Рубль: девальвация или стагнация?

Позиции российской национальной валюты медленно, но верно укрепляются. Как следует из данных Банка России, в марте реальный курс рубля к доллару вырос на 10% по отношению к февралю. Только эта новость для наших финансовых властей  и экспертов скорее повод для тяжких раздумий, чем для оптимистических прогнозов.

Последние месяцы рубль демонстрирует более положительную динамику в сравнении с ценами на нефть, что, кстати, опровергло популярный некогда тезис о жесткой зависимости между двумя показателями, чуть ли не об их синхронности. Укрепляющийся рубль уже не компенсирует низкие цены на углеводороды и не стимулирует экспорт.

Растущая «вилка» ставит под сомнение исполнение доходной части бюджета, которая, как известно, сверстана из расчета среднегодовой стоимости нефти 50 долларов за баррель. К тому же в I квартале текущего года более чем вдвое уменьшилось положительное сальдо внешней торговли за счет резкого снижения экспорта при замедлении падения импорта. Вряд ли тут напрямую виноват сильный рубль, но и сбрасывать со счетов влияние этого фактора на состояние платежного баланса не стоит. Падение же экспорта еще больше усугубляет бюджетный кризис. По сведениям Казначейства РФ, к концу марта накопленный дефицит федеральной казны достиг 711 млрд рублей. Второй месяц подряд расходы бюджета превышают его доходы на сумму больше полутриллиона рублей. Иными словами, начиная с февраля, почти половина всех проводимых государством трат не обеспечена живыми деньгами.

Каков же должен быть курс рубля при актуальных нефтяных котировках, чтобы не допустить разрастания бюджетного дефицита, запланированного в размере 3% ВВП? Оценки экспертов разнятся в диапазоне от 70 до 90 рублей за доллар. Так аналитики Газпромбанка отмечают, что даже если среднегодовая цена на нефть Urals поднимется до 40 долларов за баррель, курс доллара должен подняться до 75 рублей, чтобы дефицит бюджета уложился в требуемый лимит.

В сложившейся ситуации у руководства Минфина РФ нет сомнений в необходимости радикальных мер. Недавно глава ведомства Антон Силуанов прямо заявил, что Минфин планирует начать скупку валюты на рынке, чтобы не допустить укрепления рубля.

То есть само министерство такими операциями не занимается, оно может обратиться с просьбой к ЦБ о проведении валютных интервенций. Министр предупредил, что при сохранении текущей бюджетной политики, когда расходы государства значительно превышают его доходы, Россия может скатиться до выпуска ГКО. «За дефицит бюджета надо платить большие деньги. Мы сейчас привлекаем для источника финансирования наши резервные фонды, но они тоже не бесконечны». Таким образом, г-н Силуанов недвусмысленно пригрозил стране призраком дефолта.

Некоторые игроки валютного рынка уже предвкушали активное вмешательство ЦБ.  В конце марта аналитики Росбанка рекомендовали  покупать доллар, так как, по их мнению, курс российской валюты почти на 6% превысил средний прогноз на конец 2016 года, а значит стоит ожидать, что Неглинная начнет продавать рубли. Но что-то идет не так, посрамляя расчеты аналитиков. После провала переговоров в Дохе (Катар) о замораживании нефтедобычи, ожидалось, что нефть, а следом за ней и рубль упадут, однако все случилось с точностью до наоборот.

Все упирается в спрос

Девальвация национальной валюты помимо решения бюджетных проблем способна принести и другие позитивные результаты: удешевление отечественных товаров и вытеснение импорта, сокращение вывоза капиталов за рубеж – кстати, в I квартале этот показатель снизился более чем в 4,5 раза! «С учетом тренда на импортозамещение и развитие экспорта сильный рубль России не выгоден», - отмечает в интервью порталу Банки.Ру член президиума «Деловой России» Анна Нестерова.

Так ли это? Например, за первые два месяца 2016 года импорт легковых автомобилей в Россию сократился почти на 49%. Сокращается сеть дилеров зарубежных компаний и модельный ряд представленных на нашем рынке иномарок. Помогло ли это отечественному производителю? Нет! В автомобильной промышленности по оценкам Росстата спад производства за 1-й квартал превысил 26%, выпущено всего 249 тыс. автомобилей. Причина очевидна.

Минусы девальвации - падение жизненного уровня населения, снижение потребительской активности - перевешивают плюсы, положительное влияние которых носит кратковременный и ограниченный характер.

По итогам 2015 года итоговая цифра падения промышленного производства составила 3,4%, при этом главная составляющая спада — уверенная рецессия в обработке. Одновременно прибыль предприятий РФ в прошлом году выросла в полтора раза. Исключительно за счет девальвации: когда курс рубля рос - летом 2015-го, прибыль тут же падала, и наоборот. Однако это не реальный успех, а манипуляция с цифрами, поскольку дополнительно заработанные рубли обесценены. Поэтому напрасно министр финансов недавно сетовал на то, что прибыль-2015 пошла на выплату дивидендов, а не на новые проекты, ведь по факту инвестиционный потенциал предприятий в лучшем случае остался на прежнем – весьма низком – уровне.  

У импортозамещения, как бы нам ни был симпатичен этот тренд, в любом случае есть свои пределы, если только мы не собираемся уподобиться Северной Корее. А стимулирование экспорта в сложившейся ситуации, помогая бюджету, одновременно закрепляет доминирующее положение сырьевого сектора и способствует консервации неэффективной экономической структуры. И если конкурентоспособность отечественной продукции будет ограничиваться ее низкой стоимостью – это не тот успех, который «всерьез и надолго».

Девальвационный настрой?

Любопытно, что в последнее время руководство Центробанка все более охотно выступает по макроэкономическим проблемам. Так, по словам Эльвиры Набиуллиной, какие бы цены на нефть ни были, хоть опять 100 долларов за баррель, мы не сможем расти больше 1,5—2%, если не будем проводить структурные реформы и улучшать инвестиционный климат. Не слишком свежая мысль, но в устах главы ЦБ звучит непривычно. А первый зампред ЦБ Ксения Юдаева выразилась еще более резко, подчеркнув, что без мер по защите и привлечению инвестиций, стимулированию сбережений и по параллельному стимулированию роста производительности труда в ближайшие годы следует ожидать перехода к "вечной стагнации".

Изложенная г-жой Юдаевой программа вряд ли выполнима в условиях девальвации. Что еще более важно для Неглинной, ослабление рубля повлечет за собой разгон цен – считается, что каждые 10% девальвации рубля дают 1,3% к инфляции - а за это направление ведомство Набиуллиной отвечает непосредственно.  Существует еще одна специфическая «отраслевая» проблема, которая не может не тревожить мега-регулятора: девальвация, как предупреждают аналитики рейтингового агентства Moody's, окажет отрицательное влияние на капитал и качество активов российских банков.

На днях в эфире телеканала «Россия 24» глава Банка России, по сути, ответила отказом Антону Силуанову на его призыв к целенаправленному сдерживанию рубля для пополнения бюджета.

"Попытки управлять курсом не менее вредны, чем попытки удержать ослабление курса, потому что держать искусственно слабый курс означает, что у вас начнут накапливаться финансовые "пузыри", это показывает опыт многих стран. И второе важное последствие - это стимулирует долларизацию", - указала Набиуллина, добавив, что попытки за счет курса рубля решить проблему конкурентоспособности и низкой производительности, обречены на провал. Отдельно руководитель ЦБ отметила, что не видит в настоящее время необходимости в валютных интервенциях.

Похоже, что и в Минэкономики не вполне солидарны с девальвационным настроем коллег из Минфина. Во всяком случае, целевой сценарий ведомства г-на Улюкаева предполагает укрепление рубля до 52 руб./$., правда лишь к 2019 году. Что уж говорить о населении, которое настроено еще более решительно: согласно данным недавнего опроса ВЦИОМ, 68% россиян уже через год ожидают укрепления российской валюты до 49 рублей за доллар.

Ну, а как же проблема бюджетного дефицита? Во-первых, она решается не только с помощью девальвации. Во-вторых, размер дефицита ограниченный 3% ВВП скорее политическая величина, чем экономическая. И пусть политика у нас зачастую превалирует над экономикой, прогноз инфляции - 8,5% по итогам 2016 года при цене барреля в $40 – следует признать столь же политическим и столь же далеким от реальности ориентиром. Так что лучше пожертвовать одним показателем, чем ради него жертвовать жизненным уровнем населения и перспективами экономических реформ.