Газовая атака

Лицемерие – качество, присущее многим западноевропейским политикам. Особенно, когда речь заходит о международных отношениях. В Европейском Союзе ежегодно тратят десятки миллионов евро на пропаганду среди своих граждан высоких идеалов взаимопомощи ради гармоничного развития европейской семьи народов, трепетного отношения к ценностям демократии, необходимости бережного подхода к окружающей среде. Однако все это куда-то испаряется, когда эти политики начинают заниматься судьбами постсоветского пространства. 

Примером этого является политика стран ЕС по отношению к Туркменистану. Это государство во многих отношениях могло бы стать «мальчиком для битья». Прежний президент Туркменистана – Сапармурат Ниязов бессменно правил здесь с декабря 1985 по декабрь 2006 года. Однопартийная коммунистическая система была трансформирована им в схожую по типу вотчину, где все решала воля только одного человека – первого лица государства. Степень тоталитарного контроля за СМИ была даже большей, чем во времена СССР. А репрессии против недовольных явно превосходили аналогичную практику брежневских времен. Об экологической безопасности строящихся в Туркменистане масштабных проектов и говорить не приходится. Так, возводимые рукотворные водоемы в Каракумах, в которые предполагается отводить воду из Амударьи, по своим техническим характеристикам (пятнадцатиметровой глубине) позволяют плавать в них на океанских лайнерах. Между тем, Амударья в последние четверть века и так не доносит до Арала необходимые объемы воды, из-за чего площадь водной поверхности этого моря сжалось в несколько раз. Мировое же потепление климата, ведущее среди прочего к стремительному таянию ледников в горах Памира, только приближает перспективу наступления песков пустыни на те оазисы, которых не уж так много в регионе Центральной Азии.
Казалось бы, чем не объект для трогательной заботы политиков из ЕС, радеющих за сохранение земной цивилизации? Но нет, руководство Туркменистана никто в ЕС не стращал санкциями, никто не пытался организовать экономической блокады, никто не пытался составлять списки туркменских чиновников, коим был бы заказан въезд в страны Европейского Союза. Так было при Ниязове, так же осталось при новом президенте – Бердымухамедове.

Причины такого странного поведения завсегдаталей Брюссельских кабинетов предельно прост. Принципиальность кончается там, где появляется возможность извлечь циничную выгоду.

В случае Туркменистана, вопреки мнению многих современных экспертов, такая выгода лежит преимущественно в политической, а не в экономической плоскости. Хотя первопричиной того, что Туркменистан оказался ныне в центре мировых интриг, вроде бы выступает экономический фактор – природные богатства этой республики. Основу таковых составляют углеводороды – преимущественно природный газ и гораздо меньшей степени нефть.
Официальные сведения, касающиеся углеводородных ресурсов, публикуемые в открытых туркменских источниках, во многих случаях невозможно проверить, поскольку туркменских альтернативных точек зрения и оценок в Туркменистане просто не публикуется. Сами же официальные источники приводят совершенно разные данные, по большей части носящие откровенно пропагандистский характер. Нередки случаи, когда за короткий период времени один и тот же аспект освещается политиками и чиновниками в Ашхабаде совершенно по-разному.
Оценкам же туркменской оппозиции, весьма малочисленной и проживающей за пределами республики, в этом отношении нельзя доверять. Правительство Туркменистана не допускает и международного аудита месторождений нефти и природного газа республики: их запасов, нынешнего состояния и многих иных аспектов. Точнее, в некоторых случаях (например, месторождения «Довлетабад») такой аудит был проведен, но его результаты не были преданы гласности.
Данные же советского периода уже значительно устарели. Последние такие сведения содержатся в Государственном балансе запасов СССР за 1991 год. По ним разведанные запасы Туркменистана были определены в 2,85 триллиона кубометров природного газа. Почти половина этих запасов приходилось на расположенное на юго-востоке республики уникальное месторождение «Довлетабад», которое давало 45% добычи. Остальные запасы распределялись по 18 крупным месторождениям с суммарными запасами 1 триллион кубометров, 22 средними и 55 мелкими и мельчайшими месторождениями.
За период независимости туркменские чиновники приводили разные цифры, диапазон которых колебался от 12 до 50 триллионов кубометров. Пару лет назад правительство оценивало ресурсы углеводородного сырья Туркменистана в 34,5 миллиардов тонн нефтяного эквивалента. Правда, целый ряд экспертов приводит более осторожные оценки. Доказанные запасы нефти в республике, по их мнению, составляют пока всего лишь 75 миллионов тонн, а не 12 миллиардов тонн, как утверждают руководители «Туркменнефтегаза».

Пока так называемые доказанные запасы туркменского газа, по версии Ашхабада, достаточно значительны - 3 триллиона кубометров. Остальные данные, а тем более прогнозы не базируются на достаточно серьезных основаниях.

При этом огромный потенциал ресурсов углеводородного сырья распределен по глубинам и стратиграфическим комплексам Туркменистана, естественно, неравномерно как по территории суши, так и в «туркменском» секторе Каспийского моря. Тем не менее, практически вся территория Туркменистана рассматривается властями Ашхабада как перспективная на нефть и газ. Объявлено, что перспективы недр оценены до глубины 7 километров. Ресурсы и запасы углеводородов Туркменистана выглядят в оценках туркменской стороны примерно так:
Начальные суммарные ресурсы - геологические ресурсы - 45,44 миллиардов тонн условного топлива, извлекаемые ресурсы - 30,60 миллиардов тонн условного топлива. Из недр Туркменистана уже было добыто примерно 2,5 миллиарда тонн условного топлива.
В Туркменистане открыто примерно полторы сотни газовых и газоконденсатных месторождений с запасами, пока 93% их обнаружили на суше и только 10 месторождений – на шельфе. Накопленная добыча газа из недр Туркменистана составила чуть более 2,1 триллиона кубометров. Туркменская статистика, тем самым, приводит цифру 20,5 миллиардов кубометров природного газа в качестве так называемых «извлекаемых ресурсов».
В Туркменистане открыто три с половиной десятка месторождений нефти и свыше восьми десятков месторождений газового конденсата, из них пара десятков - разрабатываемых месторождений нефти и около 40 - газового конденсата. Накопленная добыча жидких углеводородов из недр Туркменистана составила свыше 470 миллионов тонн.
На днях в Ашхабаде было объявлено, что в 2007 году объем добычи «голубого топлива» в стране планируется довести до 70 миллиардов кубометров, из которых порядка 49-50 миллиардов будет отправлено на экспорт. В очередной раз были изменены и прогнозные параметры. Так, в соответствии с программой развития топливной отрасли, якобы, уже к 2030 году добыча нефти и газоконденсата в стране возрастет до 110 миллионов тонн, а природного газа - до 250 миллиардов кубометров.
Пока же за 10 месяцев 2007 года в Туркменистане добыто более 59 миллиардов кубометров природного газа и свыше 8 миллионов тонн нефти. Прирост добычи, тем самым, по газу составил 10,3%, по нефти – 8,8% годовых.

Именно последние показатели заставляют весьма скептически относиться к заявлениям туркменского руководства о том, что их республика вскоре станет чуть ли не ведущей нефтегазовой кладовой нашей планеты.

Ведь пока не достигнуты даже показатели добычи природного газа советского периода: в конце 1980-х годов Туркменистан добывал около 90 миллиардов кубометров газа. С распадом СССР добычу вынужденно сокращали. В 1992 году добыли 60,1 миллиарда, в 1993 году около 65,3 миллиарда. Однако в 1994 году произошел обвал – газа было добыто лишь 55% от уровня 1993 года – 35,7 миллиарда кубов. В дальнейшем добыча продолжала снижаться и достигла совсем малых величин (13 миллиардов) в 1998 году.
С нефтью дела обстояли несколько лучше, падение ее добычи было не столь масштабным, как природного газа. Если в 1991 году в Туркменистане добывали 5,4 миллиона нефти, то в 1996 году – только 4,3 миллиона. Сейчас эти показатели выросли вдвое, но сам объем добываемой туркменской нефти столь незначителен, что не позволяет рассматривать Туркменистан как сколько-нибудь серьезного игрока на мировом рынке «черного золота».
Второй фактор, действующий в пользу все того же очевидного скепсиса в отношении оценки туркменских недр, дают опять-таки сами же туркмены. Ведь можно вспомнить ранее принятую стратегию развития топливной отрасли, известную как составная часть «Стратегии социально-экономических преобразований в Туркменистане на период до 2010 года», разработанную кстати с привлечением иностранных консалтинговых компаний. Тогда этот документ тоже рисовал великолепные перспективы. Так, в нем среднегодовые темпы роста отрасли были запланированы на уровне не менее 18% в год. Стратегией было определено, что уже к 2005 году добыча нефти должна была увеличиться до 28 миллионов тонн, а природного газа - до 85 миллиардов кубометров. Ничего подобного, как мы показали выше, не произошло. В 2010 году добыча нефти планировалась этим документом на уровне 48 миллионов тонн, природного газа - 120 миллиардов кубометров. Причем 33 миллиона тонн нефти и 100 миллиарда кубометров газа должны были экспортироваться. При нынешних темпах очевидно, что и эти показатели будут недостижимы. Так можно ли после этого слепо доверять поступающим из Ашхабада сведениям?!
Почему же сегодня в Туркменистан зачастили вояжеры из Европейского Союза, которые прилагают поистине гигантские усилия к тому, чтобы склонить новое руководство Туркменистана дать согласие на осуществление проектов поставки туркменских углеводородов в страны ЕС.

Ответ будет очевиден: ЕС нужен не туркменский газ и нефть, как таковые, а то, чтобы их поставка шла, минуя территорию России.

То есть главная причина в политике – антироссийской подоплеке понимания «энергетической безопасности» политиками ЕС.
Предлагаемые эмиссарами ЕС проекты прокладки новых трубопроводов из Туркменистана по дну Каспийского моря и более затратны, и более экологически опасны, и они отнюдь не сулят Ашхабаду большей финансовой выгоды. Президента Туркменистана лишь пытаются соблазнить большими цифрами мифических закупочных цен.
При этом политики ЕС старательно предают забвению ряд примечательных аспектов. Например, то обстоятельство, что маршруты будущих трубопроводов будут проходить по весьма нестабильным регионам Азербайджана, Турции и Балкан, в непосредственной близости от которых продолжает бушевать пламя различных военных конфликтов.
Интересно отметить также и то, что, соблазняя Бердымухамедова одной рукой, другой представители Европейского Союза фактически «кидают» своих более близких по географии и политической платформе соседей – президента Молдовы Воронина и президента Украины Ющенко. Ведь сегодня Россия не поставляет туркменский газ в Западную Европу, в частности, именно потому, что этот газ по существенно более низким ценам поставляется через ее территорию в бывшие союзные республики. Исчезни этот вариант поставок – экономики Молдовы и Украины просто не выдержат перегрузки. Но ведь на встречах в Киеве и в Кишиневе об этом что-то наши коллеги из ЕС, явно лицемеря, речь вести не хотят. Еврокомиссар по энергетике Андрис Пиебалгс как будто не замечает, что его нос уже давно стал походить на аналогичный орган Пиноккио.
Пока Россия сохраняет лидирующую позицию среди деловых партнеров Ашхабада. Российские власти при этом не учат Бердымухамедова демократии. Сфера торговли четко отделена от идеологии. Ашхабад это устраивает и поэтому сейчас российский Газпром закупает около 45 миллиардов кубометров туркменского газа, и еще около 8 миллиардов закупает Иран.
Собственно для России совсем не смертельно будет, если лоббируемый ЕС проект Транскаспийского газопровода будет реализован: его мощность по максимуму может составить 30 миллиардов кубометров. Эти объемы просто несравнимы с теми величинами, которые Россия добывает (порядка 560 миллиарда кубометров) и экспортирует (порядка 150 миллиардов кубометров).
Россия предлагает Туркменистану осуществить совместный проект Прикаспийского трубопровода (третьим участником которого станет Казахстан). Это более экономически выгодный, политически и экологически безопасный проект, чем вариант прокладки трубы по дну Каспия. Кроме того, этот проект более проработан технически, поскольку он возник отнюдь не весной этого года, а обсуждался в экспертной среде уже несколько лет.
Пока дело идет к тому, что именно проект Прикаспийского газопровода будет реализован в первую очередь. А некоторые ретивые персонажи из ЕС останутся с длинным предлинным носом, который они так любят совать в чужие дела.