«Кавказ мы потеряем...»

В Фонде исторической перспективы состоялся круглый стол, по теме «Северный Кавказ: факторы стабилизации и дестабилизации». В работе мероприятия приняли участие ведущие российские эксперты по проблеме Кавказа, а также представители новых независимых государств – Абхазии и Южной Осетии. Вниманию читателей предлагается выступление одного из участников круглого стола - заместителя генерального директора Фонда стратегической культуры А.Г. Арешева.

Согласно официальным заявлениям представителей российского руководства, начался новый этап милитаризации Грузии, включая зенитные ракетные комплексы «Пэтриот-3». Осуществляемая при непосредственном участии США масштабная ремилитаризация Грузии, сценарий которой во многом повторяет события 2007–2008 гг., вызывает серьезную озабоченность не только в России, но в и Европе. Усиливается информационное влияние Грузии и Запада на Северный Кавказ, создаются новые телеканалы, запускаются Интернет-сайты, реальной задачей которых является, используя недосформированность кавказской политики России, внести смуту и разлад в российско-абхазские, российско - юго-осетинские отношения, дестабилизировать ситуацию на Северном Кавказе.

Вот как формулируются цели некоторых подобных проектов их организаторами. Во-первых - снизить антигрузинские настроения в Южной Осетии и Абхазии. Во вторых - проводить мониторинг событий, связанных с грузино-осетинским и грузино-абхазским конфликтами. В-третьих - создать информационное поле, способное снизить влияние российской пропаганды в зоне конфликта. Отсюда следуют и задачи: предоставление жителям т.н. «сепаратистских» республик Грузии (Южной Осетии и Абхазии) «объективной и взвешенной» информации о событиях и процессах, связанных с грузино-осетинским и грузино-абхазским конфликтами; «объективное информирование» осетин и абхазов о мирных инициативах грузинской стороны; «демократизация» осетинского и абхазского обществ путем пропаганды «демократических ценностей».

Разумеется, развертывание объектов военной инфраструктуры стран НАТО в непосредственной близости от границ неспокойных северокавказских автономий, усиление соответствующего информационного влияния не может сулить ничего хорошего. Внешнее давление синхронизируется с хроническими внутрироссийскими социально-экономическими «болячками» и неустроенностью, помноженную на экономический спад и отсутствие внятной идеологии. Череда беспрецедентных террористических актов заставила забыть прежние бодрые реляции о чуть ли не окончательной победе над «террористическим подпольем»; динамика развития ситуации в сфере межнациональных отношений, в том числе массовые драки на межнациональной почве, ставшие обыденностью для ряда субъектов Южного Федерального округа, навевают предельно тревожные ощущения. Например, в настоящее время в Ставропольском крае насчитывается более 100 этносов, наций и народностей. Если тенденция сохранится, то к 2025 г. соотношение русскоязычного населения и выходцев из соседних республик составит 50:50. Это неминуемо приведет к обострению национальных конфликтов Так, перепись 2002 г. выявила тенденции сокращения не только славянского населения во всех республиках Северного Кавказа (кроме Адыгеи), но также и армянского населения в отдельных районах и республиках (в частности, в Дагестане) - как за счет естественной убыли, так и в результате миграционного оттока.

Неспособность предложить ответы, адекватные существующим вызовам может, как представляется, стать импульсом к обсуждению самых экзотических вариантов — например, возможных сценариев полного ухода России из этого региона.

Вот лишь пара примеров, в изложении далеко не случайных политиков и политологов: «...действительно, в недалеком будущем вполне реальна ситуация, когда России будет гораздо выгоднее, причем не только и не столько в экономическом смысле, а и в политическом смысле, и в смысле безопасности, и в цивилизационно-культурном плане, действительно, согласится с отделением Северного Кавказа» (С. Белковский). Имеются и рассуждения относительно того, что «рано или поздно мы потеряем Северный Кавказ. Все остальное останется единой страной… Кавказ мы потеряем. Хорошо бы, если бы это прошло мирно, спокойно, по возможности так, как англичане уходили из своих колоний». Раздаются и призывы освободиться от «балласта» для того, чтобы жить лучше, повторяющие лозунги 10-летней давности: «Свободу России от Северного Кавказа». При этом как-то забывается, что в 1991 году так называемый «балласт» уже один раз был сброшен, а перспектив лучшей жизни для огромного большинства населения как не было, так и нет.

Некоторыми местными учеными высказываются предложения о разработке концепции государственно-правового развития народов Северного Кавказа в составе России. При всей неоднозначности этой идеи следует признать, что историко-правовая специфика развития кавказских вольных обществ и народов зачастую вызывает интерес со стороны западных исследователей, оставаясь без должного внимания российского академического сообщества (два примера – покупка западными туристами в Дагестане документов по истории различных районов этой республики или защита жителем Гааги докторской диссертации на тему особенностей шапсугского языка). Вместе с тем, доводы и рекомендации научного и экспертного сообщества, сохраняющего немалый интеллектуальный потенциал, зачастую остаются без внимания со стороны тех, кому соответствующие материалы предназначаются. Приведем одну цитату, родом из 1910 года: «Можно встретить в Петербурге людей, которые... назовут владельцев отелей на шикарных парижских авеню, свободно ориентируются в сети венецианских каналов и в тирольских горных тропинках, прекрасно обрисуют вам и английские угольные копи и испанские медные рудники, а о Кавказе имеют столько же понятия, сколько А. Дюма-отец имел о России, описывая русских пейзан мирно отдыхающими от трудов под тенью величественной клюквы». Согласимся — звучит весьма по-современному.

Общеизвестна роль, которую столетиями играл Кавказ во внешней, главным образом военной политике крупных держав.

События последних двух десятилетий показывают, что геополитическая роль Кавказа только возрастает – ведь он становится ключом к энергетической кладовой Центральной Азии.

Политизированная этничность играет здесь двоякую роль: с одной стороны, она прямо работает на фрагментацию российского административно-территориального устройства, а с другой стороны – дает дополнительные аргументы сторонникам концепции «ограниченного суверенитета», включая передачу части функций государства западным финансовым и политическим структурам.

Силы, стремящиеся дестабилизировать российский Кавказ, грозных заявлений из Москвы давно не боятся, поскольку чувствуют за собой силу и определенную поддержку в местной среде, связанную с бездействием или топорными действиями как федеральных, так и местных властей, пораженных известными «рыночными» язвами. Количество работников многочисленных силовых и правоохранительных структур, привлекаемых к решению возникающих проблем (МВД, ФСБ, Минюст, Минобороны, МЧС, Генпрокуратура…) их отнюдь не страшит. Ведь если право, представленное в конкретных законах, писаных и неписаных, отрывается от своих духовно-нравственных основ, уступая место «целесообразности» и «прагматизму» - оно неизбежно превращается в набор противоречивых «бумажных» конструкций, используемых едва ли не исключительно в коррупционных целях. И начинает служить целям, прямо противоположным достижению стабильности и общественного благоустройства. Мероприятия, призванные нейтрализовать экстремистов, оказываются неэффективными даже в условиях увеличивающегося финансирования спецслужб вследствие коррупции и откровенного предательства. Воинственно-агрессивные жизненные установки легитимизируются ссылками на теорию и практику либерализма.

Повсеместный рост на юге России национализма сопровождается клятвами верности либеральным ценностям, которые объективно раскалывают, атомизируют общество, способствуют его дальнейшему социальному расслоению.

В качестве прикрытия изобретаются замысловатые идеологические конструкции (наподобие так называемого «российского консерватизма»), широко практикуется социальная риторика, но представляется, что население верит этому все меньше, а в специфических условиях Северного Кавказа подобная ситуация повышает привлекательность различных радикальных идеологических направлений. Деструктивные силы, позиционирующие себя в качестве «исламских», получают в своей борьбе за умы и сердца превосходные козыри, а массовый террор является неплохим инструментальным подкреплением. Уход к боевикам остался единственной возможностью для рядового жителя защитить оскорблённое достоинство. Сторонники радикальных исламистских группировок в глазах такого человека - это реальная альтернатива существующему дегенеративному укладу. В их рядах нет межнациональной розни, нет деления на аварцев, даргинцев, кумыков, а есть ощущение сопричастности некоему «общему делу»...

Вспомним лишь некоторые, наиболее громкие теракты, случившиеся в 2009 году: это покушение на министра МВД Ингушетии Мусу Медова, убийства зампредседателя Верховного суда этой же республики Азы Газгиреевой, министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова и командира СОБРа в Махачкале Шапибулы Алигаджиева, бывшего вице-премьера и экс-секретаря Совбеза Ингушетии Башира Аушева; наконец, покушение на Юнус-Бек Евкурова, расстрел чеченских милиционеров на территории Ингушетии и сотрудников МВД РФ в Грозном и Веденском районе, взрыв перед театрально-концертным залом в столице Чечни. Другие республики, в частности, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и Адыгея, также не являются очагами спокойствия; никуда не исчезла и проблема разделенных народов, равно как и спорные вопросы статуса тех или иных земель, оцениваемых зачастую не с точки зрения российских правовых норм, а в категориях этнической собственности» на землю и иные дефицитные ресурсы. И это при том, что, например, в Дагестане больше половины населения проживает за пределами традиционных ареалов расселения «своих» этносов. Осень 2009 года стала своеобразным пиком «газовой войны», в частности, в Дагестане: речь идет о целой серии террористических актов на линиях газопроводов, проходящих по территории республики.

"Газовый террор" становится одним из главных и основных методов борьбы боевиков как с местным руководством, так и с федеральным центром.

Причины перманентной нестабильности в регионе имеют комплексный характер. Здесь и возрастающая конкуренция в борьбе за «схлопывющиеся» в кризисных условиях федеральные трансферты, и рост политизированной этничности (включая активную деятельность различных «этнопартий»), и межнациональные трения, и зачастую слабоконтролируемые миграционные процессы, и специфические формы «религиозного возрождения». Не последнюю роль играет и вмешательство внешних сил, прямое и косвенное. Их тактика заключается в превращении всего Северного Кавказа в долгоиграющую «головную боль», которая в нынешних условиях может стать тяжелым испытанием для внутриполитической стабильности и даже территориальной целостности государства. Вспомним только одно из высказываний небезызвестного специалиста по этническим проблемам Пола Гобла, работающего в одном из государств Южного Кавказа, сделанное им в ходе одной из международных конференций еще в сентябре 2006 года. «Все говорят о необходимости установления стабильности на Кавказе – вещи, совершенно не присущей этому региону. Стабильность не входит в число кавказских ценностей, и ее здесь никогда не было и, Бог даст, не будет – Кавказ с его чрезвычайной мозаичностью всегда был нестабилен». Следовательно, речь идет о том, чтобы максимально использовать эту нестабильность, направив ее в нужное для себя русло. Аналитик сравнивает межэтнические беспорядки в китайском Синьцзяне с событиями в Алма-Ате в 1986 году – представляется, что здесь мы видим некую матрицу событий, имеющих преимущественно внутренний генезис, но активно направляемых усилиями внешних игроков. Логику, которая может оказаться актуальной не только для Центральной Азии, но и для Кавказа, который все чаще рассматривается в качестве транзитного «довеска» к территориям к востоку от Каспия – с их ресурсными кладовыми и ключевым геостратегическим значением.

Любые шаги по оздоровлению экономической ситуации на Северном Кавказе будут невозможны без твердой государственной власти, способной контролировать выполнение решений, принимаемых в условиях динамично меняющейся обстановки, причем не только к северу от Большого Кавказского хребта, но и к югу от него. Прозвучавшее в Послании Президента РФ предложение о введении должности специального уполномоченного по проблемам Северного Кавказа заслуживает пристального внимания, но надо вспомнить, что у нас уже есть полномочный представитель по Южному Федеральному округу, и как новая должность будет вписана в уже существующую и постоянно реформируемую систему государственного управления.

Думается, что никакие бюрократические решения не заработают без решения проблемы дефицита кадров, которая постоянно обостряется.

В этой связи многими экспертами предлагается скорректировать, в частности, систему подготовки студентов из Северного Кавказа, обучающихся в московских вузах по целевым программам, внеся в соответствующие документы пункт, обязывающий их определенное количество лет отработать в своей республике. Предлагаются и другие меры, направленные на то, чтобы не тушить пожар, когда он уже разгорелся, а направленных на то, чтобы делать кавказскую политику России системной, упреждающей, многоуровневой. И подготовка кадров для Северного Кавказа должна стать важным компонентом российской геополитики, обеспечивать научную и культурную коммуникацию России и кавказских республик. С другой стороны, положение русского народа как государствообразующего этноса напрямую определяет безопасность и целостность российского государства. Если по-прежнему стесняться говорить об этом и ничего не делать – дальнейший исход славянского населения с Северного Кавказа с последующей интенсификацией межнациональных конфликтов (между представителями «старых» и «новых» диаспор и между «новыми») неизбежен.

Всполохи этих конфликтов мы наблюдаем в различных регионах в течение нескольких лет, и динамика их во многом напоминает межнациональные конфликты в последние годы существования Советского Союза.

Даже члены партии «Единая Россия», входящие в состав парламентов северокавказских субъектов федерации голосуют, руководствуясь не установками партийного начальства, а этническими предпочтениями. Некоторыми экспертами на протяжении последних лет высказывается предложение подумать об административной реформе на Северном Кавказе, включая уход от ориентированной на этничность «вертикали власти» в республиках.

Однако ситуацию не исправить усилиями одних лишь силовиков и чиновников, пусть даже и многочисленных, без опоры на устойчивую общественную поддержку и четкое видение образа будущего многонационального российского государства, без обретения им четкой государственной идентичности. Ситуация на Кавказе критически важна с точки зрения обеспечения внутриполитической стабильности в России в целом, и за громкими и правильными словами должны, наконец, последовать реальные дела.