Освободить Харьков

Харьков горячо укоренен в истории Великой Отечественной войны, и даже День города отмечает 23 августа, в день освобождения от немецко-фашистских захватчиков в 1943 г.: этим освобождением была завершена Курская битва, ставшая коренным переломом в Великой Отечественной войне. Горожане почитают этот день (рабочий!), абсолютно игнорируя 24 августа, на который официозно назначен «День незалежності» (официально выходной).

В столице Слобожанщины и сегодня не забыты слова убитого в январе 2007 г. губернатора Харьковщины Евгения Кушнарева, заметившего, что до Киева от Харькова 450 километров, а до границы с Российской Федерацией — 38. Этого свидомиты Кушнареву не простили. Но и им ничто не простится. 

До киевского государственного переворота 2014 г. в Харькове все главные даты, связанные с Великой Отечественной войной, — 9 мая, 22 июня, 23 августа — отмечались воистину всенародно. Да и в 2014-м — 22 июня горожане пронесли по улицам стометровую Георгиевскую ленту, шириной в несколько метров. Город помнит ужасы войны и радость освобождения, счастье Великой Победы. Писатель Алексей Толстой, посетивший его в 1943 г., отметил, потрясенный: «Я видел Харьков. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище...». 

Харьков был освобожден благодаря трем армиям: 69-й Воронежского фронта, 57-й Юго-Западного фронта и 7-й гвардейской Степного фронта. В ликующем городе состоялся торжественный митинг, в котором участвовали военачальники И. Конев и Г. Жуков, член Военсовета Н. Хрущев.

В честь харьковского триумфа в Москве был дан салют — 20 залпов из 224 орудий. Харьковский горсовет за последние годы неоднократно возвращал имя проспекту Маршала Жукова и восстанавливал снесенный ублюдками бюст прославленного военачальника.

В марте 1943 г. в госпитале 69-й армии, в Клиническом городке Харькова (ныне территория Областной клинической больницы) находились на излечении не только раненые советские воины, но и солдаты чехословацкого батальона. Память о нем, в честь битвы под селом Соколово Змиевского р-на Харьковской обл., в городе весьма почитаема. Так, широко известно имя Героя Советского Союза подпоручика Отакара Яроша, получившего награду посмертно первым из иностранных граждан. На Павловом Поле улица названа его именем.

Большие потери немцы понесли в боях с героями-широнинцами, не пропустившими немецкие танки у сел Тарановка и Соколово, где участвовал чехословацкий батальон Людвига Свободы. К госпиталю прорвались головорезы дивизии СС «Адольф Гитлер» под командованием оберштурмбанфюрера CC Шульца, который организовал зверскую расправу. С 14-го по 17-е марта 1943 г. фашистами были расстреляны более тысячи человек тяжелораненых и медицинского персонала, который стремился защитить раненых, в том числе более трехсот человек фашисты заживо сожгли огнеметами. Есть также свидетельства о глумлении над пленными: раненых красноармейцев кололи на койках штыками, забрасывали гранатами. Одного — эсэсовцы прибили гвоздями к воротам сарая, потом фотографировали распятого и сами фотографировались на его фоне. Всех зверски убитых закопали прямо на территории клинического городка, в трех больших могилах.

7 сентября 1943 г. Чрезвычайной Государственной Комиссией была проведена эксгумация из трех захоронений, что подтверждено Актом № 1 от 07.09. 1943 г. (хранится в Харьковском архиве). Он в одном пакете с материалами по Дробицкому Яру как свидетельство был представлен (и озвучен) в 1946 г. на международном Нюрнбергском Трибунале в списке преступлений гитлеровского режима на территории Харьковской области во время фашистской оккупации. 

Аналогично зверствам в госпитале захватчики поступили и на окраине Харькова, когда возле Карачевского переезда в феврале 1943 г. в железнодорожной казарме заживо сожгли более двухсот пленных красноармейцев.

Именно в Харькове советские подпольщики задействовали новшество — радиомины. Для запуска взрывателя использовалась музыка — довоенные паузовые музыкальные мелодии, вещаемые Харьковской и Минской гражданскими радиостанциями. Для установки радиомин (всего их было 30) из Москвы в Харьков 6 октября 1941 г. прибыла спецрота. Были заминированы здание штаба военного округа, установлены также мины в Холодногорском и Усовском виадуках, железнодорожном мосту, на аэродроме и др. Для отвлечения внимания также были установлены обычные мины замедленного действия. Маневр сработал — немецкие саперы их обнаружили и остановились на этом. И большинство мин успешно исполнили свою миссию. Полковник И. Старинов писал в своей книге: «Среди харьковчан долгое время ходила легенда о таинственном уничтожении фон Брауна то ли подпольщиками, то ли партизанами. Легенды из ничего не рождаются: партизаны и подпольщики действовали в городе с первого до последнего дня оккупации, и действовали героически. Украинский штаб партизанского движения поддерживал с ними тесные контакты. Но правда есть правда. И сама заслуживает того, чтобы стать легендой. Легендой о советских ученых и минерах, создавших первые в истории радиомины».

Не все радиоуправляемые мины — по разным причинам — удалось взорвать, однако 14 ноября была взорвана промежуточная опора (500 кг аммонита) Холодногорского виадука, а также дом по ул. Дзержинского №17, где была установлена мина с зарядом 350 кг. Сигналы на подрыв подавались с радиовещательной стационарной радиостанции в Воронеже. (Прежде, в конце лета 1941 г., нашими специалистами были осуществлены аналогичные взрывы в Выборге, занятом финнами.)

У харьковского подполья — история во многом трагична. Из-за проблем со связью, организацией и хаотичным ведением документов из 94 партизанских отрядов и 66 диверсионных групп на связи оставались на Харьковщине лишь 34. Чугуевский отряд под руководством В. Ламанова около месяца готовился к операциям, но распался из-за предательства одного из руководителей.

Полицаи благодаря предателям выявляли партизанские закладки продовольствия и оружия. Множество продовольствия было растаскано населением. Большие потери личного состава, запуганность населения затрудняли работу подпольных организаций. Двуречанский отряд развалился из-за того, что его руководитель (в прошлом председатель районного исполнительного комитета) Ткачев добровольно сдался немцам и занял должность секретаря земельного управления.

Политрук А.М. Щербак, действовавший по поручению Харьковского обкома, со своим партизанским отрядом вступил в бой с карательными отрядами оккупантов. «Если я погибну, — писал он, — я буду честен перед Родиной, как сын Родины и Партии». 27 ноября 1942 г. в Старицком лесу вместе со своим отрядом он был окружен и погиб, прикрывая соратников. В том же бою погибла связистка Надежда Волкова, игравшая важную для подполья роль.

Назначенный на пост секретаря Харьковского подпольного обкома КПУ Иван Бакулин вел активную работу — под его руководством был проведен ряд важных операций, налажена связь между подпольными и партизанскими организациями Харькова и области. Под руководством Бакулина прошло сожжение «Техноложки» — электростанции, расположенной на территории нынешнего Национального технического университета «ХПИ», где оккупанты собирались организовать станцию по ремонту подбитой техники, был подорван элеватор с зерном, в поселке Песочин на окраине Харькова осуществлен подрыв эшелона с провизией. Несмотря на успешность диверсий численность отряда уменьшалась — подпольщики гибли в боях, порой попадали в плен, арестовывались. Так, например, А. В. Катаев, который осуществил успешный взрыв железнодорожной станции Новая Бавария на южной окраине Харькова, был схвачен оккупантами и повешен у Канатного завода. Был арестован и сам Бакулин. В своей предсмертной записке он написал: «...Осталось жить немного... Мне хотелось пойти на расстрел не полутрупом, а бодрым бойцом…». После очередного гестаповского допроса Бакулин, привезенный в больницу, скончался, не приходя в сознание.

Секретарь райкома комсомола Александр Зубарев с началом войны старался мобилизовать молодежь, занимался агитацией с целью привлечения граждан в подпольные организации. Во время оккупации Харькова вел активную антинацистскую агитацию среди мирного населения. Был пойман по доносу предателя и после истязаний расстрелян. 

Несмотря на страшный террор со стороны пришельцев партизаны и подпольщики за период оккупации Харькова уничтожили около 23 тыс. вражеских солдат и офицеров, пустили под откос 21 эшелон с амуницией, вооружением и техникой, нанесли сокрушительные удары по нескольким штабам врага, подорвали 20 мостов, привели в негодное состояние около 90 паровозов неприятеля.

С 15 по 18 декабря 1943 г. в освобожденном Харькове прошел первый показательный судебный процесс, на котором были представлены свидетельства о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории города и области в период их двухгодичной оккупации. На нем обвиняемыми были офицер немецкой контрразведки Вильгельм Лангерхельд (он пытками заставлял людей давать расстрельные показания), унтерштурмфюрер СС Ганс Риц (занимался геноцидом мирного населения, добровольно участвовал в массовом расстреле жителей деревни Подворки Харьковской области); ефрейтор тайной полиции Рейнгард Рецлав (посредством пыток выбивал из арестованных показания, на основании которых отправлял людей на расстрел или в «душегубку») и предатель, водитель «душегубки» Михаил Буланов (участвовал также в организации расстрела детей от 6 до 12 лет).

Этот судебный процесс стал своеобразным предшественником известного Нюрнбергского трибунала. Первой вехой правосудия страшной войны. Обвиняемым были предоставлены адвокаты, а в советское законодательство внесены поправки. После рассмотрения материалов дела все харьковские обвиняемые были приговорены к повешению, что и свершилось публично. 

Русский Харьков, основанный указом царя Алексея Михайловича (Тишайшего), по-прежнему плохо вписывается в ментальную повестку дней, навязанную изобильно наводнившими город украинскими неонацистами, а также польскими и иными наемниками.

Этому есть и фундаментальные причины столетней давности, когда деятельные люди Харькова и Донбасса внятно разъясняли Временному правительству, почему их земли никак не могут считаться Украиной. Политолог Владимир Корнилов напомнил нам, как глава Совета съездов горнопромышленников Юга России харьковец Николай фон Дитмар от имени предпринимателей составил пространную Записку в Петербург, объясняя пагубность идеи включения Донецко-Криворожского бассейна в состав автономной Украины, чья судьба в те дни активно дебатировалась. 

Историк процитировал фрагменты обширной и весьма показательной Записки г-на фон Дитмара: «По имеющимся сведениям относительно переговоров Временного Правительства с представителями Киевской Центральной Рады, видно, что Харьковская, Екатеринославская, Таврическая и Херсонская губернии включаются делегатами означенной рады в район ей подчиненный. Необходимо отметить, что в этих 4-х губерниях (и кроме того, в части Области Войска Донского) заключается весь Донецкий каменноугольный и Криворожский железорудный бассейн и все металлургические заводы Юга России. Вся эта горная и горнозаводская промышленность составляет вовсе не местное краевое, а общее государственное достояние и ввиду колоссального значения этой промышленности для самого бытия России, конечно, не может быть речи о том, чтобы вся эта промышленность и эта область могла находиться в обладании кого-либо другого кроме всего народа и быть в подчинении какой-либо власти кроме власти всего народа — власти государства. Не может государство и его орган — Правительство — созданную вековыми усилиями и средствами всего народа и самого государства южную горную и горнозаводскую промышленность — основу экономического развития и военной мощи государства и все вековые труды на заселение и процветание прежде пустынного края — взять у всего народа и передать провинциальной автономии и, может быть, даже федерации, основанной на резко выраженном национальном признаке…

Надо считать возможным и необходимым вне всяких национальных автономий известную децентрализацию власти и управления, но и с этой точки зрения — органы такой местной власти и управления должны быть в Харьковском районе и не могут быть перенесены из Харьковского района в Киевский, ибо одинаково этот перенос мог бы быть сделан, например, в Царицынский или Кавказский район, и с гораздо большим успехом в Москву…

Весь этот район, как в промышленном отношении, так и в географическом и бытовом представляется совершенно отличным от Киевского. Весь этот район имеет свое совершенно самостоятельное первостепенное значение для России, живет самостоятельною жизнью, и административное подчинение Харьковского района Киевскому району решительно ничем не вызывается…

А наоборот, как совершенно не отвечающее жизни, такое искусственное подчинение только осложнит и затруднит всю жизнь района, тем более что это подчинение диктуется вопросами не целесообразности и государственными требованиями, а исключительно национальными притязаниями руководителей украинского движения…

Если все-таки в вышеуказанных губерниях Харьковского района имеется украинское — сельское население, и это может еще служить некоторым оправданием притязаний на автономию, — то многие районы и уезды и города и этим не отличаются, ибо там украинцев нет, и никогда они вообще к Украине не сопричислялись. Как промышленность и торговля, так и города, и крупные центры созданы не украинской деятельностью, а общероссийской, и все крупные города носят общерусский характер…

И вот теперь все-таки предлагается приобщение Харькова к Украинскому Киевскому Управлению, принимаются меры к его принудительной украинизации путем школ городских и сельских, что уже вызывает протесты родителей…

Поэтому, не касаясь Киевского района, могу сказать, что весь Харьковский район в составе губерний Харьковской, Екатеринославской, Таврической и части Херсонской должен быть совсем исключен ввиду его государственного значения из района предполагаемой автономии украинской, ибо нельзя производить опаснейших экспериментов в области, которая никогда ни под каким видом не подлежит какому-либо отчуждению как важнейшая часть государственного организма». 

О каком таком государственном организме писал сто лет назад Николай фон Дитмар — этот весьма внятный и вдумчивый комментатор? Разумеется, о русском, российском. Неотъемлемой частью коего он видел и Харьковскую губернию, и территории Новороссии.

Примечателен оборот г-на фон Дитмара о составе «всего Харьковского района» и его категорической обособленности от «Киевского района».

Несомненно, каждый, кому небезразлична судьба Донбасса, Харьковщины, всех областей Новороссии, прочел эти живые строки из Записки крупного южнорусского промышленника как актуальные и сегодня.

Нынче, во времена возобновления нацистских тенденций, мозги вражеской идеологией уже у нескольких новых поколений населения бывшей УССР, к прискорбию, как следует промыты и манкуртизированы.

Выйдут ли сегодняшние харьковцы 23 августа возлагать цветы к памятникам Великой Отечественной войны, каковых в городе с трагическим оккупационным и освободительным прошлым — все еще немало, несмотря на вандализм нынешнего режима?

Но, как бы то ни было, тезисы г-на фон Дитмара наверняка будут снова воплощены в жизнь.