Как болгарский посол стал русским генералом

В Первую мировую войну Болгария и Россия оказались в разных воюющих коалициях. Это налагало бремя непростого выбора на тех болгар, кто не мыслил себя во вражде со страной, освободившей их страну от многовекового турецкого ига. За свой выбор генерал Радко-Дмитриев заплатил жизнью ради России, которая стала для него второй Родиной.

Пятнадцатилетним мальчишкой Радко участвовал в болгарском национально-освободительном восстании, поднявшемся в апреле 1876 года. Когда год спустя Русская армия вступила в Болгарию, 16-летний ополченец Радко был зачислен в состав её лейб-гвардии Уланского полка. Наверное, не так просто юный крестьянский сын был принят в элитную воинскую часть, а за какие-то заслуги. После войны и освобождения Болгарии он стал одним из первых курсантов и выпускников военного училища в Софии, готовившего командные кадры для армии молодого государства. Так началась карьера будущего болгарского и русского генерала.

По окончании Софийского военного училища Радко продолжил обучение в России – в Николаевской военной академии в Петербурге, иначе называемой Академией Главного штаба. Этого целевого направления можно было добиться только при условии блестящего окончания прежнего курса. Возник вопрос – под какой фамилией записаться крестьянскому сыну? Радко звался по именам отца и деда – Русков Дмитриев (отчество и второе отчество, долгое время заменявшие болгарам, как и русским, фамилию). Радко не мудрствовал лукаво, образовав свою фамилию от собственного имени и отчества по деду – так получилась фамилия Радко-Дмитриев.

Окончив в 1884 году Николаевскую академию, вернулся в Болгарию. На Балканах меж тем назревали очередные грозные события. Как известно. русско-турецкая война 1877-1878 гг. из-за противодействия, в первую очередь, Англии и Германии не привела к освобождению и воссоединению всей Болгарии. Значительная часть её по-прежнему входила в Османскую империю. Уступая требованиям народа, болгарский князь Александр (принц Гессен-Дармштадтский, родственник по жене русского императора Александра II, избранный по его настоянию на болгарский престол в 1879 г.) объявил в 1885-м о присоединении Восточной Румелии – автономной провинции в составе Турции – к Болгарии. Этот день – 6 сентября – поныне отмечается в Болгарии как национальный праздник (День воссоединения).

Одностороннее действие Болгарии вызвало протест Австро-Венгрии и России. Подстрекаемая Австро-Венгрией, Сербия спровоцировала войну с Болгарией. В скоротечной кампании зимой 1885/86 г. сербы были разбиты болгарами.

Радко-Дмитриев в этой войне служил помощником начальника штаба корпуса, затем командовал авангардным отрядом.

Война завершилась тем, что Турция и великие державы были вынуждены санкционировать присоединение Восточной Румелии к Болгарии.

Однако действия болгарского правителя, ухудшившие отношения между Болгарией и Россией, вызвали недовольство части офицерского корпуса. В движении участвовал и Радко-Дмитриев. 9 августа 1886 года князь Александр был арестован и выслан. Но переворот не удался. Всего через две недели Александр возвратился в Болгарию. Правда, на этот раз он вскоре окончательно отрёкся от престола. Но это не привело к утверждению русского влияния в Болгарии.

События, потрясавшие эту страну в 1886-1887 гг., были прямым и косвенным следствием интриг Австро-Венгрии и Германии, стремившихся поставить Болгарию под свой контроль и положить конец росту её мощи на Балканах. Переворот 9 августа 1886 г. был попыткой противодействовать этому влиянию немецких империй. Но Россия не поддержала в достаточной степени действия своих сторонников. Разорвав тогда же, в конце 1886 года, дипотношения с Болгарией, она не смогла воспрепятствовать избранию на престол принца Саксен-Кобург-Готского Фердинанда. Впоследствии он, уже царь Болгарии, втянул страну в Первую мировую войну на стороне Германии.

Радко-Дмитриев, бежавший после контрпереворота князя Александра в Румынию, в следующем, 1887 году, участвовал в заговоре офицеров с целью свергнуть нового германского ставленника. Заговорщики переправились через Дунай и попытались поднять восстание в городе Силистрия, но потерпели неудачу. Радко-Дмитриев был вынужден уехать в Россию, где был зачислен на службу.

В 1898 году отношения между Россией и Болгарией нармализовались. На родине всем участникам мятежей была объявлена амнистия. Радко-Дмитриев вернулся в Болгарию, где была назначен начальником штаба дивизии. В 1904-1907 гг. Радко-Дмитриев был начальником болгарского Генерального штаба.

В 1912 году вспыхнула Первая Балканская война. Радко-Дмитриев командовал 3-й болгарской армией. Под Кирклисом (Кыркларели, болг. Лозенград, ныне в Турции) в октябре 1912 года он нанёс крупное поражение турецкой армии. Затем был ещё ряд побед. В одном из последних сражений Радко-Дмитриев сосредоточил в своих руках командование 3-й и 1-й болгарской армиями.

Имя победителя под Лозенградом гремело в Болгарии и во всей Европе.

В 1913 году против Болгарии поднялась не только Турция, но и её бывшие союзники – Сербия и Греция, недовольные приобретениями Болгарии в результате войны, а также Румыния. Началась 2-я Балканская война. Болгария потерпела поражение. Её правящий класс затаил жажду реванша и обиду на Россию, которая, как считали многие в Болгарии, могла бы одёрнуть Румынию и Сербию и спасти Болгарию от разгрома и унижения, но не сделала этого. Эти настроения стали благоприятной почвой для прогерманской политики царя Фердинанда.

Радко-Дмитриев, занимавший во время 2-й Балканской войны пост начальника штаба Верховного главнокомандующего, не разделял этих настроений. Вскоре он был назначен послом Болгарии в Петербург – налаживать отношения с Россией. Но дипломатический период деятельности генерала оказался недолгим.

19 июля (1 августа) 1914 года Германия объявила войну России. Начиналась Первая мировая война. Радко-Дмитриев сделал самый важный жизненный выбор. Он поступил вопреки политике (Болгария вступит в войну в октябре 1915 года на стороне Германии) и общественному мнению своей страны. Радко-Дмитриев принял русское подданство и окончательно заступил на русскую службу. Он был зачислен в Русскую императорскую армию в чине генерал-лейтенанта (вскоре ему дали высший чин – генерал от инфантерии).

Это был беспрецедентный в истории Нового времени случай, когда посол поступил на службу в действующую армию того государства, где работал.

В начале войны Радко-Дмитриев командовал 8-м армейским корпусом в 8-й армии Юго-Западного фронта. Здесь мы видим ряд героев будущей русской истории. Армией командовал генерал Алексей Алексеевич Брусилов, генерал-квартирмейстером армии был Антон Иванович Деникин, вскоре попросившийся в строй и ставший командиром 4-й стрелковой бригады, прозванной «Железной». Эта бригада была подчинена корпусу Радко-Дмитриева. Деникин впоследствии командовал тем же 8-м корпусом. Соседней 3-й армией командовал будущий «герой» Февральского переворота генерал Н.В. Рузский. В сентябре 1914 года, после назначения Рузского командующим Северо-Западным фронтом, Радко-Дмитриев принял от него командование 3-й армией.

Успешные две Галицийские и Карпатская битвы Второй Отечественной войны – в послужном списке Радко-Дмитриева как русского полководца.

Весной 1915 года 3-я армия оказалась на острие главного удара австро-германских войск в Горлицком прорыве, с которого началось Великое отступление Русской армии. Вопрос о персональной ответственности за поражение русских войск в Галиции в 1915 году занимал и мемуаристов, и историков. Общее мнение – Радко-Дмитриев видел грозящую катастрофу, однако ему не хватило воли настоять перед высшим командованием на своевременном отводе армии.

Деникин в «Пути русского офицера» пишет, что Радко-Дмитриев считал нужным отвести армию назад. «Но ген. Иванов [главнокомандующий фронтом] и Ставка требовали: ни шагу назад!».

Один из крупнейших эмигрантских историков Первой мировой войны Антон Керсновский считает главными виновниками избиения наших войск весной и летом 1915 года Верховного главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, и главкома Юго-Западного фронта Н.И. Иванова. «Радко-Дмитриев, схватившийся с тремя неприятельскими армиями…, был брошен на произвол судьбы, не получая никаких указаний. Вместо Верховного главнокомандующего был фонограф с раз навсегда напетой пластинкой «ни шагу назад!», а вместо главнокомандующего фронтом – почтовый ящик. Никогда ещё ни один командующий армией не был в более критическом положении».

Генерал Русской императорской армии, впоследствии советский военспец и историк А.М. Зайончковский солидаризируется с этим мнением.

Он намекал также на то, что Радко-Дмитриев, как иностранец на русской службе, не мог категорически настаивать на отходе, чтобы не быть обвинённым в пособничестве врагу.

«Иванов и Верховный главнокомандующий не допускали отхода с целью выигрыша времени и пространства, и все их распоряжения по адресу Радко-Дмитриева проникнуты были мыслью не отходить, не уступать захваченной территории и немедленно ограничить германский прорыв. Эта настойчивость сверху крайне нервировала Радко-Дмитриева, человека очень впечатлительного и понимавшего своё щекотливое, как болгарина, положение. У него не оказалось гражданского мужества руководить операцией, как он понимал дело», писал А.М. Зайончковский.

Поражение требовало найти виновного в нём. Конечно, таковыми не могли быть открыто признаны ни дядя царя, ни генерал царской свиты. Поэтому виновником стал Радко-Дмитриев, 7 мая отрешённый от командования армией. Впрочем, после всего перенесённого генерал сам нуждался в отдыхе.

Но отдых оказался недолгим. Уже в июне 1915 г. Радко-Дмитриев снова на фронте, правда, в должности командира корпуса. В 1916 г. Радко-Дмитриев был назначен командующим 12-й армией на Северном фронте. Эта армия занимала крайний правый, упиравшийся в Балтийское море у Рижского залива, стратегический фланг русского расположения, прикрывая Ригу и пути на Петроград. В конце декабря 1916 г. (начале января 1917 г. по н.ст.) 12-я армия предприняла частную наступательную операцию в районе Митавы (Елгавы). Многие обстоятельства этой операции, вначале развёртывавшейся весьма удачно, неясны.

Историки согласно отмечают, что атака 6-го Сибирского корпуса, усиленного Латышской дивизией, в ночь на 23 декабря 1916 года имела полный успех. Однако соседние части не смогли его поддержать, и прорыва фронта не получилось. Относительно причин промедления с наступлением на флангах наметившегося прорыва высказываются разные версии.

Большинство историков, в том числе Керсновский, известный как дотошный летописец той войны, ограничиваются указаниями на то, что командование 12-й армии, то есть по сути сам Радко-Дмитриев, не сумело организовать наступление должным образом. Зайончковский же возлагает главную ответственность за неудачу на врио начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала от кавалерии Василия Гурко, который не поддержал предложения главнокомандующего фронтом Николая Рузского развить успех вводом в дело дополнительных резервов.

При этом у Зайончковского есть интересное указание на то, что во время наступления произошло волнение в 17-м Сибирском стрелковом полку. Солдаты отказались идти в атаку, якобы предъявив политическое требование: образование правительства, ответственного перед Думой. О том, что в этом полку действительно был мятеж, известно и по другим источникам. А вот откуда взялось известие, будто простые солдаты требовали конституции?

Явно такое требование могло быть вброшено лишь кем-то из командующего состава. А вероятнее всего – придумано задним числом в донесении о мятеже. Ведь главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский был одним из участников заговора, имевшего целью устранение от власти Николая II. Рузский в конце концов и сыграл эту роль, правда, не совсем в той обстановке, в какой изначально планировали заговорщики. Но всё же он оказался одной из ключевых фигур Февральско-мартовского переворота 1917 года.

Положение, в котором очутилась российская власть к концу 1916 года, настоятельно требовало хоть какого-то успеха на фронте. Такой успех и наметился в Рождественские дни 1916 года в полосе 12-й армии.

Но это совершенно не входило в планы заговорщиков. Мятеж мог быть инспирирован, а его мотивы нарочито искажены для давления на верховную власть. Влияние мятежа, а особенно – известий о нём – не могло не сказаться на соседних частях, о чём прямо пишет Зайончковский. Что касается того же Рузского, то он как главнокомандующий фронтом имел возможности в пределах своей компетенции оказать поддержку наступающим частям. Но он, по-видимому, предпочёл спрятаться за спиной Гурко и сложить с себя ответственность. В общем, героический порыв русских войск под Митавой оказался бесплоден. А Радко-Дмитриев в очередной раз оказался «заложником» неких «высших» соображений вышестоящего начальства.

В литературе, в том числе научной, можно встретить указания на то, будто сдача немцам Риги в августе 1917 года произошла, когда 12-й армией командовал Радко-Дмитриев. На самом деле уже 20 июля 1917 года он был снят с должности и зачислен в резерв. На его место был назначен генерал Парский. Нет необходимости долго раздумывать над причинами отставки Радко-Дмитриева.

После Февральской революции новая власть предприняла настоящую чистку армейских рядов.

Мало кто из военачальников усидел на прежних постах. Менее, чем за полгода, три генерала перебывали на посту Верховного главнокомандующего, сменились все командующие фронтами (некоторые – не по одному разу), почти все командующие армиями, почти половина корпусных командиров и дивизионных начальников Русской армии.

Радко-Дмитриев ничего не успел рассказать ни о причинах неудачи Рождественской операции под Митавой, ни о своей роли (если она была) и роли Рузского в событиях, связанных с отречением Николая II. После отставки он уехал лечиться в Кисловодск, где его и застала Октябрьская революция. С ним там оказался и его бывший начальник – Рузский. Весной 1918 года Северный Кавказ оказался в огне Гражданской войны. Там возникла самостоятельная, отрезанная от центра Северо-Кавказская советская республика, теснимая Добровольческой армией и раздираемая борьбой за власть между самими местными большевиками. Деникин пишет, что Рузского и Радко-Дмитриева не раз пытались заставить стать военспецами на службе Красной Армии. Осенью 1918 года Северный Кавказ захлестнула волна красного террора. 3 (16) октября 1918 г. в числе других военных, взятых в заложники, Рузский и Радко-Дмитриев были убиты (зарублены шашками, по Деникину).

Конечно, даже убийство обоих генералов не было чем-то выдающимся на трагическом фоне происходивших тогда по всей России событий... Однако показательно, что никого из военных, ближе других стоявших к роковым событиям февраля-марта 1917 г., довольно скоро не осталось в живых.

Генерал А.М. Крымов, которого прочили на роль главного исполнителя двух переворотов – с целью низложения Николая II и для возведения к власти генерала Корнилова – после провала второго (в сентябре 1917 г.), по официальной версии, покончил с собой. Генерал М.В. Алексеев умер осенью 1918 г. на Кубани на несколько дней раньше убийства Рузского и Радко-Дмитриева.

Сын Болгарии и приёмный сын России Радко-Дмитриев запечатлел свою верность второй Родине своей мученической кончиной.