От Трепова до Треповой

В феврале 1878 года в санкт-петербургского градоначальника Федора Трепова стреляла Вера Засулич. Спустя 145 лет, в апреле 2023 года в кровавой летописи появилась однофамилица генерала – петербурженка Дарья Трепова, убившая военкора и блогера Владлена Татарского. Первое покушение было совершено в начале эпохи терроризма в России, второе – не так давно...

В двух предшествующих нынешнему столетию веках в России не раз покушались на министров, губернаторов. Был растерзан бомбой царь – Александр II, покушение готовилось на его сына – Александра III. Известны попытки расправиться и с последним русским монархом – Николаем II.

Считается, что за период с 1894-го по 1917 год жертвами революционного террора стали около 17 тысяч граждан Российской империи. Однако люди погибали и раньше. К тому же не все кровавые случаи вошли в историю. И поэтому можно считать, что жертв было значительно больше.

Полиция и жандармы делали все возможное, чтобы остановить насилие. Однако сеть антиправительственных организаций была сильно разветвлена и многочисленна, и потому не всегда удавалось остановить руку убийц.

Террористам – народовольцам, эсерам, представителям иных политических течений – не нужны были деньги. Убийства совершали фанатики, «идейные», ослепленные ненавистью к самодержавному строю. Они были уверены, что совершают благое дело – защищают оскорбленный, униженный народ.

Люди с бомбами и револьверами – мужского и женского пола – были в основном молодые. Александре Измайлович, участнице покушения на минского губернатора Павла Курлова, не исполнилось и восемнадцати. Марии Спиридоновой, смертельно ранившей советника тамбовского губернатора Гаврилу Луженовского, было едва за двадцать. Так же, как Александру Ульянову, готовившему убийство Александра III.

23 года было Дмитрию Каракозову, стрелявшего в Александра II. Его ровесником и тезкой был Богров, убивший премьера Петра Столыпина. Ивану Каляеву, учинившему расправу над великим князем Сергеем Александровичем, исполнилось 26 лет.

Им бы жить и жить, радоваться, влюбляться, создавать семьи, воспитывать детей. Они же посвящали свои короткие жизни насилию и шли на эшафот: на миру и смерть красна? Пощады не просили, от покаяния отказывались, исповеди отвергали.

Самодержавная власть воспринималась немалой частью общества как воплощение зла и несправедливости. И потому смерть его представителей приветствовалась, а бескомпромиссные альтруисты – убийцы «царских сатрапов» становились героями.

Странно и даже чудовищно, что почитатели террористов были верующими, сострадательными и чувствительными людьми. Но своих «оппонентов» ни капли не жалели, отказывали им в достоинствах, заслугах и даже в праве на жизнь.

… Деньги на террор давали богатейшие купеческие семьи: Высоцких, Гавронских, Гоцев, Фундаминских. Владелец лучшей мебельной фабрики в России Николай Шмит (его имя увековечено в названии Шмитовского проезда в Москве – В.Б.) был большим другом борцов с самодержавием – на его средства они закупали оружие за границей. Во время революции 1905 года на территории предприятия на Пресне, прозванной полицейскими «чертовым гнездом», боевики отдыхали, залечивали раны.

Разве богатым господам плохо жилось при царе? Нет, конечно. Но, возможно, они боялись отказать террористам, опасались их мести. К тому же надеялись, что, если ниспровергатели самодержавия придут к власти, с благодарностью вспомнят о тех, кто им помогал…

В числе жертвователей эсеров и социал-демократов были известные писатели Леонид Андреев и Максим Горький. В частности, последний предоставил средства для покушения на министра внутренних дел Дмитрия Сипягина, которое в 1902 году осуществил Степан Балмашев.

В квартире Горького боевики прятали оружие и изготавливали бомбы. От них, между прочим, погибали или получали увечья не только враги революционеров, но и случайные люди, далекие от политики. Думал ли об этом «Буревестник революции», к слову, весьма сентиментальный человек?

Кстати, случались и убийства по ошибке. Во время «охоты» за Треповым был убит генерал Козлов, которого террорист принял за градоначальника. Безвинной жертвой стал другой генерал – Лисовский.

3 сентября 1906 года газета «Русское слово» поместила следующее сообщение из швейцарского города Интерлакена: «В гостинице Юнгфрау вчера в полдень за табль-д’отом русская дама, лет 22-х смертельно ранила несколькими выстрелами из револьвера Шарля Мюллера, парижского рантье, 73-х лет. Раненый скончался через час. Дама тотчас же была арестована. На следствии она показала, что ей было поручено убить бывшего министра Дурново, и отказалась от всяких дальнейших показаний».

«В первый, но не в последний раз мне пришлось увидеть рожденную для счастья молодую жизнь, обреченную на вечную муку из-за причастности к революции», – написал о Татьяне Леонтьевой в своих мемуарах генерал Александр Герасимов, в то время руководитель Петербургского охранного отделения.

Жизнь Леонтьевой, богатой и красивой девушки, студентки медицинского факультета Лозаннского университета была сломана в 20 лет. Она была обречена смотреть на мир из-за зарешеченных окон тюрьмы, потом – психиатрической больницы.

…Конечно, не все сочувствовали террористам. Их осуждали монархисты и консерваторы. Они возмутились вердиктом суда присяжных, вынесенным в марте 1878 года.

Газета «Гражданин» писала: «Оправдание Засулич происходило как будто в каком-то ужасном кошмарном сне, никто не мог понять, как могло состояться в зале суда самодержавной империи такое страшное глумление над государственными высшими слугами и столь наглое торжество крамолы».

Едва был оглашен вердикт, сидящие в зале суда вскочили со своих мест и, как в театре, стали аплодировать, кричать «браво!». Адвоката Петра Александрова обнимали и целовали. Ликующая толпа окружила Засулич, ее осыпали ее цветами. Никто и не вспоминал о жертве террористки – генерале Трепове – уцелевшем, но ставшем инвалидом…

Вскоре Засулич бежала в Швецию. Но слава ее осталась в России. «Подвиг» террористки мечтали повторить многие! И вскоре это произошло – в августе того же 1878 года 27-летний Сергей Кравчинский в центре Санкт-Петербурга нанес смертельный удар кинжалом шефу жандармов и главе Третьего отделения Николаю Мезенцеву.

После покушения убийца обосновался в Швейцарии, занимался переводами, писал книги – под псевдонимом Степняк-Кравчинский. Им был нарисован портрет мстителя: «На горизонте обрисовалась сумрачная фигура, озаренная точно адским пламенем, которая с гордо поднятым челом и взором, дышавшим вызовом и местью, стала пролагать свой путь среди устрашенной толпы, чтобы вступить твердым шагом на арену истории. То был террорист… Он прекрасен, грозен, неотразимо обаятелен, так как соединяет в себе оба высочайших типа человеческого величия: мученика и героя…».

Ну как не вдохновиться впечатлительным молодым людям столь ярким образом?!

Вернуться в Россию Степняку-Кравчинскому не довелось, хотя он об этом мечтал. Убийца был сам убит, но не человеком, а многотонной грудой железа. Поезд сшиб Степняка-Кравчинского, когда он, погруженный в свои мысли, переходил железнодорожное полотно.

Не только вышеназванный господин восхвалял террористов. В обилии публиковались посвященные им статьи, очерки, мемуары, стихи.

Леонид Андреев писал: «Бедная Россия! Осиротелая мать! Отнимают от тебя твоих лучших детей, в клочья рвут твое сердце. Кровавым восходит солнце твоей свободы, – но оно взойдет! И когда станешь ты свободна, не забудь тех, кто отдал за тебя жизнь…».

Это – финальные строки литературной эпитафии эсеру-максималисту, убийце нескольких полицейских, участнику ограбления Московского общества взаимного кредита Владимиру Мазурину. Он был казнен по приговору военно-полевого суда.

Прочувственные строки, посвященные террористу, могут удивить только сейчас.

Тогда же было привычным восхваление убийц. Как и злорадство, радость по поводу убитых. Обыватели поздравляли (!) друг друга, гадали, кто станет следующей жертвой. Поклонники террористов не думали, что у погибших есть родные, близкие, которые будут скорбеть, обливаться слезами…

Прошли многие годы. Но почитание политических убийц – «бесов» по выражению Достоевского – сохранилось в России в советское время. Им ставили памятники, их именами называли улицы, проспекты.

…5 февраля 1880 года в Зимнем дворце Степан Халтурин устроил покушение на Александра II. Царь не пострадал, однако бомба убила 11 солдат лейб-гвардии Финляндского полка – героев Русско-турецкой войны 1877-78 годов. Еще 56 человек было ранено.

Халтурина сделали героем. В СССР его именем назвали множество улиц в разных городах. То же самое – с Андреем Желябовым, членом исполкома террористической организации «Народная воля», организатором убийства Александра II 1 марта 1881 года в Санкт-Петербурге. Кроме императора, погибли казак из охраны, прохожие – крестьянин и 14-летний мальчик, а также главный участник теракта Игнатий Гриневицкий. Еще несколько человек – конвойных и полицейских получили увечья.

Боготворили большевики соратницу и возлюбленную Желябова Софью Перовскую, участницу того же покушения. В СССР было 54 (!) улицы Софьи Перовской и 6 улиц – просто Перовской.

Были увековечены имена других террористов – Ивана Каляева, Егора Созонова, Веры Фигнер, ее тезки Засулич, Сергея Нечаева, Зинаиды Коноплянниковой, Николая Кибальчича.

Еще один факт. В 1926 году вышло постановление Совета народных комиссаров. Согласно этому документу, Фигнер и другим оставшимся в живых «участникам цареубийства 1 марта 1881 года» была назначена персональная пожизненная пенсия. Через семь лет вышло новое постановление, где говорилось: «Увеличить размер персональной пенсии участникам террористического акта 1 марта 1881 года…».

* * *

Увы, терроризм непобедим. Сегодня на нашей территории – за счет соседнего государства. Украину называют УГИЛ – от этого набора букв веет зловещим холодом, и возникают аналогии с террористами с Ближнего Востока. Сходство состоит еще и в том, что в подготовке бандитов активную роль играют инструкторы из ЦРУ. Раньше они обучали диверсионной работе исламских боевиков, теперь активно помогают «коллегам» из «незалежной».

Да, терроризм непобедим. Главное, чтобы отношение к нему общества и государства всегда было самым жёстким и беспристрастным.