Почему капитал бежит из России?

Чистый отток капитала из страны в 2008 году был рекордным - почти 130 млрд долларов. 

Комментирует экономист и публицист Юрий Болдырев:  

- 129,9 млрд. долларов - много это или мало? С одной стороны, много. И особенно много, если учесть, что, во-первых, ценность для нас этих долларов по сравнению с периодом еще лета прошлого года увеличилась еще в полтора раза – доллар вырос в цене уже в полтора раза по отношению к нашему рублю; и, во-вторых, стоимость одного нашего основного экспортного товара – нефти (а, значит, и получаемые валютные доходы) упала от пиковых значений в три раза. С другим же экспортным товаром – газом – так и остается непонятным: когда он, наконец, начнет экспортироваться в Европу и на каких окончательных условиях транзита.  

Но, с другой стороны, давайте более тщательно разберемся, что это за деньги и почему возник такой их лавинообразный отток.  

Первое – деньги международных фондовых спекулянтов. Как только возникли первые же признаки фондового кризиса, логика их собственников понятна: во-первых, выходить в наличные; во-вторых, бежать из «тихих гаваней» типа нашей страны домой – в гавани не столь декларативно «тихие», но зато с правительствами, проводящими последовательную национально ориентированную политику. И прежде уже приходилось обращать внимание читателей «Столетия» на то, что главный вывод, который мы должны были, наконец, сделать из истории массового «марджин кола» – недопустимость финансирования стратегических отраслей национальной экономики со спекулятивного фондового рынка, а также за счет кредитов, взятых под спекулятивно оцененные фондовым рынком активы. Конечно, предупреждать об этом приходилось и раньше, до кризиса, но теперь на нашей стороне не только теория и общие представления о национальной безопасности, но и свежий печальный опыт… 

Второе – возврат долгов, которые наши корпорации набрали за рубежом. Здесь, кроме вопроса о «теле долга», уместно обратить внимание и в целом на тот насос по выкачиванию ресурсов из нашей экономики за счет процентов по долгам, о котором мне приходилось писать и в прежние «благословенные» (докризисные) времена. Только прямая производительность этого насоса (совокупная разница между процентами, под которые мы хранили за рубежом наши разнообразные «резервы», и процентами, под которые в это же время наши компании брали кредиты за рубежом) по оценкам экспертов составляла порядка 45 млрд. долл. ежегодно! Это целая треть от объемов «катастрофического» оттока капитала за прошлый год. То есть, не было бы этого насоса хотя бы последние три года – и было бы, чем скомпенсировать весь нынешний отток!  

Почему же мы раньше работы этого насоса так остро не ощущали? Да потому, что это как с прежней (рухнувшей десять лет назад) пирамидой ГКО: пока в расчете на новые прибыли приходят новые деньги (включая кредиты), это не заметно. Когда же весь финансовый карточный домик рушится, приходится лишь удивляться тому, как больно падать…  

Третье – вывод чисто финансовых активов. Но кто же, если не наши же Центральный банк и Правительство этот процесс запустили, выделив банковскому сектору без каких-либо адекватных жестких условий более триллиона рублей, практически ушедших сразу на валютный рынок и обрушивших свою же национальную валюту? После этого уже все ясно: спасайся, кто может. Куда угодно, но лишь бы отсюда…

И что же дальше – будет ли отток в нынешнем году только девяносто миллиардов или же все сто? Принципиально важная постановка вопроса для нашего Минэкономразвития, но совершенно бессмысленная по существу.  

На деле же так. Если финансово-экономическая политика государства и дальше будет проводиться под руководством заокеанских наставников и их наследников, и сутью ее будет лишь надежда на чудо скорого оживления мировой экономики, которое востребует вновь в полном объеме наши природные ресурсы, то нет такой беды, которая, в конечном счете, нас не постигнет.