«Дом казался видением…»

На сайте Музея имени А.В. Щусева помещено обращение к президенту РФ Владимиру Путину и временно исполняющему обязанности мэра Москвы Сергею Собянину. Оно содержит просьбу остановить строительство торгового центра в непосредственной близости от памятника архитектуры - Дома Константина Мельникова в Кривоарбатском переулке.

К обращению приложены подписи более шести с половиной тысяч людей, не равнодушных к судьбе уникального творения. Они настаивают на создании независимой экспертной группы для определения текущего состояния памятника и оценки негативного влияния на него работ в районе охранной зоны.

Здание необычной цилиндрической формы с шестигранными окнами в Кривоарбатском переулке, построенное в 1929 году, отличается новаторскими конструктивными особенностями и ярким художественным образом. Оно признано специалистами вершиной творчества блестящего русского зодчего. Спустя почти восемьдесят лет Дом Мельникова был включён в список памятников мировой культуры, находящихся под угрозой исчезновения - «World monuments watch list of 100 most endangered sites».

Ранее остановить строительство около Дома Мельникова требовали международные организации. Внучка Мельникова Екатерина Каринская утверждает, что «влияние строительства на дом катастрофическое - он гибнет!»

Но, к несчастью, ничего не меняется, а закон, как часто у нас бывает - молчит. Москва велика, забот-хлопот у отцов города хватает и им, похоже, недосуг заниматься одним домом, пусть и выдающимся. Да и сколько их – уникальных, неповторимых, с богатой историей, уже кануло в Лету. Но ничего – стоит ведь Москва!

Много лет защищал Дом Мельникова живший по соседству известный историк, признанный москвовед, профессор Шмидт. Последние события, связанные со строительством возле особняка, крепко отразились на его состоянии здоровья, Сигурд Оттович воспринимал их с особой болью. Он не раз просил – требовать этой тончайший интеллигент просто не умел! – серьезно взяться за спасение Дома Мельникова. Увы, к голосу Шмидта не прислушались, а недавно он умолк навсегда.

…Лет пятнадцать назад я был в этом доме в гостях у сына архитектора – яркого и самобытного художника Виктора Константиновича Мельникова. Стояла поздняя осень. Мы пили чай в теплом уюте столовой на первом этаже. Ветка черемухи, посаженная знаменитым архитектором, хлестала в окно, словно моля о помощи. Фонарь из Кривоарбатского переулка раскачивался на ветру, дополняя тревожную картину. Уже тогда дела дома были плохи…

Виктор Константинович часто принимал гостей. Он проводил для каждого посетителя экскурсии, рассказывал об отце и построенном им особняке. Когда-то вокруг Дома Мельникова было свободное пространство, и из его окон виднелось множество церквей. Шли годы, особняк все больше теснился другими строениями. Вокруг него стали грохотать машины, то и дело выкапывая котлованы. А казалось, роют ему могилу.

…В середине 20-х годов прошлого века Константин Мельников был на вершине славы. Он выполнил уникальный проект павильона СССР для Международной выставки декоративного искусства и художественной промышленности в Париже, создал оригинальный план реконструкции Парка имени Горького в Москве.

Мельников стал автором проектов нескольких новаторских зданий в столице. Это, в частности, Дома культуры на Стромынке, Плющихе, Вятской улице, Бережковской набережной.

Среди работ архитектора – одна «неожиданная». Это первый саркофаг для Мавзолея Ленина. Он выполнил порученную ему работу за десять дней и - отменно.

Может быть, она и стала индульгенцией для архитектора и его семьи в страшные годы репрессий, когда развернулась борьба, в том числе, и за реализм в искусстве.

Константин Степанович в своих воспоминаниях «Архитектура моей жизни» напишет: «В 1927 году участки для застройки раздавал от Моссовета тов. Домарев. Увидя макет нашего дома, он решительно отказал всем конкурентам от госучреждений, заявив, что легче найти участки, чем построить такой Архитектуры дом. «Отдать Мельникову участок». Он не был архитектором и едва ли имел образование, он был просто рабочий».

Были, оказывается, пророки в своем Отечестве! Низкий поклон «тов. Домареву» от потомков! К сожалению, об этом человеке больше ничего не известно…

Говорят, что когда Мельников собрался строить особняк, то попросил свою маленькую дочь нарисовать, в каком доме она хотела бы жить. Девочка что-то там начертила… Так появилось подобие двух сплетенных обручальных колец. Выстроенный дом стал признанием в любви жене Мельникова – Анне Гавриловне, запечатленным в камне. Вот такая архитектурная романтика.

«Дом казался видением. Он парил над Москвой… - писал исследователь истории русского авангарда начала XX века Селин Хан-Магомедов. - Дом жил жизнью московских дореволюционных усадеб. То есть жило его перетекающее по цилиндрам пространство свободы, света и красоты. За его стенами было другое время. Время социалистического равенства».

Тут-то и рождается вопрос – почему, когда все в СССР объединялись, одному человеку разрешили уединиться - построить особняк для себя и своей семьи, да еще в самом центре столицы?

Во-первых, считается, что строительство Дома Мельникова было санкционировано на самом верху. Это был официальный эксперимент.

На Арбате архитектор испытал идею «круглого дома», которую хотел использовать в других проектах, в том числе для строительства домов-коммун. Так частное дело должно было послужить общему.

Во-вторых, Мельников был на вершине славы и, благодаря ему, советскому архитектору, мир проникался уважением к родине зодчего - СССР. И, наконец, может, все же сыграла свою роль успешная работа Мельникова над последним пристанищем Ленина?

«В Кривоарбатском переулке всегда волнует странный особняк под номером 10, - писал Андрей Вознесенский в «Стихотворении в прозе». - Волшебная тяга присутствует в нем. Два туманных цилиндра полуутоплены друг в друга. Будто двое влюбленных стоят, обнявшись во дворе, заслоненные от мира многоэтажными громадами. Она обнимает его со спины, положив голову на его плечо. Они, оцепенело прижавшись, рассматривают прохожих.

Изо всех зодчих он один, наверное, поэт в чистом виде. Он создал это стихотворение и, как поэт, жил в нем...»

Но в свое время на Дом Мельникова обрушилось множество камней. Он был многократно обруган, его называли «консервной банкой». Резко критиковали зодчего и за другие работы – причем, очень долго, до середины 50-х годов. Мельникова притесняли, и в том была своя суровая логика – в СССР властвовал ампир, несовместимый с архитектурными воззрениями Мельникова.

Шли годы, архитектор давно привык жить в тени своей, так рано увядшей славы. Он, как и прежде, работал над проектами, участвовал в архитектурных конкурсах, но его творчество оставалось почти незамеченным. Поговаривали даже, что архитектор подрабатывает кладкой печей в деревнях.

Когда Константин Степанович читал лекции в МИСИ, а потом в заочном филиале института в Куйбышеве, студенты и не подозревали, что этот пожилой преподаватель – мировая знаменитость. Между прочим, у Мельникова учился Александр Митта – будущий известный режиссер.

Следует отметить, что никаких титулов и званий у архитектора не было до 75 лет. Лишь в этом солидном возрасте ему - без защиты диссертации - присвоили звание доктора архитектуры. А когда Константину Степановичу было уже за восемьдесят, он удостоился звания Заслуженного архитектора, но не СССР, а РСФСР.

Мельников прожил в доме, чей фронтон увенчал собственной фамилией, 45 лет. В нем и умер. На похоронах Константина Степановича в 1974 году прозвучали такие слова: «Мельников, безусловно, гениальный архитектор, но ему при жизни, пожалуй, так никто об этом в глаза и не сказал…»

Он и сам не стеснялся высоких самооценок: «Любую догму в своем творчестве я считал врагом, однако конструктивисты все в целом не достигли той остроты конструктивных возможностей, которые предвосхитил я на 100 лет». «Собеседника поражало в его речи обилие слов «я», «мне», «мое», эти же местоимения отличают речь поэтов — Бальмонта, Блока, Есенина, Северянина, - вспоминал после разговора с архитектором Андрей Вознесенский.

В наши дни Мельников уже безо всяких оговорок признан как величайший талант. Созданные им творения изучаются, подвергаются анализу - в России и за рубежом вышло немало книг, посвященных зодчему.

Мельников многое создал, но еще больше собирался воплотить в жизнь – его творческое наследие включает себя более 70 (!) нереализованных проектов. Это, в частности, реконструкция Арбатской площади, Дворец народов в Москве и Дворец труда в Ташкенте, планировка района Лужников, железнодорожный вокзал в Новосибирске. Есть в этом списке даже крематорий…

Сын архитектора, Виктор Мельников, мечтал устроить в доме-цилиндре музей отца. Поэтому он тщательно оберегал все, что было связано с его именем, не утратил ни одной вещи. Умирая, Виктор Константинович завещал дом государству для экспозиции.

Увы, музея Мельникова нет, и никто не собирается его создавать. Да и не до того – главное спасти самую лучшую работу архитектора. Дом перенес многое – купался в славе, был отвержен, потом безмерно любим. Теперь - тяжко болен.