Две Кореи: война отменяется?

Сеул и Пхеньян сумели договориться о деэскалации конфликта.

Комментирует политолог Дмитрий Мельников:

– Напомним, эскалация напряженности на полуострове произошла 20 августа, когда Северная Корея, как уверяют, произвела артиллерийский выстрел по Корее Южной. Целились якобы в громкоговорители, через которые Сеул решил вести пропагандистскую войну против Пхеньяна. КНДР требовала демонтировать орудия «иновещания», а Южная Корея уверяла, что пошла на этот шаг после того, как два сержанта ее армии «подорвались на северокорейской мине» и остались инвалидами.

Вина за новый, хоть и завершившийся в итоге миром, виток напряженности на Корейском полуострове, по всему, полностью лежит на Сеуле. Начало нынешнего политического кризиса в этом субрегионе связывают с подрывом южнокорейских солдат на мине в начале августа. Было? Да. Но вот только в Сеуле странным образом размышляли несколько дней, прежде чем заявить, что мина была заложена «северокорейскими диверсантами». Доказательства примитивны: корпус мины был деревянным, а такие изготавливают, мол, только в Северной Корее.

Вызывает множество вопросов сама возможность закладки мины на пути южнокорейских военных, ведь они проходят данный участок едва ли не каждые полчаса, а взрывные устройства надо не только зарыть, но еще и тщательно замаскировать. А для начала необходимо преодолеть двойное заграждение из колючей проволоки высотой до двух метров и как-то спрятаться от постоянно действующих камер видеонаблюдения.

На кадрах, загруженных в интернет, запечатлен момент подрыва, но почему же не показали «северокорейских диверсантов», которые эти мины, по уверениям Сеула, закладывали?

Все просто: в Южной Корее приступили к поиску повода для провокаций задолго до инцидента. С начала лета военные громко уверяли сограждан в том, что, согласно сведениям перебежчиков, северяне планируют захватить передовые посты южнокорейской армии, расположенные вдоль демилитаризованной зоны. Вопрос: зачем? В Пхеньяне что, вдруг решили передвинуть линию разграничения на четыре километра?

Начало такой операции - это неизбежное начало войны. Так что, понятно, Сеул банальным образом искал повод для обострения ситуации. И ее накалял: в нынешнем году, в ходе различных военных маневров, в том числе с участием американских солдат, откровенно отрабатывались операции по захвату Пхеньяна. Согласно официальным сообщениям, крупномасштабные «игрища в войнушку» завершились еще в апреле, однако после масштабных учений фактически ни на день не прекращались маневры калибром помельче, в которых, в большинстве случаев, были задействованы и отдельные американские подразделения.

Мира в Сеуле откровенно не хотели. Вразрез с договоренностями 2007 года было возобновлено пропагандистское вещание в районе ДМЗ, на все лады расписывалась «сладкая жизнь» в Южной Корее. Понятно, что в Пхеньяне потребовали прекратить вещание.

А как же обстрел территории Юга 20 августа? Сеул так до сих пор и не продемонстрировал миру место падения северокорейского снаряда. По опыту Донбасса теперь почти все телезрители знают: по совокупности характерных признаков, в том числе направлению разлета осколков, можно с точностью сказать, откуда был произведен выстрел. Но никто так ничего и не увидел, а ведь пропагандистские возможности – если это действительно был северокорейский снаряд – у Южной Кореи и Соединенных Штатов великолепны. В итоге Сеул заявил, что снаряд с Севера был одиночным и замечен лишь на экране радара. Потом пошли расхождения в показаниях, то говорили, что Пхеньян использовал гаубицу, то рассказывали о реактивном снаряде. При этом никто не хотел ответить на простой и самый главный вопрос: зачем вообще северокорейцам надо было использовать артиллерию, размещение которой в ДМЗ запрещено, если можно было вывести из строя громкоговорители несколькими точными выстрелами из крупнокалиберного пулемета или снайперской винтовки?

Как бы там ни было, южнокорейская армия через некоторое время сделала несколько залпов – количество выстрелов в разных источниках колеблется от 28 до «нескольких десятков». Вот она, полная неразбериха и противоречия в показаниях, да плюс к тому еще и взаимные обвинения с угрозами. На таком фоне и стартовали переговоры высокопоставленных лиц двух корейских государств – потому неудивительно, что первые три дня переговоров закончились безрезультатно.

Фон этот лишь ухудшался час от часа. В Пхеньяне объявили о приведении войск в состояние повышенной боеготовности. А также пошли проверенным путем, организовав по всей стране массовые митинги рабочих, интеллигенции и военных. Но куда более опасные шаги предприняли в Сеуле. Там начали фактически открыто подтягивать к линии разграничения военную технику и живую силу. Впервые за сорок два года были замечены подразделения крупнокалиберных самоходных артиллерийских установок. Показалось мало, и в Южной Корее сообщили о массовом выходе в море полсотни северокорейских подводных лодок. Тон во многом задавали американцы: незадолго до развязки появились сообщения о подготовке к налету на Пхеньян «последнего довода» Вашингтона – стратегических бомбардировщиков Б-52, «свивших гнездо» на тропическом острове Гуам…

Три дня непростых переговоров понадобилось, чтобы прийти к устроившему обе стороны соглашению: Сеул прекратил работу громкоговорителей на границе с КНДР, Пхеньян выразил сожаление в связи с происшедшими событиями и заверил, что такого больше не повторится.

И в районе демилитаризованной зоны воцарился мир. Но надолго ли?