Волгари, обожжённые войной

Долгие годы эта часть войны на воде оставалась малоизвестной. В 12-томном издании «Великая Отечественная война 1941-1945 гг.» об участии моряков в Сталинградском сражении упоминается всего парой абзацев, а о речниках – и того меньше…

Каждое лето мы с соседями по дачному поселку водили сначала своих детей, а потом и внуков в жаркий пеший поход. Древняя дорога выводила нас через лесок на кручу над Волгой, где дух захватывало от величия и красоты речного простора: ширина Волгоградского водохранилища здесь местами доходит до 12-17 километров. На этом высоком обрывистом берегу капитан теплохода Владимир Сударкин, родом из саратовского села Синенькие, на свои средства построил на берегу Волги памятник речникам. Собирался строить еще и церковь на деньги, вырученные от продажи городской квартиры, да не успел. Но навсегда запомнились его слова из интервью газете: «Я думаю о том, как пробудить в людях духовность. Она есть! Она или замята, или затерта, или забыта. Но каждый человек, в конце концов, задумается: а кто такие мы есть».

Большая стела – будто мачта с парусом, и настоящий якорь под ней. «Парус» заметен всем проходящим судам. Надпись на памятнике гласит: «На этом месте в XVI веке были основаны Синенькие. Здесь рождались, и будут рождаться волгари, достойные славы».

В селе есть и свой мемориал с именами защитников Отечества и четырьмя бюстами земляков – Героев Советского Союза: трёх фронтовиков Великой Отечественной войны и космонавта Геннадия Сарафанова.

Такие вот здесь волгари.

Еще один капитан-ветеран – Александр Азовцев, уроженец села Золотое, стоящего в 40 км ниже по Волге от Синеньких, с 2009 года руководит в Саратове Музеем речников. Его экспонаты выставлялись даже в музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве. И совсем не случайно. Как подсчитали жители Золотого, из их села вышло более 250 капитанов. «Капитанили» здесь целыми династиями.

…Сталинградская битва грохотала в 300 км от этих мирных сёл. После 23 августа 1942 года, даты массированного авианалета нацистов на жилые кварталы Сталинграда, в результате усиленного минирования немцами Волги с воздуха река оказалась очень опасной от города Камышина Сталинградской области до села Никольского Астраханской. Мины летели вниз на парашютах и затаивались на глубине. От них погибали десятки судов, в том числе 41 нефтеналивное, от разливов на многие километры тысяч тонн нефти горела сама река, а позже гитлеровцы стали использовать еще более коварные электромагнитные и магнитоакустические мины нового образца, которые могли «молчать» и ждать жертву от 30 минут до 6 суток.

Сталинградские власти сосредоточились на эвакуации населения. Общее положение усугублялось тем, что Сталинград, всегда считавшийся глубоко тыловым городом, за год с начала войны увеличил свое население почти вдвое за счет эвакуированных: только из прифронтового Ленинграда были вывезены сюда несколько десятков тысяч человек, а из Смоленской области – несколько тысяч. Самое ужасное, что в Сталинград еще в начале войны были эвакуированы с юга 71 детский сад (более 10 тысяч детей) и ставший знаменитым пионерский лагерь «Артек». Так что местным властям приходилось организовывать эвакуацию не только своих собственных граждан, но и уже эвакуированных однажды. И в каких условиях…

«26 июля загорелся от термитных снарядов теплоход "Александр Невский", – пишет саратовский краевед и писатель, ветеран Великой Отечественной войны Владимир Цыбин. – Капитан Н. И. Харламович повел теплоход к левому берегу… Немецкие самолёты сделали новый заход – теперь атаковали бомбами… и он, с развороченными взрывом надстройками, весь объятый пламенем, с полного хода врезался в песчаную отмель. На борту находилось около 1300 эвакуированных из Астраханской и Сталинградской областей. Уцелевшие прыгали в воду, и кто как мог добирались до близкого, к счастью, берега. А вражеские самолеты… поливали его и беззащитных людей огнём из пушек и пулемётов и опять бомбили. Когда на горящем теплоходе не осталось ни одного человека, капитан покинул его и в рваном обгоревшем кителе выбрался на берег».

Для Гитлера Сталинград не был самоцелью. Но этот город, в понимании захватчиков, мог бы стать местом бесценной переправы нацистских войск через Волгу, а главное – опорным пунктом для похода на Баку, где было много нефти.

Тем более что полезное ископаемое из этого источника еще и отправлялось по Каспийскому морю и Волге в Саратов с его крупнейшим нефтеперерабатывающим заводом (НПЗ) и в другие города Поволжья. Фашисты сделали все, чтобы перекрыть горючему путь по воде, – и уже в 1941-м стали бомбить волжские порты, причалы и нефтеналивные суда.

Готовые нефтепродукты, впрочем, были еще ближе – в соседнем, прифронтовом, промышленно развитом Саратове. И Гитлер специальным указом сделал ставку на уничтожение бомбардировками не только железнодорожного моста через Волгу на юге города, по которому шли составы с военными грузами к фронту, но и саратовского завода «Крекинг», в то время крупнейшего в Европе (ныне ПАО «Саратовский НПЗ»). Однако попытки разрушить мост не удались благодаря работе зенитных орудий, защищавших его, и катеров-дымозавесчиков, умело использовавших дымовую маскировку. Несмотря на массированные налеты гитлеровской авиации, завод продолжал поставлять топливо как для Сталинграда, так и для готовящейся Курской битвы, пока в июне 1943 г. фашисты в течение 11 дней бомбежки не превратили завод в руины почти на 80% – но через полгода горючее вновь стало поступать на фронт. Соседний с НПЗ Саратовский авиационный завод, выпускавший знаменитые истребители Як-1 и Як-3, несмотря на бомбежки, работал бесперебойно.

Кстати, еще в 1941 году Саратов принял и помог запустить около 100 эвакуированных с запада заводов, разместил более 30 эвакогоспиталей, поставлял автомашинами по правому берегу в Сталинград военные грузы и продовольствие. Город активно участвовал в строительстве рокады, специальной железнодорожной линии для прямой переброски фронту всего необходимого длиной 1200 км от Свияжска возле Казани до станции Иловля в Сталинградской области, ради которой демонтировали 180 км Байкало-Амурской магистрали, строившейся еще в 30-е годы: в полотно железной дороги пошли даже рельсы двух снятых саратовских трамвайных маршрутов.

В Саратове в 1942-43 годах располагалась военно-морская база Волжской военной флотилии, где формировались 3-я и 4-я бригады для отпора фашистам на реке и бесперебойного судоходства. Более 200 катерных тральщиков разминировали Волгу.

Они проводили траление по 12-18 часов в сутки. Среди них был тральщик Т-611, переоборудованный, как и многие другие, из газохода, с двигателем от трактора. Его экипаж состоял только из женщин, а командовала ими 21-летняя Антонина Куприянова, семья которой получила с фронта три похоронки.

Поскольку немцы сделали ставку на минную войну, на Волге от Саратова до Астрахани было создано около 800 наблюдательных постов – комсомольцы, местное население следили за налетами и сообщали военным властям о местах минирования Волги.

Бакенщики оставались на своих путевых постах, отмечая знаками места сброса мин для судов и тральщиков. Кроме того, они обозначали для фашистских самолетов ложные фарватеры, тогда как реальное движение наших судов проходило по полноводным волжским протокам. Несмотря на постоянные массированные налеты с воздуха, на артобстрелы с берега, на заминированные участки фарватера, конвой военной флотилии проводил от Астрахани до Саратова одновременно до 20-30 караванов. Суда с нефтью охраняли бронекатера, прозванные речными танками, потому что на них стояли танковые башни с орудиями, и вооруженные речные суда, ставшие канонерскими лодками. В плавучие противовоздушные зенитные батареи были переоборудованы самоходные и несамоходные баржи. Волжская военная флотилия отвечала за доставку стратегически ценных грузов и выполняла боевые задачи, помогая сухопутным войскам с воды.

В дни смертельной опасности на защиту Волги, ставшей водной «дорогой жизни», становилось все, что было способно держаться на плаву и перевозить людей и грузы: малые суденышки, катера, понтоны, рыбацкие шаланды, пассажирские рейсовые, промысловые, торговые, грузовые, колесные и винтовые пароходы и теплоходы, в том числе дореволюционной постройки.

Они вывозили из-под огня людей, заводское оборудование, сельхозтехнику, скот, продовольствие и другие грузы. Во время Сталинградской битвы доставляли на правый берег военную технику, боеприпасы, подкрепление живой силой, продовольствие, а из города вывозили раненых, вдвое-втрое положенного загружая судно.

Речной флот был, в общем, непригоден к отражению вражеских атак. На судах не было брони, рубки могли укреплять только стальными листами да мешками с песком. Из своих опасных рейсов они возвращались с десятками, а то и сотнями пробоин от осколков снарядов и пуль. Можно только представить, как страшно было оказаться на открытой, кипящей от взрывов воде меж двух близких берегов при налёте вражеской авиации – никуда не денешься, нигде не спрячешься. Если погибал рулевой или капитан, на их место вставал любой из живых в экипаже, а нередко их члены семьи. Крупные авиабомбы, предназначенные для больших кораблей, при попадании в малое судно разносили его в мелкие щепки на глазах у товарищей. Чтобы выдержать на воде атаки с воздуха на тихоходных кораблях, считал И.С. Исаков, адмирал флота, надо было иметь какие-то особые нервы и необыкновенное мужество. Когда начались морозы, лёд забивал кингстоны, моторы перегревались, от крепчавших льдин гнулись винты, ломались лопасти, повреждалась легкая обшивка, но они продолжали, сколько могли, выполнять свои задачи.

«Колесный пароход «Механик Власов» перевёз тысячи раненых, продовольствие и одежду, с пробитым носом, с обломанными колесами работал, пока не вмёрз в лед посреди Волги», – вспоминал генерал-майор К. К. Абрамов.

 Судьба защитников Сталинграда, отрезанных от тыла, за эти 200 дней решающей битвы во многом зависела от бесперебойной работы переправ. Каждая переправа, а их только в пределах Сталинграда было 10, существовала ценой невероятного героизма людей, ценой их жизней.

Самая тяжелая ситуация складывалась в той части города, где, прижатые к Волге, насмерть стояли бойцы 62-й армии.

Если другие переправы работали круглосуточно, то здесь только ночью могли пробиваться суда-перевозчики, делая по 5-8 рейсов. Баркас «Узбек», по свидетельству очевидцев, перевозил ночью горючее, боеприпасы, продовольствие, а днем его накрывали белыми трофейными парашютами, и он как бы растворялся в серой мгле, окутывавшей Волгу. Переправу-62 обслуживали также «Громобой», «Сократ», «Аткарск» и другие суда. А в самую решающую ночь 15 сентября речники переправили на правый берег 13-ю гвардейскую дивизию генерала А.И. Родимцева вместе с боевой техникой. Был нанесен решающий удар, отбросивший врага от Мамаева Кургана. Позже «Узбек» и «Аткарск» погибли, подорвавшись на мине.

Огромную цену заплатили речники за Сталинградскую победу. Врагом было погублено 389 судов, в том числе 244 из них – в границах города. Около 8,5 тысяч работников речного транспорта Волги были награждены орденами и медалями.

А вот как оценил вклад в победу моряков и речников командующий 62-й армии В.И. Чуйков: «Если бы их не было, возможно, 62-я армия погибла бы без боеприпасов и без продовольствия и не выполнила свои задачи».

Волжская военная флотилия просуществовала до июня 1944 года. Ее бригады влились в другие речные флотилии.

Её история, оказавшаяся такой короткой, начиналась в 1918 году. Самым первым боевым отрядом на воде, как пишет историк Александр Широкорад, была Вольская флотилия, созданная 14 апреля 1918 г. в г. Вольске Саратовской области «для поддержки революционного порядка на Волге». Чуть позже образовалась более мощная флотилия в Нижнем Новгороде. 2 июля ее пополнили специально прибывшие 300 моряков Черноморского флота. Обе флотилии были объединены 28 августа. Командовали ею разные военачальники, но наиболее известно имя знаменитого революционера, командующего Балтфлотом, дипломата и писателя, впоследствии автора знаменитого письма Сталину Федора Раскольникова, а военным комиссаром была некоторое время его супруга, журналист и писатель Лариса Рейснер, чей образ послужил прототипом героини пьесы «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского.

Опыт прошлых боевых действий на реке очень пригодился в Великую Отечественную войну. Речные суда вновь переделывались в канонерские лодки и плавбатареи. Формировались боевые бригады. Были созданы отдельные отряды катеров-тральщиков для очистки фарватера от мин.

Первый саратовский Музей речников создавался как Музей волгаря ещё в 1921 году штурманом дальнего плавания и историком-филологом Ф. Н. Родиным. В труднейшие годы рождения новой, советской, республики Федор Николаевич, ставший первым директором музея, собирал экспонаты по всей Волге. Он привозил из научно-исследовательских экспедиций уникальные лоцманские карты, материалы по судоходству и судостроению, по истории бурлачества, а также труды таких знаменитых путешественников и естествоиспытателей XVII-XIX вв., как А. Олеарий, П. С. Паллас, И. И. Лепёхин. Музей обладал уникальной коллекцией моделей старинных кораблей замечательного художника-мариниста Алексея Боголюбова, внука писателя А. Н. Радищева, который создал в Саратове в 1897 г. в память о деде первый в России общедоступный художественный музей и рисовальную школу при нём. В 1935 году, из-за отсутствия в Саратове помещения, все музейные материалы о волгарях были переданы в Нижний Новгород, тогда Горький, для Музея речного флота в стенах института, ныне Волжского государственного университета водного транспорта, и частично в Москву.

Но саратовские водники в 1992 году – опять-таки в не слишком подходящее для этого лихое время! – возродили свой музей. После долгих скитаний он разместился под крылом Центра морской и спортивно-технической подготовки, а ныне – Центра туризма, краеведения и спортивной подготовки комитета по образованию г. Саратова.

Этот маленький музей не только проводит экскурсии для 1000-1600 человек в год, встречи с ветеранами, но и помогает в исследовательской работе школьников и студентов. Вместе с членом совета музея школьницей Лизой Дьяконовой его экспонаты побывали в 2021 году на Северном полюсе, куда их доставил атомный ледокол «50 лет Победы».

Капитану атомохода была передана фотография и памятная медаль символического «прадедушки» корабля, родоначальника русского ледокольного флота – «Саратовского ледокола». Речники и краеведы Саратова сами восстановили судьбу этого уникального, первого в мире речного ледокола. Он был построен в Великобритании в 1895 году по заказу Рязано-Уральской железной дороги. Волжский корабль-трудяга участвовал в Октябрьской революции, в Гражданской войне и в Великой Отечественной, строил Сталинградскую (Волжскую) ГЭС. На строительстве самого большого на тот момент в Европе автодорожного моста через Волгу Саратов – Энгельс он даже попал в кадры художественного фильма «Строится мост», снимавшегося в 1965 г. (это была первая режиссерская работа в кино Олега Ефремова).

У этого же моста после 70 лет службы «Саратовский ледокол» и затонул в 1968 году «по невыясненным причинам». Смею предположить, что речники просто спасли его сами от участи утильсырья. Но вот уже лет десять ветераны-волгари, общественники добиваются подъёма корабля со дна Волги. Саратовский девятиклассник Егор Кругляк (ныне аспирант МГТУ имени Н. Э. Баумана) написал письмо в фирму «Армстронг, Митчелл и Ко», строившую ледокол и существующую доныне. Удивленные англичане откликнулись на просьбу русского школьника и прислали копию сохранившихся чертежей, по ним Егор и сделал макет для музея. За прошедшие годы корабль на дне обследовали водолазы и дайверы и дали «добро» на подъем, нашелся для этого и подходящий плавучий кран, прикинута сметная стоимость, однако поднять на поверхность историческую и культурную реликвию пока так и не удается. Зато молодые айтишники на основе технологии дополненной реальности создали виртуальную экскурсию-рассказ о ледоколе, доступную всем через QR-код.

Бережно собранные экспонаты – макеты судов, воспоминания, письма, фотографии, корабельные устройства, личные вещи оживляют прошлое. А сохраняя наше общее прошлое, мы заботимся о будущем, задумываемся, ради чего и зачем живем и воспитываем потомков. Прав был капитан Сударкин, сейчас самое время задуматься об этом.

Несомненно, военная спецоперация и всё, что вокруг неё происходит в мире, положила начало этому пробуждению. Она сильно встряхнула наше общество. Сметается пыль забвения с таких понятий как «гражданственность», «служение Отечеству», открывается не парадная, а практическая, глубинная суть патриотизма. «Нам есть, на что опереться – на пример наших дедов и прадедов, на их дух и непоколебимость», – считает капитан Александр Николаевич Азовцев.

Этому способствуют своей деятельностью, своим неравнодушием ветераны, общественники – хранители памяти, которые есть в каждом городе, каждом селе нашей страны. Кстати, в городе-музее Свияжске в Республике Татарстан готовится к открытию Музей на дебаркадере, посвященный речному флоту и экологии Волги. Директор будущего музея не случайно приезжал к А. Н. Азовцеву знакомиться с опытом саратовских активистов: в 1918 году именно под Казанью Волжская военная флотилия вела самые ожесточенные бои на воде, а в 1942-м именно отсюда строилась фронтовая рокада на Сталинград.

 В этом году – 80 лет победе в Сталинградской битве и 105 – созданию Волжской военной флотилии, а поисковики все продолжают и продолжают восстанавливать забытые имена, события, новые страницы нашей истории… Это и есть память народная. Она жива, пока живет сам народ, – вот и ответ на вопрос, как помочь молодым современникам почувствовать себя гражданами своей великой страны.