Колумбы из Тотьмы

Трудно сегодня поверить в невероятную историю захолустного северного городка, стоящего на пересыхающей год от года реке Сухоне, с его пыльными улицами, лопухами и крапивой на пустырях, наполовину разрушенными храмами… Но это действительно так: два с половиной века назад маленькая Тотьма с тремя тысячами жителей была метрополией Русской Америки, городом бесстрашных, удачливых мореходов, снарядивших двадцать экспедиций на Тихий океан, богатейшим русским городом…

«Тот город зеленый и тихий

Отрадно заброшен и глух…»

Путешествие в 10 тысяч верст, полное смертельной опасности, по ледяным дорогам северных и сибирских рек, сквозь глухие урманы Восточной Сибири, через горные хребты к Охотскому морю, а далее – через ревущий штормами Тихий океан на построенных своими руками шитиках и галиотах – к Аляске, Алеутским, Командорским, Лисьим, Сандвичевым и Гавайским островам… Сказка какая-то!

… Тринадцать часов над Европой, морями и океанами, посадка с пересадкой в многоголосом аэропорту штата Атланта. Вавилонское столпотворение языков, рас, стилей – такое, что оторопь берет.

А еще два дня назад мы были в Тотьме, любовались дремлющими в лучах заходящего солнца развалинами громадного Спасо-Суморина монастыря. Высыпали на небо частые звезды… Монастырь показался таинственным странником, большим «летучим голландцем», плывущим среди созвездий, галактик, неведомых миров… А где-то в глубинах его подземелий - трюмов, покоилась забытая и заваленная мусором революций и преобразований наша история...

Какие-то факты из истории уникального, славного города Тотьмы стали достоянием гласности лишь в семидесятых годах прошлого столетия. Для меня первооткрывателем этого города стал тотемский краевед Станислав Зайцев, с которым меня связывали многие годы дружбы и сотрудничества.

А впервые выпало мне посетить этот скромный городок с названием, от которого веяло захолустной тоской (То – тьма) дождливой осенью 1978 г. Покосившиеся деревянные заборы, темные от непогоды бревенчатые дома, густая грязь на улицах, мутные воды реки, порушенные обезображенные церкви… Тогда-то я и познакомился со Станиславом Зайцевым, весь облик которого – рыжая шевелюра, рябое лицо, задиристый взгляд – напоминал лихого портового парня. Мы сидели с ним на крылечке его дома с прохудившейся крышей и подгнившими венцами, в коридоре стирала белье его жена Галина, хрипло каркала на соседнем дереве ворона, а Станислав рассказывал удивительные вещи о краях, где растут гигантские секвойи и тропические пальмы, под которыми гуляют радужные павлины…

- Что такое двадцать морских экспедиций в Америку для такого города? – вопрошал Станислав. - Это пятая часть всех известных. Сравни: Великий Устюг с его всемирно известными землепроходцами Семеном Дежневым, Ерофеем Хабаровым снарядил шесть, Вологда – три, Москва – семь, а мы – двадцать!

А один из галиотов, ходивших в Америку, так и назывался – «Тотьма».

На следующий день тучи исчезли, и солнце, отдавая последнее нерастраченное тепло, преобразило город, открывшийся столь неожиданной стороной.

В центре города возвышалась Входоиерусалимская церковь, в которой тогда укупоривали «опиум для народа» – мутный портвейн и вермут.

– Смотри внимательно, – показывал Станислав, – что ты видишь в этих куполах и шпилях?

Бог мой! Да это же был корабль-парусник, летящий в голубом поднебесье. Я повернул голову и увидел среди невысоких строений города еще одну церковь-памятник; потом вторую, третью, четвертую…

Станислав обратил мое внимание еще на одну особенность тотемских церквей: простенки их украшали каменные кружева – картуши – каких, по его утверждению, больше не встретишь нигде.

– Все это и есть тотемский стиль морских открытий, –уверенно и гордо подытожил Станислав.

Однажды ему попала в руки летопись Троицкой церкви, где было сказано, что она построена от «избытков капитала» тотемского купца-морехода Степана Черепанова. Там же приводился текст договора с крестьянином Федором Ивановым. Черепанов заказывал ему «между верхними и нижними окнами клейма зделать – как наилучше возможно…». А потом Станиславу попался на глаза еще один документ: «Сказка тотемского купца Степана Черепанова об его пребывании на Алеутских островах», датированный 1762 г. Тотемские купцы и мореходы после благополучного завершения плавания и от «избытков капитала», которые приносили им плавания к берегам Америки, украшали город церквами, похожими на парусники и помечали их клеймами, какими обычно помечались мореходные карты. Это был своеобразный символ счастливых плаваний, и таких каменных символов-кораблей в округе насчитывалось более двадцати…

У берегов оскаленных Аляски

Можно, с большой долей уверенности, утверждать, что история Русской Америки началась в XV в. в момент зарождения в Тотьме солеваренного промысла. Именно к этому времени относится найденная в архивах городского музея грамота – наставление «Как делать рассольную трубу». Трубы эти, сооружаемые из стволов осин, иногда уходили в глубину до двухсот метров!

В XVIII в. город достигает наивысшего расцвета. Тотьма преображается: возводятся новые храмы, жилые дома, лавки, амбары, благоустраиваются улицы, организуются различные торговые компании.

В феврале 1725 г. на Камчатку направляется первая правительственная экспедиция В. Беринга и А.И. Чирикова, маршрут которой пролегает через Тотьму.

Появление в городе участников экспедиции живо обсуждалось в домах тотьмичей. Капиталы требовали применения, Сибирь манила купцов.

Спустя некоторое время вслед за экспедицией потянулись в Сибирь и на Тихий океан купцы и посадские люди. В 1747 г. тотемский купец Федор Холодилов и иркутский – Никифор Трапезников, объединив капиталы, сообща снарядили и отправили на промыслы к берегам острова Беринга судно «Иоанн». Это было началом славного географического освоения тотьмичами новых земель и Русской Америки.

Вслед за ними в 1758 г. отправляют за океан свои снаряженные суда тотемские купцы братья Григорий и Петр Пановы. На их долю пришлась большая часть всех русских промысловых экспедиций. Они снарядили 11 экспедиций на Алеутские острова и Аляску. Среди мореходов того времени тотьмичи Тимофей и Семен Мясниковы, Степан Черепанов, Петр Рохлецов, Степан Корелин, Арсений Кузнецов и др. XVIII в. стал для них поистине золотым.

Велики и все еще неоценимы географические заслуги тотемских мореходов. Они открыли и обследовали Андреяновские острова, острова Акун, Унга, Кадьяк. Тотемский посадский Петр Шишкин известен как первый составитель карты островов Алеутской гряды, подытоживавшей русские открытия в Тихом океане за 20 лет. Эта карта была высоко оценена М.В. Ломоносовым.

В 1780 г. в связи с образованием Вологодского наместничества Тотьма получила статус уездного города. Екатериной II был утвержден герб Тотьмы – черная лиса на золотом поле – в знак того, что «жители сего города в ловле сих зверей упражняются»

… Позднее в Тотемском краеведческом музее читал я «Сказку» Степана Черепанова, найденную Зайцевым в макулатуре, собираемой школьниками. Я читал эту «сказку» и казалось мне, что я слышу и крик чаек, и шум морской волны, и хлопанье полотнища русского стяга на ветру.

«1762 г. августа третьего дня в канцелярии Охоцкого порта тотемский купец Стефан Яковлев сын Черепанов сею сказкою показал»…

«…И построили мы на реке Камчатке по позволению Большерецкой канцелярии судно «Захария и Елисаветы» шести печатных саженей в длину и шести с половиной аршин в ширину для мореходства. И 29 сентября 1759 г. всего сорока дву человек, да один камчадальский сын, который был взят отцом его с собою из устья Нижней реки, вышли мы в Тихий окиян. И держали мы курс «Ост- Зюйд-Ост», покуда не пристали к большому острову до ста верст в длину, нареченному нами на карте Командорским. На том острове остановились по поздности и зимовали, и в зимовке имели промысел морских коров для пропитания».

Мне казалось, что я вижу с высоты птичьего полета просторы Охотского моря с диковинными берегами, с дымящимися вулканами и горячими гейзерами, тайгой без конца и края. Вижу ревущий штормящий океан, острова с птичьими базарами на скалах и тюленьими лежбищами. Коряков и чукчей, промышлявших китовой охотой…

А потом попалась на глаза книга Василия Берха. «Хронологическая история открытия Алеутских островов или подвиги Российского купечества», изданная в Санкт-Петербурге в 1823 г.

Написана она во многом со слов тотемских мореходов и промысловиков, оставшихся в живых после странствий по океану. Не могу не привести здесь характерный отрывок из этой книги:

«30 марта на «Троицу» к Коровину на судно прибыли еще четыре человека с «Захария и Елизаветы». Это были тотемцы Степан Корелин, Дмитрий Брагин, Григорий Шавырин и устюжский крестьянин Иван Коковин.

Вот что они рассказали: «…островитяне напали на зимовье покойного Дружинина, и хотя промышленники, в оном засевшие, стреляли в них из ружей; но, видя, что они продолжают свое нападение, решились по четырехдневной осаде сделать вылазку. Отважные Россияне, Шавырин и Коковин, кинулись первые на диких, и последуемые товарищами своими, положили на месте троих, ранили многих, а остальных разогнали. Во время осады показывали им дикие с торжеством одежду и оружие тех промышленников, кои, быв посланы осматривать клепцы, учинились их жертвою.

Сохраня отважностию и смелостию жизнь свою, спустили Россияне немедленно байдару, и решились плыть к селению Калактак, где находилась вторая артель. Достигши до места сего, удостоверились они скоро, что и сии товарищи их более не существуют, а посему и положили плыть в гавань, где стояло их судно. Зрелище, которое им здесь представилось, поразило их еще более. Судно нашли они разломанным, а взморье покрытым трупами их товарищей. Несчастные промышленники сии, претерпев еще множество разных нападений и бедствий, достигли уже в марте следующего года до корабля Ивана Коровина, в таком изнурении, что Шавырин испустил дух свой… ».

О страданиях и подвигах мореходов и купцов после революции семнадцатого года было основательно и намеренно забыто… И забыто настолько, что в свое время поиски и находки Станислава Зайцева, утверждавшего, что Тотьма была метрополией Русской Америки, казались бредом…

Кусков и Зайцев

Сентябрьским утром 1809 г. из туманной бухты Новоархангельска, столицы Русской Аляски, вышли два трехмачтовых судна: «Святитель Николай» под управлением штурмана Бусыгина и «Кадьяк», на котором плыл верный помощник и правая рука Правителя Русской Америки Баранова тотемский мещанин Иван Кусков.

Им было поручено отыскать тихие и удобные бухты для закладки в Северной Калифорнии крепостей, под прикрытием которых выращивать в теплых и благодатных калифорнийских землях продовольствие для промышленников Аляски.

Высокий, с утонченными чертами лица, решительный и требовательный, и в то же время дипломатичный Иван Александрович Кусков добивался своих целей не грубым напором, а разумением и политесом, в обхождении с подчиненными был прост и уважителен, а когда надо – строг…

Это еще один славный выходец из Тотьмы, дослужившийся до вице-губернатора Аляски.

Рассказывали, что якобы отец Ивана пытался заниматься в Тотьме соляным промыслом и выкупил в рассрочку варницу. Но дело не пошло, варница сгорела, а нужно было возвращать огромный долг купцу Нератову. И якобы тогда, выручая семью, Иван и запродал себя купцам, ведущим пушной промысел в Сибири и на островах Тихого океана.

Уже в Иркутске, занимаясь организацией промыслов и строительством кораблей для плавания в океане, Кусков показал себя с лучшей стороны, рассчитавшись с долгами и зарекомендовав себя, как человек деятельный и всесторонне развитый. Тогда-то Шелиховы, имевшие основной пакет акций Русско-Американской компании и предложили Баранову, назначенному главой РАК на Аляске, взять себе в помощники столь толкового и расторопного парня.

И вот под руководством Ивана Кускова в 1812 г., в самый разгар войны против Наполеона в России, в американской Калифорнии, на высоком берегу Тихого океана, была заложена и в кратчайшие сроки построена крепость Росс.

В течение десяти лет Иван Кусков возглавлял русскую колонию в Калифорнии. Здесь на судоверфи строились новые суда, в полях выращивались овощи и зерновые, работали мельницы, цвели сады, а на зеленых холмах паслись коровы–холмогорки. Кусков занимался не только торговлей и хозяйством, но и был погружен в исследовательскую работу, а также обучал индейцев земледелию. Его жена Катерина Прохоровна учила индейцев грамоте, составляла словарь индейских диалектов, проводила этнографические исследования.

31 год своей жизни он посвятил служению Русской Америке, оказавшись за 10 тысяч верст от родного дома и напрямую связав своей судьбой Тотьму и Северную Калифорнию.

За заслуги перед Отечеством в 1804 г. камергером царского двора графом Рязановым, прибывшим из Ново-Архангельска, Кускову была вручена медаль «За усердие» на Владимирской ленте для ношения на шее. А в 1806 г. ему был присвоен чин коммерции советника. Это высокое отличие: такого звания в России было удостоено всего пять человек.

В 1821 г. И.А. Кусков ушел в отставку и вместе с Катериной Прохоровной вернулся в родную Тотьму, где вскоре скончался и был похоронен в Спасо-Суморином монастыре.

Тотьма и Русская Америка замысловато переплелись в судьбе этого человека. К 200-летию США русскими, живущими в Америке, была отчеканена медаль в честь И.А. Кускова, как национального героя Соединенных Штатов.

А крепость Росс бережно сохраняется и по сей день. Ныне там национальный парк и памятник штата Калифорния.

А вот в Тотьме с памятью дела обстояли гораздо хуже. Плита с могилы И.А. Кускова исчезла. По всей вероятности, она была положена в основание общественной бани. Потом исчезла, сравнялась в землей и сама могила. И только стараниями Станислава Зайцева (сколько сил было потрачено на бескомпромиссную борьбу с чиновниками!) наконец-то была восстановлена память об этом замечательном тотьмиче. Теперь в Тотьме есть музей И.А. Кускова, набережная его имени, однако могильная плита так и не найдена…

Удивительно переплелись судьбы (опять же через Америку!) этих двух тотьмичей: Ивана Кускова и Станислава Зайцева.

В сорок пятом едва живого отца Станислава Зайцева освободили из немецкого плена американцы. У того была открытая форма туберкулеза. Американцы вылечили русского солдата, откормили, одели и обули. В Тотьму он вернулся в желтых американских ботинках, которым не оказалось сносу. И до сих пор отцовские ботинки хранятся в семье Станислава, хотя сам он давно упокоил свою буйную головушку…

В 1991 г. вместе с командой деревянного коча «Помор» отправился он из Мурманска к далеким берегам Аляски, стремясь повторить подвиг тотемских мореходов. В первый сезон они дошли до мыса Шмидта, где судно оставили на зимовку. На следующий год экспедиция возобновилась. Мореходы дошли до Ванкувера. И здесь поздним вечером Станислав неожиданно пропал.

Было это в сентябре. Спустя год урну с прахом Зайцева доставил в Тотьму директор исторической ассоциации Форта Росс Джон Миддлтон. Труп Станислава обнаружили весной 1993 г. в заливе напротив здания Морского музея. Загадочная, мистическая смерть.

Сан-Франциско – столица Русской Америки

Хотя была уже глухая ночь, в аэропорту Сан-Франциско нас встречали Зоя Градова, сотрудница старейшей русской газеты «Русская жизнь», и ее муж Игорь Градов, инженер, специалист в области лазерной хирургии глаза.

Надо сказать, что едва мы сошли с борта самолета, как попали в теплые дружеские объятия, из которых нас так и не выпустили все десять дней, пока мы снимали фильм о форте Росс.

Зоя ездила с нами неотлучно по всей Калифорнии, выступая в качестве и гида, и переводчика, и организатора съемок. По образованию она педагог.

Игорю сейчас за семьдесят. Но он энергичен, бодр, много работает, причем работает на дому, создавая виртуально, на компьютере, сложнейшие инструменты для южнокорейских офтальмологических фирм.

Отец его был белым офицером, уехавшим после Гражданской войны в Югославию, где и погиб, сражаясь с отрядами Тито.

Семья же Градовых жила в Латинской Америке, потом перебралась в Северную Калифорнию, обосновавшись прежде на Русской речке.

И вот мы в гостях у Градовых – накормленные, обласканные, окруженные вниманием… Мы дома. Мы не чувствуем себя в Америке.

На следующий день едем в Форт Росс. Дорога от Русской речки и залива Бодега Бей до крепости не занимает много времени, но ехать по ней – не для слабонервных.

Она петляет по скалам, то взбираясь на высоту, то опускаясь к белопенному океану. Гигантские обломки скал, торчащие над водой – это, вероятно, следы страшного землетрясения 1906 г. Если остановиться и прислушаться, то в шуме океанских вод хорошо различимы крики морских выдр – каланов, которые в великом множестве нежатся на скалистом побережье.

Океанский ветер свеж, несмотря на палящее солнце, так что приходится облачаться в куртку. Это холодное течение, стартовавшее от берегов Аляски, приносит в Калифорнию свежесть.

Но вот и крепость Росс за мощным забором из тесаных красноватых плах секвойи. Огромные эвкалиптовые деревья у входа, посаженные еще русскими поселенцами.

Мы открываем ворота и попадаем в русский мир. Знакомая по Тотьме архитектура трехскатных крыш. Казарма, дом правителя (Кускова), пушки, часовня в зарослях субтропических цветов, кладбище за забором, на котором под деревянными крестами покоятся тела 250 русских колонистов и алеутов, ставших со временем помощниками русских промышленников в Америке…

Тридцать один год пребывания русских в Калифорнии оставили глубокий след в народной памяти.

Безымянная речка, впадающая в залив Румянцева (ныне это залив Бодега Бей), названная И.А. Кусковым Славянкой, впоследствии превратилась в Русскую.

За все эти годы у русских не было ни одного конфликта с индейцами: пушки и мушкеты крепости не стреляли. Отношения с местным населением строились на сотрудничестве, взаимовыручке, обмене и торговле.

И это в то время, когда испанские колонисты вели жестокую, на истребление, войну с индейцами...

После того, как колония в 1841 г. была продана, русские отсюда окончательно не ушли. В Калифорнии продолжала действовать Русско-Американская компания.

В 1922 г. Русская речка стала притягательным символом для русской эмиграции первой волны. В какое-то время русские были здесь преобладающим населением. А Сан-Франциско до сих пор считается столицей Русской Америки.

В 1906 г. после страшного землетрясения в Калифорнии разрушенный Форт Росс был частично восстановлен при участии «Золотых сынов Калифорнии». Но в результате восстановления он потерял прежний облик: исчезли стены, дорога проходила прямо по крепости. Поэтому русскими эмигрантами был создан «Комитет форта Росс», сотрудники которого работали в архивах Аляски и библиотеке Конгресса США, чтобы восстановить строения крепости в оригинальном виде. На основе этого комитета впоследствии было образовано Русское историческое общество.

Хотелось бы отметить, что Форт Росс играет большую роль в образовании школьников. После четвертого класса они приезжают в русскую крепость, чтобы погрузиться в историю. Надевают сшитые самостоятельно русские костюмы, ночуют в спальниках между пушками в сторожевых башнях, несут караул, обходя с мушкетами территорию, готовят пищу на костре, стреляют из пушек, играют… За год таким образом через крепость Росс проходят тысячи американских школьников.

Сегодня, как и двести лет назад русская крепость несет свою службу на берегу Тихого океана, охраняя историю и добрую память о русском народе на Северном континенте Америки. Его служители, американцы и русские, свято берегут историческую память…

Хенк Бирбаум – первый служитель крепости Росс, которого мы встретили здесь. Он американец. Перед тем, как стать служителем музея Форт Росс, пятнадцать лет провел на Байкале, где работал егерем. Там он был женат на русской, но первый брак распался. Хенк женился вторично

(снова на русской) и вместе с ней перебрался в Америку. Он скучает по Байкалу, по тайге. Но матери Хенка уже почти девяносто лет, нужен уход и пригляд, а перебираться в Россию она не захотела, вернее не она, а, как сказал Хенк, ее бой-френд…

Я спросил Хенка, почему, покинув Россию, он нашел работу, снова связанную с Россией.

Хенк постучал себя по груди:

– Это необъяснимо, это живет в моей душе…

Еще одна встреча. Джон Миддлтон. Он – настоящий американец. И одновременно – русский патриот.

Каждый раз, когда он приезжает в свой лесной домик на берегу Великого Тихого океана, он надевает черный бушлат, черный орленый картуз, вешает на грудь боцманскую дудку и поднимает над своей усадьбой флаг Русско-Американской компании. В океан он выходит под Андреевским флагом.

…Сейчас Джон Миддлтон занимается формированием музейных экспозиций в форте Росс и готовится к 200-летнему юбилею этой знаменитой русской крепости в Северной Калифорнии. Джон разрабатывает эскиз ордена Кускова, которым, по его мнению, должны быть награждены русские и американцы, внесшие наибольший вклад в сохранение памяти о Русской Америке.

Еще он собирает деньги на строительство большого парусника образца XVIII в. Специально для трудных подростков, где они могли бы изучать историю и постигать азы мореходства, спасаясь от дурного влияния улицы.

Вот у такого замечательного человека мы гостили и гоняли чаи у настоящего русского самовара! А потом удивлялись коллекции русской старины, собранной Джоном на протяжении его полной приключений жизни.

Удивительно все же было встретить, перелетев на американский континент через океан, человека, который так много знает о нашей истории.

Что значит быть русским в Америке?

Снимая здесь документальный фильм, я задавал молодым русским американцам вопрос: «Что значит быть русским в Америке?» И не получал ответа.

Потребность ощущать себя русским таится где-то в глубинах души, этому нет простого объяснения, и поэтому для них ответ на такой вопрос – далеко не из легких.

Но для вынужденной эмиграции первой волны ответ был более очевидным.

Здесь, на русском островке среди англоязычного океана, они сохраняли историю России, зная, что она будет востребована. Будучи свидетелями роковых революционных событий, они были уверены, что новая власть долго не продержится. Недавно в Америке скончалась в возрасте 103 лет балерина Семенова. Она родилась при царе Николае II и застала еще президента Медведева. История коммунистической России уложилась в менее чем одну человеческую жизнь.

Россия на новом месте начиналась со строительства церкви и школы. Среди эмигрантов, как правило, не было богатых людей. Вера, общинный образ жизни – все это помогло им поднимать храмы, сохранять человеческое достоинство и не раствориться в этом англоязычном океане. Они не были врагами коммунистической России. Они понимали и любили свой народ, свою Отчизну, сопереживали ей. На сегодняшний день Конгресс русских американцев является влиятельной силой и пользуется авторитетом и на Капитолийском холме, и в Белом доме. Он поднимает голос против русофобии, остаточных явлений холодной войны.

Активно функционируют православные общины, русские скауты, союз ветеранов войны, Русский центр, Русский музей, историческая ассоциация форт Росс, конгресс РА.

Неоспоримо, что представители первой и второй волн русской эмиграции внесли значительный вклад в культуру и экономику тех стран, где им довелось жить.

Настоящее потрясение мы пережили при посещении Сербского кладбища в Сан-Франциско, где покоятся русские люди. Какие ярчайшие имена начертаны на этих могильных плитах! Только здесь осознаешь всю глубину катастрофы, произошедшей в 1917-м…

Если говорить о последней волне эмиграции – экономической, то для нее не существовало того железного занавеса, что отделял нас когда-то от остального мира. Можно постоянно посещать Родину, пользоваться всевозможными каналами общения, включая Интернет. Другими словами, нет уже той глобальной задачи сохранения в себе России. Многих постепенно поглощает пучина англоязычная… Через одно, два поколения они уже забудут язык, традиции. Но не всех ждет эта участь.

Очень многие держатся за язык, за веру, за свою русскость. И это чувство, по-моему, потому так сильно, что предшествующие волны русской эмиграции высоко подняли в глазах американцев статус русского человека. Быть русским не стыдно.

И до конца не прерывается мистическая, таинственная связь с Родиной. И требуется им, словно Микуле Селяниновичу, припасть к родной земле, чтобы набраться сил.

И все чаще представители этой эмиграционной волны возвращаются домой, так и не сумев по-настоящему пустить корни на американской земле.

Ехалов Анатолий Константинович – заслуженный работник культуры Российской Федерации, писатель, тележурналист, действительный член Петровской академии наук и искусств, член Союза писателей России. Живет в Вологде.

На фото: Форт Росс. Калифорния, США