Приключения новозеландца в России

То, что санкции, которыми обложил нас западный мир, далеко не всегда эффективны, и многие зарубежные компании их просто игнорируют, показал Санкт-Петербургский экономический форум. Здесь заключены сделки на сотни миллиардов долларов. Но это крупный бизнес, который может себе позволить многое и вообще живет по своим законам, не считаясь с мнением политиков. А как обстоит дело на обычном человеческом уровне, где не крутятся бешеные деньги, где нет высокооплачиваемых экспертов, которые научат, как и санкции обойти, и перспективу от этих шагов просчитают в сфере малого бизнеса?

Именно в самый разгар антироссийской         истерии получаю письмо, помеченное темой – сельское хозяйство, фермерство. Хотел было уже удалить, подумав про обычный спам, но тема фермерства мне близка, потому решил все же прочитать.

Оказалось, что пишет фермер из Новой Зеландии, Эндрю Холдейн. Он, к моему удивлению, прочитал (в переводе, конечно) несколько моих статей, в том числе и в «Столетии», о развитии фермерства в нашей стране, о взаимоотношениях различных форм собственности на селе. Моя позиция ему близка, он тоже считает, что основой аграрной экономики должен быть малый семейный бизнес, особенно в животноводстве. Добавив еще несколько хвалебных эпитетов в мой адрес, он перешел к делу. Рассказал, что сам всю жизнь, а ему 55 лет, занимался овцеводством мясного и грубошерстного направления. Но несколько лет назад продал ферму, так как сложились хорошие цены на недвижимость, да и захотелось более спокойной жизни. И вот сейчас, имея определенные средства для безбедной жизни, он решил заняться инвестированием в овцеводство. Успехи Новой Зеландии в этой отрасли известны, здесь овец больше, в буквальном смысле слова, чем людей, и страна занимает ведущее место в мире по производству мяса, молока и шерсти.

Именно на юге России Эндрю хотел бы найти партнеров для своего бизнеса, суть которого в следующем.

Холдейн не собирается покупать землю в России, ему свой бизнес, как таковой и не нужен, он хотел бы поставлять поголовье новозеландских овец или замороженную сперму, чтобы в союзе с кем-то из наших фермеров создать ферму по новозеландскому образцу.

На ней могли бы содержаться овцы новозеландских пород в чистом виде или скрещенные с нашими аборигенными, что, скорее всего, выгодней. Новозеландская методика предусматривает пастбищное содержание, что экономически выгодно. Но их пастбища – это не наши дикие просторы, где овцы бродят, как им вздумается, а засеянные культурными кормовыми травами и разгороженные на клетки. Сначала животные пасутся на одной клетке и едят траву, которая наиболее полезна им в данный период, потом переходят на другую клетку, где уже немного другой рацион, и так далее. Получается дешево и сердито. Почему бы русским фермерам не взять на вооружение нашу систему? – вопрошал Холдейн. Он уже был на юге России в 2016 году и сделал для себя неутешительный вывод. Большинство фермеров не хотят заниматься овцеводством, как и животноводством вообще, довольствуясь растениеводством, и в частности, озимой пшеницей, которая на юге весьма прибыльна и не требует таких хлопот, как животноводство. Это близорукая политика, так всегда не будет. Мировые цены на зерно постоянно снижаются, писал Эндрю.

Разумно. Собственно, ничего нового новозеландец нам не сообщил. У нас все знают об этих тенденциях. Правительство последние годы призывает сельхозпроизводителей браться за животноводство. Поощряет эти намерения с помощью грантов, в частности, для создания семейных ферм, предоставляет льготные кредиты. Но желающих все равно не так много, особенно на юге России, где пшеница по доходности пока вне конкуренции.

На скольких совещаниях, съездах фермеров и сельхозпроизводителей других форм собственности я ни был, везде слышал одно и то же. С трибун заклинают, призывают, а в залах слушают, кивают и ухмыляются. Пока гром не грянет, русский мужик не перекрестится, пока жареный петух в одно место не клюнет, у нас никто не почешется. Этим истинам сотни лет, но они все так же актуальны и в эпоху компьютеров и спутниковой навигации на полях.

Ко мне, как к человеку, знающему фермерское сообщество и могущему вывести новозеландца на нужных людей, он и решил обратиться.

В своих письмах Эндрю уточнял, что хочет иметь дело именно с фермерами, то есть, частниками, а не бывшими колхозами или новоявленными агрохолдингами, которых он не понимает и идеология которых ему чужда.

Мы переписывались пару месяцев, я подыскал ему нескольких фермеров, на мой взгляд, могущих заинтересоваться проектом новозеландца. Но мои знакомые честно признавались, что пока до таких дел не созрели, хотя, конечно, готовы выслушать иностранца. Пусть излагает, мало ли что?

– Ты его привози, раз хочет. Поговорим, послушаем. Результата не обещаю. Сам знаешь, что у нас все пастбища зерновыми засеяны, ты же писал об этой проблеме. Где нам овец-то пасти? Но примем по первому разряду, напоим, накормим, – говорил исполнительный директор фермерской ассоциации Новоалександровского района Валерий Подсеканов.

А Эндрю, надо сказать, собрался на юг России не абы как. Он мне очертил на карте два круга, внутри которых он бы хотел инвестировать.

Это восточная часть Краснодарского края и западная Ставрополья, где находится как раз тот самый Новоалександровский район, самый благодатный в крае по природно-климатическим условиям. Губа-то у него не дура, – сразу отметил я. Но именно в этих благодатных местах менее всего фермеры заинтересованы заниматься овцеводством. Потому что все земли, действительно, распаханы, несмотря на то, что по законодательству трогать пастбища запрещено. Но на что не пойдешь ради прибыли? Иностранцу таких тонкостей не понять. Где на Ставрополье реально занимаются овцеводством, так это на востоке края, в засушливых степях и полупустынях. Но там осадков выпадает раз в десять меньше, чем в Новой Зеландии. И температура там летом за сорок, а зимой – минус двадцать с пронизывающим ветром. А в Новой Зеландии летом 25, зимой плюс 12. Выдюжат ли их овцы такой экстрим?

Все это я Эндрю говорил, но он прилетел, привезя с собой переводчика, русского парня Игоря, родители которого давно живут на островах, а сам он – полгода в Новой Зеландии, полгода – в Вологде, на родине предков.

Поехали на нанятой машине к фермеру Стефану Водопьянову в Петровский район. Он хоть и не вошел в круг, очерченный Эндрю, но не так сильно отличается по климату от того, что новозеландцу люб. А главное, Стефан Стефанович человек пытливый, постоянно экспериментирует, дружит с наукой, но все это в области растениеводства. Есть у него немного своих овечек, бычки-герефорды мясного направления, но это все, как говорят в Петровском районе, где у многих украинские корни, для сэбэ. то есть, непромышленное производство. Правда, сын Стефана Стефановича начал заниматься молочным животноводством, может, и новозеландскими овцами заинтересуется, рассудил отец. Поэтому и согласился принять Эндрю. Заодно пригласил с десяток крепких фермеров из своего района. Даже позвал министра сельского хозяйства края, который, было, уже согласился приехать, но в последний момент появились более важные дела. Словом, как мог, я обеспечил новозеландцу аудиторию.

Когда подъехали к базе Водопьянова, а она, надо сказать, одна из лучших среди ставропольских ферм, Эндрю сильно впечатлился размахом. К тому же, картину дополняли джипики по пять миллионов у каждого, на которых прибыли соседи.

Я всех их знаю. Это крепкие мужики, сделавшие состояние собственным трудом и мозгами. Другими словами, у них и так все есть, только овец и не хватало для полного счастья.

Хозяин пригласил за стол переговоров, но предупредил, что в столовой варится шулюм из барашка, а в холодильнике стынет водочка. Так что «распотякивать» не стоит. А после обеда выезд на поля и ферму. Ну, а потом – продолжение банкета.

Мне показалось, что Эндрю явно растерялся, поэтому начал издалека. Стал рассказывать, что прежде чем начать производить мясо и шерсть, нужно обеспечить сбыт продукции. Нет ли у господ фермеров выхода на перерабатывающие предприятия? Таковых не оказалось. Тогда Эндрю стал рассказывать, что он в Москве пытается договориться с элитными торговыми сетями, которые бы брали деликатесную баранину, уже предварительно расфасованную на мясокомбинатах. В принципе – верный посыл. Зачем что-то производить, если продать некуда? Наши фермеры и предприниматели зачастую так и поступают. Ввяжутся в дело, а потом выясняется, что потребности рынка весьма ограничены.

Но мужики-то, пришедшие послушать иностранца, давно не лаптем щи хлебают, они-то сразу почувствовали, что он сам пока не готов им предложить ничего реального, и интерес к беседе сразу потух. Напрасно я пытался намекнуть через Игоря, чтобы Эндрю рассказал все-таки о своих технологиях и принципах хозяйствования. Но Игорь мне передал, что Эндрю не вправе учить таких опытных господ, он может только предложить им концепцию.

– Ну, пошли обедать, шулюм стынет, а водка нагревается, – сказал Водопьянов, – мужики охотно последовали призыву. Выпивали, говорили тосты в честь гостя, Эндрю тоже сказал добрые слова о России и русских, при этом честно выпил три рюмки, хотя по всему было видно, что ему не в радость.

Потом съездили на поля, посмотрели бычков и коровок. От продолжения банкета Эндрю отказался, что было встречено с пониманием. Ну, что взять с интуриста?

Когда вернулись в Ставрополь, Эндрю сказал, что с познавательной точки зрения ему было интересно, но он примерно ожидал такую реакцию. Не животноводы они по духу, вот в чем проблема.

Мистер Холдейн пригласил меня поужинать в ресторане, где заказал бутылочку грузинского вина на троих. Такое застолье, видимо, нашему новозеландскому другу более по душе. Заговорили, что называется за жизнь. Я поинтересовался, почему все же Россия? Что привлекает его в нашей стране, в то время как весь так называемый цивилизованный мир поносит нас? Наша огромность, которая сулит в перспективе большие прибыли? Судя по состоявшемуся у фермеров разговору, не такая уж Эндрю и акула капитализма, чтоб нюхом чуять выгоду. Мне показалось, что он даже в некоторой степени романтик и как раз практической хватки ему и недостает.

– Конечно, земли много. Ст-о-о-о-лько земли! Но мне нравится менталитет русских. У вас хорошее чувство юмора, доброжелательность. Нравится мне Россия, вот и все.

Игорь, кстати, заметил, что Эндрю берет уроки русского языка у наших соплеменников в Новой Зеландии. Эндрю тут же сказал несколько фраз по-русски и застеснялся.

Потом заговорили о политике. Эндрю согласен, что Америка пытается довлеть над всем миром и в этом стремлении переходит все границы приличия. К Трампу он относится достаточно хорошо, считает, что он гораздо умнее, чем о нем думают. Он ему симпатичен тем, что поддерживает реальный бизнес, который производит продукцию, а не тусуется на биржах. Ему такая политика близка, он сам человек от земли, то есть, делавший всю жизнь реальное и трудное дело.

А вот то, что Америка и Запад в целом любит вмешиваться в дела других государств, Холдейн вроде как оправдывает.

– А как же, эти кровавые режимы будут попирать права людей, унижать женское достоинство (имеются в виду мусульманские страны, где сильны законы шариата), и пусть все так и продолжается?

– А что стало лучше после того, как насадили с помощью силы демократию в Ираке, Ливии? Крови там куда больше теперь льется? – парировал я.

Эндрю не нашелся, что сказать. Против фактов не попрешь, но и режимы неправильные тоже оправдывать нельзя.

Он признался, что с интересом смотрит «RT», хоть и считает канал пропагандистским. Но откуда еще брать информацию о России, которая ему так интересна? Смотрел фильм о нашей революции, производства ВВС.

– Там какой-то противник был у Ленина, очень сильный.

– Троцкий?

– Нет, на «К»

– Керенский, что ли?

– Да!

– Понятно, лучше «RT» смотри, больше правды узнаешь.

Потом мы гуляли по вечернему Ставрополю. Я рассказывал об истории города и его настоящем. Эндрю слушал с интересом. Встрепенулся, когда услышал фамилию Суворов. Александр Васильевич считается основателем Ставрополя. А Эндрю берет уроки у некой Суворовой. Вот как у нас много общего!

На следующий день отправились в гости к фермеру Алексею Белоусову. Алексей Яковлевич – опытнейший овцевод, занимается овцами эдельбаевской и гиссарской пород.

Они с Эндрю сразу нашли общий язык. Белоусов согласился, что сбыт – первейшее дело. У него у самого с этим проблем практически нет. Давно сложился круг клиентов, которые забирают или живых овец, или баранину. Если же расширять поголовье, то проблему сбыта надо ставить на первый план. Перспективы у рынка баранины очень хорошие, ну, а шерсть, тем более грубая, у нас в настоящее время никому не нужна. Белоусов ее просто выбрасывает.

То, что хочет Эндрю, ферму новозеландского типа, Белоусову тоже сильно не надо, но он готов в дальнейшем эту тему обсуждать и познакомить с ней других фермеров-овцеводов, которых он знает. Словом, расстались с обоюдными симпатиями, договорившись о дальнейшем общении по электронной почте. А Эндрю решил в Новоалександровск не ехать. Водки, выпитой у Водопьянова, ему хватило, а вторую попытку коллективного общения с мало заинтересованными людьми он решил не предпринимать. Результат, скорее всего, был бы отрицательный. Я тоже думаю, что разочарование было бы неизбежно. А так он полетел в Москву, вроде бы для переговоров о поставках мяса.

Впечатление от визита Эндрю Холдейна у меня осталось сложное. С одной стороны было ощущение собственной вины, что не смог в полной мере оправдать надежды иностранного гостя. В принципе – нормальный мужик, трудяга, который даже жениться не успел, будучи занятым на своей ферме. Симпатизирует России и русскому менталитету, что особенно приятно в нынешней ситуации.

Но этот же русский менталитет, видимо, стал главной преградой на пути продвижения бизнеса Эндрю. Мы не просто говорим на разных языках, русском и английском, но и совершенно по-разному смотрим на большинство явлений жизни. Ну, а специфика нашего русского бизнеса – это особая «загогулина» для иностранцев, которую, как говорится, без пол-литра не осилить.

А этому делу им надо тренироваться и тренироваться. Если же серьезно, то обеим сторонам нужно глубже вникать в психологию, традиции, привычки друг друга, то есть, изучать этот самый менталитет, понять который – не фунт изюма скушать.

Крупный бизнес, смотрю, легче находит взаимопонимание. Там есть специалисты, которые эти вопросы умеют разруливать. Малому бизнесу таким вещам учиться и учиться. В этом плане, поездка Эндрю, думаю, весьма полезна. Он тоже так считает, несмотря на определенное разочарование, и собирается продолжать свое постижение России. Удачи ему.

Ставропольский край.

Фото автора.