности в дружбе, вселяя веру в народ. Трудно перечислить всё, что мы любили и любим из созданного Пахмутовой».

Собрать высказывания известных людей в нашей стране и за её рубежами – таких как это, принадлежащее Муслиму Магомаеву – о творчестве Пахмутовой невозможно даже теоретически, даже с помощью мощнейших сетей Интернета. У неё завидная судьба. Она любима миллионами.

…Работая в газете «Красная звезда», я позвонил однажды Пахмутовой и услышал: "Коля, это тот самый военный журналист, который так хорошо написал обо мне». В другой раз, завизировав моё с ней интервью, сделала приписочку в углу листа: "Спасибо Вам огромное! Буду стараться не разочаровывать". (Она будет стараться!) Перейдя в ТАСС, я, наверное, раз пятьдесят написал о творчестве Пахмутовой в сотнях, если не тысячах газет Советского Союза и ни разу не прокомментировал другие её благодарности в собственный адрес. И сейчас не стану этого делать, потому что боюсь выглядеть нескромным в глазах читателей. Что же касается Александры Николаевны, то, не сомневаюсь, она бы мне простила понятное желание маленького человека покрасоваться, погреться в лучах её всенародной славы, потому как точно знает: я её люблю сердечно, нежно и преданно. Вспоминается, как она «не заметила» однажды того, что я от чрезмерного усердия угодить ей и Николаю Николаевичу плеснул дорогим испанским вином на её парадное платье. Случилось это на званом ужине Майи Плисецкой, с которой Пахмутова и Добронравов дружат многие десятилетия.

Не помню, к слову, ни одного премьерного или юбилейного спектакля, концерта Плисецкой или Щедрина, на котором бы отсутствовали Пахмутова и Добронравов. Майя Михайловна как-то сказала мне: «Аля и Коля, словно наш творческий талисман. Или – оберег, как вам будет угодно». А Пахмутова, в свою очередь, однажды заметила: «Майя чувствует музыку душой и сердцем. И вообще она – гений. Нам посчастливилось с ней жить в одно время и дружить».

Кто бы спорил, только не я, кому эти две прекрасные женщины, как два больших бриллианта, всю жизнь сознательную осветили. Порой даже самому не очень верится, что судьба моя, которая во многом (особенно в болезнях и смертях родных, близких) сурова со мной донельзя, соблаговолила, тем не менее, одарить меня сердечным и добрым отношением Пахмутовой и Плисецкой. Когда-то я, видать, совершил какое-то богоугодное дело. Во всяком случае, мне в это очень хочется верить...

А родилась Аля в семье рабочего Бекетовской электростанции Николая Андриановича Пахмутова. Мать, Мария Амплиевна (редкое русское отчество, поэтому в обиходе была Андреевной), просто любила музыку, а отец – почти фанатично.

На скромный заработок купил фортепиано и очень хорошо научился на нём играть. Наверное, от отца какой-то музыкальный ген передался и дочери. В пять лет Аля вдруг сочинила свою первую фортепианную пьеску. Николай Андрианович был потрясён до глубины души. И сделал все от него зависящее, чтобы девчушка всерьез занялась музыкой. Тем более что она делала поразительные успехи на этом непростом поприще. В четвертом классе получила право участвовать в художественной областной олимпиаде, которая состоялась 22 июня 1941 года.

Концерт юных музыкантов шел в Сталинградском областном драматическом театре. Кроха Пахмутова, восседающая на большой подушке, играла вальс собственного сочинения. Публика приняла его с неописуемым восторгом. Но шквал бурных аплодисментов был прерван внезапным появлением ведущего концерта. Пересохшими от волнения губами он произнёс страшное слово: война.

Двенадцатилетней Пахмутова увидела жестокие лики этого всенародного бедствия: война опалит её сознание. Спустя годы всё пережитое она (только ей доступным даром) переплавит в память сердца, в музыку. А тогда, в первые годы войны, она уехала вместе с родителями под Караганду. Семья жила в крайне тяжёлых условиях, ни о какой музыке не могло быть и речи, но маленькая Аля упрямо стояла на своем: занятия она не должна прерывать ни в коем случае. И столько в её словах было решимости, недетской твердости, что обескураженный и озадаченный Николай Андрианович взялся чинить старенький аккордеон, с которым дочь впоследствии не расставалась.

В 1943 году в Москву вернулась консерватория, а с ней и Центральная музыкальная школа (специально для одаренных детей).

Прочитав в газете сообщение, Аля засобиралась в столицу. На этот раз её решимости уже никто в семье не удивился, зато столичные педагоги были изрядно шокированы, когда перед ними предстала крошечная Дюймовочка в больших кирзовых сапогах и потертой телогрейке.

А когда послушали, убедились: в стены прославленного музыкального заведения пожаловал настоящий самородок. По окончании музыкальной школы в 1948 году Пахмутова поступает в Государственную консерваторию. Занимается у выдающегося композитора и музыканта Виссариона Яковлевича Шебалина. В 1953 году заканчивает консерваторию, а через три года и аспирантуру с диссертацией «Партитура оперы М.И. Глинки «Руслан и Людмила». Серьезную музыку Александра Николаевна пишет ещё с консерваторской скамьи и работает в самых различных жанрах. Со временем выяснилось, что она удачнее и естественнее многих иных композиторов умеет сочетать гражданственность и лиризм. Так возвышенно и человечно одновременно за все годы советской власти музыку могли писать только два композитора: И.О. Дунаевский и Александра Пахмутова. И не случайно, спустя многие годы, известный пианист и дирижер Михаил Плетнев организовал абонементный концерт собственного Академического оркестра в Концертном зале Чайковского, посвящённый творчеству Исаака Дунаевского и Александры Пахмутовой.

Широкий слушатель, как тогда говорилось, впервые оценил её дарование 7 ноября 1953 года, когда по Всесоюзному радио прозвучала пахмутовская песня на слова Юлии Друниной "Походная кавалерийская". С того дня можно вести песенный отсчет творчества Пахмутовой, продолжающийся и поныне. А через три года Аля познакомилась с Николаем. И с тех пор они неразлучны.

Александра Пахмутова, как уже говорилось, один из животворных символов великой эпохи. Но не только той, что осталась за волнорезом XX века и второго тысячелетия. Её песни и сейчас – с нами. Будут они и с нашими детьми, и с нашими внуками.

Когда размышляешь о её феномене, понимаешь, что судьба композитора удивительно слилась с судьбой страны. Поэтому всё ею написанное выдержало экзамен на правду, на нужность, востребованность людскую. Этой хрупкой женщине удалось то, что удается далеко не каждому, даже очень крупному таланту: выразить самую суть эпохи и быть понятым ею.