Таджикистан идет по пути Киргизии?

Обострение обстановки, вызванное побегом в конце августа группы политических заключенных из следственного изолятора в центре Душанбе, едва не сделало республику главной горячей точкой Центральной Азии. На какое–то время Таджикистан даже вытеснил с первых строк сводок экстренных новостей Киргизию, живущую в настоящее время ожиданием намеченных на октябрь парламентских выборов.

Если к числу «афганизированных» государств, которым сегодня все более явственно становится Киргизия, присоединится Таджикистан, удержать военно-политическую ситуацию в Центральной Азии от общей дестабилизации будет трудно.

Побег 25 заключенных из следственного изолятора Государственного комитета национальной безопасности (ГКНБ) произошел ночью 22 августа. Заключенные напали на дежурного, отобрали у него ключи, затем освободили других заключенных, захватили оружие и убили шесть сотрудников охраны. После этого они скрылись, предположительно в направлении Раштской долины, которая в годы гражданской войны являлась оплотом Объединенной таджикской оппозиции (ОТО). Экстренные меры, принятые для их задержания – план «Перехват», приведение в повышенную боеготовность всех силовых структур, включая армию и пограничников, а также переброска войск в Раштскую долину, результатов не дали. Руководство Таджикистана проявляло в связи с побегом заключенных явную нервозность, и не без оснований.

В числе сбежавших находились родственники и соратники видных оппозиционеров и политических деятелей, убитых или попавших в тюрьму усилиями правящего режима. Наиболее известные из сбежавших заключенных – два сына бывшего военного лидера ОТО Мирзо Зиеева Саидахмад и Мухаммадризо Зиеевы, братья другого видного оппозиционера Негмата Азизова, а также брат бывшего командующего президентской гвардией и главы агентства по контролю за наркотиками Гаффура Мирзоева Абдурасул Мирзоев. Мирзо Зиеев и Негмат Азизов были убиты в августе прошлого года во время спецоперации таджикских силовиков. Тогда же власти постарались нейтрализовать их потенциальных сторонников. В роду Зиеевых были арестованы 34 родственника бывшего лидера ОТО по мужской линии.

В таджикском обществе, до сих пор устроенном по кланово-семейному принципу, столь масштабные репрессии могут повлечь за собой переход в оппозицию к существующему политическому режиму населения целых районов.

Спустя десять дней после побега, 2 сентября президент Таджикистана Э. Рахмон отстранил от должности руководство Госкомитета по национальной безопасности. Вместо уволенного Хайридина Абдурахимова председателем ГКНБ был назначен руководитель одного из его департаментов, не имеющий воинского звания дипломат Саймумин Ятимов. В 2007-2010 годах он возглавлял посольство Таджикистана в Бельгии. Первым заместителем председателя ГКНБ был назначен начальник охраны президента Мансур Умаров. Новое руководство ГКНБ сразу же вызвало скепсис со стороны аналитиков, заметивших, что профессиональной работы от таджикских чекистов после таких назначений ждать трудно. Как это нередко бывает в государствах Центральной Азии, критерием для принятия столь важных кадровых решений стала личная преданность, а не профессионализм.

Операция по поимке сбежавших заключенных продолжалась без особых успехов, хотя нескольких из них задержать все же удалось. В ночь на 2 сентября сотрудники МВД арестовали одного из предполагаемых организаторов побега, бывшего заключенного американской тюрьмы Гуантанамо Иброхима Насриддинова. 6 сентября в Файзабадском районе был пойман второй беглец – Абдурасул Мирзоев, а 7 сентября в ходе перестрелки, завязавшейся между военными и группой сбежавших заключенных погиб прапорщик Национальной гвардии. Операция по задержанию сбежавших проводилась в восточной части Таджикистана на территории Ромитского ущелья, города Вахдата и Файзабадского района. По данным таджикского издания «Азия Плюс» здесь скрывались 5-6 беглецов, которые были хорошо вооружены и оказывали сопротивление.

Одновременно в крупнейших городах Таджикистана было совершено несколько терактов. 3-го сентября в центре Согдийской области г. Худжанде прогремел взрыв во дворе регионального управления по борьбе с организованной преступностью (РОБОП). В итоге два сотрудника милиции погибли, еще 27 человек, в том числе 2 мирных жителя, были ранены. Теракт совершил террорист-смертник, ворвавшийся около восьми часов утра на автомобиле ГАЗ-24 во двор управления, предварительно протаранив ворота. По свидетельству корреспондента «Deutsche Welle», возможно, в тот же день в городе был предотвращен еще один теракт. Сотрудники милиции, обнаружив рядом с 12-этажной гостиницей автомобиль Opel, в который, возможно, было заложена взрывчатка, в считанные минуты оцепили весь район. В городе были взяты под усиленную охрану все крупные объекты, милиция не разрешала парковать машины возле государственных учреждений, а школьные администрации попросили родителей забрать детей домой.

В совершении теракта глава пресс-службы МВД Таджикистана Мухаммаджон Назриев обвинил сторонников Исламского движения Узбекистана (ИДУ), а также сообщников пяти человек, задержанных накануне по подозрению в убийстве бывшего главы рынка города Исфары Хомиджона Каримова. Его нашли убитым 30 августа, а организаторы теракта по данным МВД намеревались помешать следствию по этому делу и устроить задержанным побег. Однако эта версия сразу вызвала подозрения аналитиков, так как выводы о принадлежности террористов к ИДУ были сделаны слишком поспешно. О своей непричастности к теракту поспешили заявить представители запрещенного в Таджикистане и других странах региона религиозного движения «Салафийя», по мнению которых взрыв мог быть связан с «политическими событиями в Центральной Азии».

Вскоре сомнения по поводу причастности к теракту ИДУ усилились. 8 сентября ответственность за взрыв взяла на себя неизвестная исламистская группировка «Джамаат Ансаруллах в Таджикистане».

По информации радио «Свобода», она направила письмо в редакцию сайта kavkazcenter.com, заявив, что ее боевики совершили взрыв в Худжанде в качестве мести за «убийства и унижения мусульманских братьев» в других местах мира, причем количество погибших и раненых в результате теракта составило не менее 50 человек. Информацию о том, что реальное число пострадавших было намного больше, подтвердила и «Deutsche Welle». По сведениям источника в управлении здравоохранения Согдийской области, на который ссылается издание: «В день взрыва, из-за того что городская и областная больницы, расположенные в Худжанде, были переполнены, пострадавших увозили в больницу Бабаджангафуровского района. Много раненых было из числа жителей, дома которых расположены за зданием РОБОПа». Таджикские силовики запретили больницам обнародовать эти данные, пригрозив врачам увольнением.

Еще один взрыв прогремел в ночь с 5 на 6 сентября в одном из ночных клубов Душанбе. По официальным данным, пострадало 4, а по неофициальным – не менее 7 человек, причем двое из них находятся в тяжелом состоянии. Взрыв произошел в то время, когда в клубе было полно посетителей. По версии ГКНБ, причиной взрыва были хулиганские действия посетителей клуба, причем милиция уже задержала его предполагаемых организаторов. Однако синхронность взрывов в Душанбе и Худжанде породила слухи о том, что инцидент в столичном ночном клубе также является делом рук исламистов или сбежавших «моджахедов». О негласных подозрениях по поводу причастности к взрыву исламистов сообщило агентство «Рейтер», ссылающееся на высокопоставленные источники в таджикских силовых структурах. Усилению паники способствовало и то, что 9 сентября в Таджикистане праздновали день независимости, а на следующий день - окончание Рамадана. Спецслужбы опасались, что террористы воспользуются большим скоплением людей на улицах или в мечетях, поэтому усилили меры безопасности. В Согдийской области был запрещен ряд религиозных мероприятий. Так, в Матчинском районе в здании партии Исламского возрождения Таджикистана проводился конкурс чтецов Корана, который сотрудники милиции прервали и запретили проводить.

По оценкам аналитиков, взрывы, прогремевшие в последнее время в Таджикистане, говорят о растущем уровне недовольства населения существующим политическим режимом. Комментируя теракт в Худжанде, руководитель отдела Центральной Азии Института стран СНГ Андрей Грозин в интервью «Deutsche Welle» предположил, что его могли совершить «идейные враги Рахмона и его многочисленной родни», те, кто имеет счеты с местными милиционерами, а также «люди, воюющие за идею, те же самые исламисты». По его мнению, недовольство режимом президента Э. Рахмона растет в «геометрической прогрессии».

Причем, если раньше правящие элиты успешно использовали для нейтрализации недовольства усталость людей от гражданской войны и нежелание ее возобовления, то теперь этот фактор начинает отходить на второй план, так как уже подросла молодежь, которая гражданской войны не помнит.

С точки зрения консультанта британского экспертного института Chatham House Юрия Федорова особую опасность ситуация в Таджикистане приобретет в том случае, если там будет реализован киргизский сценарий – объединение региональных элит против доминирующего президентского клана с последующей борьбой между ними за власть и собственность. Сам факт двух взрывов и отставки руководства ГКНБ, по его словам, говорит о том, что внутреннее режим достаточно слаб. При этом Таджикистан имеет для региональной безопасности гораздо большее значение, чем Киргизия, так как непосредственно граничит с Афганистаном, где проживает многочисленное таджикское население, и контролирует важную часть Ферганской долины, где в последнее время усилилось влияния исламистов.

Некоторые бывшие полевые командиры ОТО уже угрожали властям возобновлением вооруженного противостояния в том случае, если на них по-прежнему будет оказываться давление. В июле этого года такое заявление сделал Мирзохуджа Ахмадов, который после заключения в 1997 г. мирных соглашений возглавлял отдел по борьбе с организованной преступностью МВД в Раштской группе районов. Уголовное дело на него было заведено после убийства в 2008 г. командира таджикского ОМОНа Олега Захарченко, по неофициальным данным прибывшего для того, чтобы арестовать его. М. Ахмадов тогда согласился уйти в отставку в обмен на помилование. Но летом этого года появилась информация о том, что следствие по уголовному дел против него возобновлено.

Рост недовольства происходит на фоне сложной социально-экономической ситуации, которая в последнее время усугубляется ростом цен на продовольствие. За последний месяц цены на муку и хлебобулочные изделия, которые составляют основу рациона питания абсолютного большинства населения, выросли на 20%. Увеличение цен связано с крайне жарким летом, вызвавшим падение урожайности зерновых в России и Казахстане, поставляющих муку в Таджикистан. Доля продуктов питания собственного производства на внутреннем рынке Таджикистана составляет всего около 5%, все остальное импортируется из-за границы. Такая ситуация начала складываться еще в советский период, когда бурный рост населения и ограниченность земельно-водных ресурсов привели к тому, что республика оказалась не в состоянии обеспечивать себя продовольствием. После двух десятилетий независимости, когда население продолжало расти, а агропромышленный комплекс продолжал деградировать, ситуация еще более ухудшилась. Дальнейший рост цен на муку и хлеб грозит усилением социальной напряженности, а возможности для воздействия на внутренний рынок у властей ограничены. Стремлением снизить социальную напряженность объясняется предстоящее повышение с 1 октября на 10% стипендий и на 15% пенсий, окладов госслужащих, работников местных органов власти, бюджетников, военных и сотрудников МВД.

Для России дестабилизация военно-политической обстановки в Таджикистане может означать втягивание в еще один вооруженный конфликт с непредсказуемыми последствиями.

В республике расположено несколько крупных военных объектов РФ, включая 201-ю базу и узел оптико-электронной разведки «Нурек», поэтому остаться в стороне от военных действий будет трудно. Если же ситуация в Таджикистане и Киргизии будет развиваться по негативному сценарию, они вместе с Афганистаном на долгое время могут образовать пояс нестабильности на южных рубежах России и Казахстана.