Кто вы, товарищ Володарский?

Топонимическая комиссия города на Неве решила переименовать улицу Восстания, расположенную в самом центре города, – в Знаменскую, а также проголосовала за возвращение четырем Советским улицам исторического названия, сделав их снова Рождественскими. Одновременно Свердловскую набережную решено назвать Полюстровской.

«Я считаю, возвращать надо те названия, которые живы в народной памяти, связаны с образом Санкт-Петербурга. К примеру, Советские улицы носили название Рождественских лет 130, и такой шаг оправдан», – заявил губернатор Петербурга Георгий Полтавченко в интервью ведущим информагентствам. Он отметил, что самые первые, изначальные названия Советских не прижились, и их знают только краеведы. Он добавил, что при переименовании улиц не ставится цель избавиться от названий времен СССР подобно соседним странам, которые сносят памятники «всем подряд». Полтавченко пояснил, что сегодня в Петербурге и пригородах уже есть около 40 улиц, переулков, проспектов с топонимом «советский».

Кроме того, есть Советский канал и Советский мост.

При этом высокие затраты на переименование, на что ссылаются их противники, градоначальник назвал мифом. Он пояснил, что по российским законам гражданам необязательно вносить изменения в документы при переименовании улиц.

Основные расходы в таком случае приходятся на установку номерных знаков на дома и дорожных указателей. Они же, как отметил Полтавченко, и так периодически обновляются планово. Внесение топонимических изменений в электронные ресурсы, по словам губернатора, финансовых затрат не требует. Он заявил, что собирается подписать документ о переименовании в ближайшее время.

Решением о переименовании улиц возмутился лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Он направил письмо президенту России Владимиру Путину, назвав переименование Советских улиц и улицы Восстания «попытками развернуть борьбу с историческим прошлым и поднять новую волну распрей внутри страны». Хотя непонятно, почему лидер коммунистов повел речь о «борьбе с прошлым». Наоборот, улицам возвращают те названия, которые они носили до революции, а потому на самом деле речь идет как раз о сохранении прошлого. Что же касается Свердловской набережной, то сохранение на карте города имени такого одиозного деятеля, как Яков Свердлов, который отдал приказ о расправе над царской семьей, – давно уже вызывало нарекания жителей.

Проблем еще много

Несмотря на нынешнее решение о переименовании, проблем в городской топонимике Петербурга еще много. Ведь если судить по сегодняшним названиям его улиц, то, как вы думаете, какая историческая личность, какие великие сыны Отечества в ней представлены больше других? Петр Великий? Ломоносов? Менделеев? Или, может быть, прежние коммунистические вожди Ленин и Киров? Ни за что не догадаетесь! Это… Моисей Маркович Гольденштейн! Не знаете такого? Конечно, потому что в советские времена он был больше известен под своей партийной кличкой – Володарский.

Его имя в Петербурге до сих пор носят мост, железнодорожная станция, проспект, поселок, девять улиц в пригородах, ему же установлен до сих пор сохранившийся памятник. Ленин в городской топонимике занимает только второе место, а на третьем – Киров.

А кто ж такой был этот товарищ Володарский? Сегодня, кроме историков и краеведов, про него мало кто знает.

В энциклопедиях написано, что сразу после Октябрьского переворота он, бывший портной (в возрасте 27 лет!), занял пост комиссара по делам печати. Прославился тем, что сразу закрыл в Петрограде 150 газет и ввел самую свирепую цензуру. За что и был в 1918 году убит своим же соратником по революции – эсером, и – похоронен потом на Марсовом поле вместе с главой питерского ЧК Урицким и латышскими стрелками. Впрочем, есть еще версия, будто на самом деле тов. Володарский присвоил, не поделившись, награбленные у «буржуев» драгоценности, и был за это «ликвидирован» своими же коллегами. Ленин тут же воспользовался убийством и издал свое знаменитое распоряжение о необходимости «поощрять энергию и массовидность террора». Так и было сделано: за смерть бывшего портного поплатились сотни заложников – не имевших к этому никакого отношения мирных жителей Петрограда.

Есть в биографии товарища Володарского и еще одна страница, о которой в советские времена предпочитали умалчивать. Недоучившийся гимназист, он еще в 1913 году эмигрировал в США. В Россию вернулся из Нью-Йорка в 1917 году на одном пароходе вместе с Троцким и другими его «лучшими учениками»: Воровским и Урицким. Как уже выяснили историки, этот рейс был организован американской закулисой, чтобы при помощи революционеров развалить Россию – мощного экономического и политического конкурента. Так что, если Ленина и его соратников германский генштаб отправил в Петроград в «пломбированном вагоне», то Троцкого, Володарского и компанию послали туда пароходом.

«Америка России подарила пароход…», прозвучала потом ироническая песенка в известном фильме Александрова «Волга-Волга». Сталин такое дозволил, потому что она высмеивала ненавистных ему троцкистов. Однако зловещее имя Троцкого из городской топонимики уже давно убрали, а вот «пламенный большевик» Володарский живет с нами и поныне!

МегаДыбенко

Как до сих пор жив в городских названиях Петербурга и такой зловещий персонаж революционных лет, как «героический» матрос Дыбенко. Его имя носят проспект, станция метро и даже новый популярный гипермаркет – МегаДыбенко.

Грузчик рижского порта, он стал председателем Центробалта, безжалостно вешавшим и топившим в прорубях боевых русских офицеров и адмиралов флота. Современники вспоминали, что озверевшие «братишки» Дыбенко катались на рысаках по офицерским трупам, втаптывая их в снег и навоз.

В феврале 1918-го на фронте Дыбенко чуть не погубил молодую республику – сдал Нарву немцам, открыв им дорогу на Петроград. Его «братишки» раздобыли бочку спирта, перепились, а потом драпали с криком «Полундра!». Зайцем бежал и сам «героический матрос», отыскали его только на Волге. Хотели расстрелять, но за него вступилась «подруга Ленина» Александра Коллонтай. Посланный на Украину Дыбенко ухитрился и там попасть в плен к врагу, и его пришлось выменивать на немецких офицеров.

В 1922 году Дыбенко и Коллонтай заключили первый советский гражданский брак. Распущенность этой «сладкой парочки» еще долго обсуждали в партии.

Под конец жизни, когда революция уже стала пожирать своих детей, Дыбенко оказался на посту заместителя наркома лесной промышленности, другими словами, возглавлял лесоповал, был одним из главных вертухаев ГУЛАГа. В конце концов «героического матроса» арестовали, обвинили в пьянстве, моральном разложении, шпионаже в пользу США и расстреляли. Пытаясь оправдаться, Дыбенко перед расстрелом писал Сталину: «…американским языком я не владею».

Улица Бела Куна

Есть в Петербурге и улица, даже целый проспект, который до сих пор носит имя Белы Куна. Этот венгерский коммунист участвовал в расстреле царской семьи, массовой «ликвидации» заложников и «классовых врагов» в Сибири и зверской расправе над офицерами в Крыму. Его отряд, сформированный из венгров-интернационалистов, а также отряды латышских стрелков отличались невиданной, даже в годы Гражданской войны, жестокостью и принимали участие во всех карательных операциях большевиков.

В Крыму многие офицеры поверили «слову чести» Фрунзе о «прощении», остались на полуострове, и потом пришли на пункты сбора. А там по приказу Бела Куна, назначенного председателем Крымского ревкома, и Розы Землячки их стали расстреливать из пулеметов, связывали по нескольку человек, привязывали к ногам груз и топили в море.

Так были уничтожены десятки тысяч офицеров – цвет русской армии. Рассказывают, что когда через несколько лет в море в тех местах спустился водолаз, то, поднявшись на поверхность, он вскоре сошел с ума. Ещё бы: увидел, как на дне, колыхаясь под течением, стоял целый лес скелетов с развевающимися волосами…

«О, поле, поле, кто тебя усеял…»

Есть в Петербурге еще одно место, где до сих пор бережно хранится память об организаторах геноцида русского народа. Это – Марсово поле, расположенное в самом центре города. Оно стало первым местом в России, где в марте 1917 года при погребении «жертв революции» площадь и в самом деле усеяли «мертвыми костями». Там, в центре города, похоронили людей, без панихиды, вне кладбища и без могильных крестов. Позднее установили гранитный мемориал, где в советские времена зажгли «вечный огонь».

В ХVIII веке это место называли Большим или Потешным полем. На нем проводили военные смотры, фейерверки, парады (отсюда и последующее название – в честь римского бога войны Марса). Пушкин писал: «Люблю воинственную живость/Потешных Марсовых полей…». В более поздние времена там катались велосипедисты, на Пасху и Рождество устраивались народные гулянья, строили балаганы и аттракционы.

Февральская революция, как известно, прошла без больших жертв. Немногие убитые пролежали без погребения до марта, пока новым властям не пришла в голову идея их все-таки захоронить. Как вспоминал художник А. Бенуа, бывший свидетелем похорон, «поговаривали, что ввиду недостаточного числа погибших в боях революционеров им добавили – для счета – несколько умерщвленных городовых».

Сначала хоронить хотели на Дворцовой площади. Однако потом эту безумную затею оставили, и начавшие уже разлагаться трупы зарыли в общей яме, поспешно вырытой на пустыре Марсова поля. Вот как описал это событие писатель Иван Бунин: «Я видел Марсово поле, на котором только что совершили, как некое традиционное жертвоприношение революции, комедию похорон будто бы павших за свободу героев. Что нужды, что это было, собственно, издевательство над мертвыми, что они были лишены честного христианского погребения, заколочены в гроба, почему-то красные, и противоестественно закопаны в самом центре города живых! Комедию проделали с полным легкомыслием и, оскорбив прах никому не ведомых покойников высокопарным красноречием, из края в край изрыли и истоптали великолепную площадь, обезобразив ее буграми, натыкали на ней высоких голых шестов в длиннейших и узких черных тряпках и зачем-то огородили ее дощатыми заборами, на скорую руку сколоченными и мерзкими не менее шестов своей дикарской простотой».

Гранитный мемориал на месте захоронения был сооружен в 1919 году, оказавшись в Петрограде первым продуктом советской архитектуры (в Москве им стал Мавзолей Ленина). Надписи на могилах Марсова поля сочинил лично Луначарский, который писал Ленину в середине сентября 1918 года: «Памятник героям революции. Вот мною сочиненные надписи, если Вам интересно: «Бессмертен павший за великое дело, в народе жив вечно, кто для народа жизнь положил, трудился, боролся, умер за общее благо (орфография, конечно, новая»).

Позднее к безымянным покойникам стали «подхоранивать» уже не безымянных, а и в самом деле отличившихся «героев». Так, например, на Марсовом поле погребен первый начальник свирепой питерской ЧК Моисей Урицкий. Выходец из семьи лавочника-менялы в Черкассах, Урицкий участвовал в бунтах 1905 года, а потом находился в эмиграции, где близко сошелся с Троцким. В 1917 году вместе с ним, а также уже упомянутым Володарским на одном пароходе, как мы уже сообщали, вернулся в Россию из США. Должность главы ЧК Урицкий получил в марте 1918 года, став самой зловещей фигурой первого года правления большевиков. По его приказу были расстреляны рабочие – участники демонстрации, протестующей против произвола новых властей, убиты офицеры Балтийского флота вместе с семьями.

Он стал основоположником массового метода уничтожения людей – дал указание затопить в Финском заливе несколько барж с арестованными флотскими офицерами. Страх и ужас наводило имя Урицкого на жителей Петрограда.

«Как сейчас помню его коротенькую фигурку на кривых ножках, когда он раскачивающейся походкой, ежеминутно поправляя пенсне на носу, шел к своему столу», – вспоминал А. Ильин. Мы никогда не узнаем, сколько людей погибло по приказам этого урода-алкоголика «Он укреплял себя в работе вином. От человека, его близко знавшего, я слышал, что под конец жизни Урицкий стал почти алкоголиком», – свидетельствует М. Алданов в книге «Убийство Урицкого». Застрелил главного чекиста в том же 1918 году молодой поэт, член партии эсеров Леонид Канегиссер. Чекисты в ответ расстреляли в Петрограде несколько сот заложников из «непролетарских» слоев населения. Такие же массовые расстрелы прошли и в других городах, а товарищ Урицкий был с почестями похоронен на Марсовом поле. При похоронах по площади перед изумленными жителями строевым шагом прошел батальон неизвестно откуда взявшихся в Петрограде наемников-китайцев.

Шинели латышских стрелков

Да, помимо упомянутых выше «героев революции», там и в самом деле похоронено несколько «стрелков». В частности, их комиссар Нахимсон. Но чем же прославились «латышские стрелки» в те годы, если удостоились чести быть похороненными на Марсовом поле, в самом центре города на Неве? По сути дела, они были у большевиков такими же наемниками, как и китайский батальон. Захватив власть, они опирались поначалу на штыки платных ландскнехтов. Как свидетельствуют учебники истории советских времен, 6-й полк латышских стрелков уже в ноябре 1917 года «использовался для поддержания революционного порядка и участвовал в ликвидации контрреволюционных мятежей». Сводная рота латышских стрелков вместе с матросами несла охрану Смольного, где находилось советское правительство, а также поезда, в котором советское правительство переезжало в Москву. 9-й латышский полк охранял потом Кремль, где засел Ленин со товарищи. Впоследствии латышские стрелки подавляли «антисоветские выступления» в Ярославле, Муроме, Рыбинске, Калуге, Саратове, Новгороде… Другими словами, расправлялись с населением, восстававшим против грабежей и жестокостей большевиков.

Именно латышские стрелки стали поставщиками кадров не только для питерской ЧК, но и впоследствии для НКВД. Так, первым начальником ГУЛАГа стал бывший «латышский стрелок» Ф. Эйхманс. И мы до сих пор чтим память этих палачей?

Недавно после реконструкции в Петербурге вернули историческое имя Благовещенскому мосту, который в советские времена был назван именем лейтенанта Петра Шмидта. А вот расположенная по соседству набережная по-прежнему носит его имя. Хотя историки давно уже установили, что он был никакой не герой, а примкнувший к революционерам офицер с неустойчивой психикой, проходивший лечение в психиатрической клинике, а потом поднявший во время войны с Японией бунт на военном корабле. За это в любой стране военнослужащий был бы непременно казнен как предатель, по законам военного времени. Что и было сделано в России. Однако после Февральской революции из этого психопата сделали героя, Керенский возложил на его могилу Георгиевский крест. В результате случилось необъяснимое: на набережной его имени в Петербурге установлен памятник «Философскому пароходу», на котором покинул Россию цвет русской науки и культуры, высланный Ленином. Разве это не насмешка над памятью изгнанных большевиками русских гениев?

Жители Петербурга по праву гордятся сегодня своим городом, который возрождается и хорошеет. Но вот можно ли гордиться улицей, на которой живешь, если до сих пор она носит имя Бела Куна или Дыбенко? Гулять по площади, где расположены могилы Урицкого и других палачей? Растут дети, которые ничего не знают о «революционных подвигах», а точнее, преступлениях этих персонажей и, наверное, думают, что они и в самом деле были какими-то героями.

Любимое слово: «расстрелять»

В Москве тоже до сих пор хранится память о преступниках и убийцах. Например, одна из станций метро называется Войковская в память о революционере Петре Лазаревиче Войкове (настоящее имя – Пинхус Лазаревич Вайнер). Чем же он прославился, что до сих пор его имя носит не только станция метро, но еще 131 (!) улица в России, Белоруссии и на Украине? Родился Войков в Керчи. Потом поступил в Петербургский горный институт, откуда был исключён за революционную деятельность. Стал боевиком, участвовал в покушении на ялтинского градоначальника Думбадзе. Эмигрировал, а потом вернулся в Россию вместе с Луначарским.

Оказался в Екатеринбурге, где «прославился», как один из организаторов расстрела царской семьи. В документах судебного следствия содержатся два письменных требования Войкова выдать 11 пудов серной кислоты для обезображивания и уничтожения трупов^. За эти «заслуги» получал потом в РСФСР важные посты.

Был одним из руководителей варварской операции по разграблению российских национальных сокровищ – продаже за рубеж по крайне низким ценам сокровищ императорской фамилии, Оружейной палаты и Алмазного фонда. Затем он был отправлен послом в Варшаву, где его застрелил русский эмигрант. «В ответ» на убийство Войкова большевистское правительство бессудно казнило в Москве в ночь с 9 на 10 июня 1927 года 20 представителей знати бывшей Российской империи.

Григорий Беседовский, работавший с Войковым в варшавском постпредстве, писал о нем так: «Высокого роста, с подчеркнуто выпрямленной фигурой, как у отставного капрала, с неприятными, вечно мутными глазами (как потом оказалось, от пьянства и наркотиков), с жеманным тоном, а главное, беспокойно-похотливыми взглядами, которые он бросал на всех встречавшихся ему женщин, он производил впечатление провинциального льва… Глагол «расстрелять» был его любимым словом».

Выступая недавно в Екатеринбурге на тему о подготовке к празднованию 300-летия со дня основания города, митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл сказал: «Предлагают переименовывать станции метро и улицы, давать им названия в честь 300-летия Екатеринбурга. А не лучше ли вернуть улицам города их исторические названия? Чтобы не было у нас таких улиц, которые носят имена убийц. Или зарубежных бандитов, таких как Сакко и Ванцетти. Даже наша область до сих пор носит имя человека, на совести которого миллионы погибших, имя идеолога "красного террора" (имеется в виду Свердловская область). А ведь был в прошлом период, когда существовала Екатеринбургская область в составе Пермского наместничества. Почему не вернуть это историческое наименование региону?».

Отказывая инициативным группам в просьбах произвести изменения и убрать из топонимики наших городов одиозные имена, местные власти, как правило, ссылаются на то, что, мол, это – затратные мероприятия, надо делать новые таблички на улицах, менять почтовые адреса, а денег на это в бюджете нет и т.п. Другие отмахиваются: к чему обо всем этом теперь вспоминать? Это все – давно история. Но вот именно по этой причине и нельзя забывать! Надо помнить, что массовый террор в России, а фактически геноцид русского народа начался задолго до 1937 года. И начали его первыми вовсе не Сталин, а Ленин, «братишки» Дыбенко, палачи вроде Урицкого и Войкова, и «интернационалисты» вроде Бела Куна; теоретическую базу под расправы подводили комиссары вроде Володарского, а начали кровавую бойню в России теоретики и руководители геноцида вроде Свердлова – палача царской семьи.

Не пришла ли пора окончательно очистить наши города от этой скверны, убрать, наконец, из их топонимики одиозные имена революционных убийц и садистов?

Ведь если мы будем забывать историю, то они восстанут из пепла, как на Украине, где снова подняли на щит таких палачей, как Бандера и Шухевич.