«За имя Мое…»

Состоялось первое заседание суда над афганским христианином Саидом Муссой, отцом большого семейства, работником медицинского центра Красного Креста в Кабуле, арестованным за участие в христианских обрядах. Современное законодательство Афганистана формально является светским и признает равенство всех религий, однако содержит ряд элементов, подрывающих этот принцип.

Действующая афганская конституция предусматривает норму, согласно которой наравне со светским правом в Исламской Республике Афганистан действуют одновременно шариатские правила в трактовке, традиционной для страны ханафитской правовой школы (мазхаба Абу Ханафа). Данная школа признает нормы Корана, согласно которым христианство и иудаизм являются монотеистическими и допустимыми вероисповеданиями, следовательно, не подлежащими запрету.

Но этот принцип действует лишь для людей, которые изначально, по рождению, были иноверцами. По отношению к мусульманам действует принцип недопустимости отречения от веры, которое должно караться смертью через повешение. Несмотря на то, что это идет вразрез с прямо прописанными в конституции Афганистана принципами, современная афганская юстиция исходит из приоритета шариатского права над светским и закрывает глаза на религиозные преследования.

В большинстве случаев разоблачение христиан как-то заминается или уголовное дело официально закрывается в связи с раскаянием «преступников», что также допускается шариатом.

Однако суд над Саидом Муссой - не первый за последние годы публичный процесс над христианином. Как тут ни вспомнить хотя бы нашумевшее четыре года назад дело афганского христианина по имени Абдул Рахман.

Он был этническим таджиком из Панджшера, земляком А.-Ш. Масуда. В отличие от соотечественника Абдул не стал воином. В годы правления НДПА он покинул Афганистан, жил и работал в гуманитарной миссии в Пешаваре. Там он познакомился с христианским учением, уверовал, и был крещен. После падения талибов он вернулся в Кабул, но столкнулся с массой проблем. Жена и дети, узнав о его новой вере, не пускали его на порог, родители тоже отказали от дома. Естественно, Абдула не брали на работу, хотя грамотный афганец со знанием иностранных языков в Кабуле – на вес золота. Дело кончилось тем, что родные донесли в полицию о том, что Рахман хранит Библию, и он оказался в тюрьме.

Против А. Рахмана пытались сфабриковать дело о домашнем насилии, однако подобные процессы - почти нонсенс в современном Афганистане, да и наказание за религиозное преступление несоизмеримо с максимально возможным наказанием по подобной статье. Именно поэтому Абдула прямо обвинили в вероотступничестве. Правда, следствие столкнулось с большим затруднением: обвиняемый отказался отречься от веры, то есть произнести шахаду и объявить, что он снова вернулся в лоно ислама.

Абдул Рахман продолжал настаивать на том, что «верует в Христа и Святую Троицу, и готов за это умереть». Попытки признать его душевнобольным и изолировать также ни к чему не привели.

Более того: начало публичного процесса, затягивавшегося в связи с невозможностью найти адвоката, обернулось для Афганистана значительными международными проблемами. Речь прокурора, назвавшего подсудимого «микробом» да и сама антихристианская сущность «дела Рахмана», вызвали протесты на Западе, что в конце концов заставило правительство ИРА максимально быстро прекратить дело и выслать Абдула Рахмана в Италию, где он проживал какое-то время.

Казалось, что повторение подобных событий маловероятно, однако в мае этого года афганское телевидение продемонстрировало видеозапись обряда крещения, совершаемого на дари. Это сообщение вызвало бурную реакцию в стране и привело к запрету деятельности двух христианских гуманитарных организаций и волне массовых акций протеста против миссионерской деятельности среди афганцев. Полиция, как показали последние события, приступила к поиску людей, чье крещение было запечатлено на видео.

Одним из них оказался 45-летний Саид Мусса, который был арестован этим летом. Следствию удалось добиться от него публичного отречения от христианства, которое было показано по афганскому телевидению, но недавно в руки правозащитников попало его письмо, из которого следует, что он все еще находится под арестом в одной из кабульских тюрем, подвергаясь побоям и сексуальному насилию со стороны сокамерников-мусульман. В своем письме Саид заявляет, что глубоко сожалеет о своем отречении от Христа.

По имеющейся информации, полиции удалось установить личность некоторых других участников церемонии крещения, однако те покинули свои дома, спасаясь от ареста. Сам Мусса не смог скрыться от властей, возможно, из-за своей инвалидности - одну из ног ему заменяет протез, - а отказ от дачи требуемой представителями властей взятки окончательно предрешил его судьбу.

В современном Афганистане живет до 10 тысяч христиан. Вплоть до начала гражданской войны 1990-х гг. на территории страны действовало несколько христианских храмов и монашеских орденов, однако война в значительной степени приостановила их деятельность. Приход к власти Талибана вынудил иностранных представителей церкви покинуть страну.

Большинство современных христиан в стране – городские жители, крестившиеся в довоенный период, или молодежь, познакомившаяся с христианским вероучением во время поездок за рубеж и контактов с иностранцами-христианами в Афганистане.

Они вынуждены скрывать свои убеждения, не имеют возможности открывать легальные храмы, а церковные службы проводят на территории частных домов. Большинство христиан-афганцев - католики и протестанты, но под давлением государственного запрета эти различия отходят на второй план. В каком-то смысле можно сказать, что в Афганистане христианство – едино, как в первые века, когда, по Евангелию, «возложат на вас руки и будут гнать вас, предавая в синагоги и в темницы, и поведут пред царей и правителей за имя Мое...» (От Луки 21:12).

Христиане из числа иностранцев чувствуют себя более комфортно, особенно в городах, контролируемых кабульским режимом. Власть признает за ними право на исповедание своей веры, однако любые виды миссионерства или религиозного просвещения находятся под строгим запретом. На территории военных баз и посольств даже функционируют христианские храмы, однако посещение их местным населением практически невозможно.

Конечно, в страну проникают современные коммуникации, интернет, иностранные книги и идеи. В Афганистан приезжают афганцы и неафганцы, долгие годы прожившие в странах с большим плюрализмом мнений и свобод, которым непросто примириться с идеологическим диктатом, царящим в стране. Перемены неизбежны, но за них приходятся платить сегодня и сейчас тем людям, которые подвергаются аресту за свои убеждения.