Злой гений Маяковского

В советские времена, когда в школе изучали Маяковского, то о Лиле Брик в учебниках не говорилось ни слова. Однако сегодня в энциклопедиях ей посвящены восторженные слова: «муза русского авангарда», хозяйка одного из самых известных в XX веке литературно-художественных салонов, автор мемуаров, адресат произведений Владимира Маяковского, сыгравшая большую роль в жизни поэта, и т.д. и т.п. Короче – его муза, ангел-хранитель. Однако, как уверены многие исследователи жизни и творчества Маяковского, никакой его музой на самом деле она не была, а наоборот, стала злым гением, погубившим великого поэта.

Лиля родилась в Москве. Как свидетельствует Википедия, её отец, Урий Каган, был юристом, занимавшимся защитой прав евреев. Ее сестра стала потом известной во Франции и СССР писательницей под именем Эльзы Триоле. Девочки с детства говорили на русском и немецком языках, свободно (благодаря гувернантке) общались на французском, играли на рояле. Окончив гимназию, Лиля поступила на математический факультет Высших женских курсов, потом стала студенткой Московского архитектурного института, училась в Мюнхене.

Вскоре она вышла замуж за Осипа Брика, сына коммерсанта, исключенного из гимназии за революционную пропаганду. После свадьбы молодые переехали в Петроград, где Осип Максимович, чтобы не идти на фронт, начал службу в Петроградской автомобильной роте. А Лиля основала в их квартире на улице Жуковского салон для творческой интеллигенции, среди постоянных посетителей которого был и Владимир Маяковский. Он стал ухаживать вначале за ее младшей сестрой Эльзой, но затем обратил внимание на Лилю, которая записала: «Володя не просто влюбился в меня – он напал на меня, это было нападение. Два с половиной года не было у меня ни одной свободной минуты – буквально. Меня пугала его напористость, рост, его громада, неуёмная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна». А Маяковский об этой встрече написал так: «Пришла – деловито, за рыком, за ростом, взглянув, разглядела просто мальчика. / Взяла, отобрала сердце и просто пошла играть – как девочка мячиком».

«Черная Лиля»

Такая вот романтическая история, которую после краха СССР взахлеб будут тиражировать либеральные литературоведы, изображая из Лили Брик (Каган) «музу Маяковского». Однако не так считает литературовед Александр Сумзин, который изучил множество архивных документов и книг, посвященных Маяковскому и роли в его жизни Лили Брик. О том, какой вывод он сделал в ее отношении, говорит само название его книги «Черная Лиля».

«Как оказалось, – пишет Сумзин, анализируя ее биографию, – истинным её призванием было соблазнение мужчин. Ещё в юности она закрутила роман с собственным дядей, забеременела от учителя физики – и пошло-поехало, как говорится, направо и налево, никакого удержу. "Лучше всего знакомиться в постели", – её слова. Позже сексуальная маньячка смекнула, что "это дело" должно давать ещё и материальное удовлетворение.

Она жаждала славы, обожала помыкать мужчинами. Присосаться к знаменитости и использовать её в своих целях – вот что стало содержанием всей её жизни!

Ещё в тринадцать лет гимназистка Лиля безответно (редкий случай!) влюбилась в сына коммерсанта-ювелира Осипа Брика. Только отточив до совершенства технику обольщения, она его дожала, и в 1912 году они поженились. В 1915 году младшая сестра Эльза опрометчиво привела в дом Бриков поэта Маяковского. (Позже она писала: "И только он дал мне познать всю полноту любви. Физической – тоже")».

Лиля без труда охмурила этого большого ребёнка и отбила его у сестры. Осип Брик пришёл в восторг от его стихов и решил заняться их продвижением. Всё, что нравилось Осе, нравилось и Лиле. Судьба поэта была предрешена – до самой смерти он будет обеспечивать сладкую жизнь этой парочки. Даже их близкий друг Михаил Кольцов в камере во время следствия напишет: «Оговаривать никого не намерен, но Брики в течение 20-ти лет были настоящими паразитами, базируя на Маяковском своё материальное и социальное положение».

Литературоведы от ГПУ

В юности Лиля неоднократно перечитывала роман Чернышевского «Что делать?» и считала, что жизненное устройство его героев, свободных от условностей и таких «пережитков старого быта», как ревность, должно быть образцом для подражания. В зрелые годы, отвечая на вопросы о любви, Брик откровенно сообщала: «Я всегда любила одного. Одного Осю… одного Володю… одного Примакова… одного Ваську…» и т.д.
Когда грянула революция, ни папа Брика, ни он сам строить свое благополучие на коммерции уже не могли. Пришлось приспосабливаться. Для того, чтобы выжить, а тем более, вести безбедную и весёлую жизнь, к которой Брики привыкли, надо было служить новой власти. А власти надо было знать, что творится в умах деятелей искусства.

Анна Ахматова говорила: «Литература была отменена, оставлен был один салон Бриков, где писатели встречались с чекистами» (Л. Чуковская «Записки об Ахматовой»). Курировал это гнездо Яков Агранов – «палач русской интеллигенции», причастный к расстрелу поэта Николая Гумилёва.

Бывал там и Сергей Есенин, который написал:

Вы думаете, кто такой Ося Брик?
Исследователь русского языка?
А он на самом деле шпик
И следователь ВЧК.

Да, так оно и было! Лиля и Осип на самом деле были штатными сотрудниками. В годы перестройки, когда стали открываться малодоступные архивы, публицист Валентин Скорятин разместил на страницах «Журналиста» (1990, № 5) информацию о найденных в хранилищах НКИД материалах, согласно которым Осипу Максимовичу принадлежало удостоверение ГПУ № 24541, а Лиле — № 15073. О Брике стало известно, что с 1920-го по 1923-й год он работал юристом в ВЧК, был уволен: «медлителен, ленив, неэффективен», – но, как известно, бывших чекистов не бывает. Переводчица Рита Райт-Ковалёва рассказывала, как Лиля пыталась её завербовать в качестве осведомителя в эмигрантских кругах Берлина.

«Отчетливая» ведьма

В Москву Брики вернулись в 1919 году вместе с Маяковским, и везде жили уже втроём. Сама Лиля объясняла это так: «Физически О.М. не был моим мужем с 1916 г., а В.В. – с 1925 г.». Но время «черная Лиля» не теряла. В 1922 году у нее был серьёзный роман с бывшим заместителем наркома финансов, председателем Промбанка Александром Краснощёковым. Через год его арестовали за огромную растрату, дали шесть лет. Но после визита Лили к самому Льву Каменеву любовник оказался на свободе!

Михаил Пришвин, хорошо знавший Бриков, записал в дневнике: «Ведьмы хороши и у Гоголя, но всё-таки нет у него и ни у кого такой отчётливой ведьмы, как Лиля Брик».

Среди её любовников биографы называют также режиссёра Льва Кулешова, танцовщика Асафа Мессерера, писателя Юрия Тынянова, французского художника Фернана Леже, начальника секретного отдела ОГПУ Якова Агранова, политического деятеля из Киргизии Юсупа Абдрахманова и многих других.

Современники отмечали её дьявольское обаяние, хитрость и коварство. Как можно было заставить «агитатора, горлана, главаря» покупать ей за границей чулки и трусы («Рейтузы розовые 3 пары, рейтузы чёрные 3 пары, чулки дорогие, иначе порвутся…»), публично плакать и умолять его простить? Она цинично упивалась своей властью над Маяковским и откровенно издевалась над ним. А он страдал от ревности: «…Жизни без тебя нет. Я сижу в кафе и реву».

В 1926 году Маяковский получил четырёхкомнатную квартиру в Гендриковом переулке, куда прописал Бриков, и фактически содержал их. По заказу Лили он привез ей из Парижа автомобиль «Рено», и она весело рассекала на нем по Москве. А Осип, не став по наследству коммерсантом, переквалифицировался (по заданию ГПУ?) в литератора: занимался филологией, журналистикой, писал киносценарии и даже считался идеологом ЛЕФа – Левого фронта искусств. Лиля занималась изданием книг поэта, что-то переводила. Но всё это было связано с Маяковским и благодаря его авторитету.

Гибель поэта

Между тем обстановка в СССР менялась, складывалась железобетонная конструкция соцреализма. Такие буйные романтики и певцы революции, как Маяковский, становились уже не нужны, и даже опасны. В газетах началась его травля, поэта стали называть «попутчиком советской власти». Его новаторские сатирические пьесы «Баня» и «Клоп» провалились. На встречах с читателями стали раздаваться оскорбительные выкрики. Маяковского не пустили в Париж – явный признак опалы. Подготовленную им выставку «Маяковский. 20 лет работы», на которую поэт возлагал большие надежды, не посетил ни один представитель власти и видный деятель искусства.

Кстати, друзья-паразиты Брики в организации выставки никакой помощи впавшему в немилость поэту не оказали. Маяковский стал прозревать относительно их роковой роли в своей судьбе.

В письме переводчице Элли Джонс, которая в Америке родила от него дочь, он называет Лилю Брик «злым гением». Стали понимать это и другие. Нарком просвещения Луначарский называл «злым гением Маяковского» Осипа Брика и характеризовал его, как «человека, не имеющего никаких убеждений».

Маяковский хотел уехать от Бриков, создать нормальную семью. Его чувства к Лиле уже давно стали угасать, в его жизни появились новые музы. Он решился на разрыв, и 4 апреля, за десять дней до гибели, внёс деньги в жилищный кооператив, чтобы жить отдельно от прежней пассии. Стали тяготиться впавшим в немилость поэтом и тайные агенты ГПУ Брики. Становилось ясно, что, как и Есенин, мертвый Маяковский будет для власти куда более полезен. Есть свидетельства, пишет А. Сумзин, что Брики и Агранов настойчиво подталкивали поэта к самоубийству, постоянно напоминали ему об этом варианте выхода из жизненного тупика. Строчка «Ваше слово, товарищ маузер!» стала пророческой.

14 апреля 1930 года в коммунальной квартире № 12 дома № 3 по Лубянскому проезду, где у поэта была своя комната-рабочий кабинет, прогремел выстрел. Последним человеком, видевшим Владимира Владимировича, была его последняя муза – Вероника Полонская. Актриса торопилась на репетицию и не могла остаться с находившимся во взвинченном состоянии поэтом. Едва выйдя из комнаты, ещё в коридоре, она услышала выстрел. Маяковский лежал на полу, головой к двери, раскинув руки, и силился поднять голову, «но глаза были уже мёртвые».

Следствие сразу объявило эту смерть самоубийством, но некоторые современные исследователи так не считают: слишком много в этом деле нестыковок, странностей и лжи. Однако товарищ Сталин заявил, что Маяковский «был и остаётся лучшим и талантливейшим поэтом нашей советской эпохи». В этом качестве он продолжает пребывать до сих пор.

Стрижка купонов

А Лиля Брик продолжала тем временем стричь купоны с имени уже покойного поэта. В ее собственность перешли его квартиры: в Гендриковом переулке, новом кооперативе в Спасопесковском переулке и даже комната-кабинет, где поэт застрелился. К ней же перешли права на издание его произведений. Да и горевала «вдова» недолго. Всего через несколько месяцев после смерти Маяковского Брик снова вышла замуж, на этот раз за видного военачальника, героя Гражданской войны Виталия Примакова. Варлама Шаламова, прибывшего в 1935 году в Спасопесковский переулок, чтобы завизировать у Бриков воспоминания о Маяковском, удивила табличка на дверях с надписью «Примаков», вырезанная тем же шрифтом, что и прежняя надпись «Маяковский». «Почему-то было больно, неприятно. Я больше в этой квартире не бывал», – вспоминал он.

Когда в 1937 году Примаков был арестован как «враг народа», Брик снова помогло имя Маяковского. Сталин написал против ее фамилии на списке подлежащих аресту «жён изменников родины»: «Не будем трогать жену Маяковского».

Однако сама она отнюдь не считала поэта, которому была в жизни всем обязана, главным в своей судьбе. По словам Раневской, однажды Лиля Юрьевна призналась ей, что отказалась бы от всего, что было в её жизни, даже от Маяковского, чтобы вернуть Осипа Максимовича: «Мне надо было быть только с Осей».

Норковая шуба от Диора

Прожила «муза» еще долго, снова выйдя замуж. На этот раз за литературоведа и писателя Василия Катаняна. Последние годы Лиля Юрьевна жила в основном в Переделкине. Когда ей исполнилось 85 лет, пышное торжество в честь Брик устроил Ив Сен-Лоран: на обед в парижский ресторан Maxim's были приглашены многие её друзья и знакомые, включая Полину и Филиппа Ротшильдов – владельцев винодельческих предприятий, которые, бывая в Москве, неизменно навещали Брик. Один из подарков Полины – норковую шубу из коллекции Кристиана Диора – Брик носила вплоть до последней своей зимы.

12 мая 1978 года Лиля Юрьевна, находясь в Переделкине, получила перелом шейки бедра, после которого утратила возможность вести прежний образ жизни. Дождавшись, когда Катанян уедет в Москву, а домработница отлучится на кухню, Брик написала записку, в которой попросила никого не винить в своей смерти. Затем приняла большую дозу нембутала. Согласно завещанию, Брик просила развеять её прах в Подмосковье. Катанян выполнил просьбу жены на одном из полей под Звенигородом.