«От героев былых времен…»

Светлой памяти моего деда –

гвардии подполковника Трофима Борисовича Рожкова

Есть события, которые навсегда остаются в памяти государства, народа, отдельных семей. Несомненно, именно таким событием стала Великая Отечественная война, занявшая главное место в исторической памяти нашей страны. Эта память передается из поколения в поколение, являясь связующей нитью и символом непобедимости духа народа. Ведь в каждой семье она сохраняется о своем герое, который внес бесценный вклад во имя победы, порой жертвуя своей жизнью.

Писать о своих предках очень трудно, это совершенно особая миссия. Во-первых, все равно не передашь того настроения, тех чувств, той боли, которую выражали эти люди в своих рассказах и воспоминаниях. Во-вторых, участники великих событий, часто были очень скромными людьми. И к своим подвигам относились как к чему-то совершенно естественному, необходимому для спасения других людей. Для меня таким примером стал мой дедушка, отец моей мамы, гвардии подполковник Трофим Борисович Рожков. О себе он говорил очень просто: «Я – кадровый военный». И это осталось в нем до последних дней, хотя, выйдя в отставку, он много лет проработал в должности старшего инженера в ВИСХОМе.

Он был награжден многими орденами и медалями. Среди них ордена Отечественной войны I и II степени, орден Красной Звезды, орден Боевого Красного Знамени, медали «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», благодарности И.В. Сталина. Он никогда публично не гордился своими наградами, напротив, скорее, был противником их демонстрации.

И в этом не было ни ложного пафоса, ни показного смирения. Он мог даже с добродушной иронией сказать о ком-то: «Ну вот, навесил иконостас». И опять же в его словах не было осуждения, просто для него это было неприемлемым. Только раз в году он надевал пиджак со всеми наградами – 9 мая, в День Великой победы, когда у нас собирались его боевые товарищи и сослуживцы. В исключительных случаях, когда его просили выступить в подшефной школе. Во всех остальных случаях он предпочитал орденскую планку. А между тем мой дед заслуживает того, чтобы не быть преданным забвению, как и многие представители поколения-победителей.

Мой дедушка, Трофим Борисович Рожков, родился в 1911 году в Монастырщинском районе Смоленской области. Так было написано и в паспорте, и в военном билете. Это не совсем верно, потому что к моменту его рождения Монастырщина, Монастырщинская волость входила в состав Мстиславского уезда Могилевской губернии. Дедушка, без сомнения, об этом знал и помнил, но предпочитал указывать именно Смоленскую область, либо Смоленскую губернию. При этом всегда с большой любовью говорил о Белоруссии, о ее природе, о ее жителях. После революции его семья много переезжала с места на место. Об этих перемещениях он очень скупо пишет в своих воспоминаниях. Видимо, на это были причины, о которых он предпочитал не рассказывать. Сменив ряд профессий, он поступает на рабфак Института прядильных культур, успешно отучившись на нем 2,5 года, становится студентом факультета селекции растений. Но по семейным обстоятельствам институт дедушке закончить не удалось. Хотя вся последующая жизнь, особенно после отставки, так или иначе у него была связана с сельским хозяйством. В октябре 1934 г. его призывают в Красную армию, «в 25-й стрелковый полк, который располагался в г. Ново-Черкасске» и с этого момента начинается его боевой путь. В это же время в полк прибывает отборочная комиссия из Орджоникидзенского пехотного училища набрать курсантов. Сдав экзамены, дедушка был зачислен в артдивизион. После 1-го курса он был переведен в Московское артиллерийское училище им. Л.Б. Красина, которое закончил в 1937 г., в звании лейтенанта. И по его словам, «с декабря 1937 года началась его самостоятельная жизнь офицера Красной армии». Его жизнь в этот период в «Воспоминаниях» описана довольно лаконично. Прибыв в полк, располагавшийся в Витебске, он становится командиром взвода связи в полковой школе, затем помощником начальника полковой школы, много времени (5-6 часов в день) отдает обучению курсантов-связистов, вспоминая об этом как о «тяжелом периоде жизни как офицера». Он очень радуется, что ему выделили 8-метровую комнату в коммунальной квартире, где он мог готовиться к занятиям с курсантами. В мае 1939 г. дедушка становится начальником штаба 2-го дивизиона 757-го кадрированного артиллерийского полка. Этот полк принимал участие в так называемом Западном походе, о чем дедушка не пишет, но об этом мне известно из устных рассказов и бесед с ним. В 1940 г. его полк перебрасывают в Грузию, в г. Кутаиси. Здесь и застает его война.

В сентябре 1941 г. он был назначен командиром дивизиона 59-го артполка, формирование которого происходило до декабря 1941г. Во время Великой Отечественной войны воевал на шести фронтах: Крымском, Северо-Кавказском, Сталинградском, Северо-Западном, 1-м и 2-м Украинском, участвовал в важнейших стратегических операциях.

Занимал должности командира дивизиона, начальника штаба полка, начальника штаба разведки, начальника эшелона, и с ноября 1943 по май 1945 года был командиром 2-го дивизиона 33 гвардейской минометной Ясской бригады. Был несколько раз ранен, один раз достаточно тяжело. Когда перечитываю его «Воспоминания», к моему стыду, до сих пор не опубликованные, я каждый раз поражаюсь тому, что в течение 25 лет моей жизни я жила рядом с необыкновенным человеком и не осознавала этого. Конечно, я всегда испытывала гордость от того, что мой дедушка воевал на «Катюшах», наводивших ужас на врага. Знаменитые «Катюши» - установки «БМ-13» неизменно ассоциируются с дедушкой и его боевыми товарищами. Хорошо помню его солдат, командира орудия, водителя. К сожалению, никого уже нет в живых… Не знаю, на каком сюжете «Воспоминаний», будет правильней остановиться, чтобы показать героизм моего деда, хотя он вряд ли одобрил бы это определение. Сам он самым страшным за всю войну считал участие в Керченско-Феодосийской операции, когда он «с 30 декабря 1941 г. по 20 мая 1942 г. находился на Керченском полуострове». Эти события я и хочу представить вниманию читателей. 30-31 декабря дивизион моего дедушки «участвовал в высадке морского десанта в составе 83 Морской бригады по взятию г. Керчи и всего Керченского полуострова». И спустя 30 лет дедушка с болью и горечью отмечает, что «Керченский полуостров был взят в течение трех суток, дошли до перешейка Сиваш – Феодосия и дальше в Крым пробиваться не стали, хотя и силы были в полке реальные, но командующий фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов и член Военного совета Л.З. Мехлис организовывать наступление в Крым не стали». Находясь на Керченском полуострове с 30 декабря 1941 года по 20 мая 1942 года, дивизиону несколько раз пришлось отбивать атаки немцев. Двумя батареями он охранял Арабатскую стрелку в течение марта, апреля. «Было очень плохо с питьевой водой. Питьевую воду добывали, растапливая лед из Азовского моря». 15 мая немцы перешли в наступление. «На участке 44-й армии немцы прорвали нашу оборону и начали наступление на всем полуострове. К 20 мая немцы подошли правым фронтом в район Катым-Бурук, судоверфи, недалеко от Керчи». Дедушка с дивизионом отходит «правее Керчи, в район Турецкой крепости и маяка». На этом участке «до 20 мая дивизион вел оборонительный бой». А в ночь с «20 по 21 мая 1942 г. с остатками личного состава» дедушка переправляется на косу «Чушка», оттуда в г. Темрюк. На новое формирование их отправляют на Кубань, в станицу Старомышастовская, недалеко от Краснодара. Что означают строки, где дедушка говорит о переправе на косу «Чушка»?

Дедушка с остатками своего дивизиона принял отчаянное по смелости решение «во что бы то ни стало переправиться через Керченский пролив», так как понимал, что остаться в керченских каменоломнях, «куда ушло много состава 59-го артполка», значит попасть «в смертельное убежище». Сохранилась фотография дедушки, датированная, 23 июня 1942 г.: худое, совершенно изможденное лицо человека, которому многое пришлось пережить. В станице Старомышастовской формируется 185 артполк, куда дедушка назначен командиром дивизиона. Но как только полк был сформирован и готов к отправке на фронт, дедушка был срочно вызван в штаб фронта, который находился в Краснодаре, в отдел кадров. 15 июня 1942 г. из Краснодара самолетом он был отправлен в Москву, в отдел кадров артиллерии. Здесь он получил назначение на должность начальника штаба 79 ГМП. Вместе с командиром полка майором Фанталовым и комиссаром полка Смирновым во «2-м доме НКО на Красной Площади в 2 часа ночи» он был принят членом Военного совета гвардейских минометных частей ставки Верховного главнокомандующего». А 5-го июля 1942 полк был отправлен из Москвы в «южном направлении», дедушка был начальником «1-го эшелона». Начинается новые страницы на пути к победе. В боях за оборону Сталинграда он был ранен. Несколько ему приходилось форсировать Дон, переправляясь с правого берега на левый и обратно. В середине июля «дивизионы были переброшены на правый берег Дона, где шли ожесточенные бои с танковыми соединениями немцев. Местность была открытая степная, превосходство в воздухе на стороне немцев, бой пришлось вести в тяжелых условиях». В этом бою, по словам дедушки, полк понес потери в живой силе и технике.

Дедушка со своим дивизионом был направлен для задержания наступающих немецких танков и в начале августа вступил в бой с немецкими танками. В этом бою он получил пулевое ранение в правое плечо. «Немецкий самолет обстреливал опорный пункт, на котором я находился». След от этой пули у дедушки остался на всю жизнь, и я ребенком часто трогала эту «ямку».

Раненым он был отправлен в эвакогоспиталь в Сталинград, оттуда в эвакогоспиталь в Сызрань. Как тяжелораненого его отправили в Кемеровскую область, где он пробыл около 2-х месяцев. Затем он снова возвращается в строй. Был назначен начальником штаба разведки 1-й гвардейской минометной дивизии, направленной на Северо-Западный фронт. В это время дедушке приходилось «все время находиться на наблюдательном пункте, где находился генерал-майор Г.И. Кулик, заместитель командующего Северо-Западного фронта С.К. Тимошенко», и получать от него «указания для открытия огня». Он рассказывает в боях за освобождение Старой Руссы. Особенно поразил мое воображение рассказ дедушки о крестном ходе в районе Ниловой пустыне, когда монахи плыли на лодках. 8-го марта 1943 г. дедушка был ранен осколком мины, но операцию по извлечению осколка провела врач в полевых условиях, в землянке, с помощью пинцета. Уже летом 1943 г., находясь в Москве на переформировании, он долечивается в гарнизонной поликлинике. Осенью 1943 г., будучи командиром 2-го дивизиона сформированной 33-й гвардейской минометной бригады, он участвует в освобождении Киева. Холодной зимой 1944 г., дивизион оказывается в районе Винницы, где «шли ожесточенные бои». «Здесь была расположена гитлеровская ставка и была организована сильная оборона противника. Противник перешел в наступление на оборону нашей армии, в которой мой 2-й дивизион участвовал». Часть нашей армии была окружена. Дедушка пишет, что ему «повезло, потеряв в боях 4 транспортные машины и 6 человек солдат», успеть «выйти из окружения в узком промежутке, где еще противник не сумел сомкнуть кольцо окружения». Все это происходило в «ночное время, где очень трудно было определить, где свои, а где противник, но инстинкт подсказывал, куда надо идти в такой трудно сложившейся обстановке». Выход из окружения под Винницей в моей памяти, наряду с рассказом о переправе через Керченский пролив, остался как один из самых ярких и драматических моментов.

33 Гвардейская минометная бригада, получившая название Ясской за участие в Ясско-Кишиневской операции, действовала в составе 1-го и 2-го Украинских фронтов, находилась в подчинении Ставки Верховного Главнокомандующего и выполняла задачи по его приказу.

«Иногда приходилось занимать боевой порядок дивизиона, чтобы выполнить поставленную боевую задачу под обстрелом противника пулеметным огнем». Машины без света фар занимали боевой порядок только в ночное время. В мае 1944 г. боевые действия развернулись в Румынии, бригада давала залп по укрепленному пункту в районе реки Прут.

Огневые позиции бригада занимала в населенном пункте, на который немецкие «кукурузники» сбрасывали бомбы до 10 килограмм. С нескрываемой гордостью он описывает действия бригады в ходе Ясско-Кишиневской операции, о «взятии с хода г. Яссы», полном освобождении Румынии. В марте 1945 г. «бригада прибыла эшелонами в Венгрию, в Будапешт, и разгрузилась на окраине города», переночевав одну ночь, и «утром получили приказ занять боевой порядок в районе озера Балатон, где шли ожесточенные бои». Противник бросил танковые дивизии в районе озера в составе 15 дивизий, чтобы выручить окруженную группировку в Будапеште. После полного освобождения Венгрии к 15 апреля 1945 г. «бои развернулись в Австрии за Вену», где бригаде «пришлось участвовать при прорыве сильно укрепленной обороны противника на подступах к Вене, на реке Грон. «При занятии огневой позиции и подготовке залпа (ночью) на пути к огневой позиции образовалась пробка автомашин и лошадей с повозками». При ликвидации создавшейся пробки дедушку сбила машина – студебеккер, груженый снарядами. Переднее колесо машины прошло через пятку левой ноги, «пятку здорово помяло, но кость ноги не поломало». Военфельдшер Иван Григорьевич Сучок отвез дедушку в румынский госпиталь, там он пробыл несколько часов, и ему была оказана необходимая помощь. В госпитале дедушке выдали костыли, он вернулся в дивизион и на костылях прибыл на огневую позицию, где подготовил данные для открытия огня по цепи гронских, предвенских укреплений, и ему «больше месяца пришлось на костылях командовать дивизионом». В госпиталь он не пошел, «потому что все равно предчувствовал, что война скоро кончится». Лечил его Иван Андреевич Сучок распариванием пятки 2 раза в день в горячей воде с марганцовкой. По словам дедушки, такое лечение оказалось очень быстрым и эффективным. В мае 1945 г. бригада вела «сильные бои в Чехословакии за города Братиславу, Брно и Прагу». В последний день войны мой дедушка находился на наблюдательном пункте и по времени ждал приказа командира бригады полковника Еременко открыть огонь по цели. 9 мая дивизион подготовил залп, но последовала команда: отбой, война окончилась. Германия капитулировала.

И через много лет после известия о конце войны дедушка об этом моменте писал с волнением: «Вы не можете себе представить, какая это была радость: солдаты и офицеры обнимались, целовались, друг друга поздравляли с победой, чехи нас поздравляли с победой».

При получении известия, что война кончилась, он «построил дивизион, личный состав и дал оружейный залп из стрелкового оружия – трехкратный салют». Но это не был последний военный залп для моего деда. С окончанием войны «бригада под Прагой в лесу сосредоточилась для возврата на Родину, где пришлось стоять около месяца, ждать своей очереди для отправки согласно графику отправления войск из Чехословакии». От командира бригады полковника Еременко дедушка получил указ занять район для размещения дивизиона. В этом районе дивизиону пришлось «организовывать круговую оборону, за одну ночь они взяли в плен 29 человек немцев, солдат и офицеров, и сдали их чехам». Немцы шли отдельными группами по 5 – 8 человек по лесам Чехословакии в Западную Германию. На этом заканчиваются ратные подвиги моего деда и продолжается служба в мирное время.

Моего дедушки не стало 30 декабря 1993 г. Это было непростое время в нашей стране. В его честь не прозвучали оружейные залпы, как полагается при прощании с военным. Но с ним пришли проститься его солдаты. Наверное, это высшая честь для командира. И эти строки, с моей стороны, тоже дань памяти, не прозвучавший прощальный салют.

Аурова Надежда Николаевна – старший научный сотрудник Центра по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН, кандидат исторических наук

Статья публикуется в рамках проекта «"Сим победиши!" Российское общество и армия в моменты испытаний», реализуемого при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.