Война и мир на «шахматной доске»

Озвученное посетившим остров Сардиния министром иностранных дел Италии Франко Фраттини заявление о том, что Международный уголовный суд вскоре выдаст ордер на арест ливийского лидера Муамара Каддафи, стало очередным этапом в реализации глобальной геополитической стратегии переформатирования всего пространства Северной Африки и Ближнего Востока.

По словам министра, «к концу месяца прокурор Международного уголовного суда, по всей вероятности, выдаст ордер на арест полковника Каддафи и ряда деятелей его режима, возможно, членов его семьи». Данной процедуре, согласно регламенту Суда, должно предшествовать обращение его прокурора Луиса Морено-Окампо с соответствующей просьбой к судьям. В уже подготовленном тексте обвинительного заключения говорится, что силы, верные ливийскому лидеру, «совершали широкомасштабные и систематические атаки против мирного населения страны».

Однако обозначенная Франко Фраттини дата имеет более широкое значение – ведь заявление министра прозвучало в ответ на вопрос журналиста итальянского информационного агентства АНСА о том, когда следует ожидать завершения участия Италии в военной операции в Ливии. По словам Фраттини, Каддафи имеет время лишь до конца мая для того, чтобы покинуть страну. После истечения данного срока «его положение изменится».

То, что для Рима время завершение операции совпадает с выдачей ордера на арест лидера Джамахирии, наглядно демонстрирует стратегические цели и задачи операции НАТО как в данной стране, так и в целом в регионе, охватывающем Северную Африку и Ближний Восток, сценарии которой отрабатывались ранее, в частности, на Балканах.

Не случайно глава итальянского министерства иностранных дел не удержался от недвусмысленных параллелей между необходимостью судебного преследования Муамара Каддафи и аналогичными международными ордерами, ранее выданными в отношении других неугодных Западу лидеров.

По его словам, после выдачи ордера на арест Каддафи, международное сообщество будет иметь «правовую обязанность» «преследовать Каддафи так, как мы это сделали в отношении Милошевича и Младича». Правда, Франко Фраттини не уточнил, что в случае с экс-президентом Югославии и командующим армии боснийских сербов соответствующие решения принимал другой орган международного правосудия - Международный уголовный трибунал для бывшей Югославии - который за время своей деятельности с 1993 года снискал себе славу самого тенденциозного органа международного правосудия. Стоит напомнить, что именно обвинительные документы Гаагского трибунала в адрес Слободана Милошевича стали политико-пропагандистским обоснованием курса США, НАТО и ЕС на отторжение от Сербии Косово. Аналогичные решения по Ратко Младичу и бывшему лидеру боснийских сербов Радовану Караджичу служат ключевым элементом сценария по форсированной ликвидации боснийской Республики Сербской как государственного образования, якобы возникшего в результате «этнических чисток».

Список политиков и государственных деятелей, в отношении которых Запад уже инициировал или собирается инициировать международное судебное преследование, можно легко продолжить. В частности, следует упомянуть выданный в июле 2008 года Международным уголовным судом ордер на арест президента Судана Омара аль-Башира по обвинению в «геноциде, преступлениях против человечества и военных преступлениях», якобы совершенных с 2003 года в мятежном Южном Судане. Данный ордер послужил предлогом для организации беспрецедентной пропагандистской кампании против властей Хартума с тем, чтобы заставить их согласиться с проведением референдума об отделении богатого нефтью и газом Южного Судана. Данный референдум состоялся в январе текущего года, и после обеспечения положительного для сепаратистов результата об ордере на арест аль-Башира временно забыли.

Зато вслед за Ливией под ударом подконтрольных Западу органов международного правосудия может оказаться Сирия и лично ее президент Башар Асад. Оценки, прозвучавшие на днях из уст госсекретаря США Хиллари Клинтон, показательно напомнили «ливийские» аргументы прокурора Морено Окампо. Выступая на «полях» завершившегося в Гренландии заседания Арктического совета, она, не дожидаясь международного расследования, обвинила власти Сирии в «грубом подавлении» демонстраций «в защиту демократии». По ее словам, «последние события в Сирии делают очевидным, что страна не может вернуться на тот путь, на котором она была ранее» - что на практике означает начало реализации плана «Сирия без Асада».

Коснулась госпожа Клинтон и столь милой сердцу американской администрации иранской темы – поставив в вину Дамаску дружественные отношения с Тегераном. «Опора на Иран как на своего лучшего друга и вашего единственного стратегического союзника не является жизнеспособным путем вперед», - подчеркнула она. По словам Хиллари Клинтон, Вашингтон «продолжит работать со своими международными партнерами в ЕС и за его пределами над дальнейшими мерами, призванными заставить Сирию ответить за масштабные нарушения прав человека». «Я думаю, будет честным сказать, что мы собираемся призвать сирийское правительство к ответственности. То, что сейчас происходит, сама хроника событий, - это, в общем, проявление нашей работы, соответствующей нашим словам», - так госсекретарь США фактически признала вмешательство своей страны в развитие событий в Сирии.

По имеющейся информации, администрация Барака Обамы уже заручилась поддержкой дальнейших действий по свержению сирийского президента со стороны ряда влиятельных конгрессменов, считающих, что США не должны действовать в отношении Башара Асада «мягче, чем они это делали в отношении других арабских лидеров, столкнувшихся с народными восстаниями» - имея в виду, помимо Муамара Каддафи, также тунисского президента Зин эль-Абидина Бен Али и его египетского коллегу Хосни Мубарака. Очевидно, именно об угрозе подобного развития событий предупреждал российский министр иностранных дел Сергей Лавров, назвавший в конце минувшей недели «весьма опасным» повторение ливийского сценария в Сирии и других «горячих точках» Ближнего Востока. «Попытки мультиплицировать ливийский опыт в другие страны и регионы - весьма опасен, будь-то Йемен, Сирия, Бахрейн. Ситуация бурлит практически везде, и здесь надо просто проявить максимально ответственный подход» - заявил он. По словам Лаврова, данный подход требует сочетать заботу о безопасности мирных граждан и решение проблемы стабилизации ключевого геополитического региона.

Между тем, оценивая развитие событий на Севере Африки и на Ближнем Востоке, следует особо подчеркнуть не только их взаимосвязь как проявление общей геополитической тенденции, но и ярко выраженную многостадийность. Как показывает динамика событий в Тунисе и Египте – открывших череду потрясений – дело не ограничивается свержением лидеров и отстранением от власти группы их приближенных.

Это позволяет сделать вывод о переходе ситуации от «революции» (вызванной сочетанием внутренних и внешних факторов) к стадии «управляемого хаоса».

В Египте беспорядки, начавшиеся как широкое протестное движение в сочетании с военным переворотом, все более явственно приобретают самое опасное межконфессиональное измерение. Счет пострадавших в столкновениях между коптами-христианами и арабами-мусульманами уже идет на сотни, - и перспектива превращения Египта в арену межконфессиональных и межэтнических столкновений с активизацией радикального исламского фактора выглядит гораздо серьезнее, нежели обсуждавшийся в начале текущего года раскол страны на сторонников и противников клана Мубараков. Здесь самое место напомнить, что в обнародованном еще в начале 2009 года (аккурат к инаугурации нового американского президента Барака Обамы) докладе Национального разведывательного совета США «Мир после кризиса. Глобальные тенденции - 2025: меняющийся мир» Египет, наряду с Суданом и Индонезией, был заранее отнесен к числу «мусульманских стран со значительным христианским меньшинством», в которых «наиболее реальны» религиозные конфликты, когда конфессиональные меньшинства будут представлены «в качестве козлов отпущения».

Что же касается Туниса, где антиправительственные выступления уже после ухода Бен Али приобрели хронический характер, то там новый этап развития кризиса ознаменовался углублением внутриполитического раскола и все более глубоким погружением страны в атмосферу тотального политического противостояния с одновременным ростом влияния исламистов. К слову, за последние годы именно Тунис являлся центром сосредоточения основных разведывательных структур и сетей западных государств, отвечавших за развитие ситуации не только в странах Магриба, но и во всем арабском мире. Как справедливо напоминает историю взаимоотношений западных держав с арабскими лидерами типа Бен Али британский эксперт по странам Ближнего и Среднего Востока Роберт Фиск, «французы, немцы и британцы - давайте иметь смелость заявить это! - всегда приветствовали диктатора за то, что он является «другом» цивилизованной Европы, подавляя жесткой рукой всех тамошних исламистов». И теперь, по его словам, «мы присутствуем при повторении той же самой старой истории» - имеющей отдаленное отношение к заявленной Западом поддержке демократических ценностей и движений: «Да, мы бы хотели демократии в Тунисе – но не слишком много демократии. Помните, как мы хотели в начале 1990-х годов, чтобы к демократии вернулся Алжир? Однако когда показалось, что исламисты могут выиграть второй тур выборов, - мы поддержали решение правительства страны и военных отменить выборы, разгромить исламистов и инициировать гражданскую войну – в которой погибли 150 тысяч человек» - напоминает Роберт Фиск.

Также обращает на себя внимание, что район нынешних и потенциальных волнений хорошо соответствует карте явления, которое один из архитекторов современной американской политики Збигнев Бжезинский обозначил как «Мировая зона распространения насилия».

В опубликованной еще в 1997 году книге «Великая шахматная доска» он охарактеризовал эту область, охватывающую Северо-Восточную Африку, Ближний Восток, Переднюю, Центральную и Южную Азию как «огромное поле битвы», где «царит затянувшееся этническое и религиозное насилие». По его словам, «частью проблемы этого нестабильного региона может стать вызов главенствующей роли Америки со стороны исламского фундаментализма», который «может подорвать позиции нескольких прозападных ближневосточных правительств и в итоге поставить под угрозу американские региональные интересы, особенно в районе Персидского залива». А в качестве главного фактора, способного предотвратить реализацию подобного опасного для ключевых интересов США в богатом энергоресурсами регионе сценария Збигнев Бжезинский называет отсутствие в регионе «единого, по-настоящему мощного исламского государства». Прошедшие с момента написания книги «Великая шахматная доска» полтора десятилетия выдвинули на роль подобного опасного для Вашингтона «единого мощного исламского государства» Иран. А потому нынешняя реализация сценария по дестабилизации союзной Ирану Сирии и отстранению от власти Башара Асада находится полностью в русле геополитической стратегии Вашингтона, обозначенной Бжезинским. Ее механизм доходчиво раскрыл вскоре после захвата Ирака англо-американскими войсками руководитель оккупационной администрации в этой стране в 2003-2004 годах – первый и единственный председатель Коалиционного совета Ирака Пол Бремер, заявивший, что создаваемое под контролем США «коалиционное правительство в Ираке станет самым многочисленным посольством США». Теперь аналогичные «посольства» Вашингтон готовится открыть в Триполи, Дамаске и Тегеране.

Но если развитие ситуации вокруг Сирии и Ливии однозначно находится в русле инициированного Западом, поддержанного его ближайшими союзниками в регионе и отработанного ранее на Балканах сценария по насильственному отстранению от власти неугодного лидера с его передачей международному суду, то динамика событий в других государствах Ближнего Востока носит более многоплановый характер. В первую очередь, это относится к Йемену – где активную роль пытаются играть государства-члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (объединяющего, пожалуй, наиболее консервативные страны мира) и лично его генеральный секретарь Абдель Латиф аз-Зайяни. В частности, по имеющейся информации, во многом именно слишком активные миротворческие и посреднические усилия данной организации сорвали уже практически согласованный властями и оппозицией Йемена и представителями США план «добровольной» отставки йеменского президента Али Абдаллы Салеха. Вслед за отказом главы государства подписать план урегулирования, разработанный Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива, «задний ход» были вынуждены дать и сами его авторы во главе с Катаром. Власти данной страны туманно сослались на «пробуксовки в процессе подписания предложенного соглашения, а также продолжающийся рост насилия».

География и хронология распространения беспорядков в странах глобальной «оси нестабильности», роль в этом США, а также нефтяных монархий Персидского залива дают основания говорить еще об одном факторе, дополняющем, а точнее, воплощающем в себе вышеуказанные геополитические сценарии - факторе энергетическом. При этом речь идет не просто о попытках западной коалиции взять под контроль нефтяные ресурсы той же Ливии, а о стремлении Вашингтона предотвратить гораздо более опасную для американских геостратегических интересов интеграцию государств, располагающих нефтяными и газовыми ресурсами, – в том числе посредством образования «газового картеля» или «газовой ОПЕК». Еще в июле 2007 года Палата представителей Конгресса США приняла специальную резолюцию о необходимости для Вашингтона всемерно противодействовать созданию подобной организации, создающей «существенную угрозу для цен и поставок энергоресурсов, для экономики США и всего мира, а также для их безопасности». В документе, в частности, подчеркивалось, что американские власти «должны предупредить правительства ведущих стран-экспортеров газа о том, что они рассматривают все шаги по возможному созданию картелей или других механизмов управления ценами как недружественный шаг, угрожающий безопасности США и мира в целом». Причем особый вызов в Вашингтоне видят не столько в способности будущего объединения влиять на мировые цены на газ, сколько в появлении площадки для политического взаимодействия государств, далеко не всегда плывущих в фарватере США. Ведь начало процессу данной интеграции было положено осенью 2006 года документом о «согласовании» политики в сфере экспорта газа тремя странами – Алжиром, Венесуэлой и столь активным сегодня в Северной Африке и на Ближнем Востоке Катаром. В числе же возможных кандидатов на присоединение к соглашению значатся Иран, Судан, Боливия, Ливия (теперь уже лучше сказать, «бывшая») и Индонезия – показательно фигурирующая в вышеприведенных планах-прогнозах Национального разведывательного совета США в качестве потенциальной арены масштабных межконфессиональных столкновений. Данная география заставляет вспомнить принятую в 2002 году при президенте Джордже Буше-младшем, но одобренную еще его предшественником Биллом Клинтоном Стратегию национальной безопасности США, предусматривающую право «использовать вооруженную силу в одностороннем порядке» в целях обеспечения «свободного доступа к ключевым рынкам мира, источникам энергоснабжения и различным стратегическим энергоресурсам».

Одним из элементов подобной стратегии является также создание необходимых условий для размещения в стратегически важных районах военных объектов США и НАТО – как это было сделано в случае с Косово и американской военной базой «Камп Бондстил».

Не случайно, по свидетельству многих американских экспертов, разработка планов вторжения США в Ирак началась еще до событий 11 сентября 2001 года и последовавшей вслед за ними операции в Афганистане, - причем разработчики подобных планов исходили из того, что «необходимость создания эффективной военной базы в Персидском заливе гораздо шире решения конкретной проблемы режима Саддама Хусейна». И сегодня есть все основания рассматривать происходящее на пространстве Северной Африки и Ближнего Востока как дальнейшую реализацию положений вышеупомянутой «стратегии Клинтона-Буша».

При этом вряд ли можно считать парадоксом одновременное с США активное присутствие в данных событиях исламистского и террористического фактора в лице сражающихся против армии Каддафи в Ливии бойцов «Аль-Каиды», а также активизировавшихся в Тунисе, Египте, Йемене, Алжире и Марокко последователей Усамы бен Ладена. По свидетельству лично знавшего лидера «Аль-Каиды» суданского имама Бахри шейх ас-Садык Хасан Абу ад-Дардаи, бен Ладен планировал смену правящих режимов в ряде арабских государств еще в 1990-е годы - поскольку эти режимы, как он считал, «не имеют ничего общего с истинным исламом».

Это подтверждает и заявление, с которым на днях выступила террористическая группировка «Аль-Каида» в странах исламского Магриба», объявившая перевороты в странах региона результатом джихада, в котором Усама бен Ладен «сыграл первостепенную роль».

Очевидное совпадение целей и методов США и «Аль-Каиды» в странах Северной Африки и Ближнего Востока не только показательно, но и предвещает новый виток геополитических потрясений во всем регионе.

Искендеров Петр Ахмедович - старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук