Русские в Хиросиме

Мир отметил очередную трагическую годовщину – бомбардировку американскими ВВС японских городов Хиросимы и Нагасаки, на которые 8 и 9 августа 1945 года были сброшены две атомные бомбы, с циничными для их назначения названиями «Малыш» и «Толстяк». Большая часть городов была уничтожена, тысячи человек погибли. Количество раненых и пострадавших не поддавалось счету. Кому-то посчастливилось уцелеть. Японская газета The Asahi Shimbun писала, что «бежавшие с места пожаров напоминали толпы мертвецов, пришедших с того света».

8 августа 1945 года на 4-й полосе «Правды» была опубликована корреспонденция ТАСС под заголовком «Заявление Трумэна (президента США – В.Б.) о новой атомной бомбе». В ней сообщалось: «16 часов тому назад американский самолет сбросил на важную японскую базу Хиросима (остров Хонсю) бомбу, которая обладает большей разрушительной силой, чем 20 тысяч тонн взрывчатых веществ. Эта бомба обладает разрушительной силой, в 2 тысячи раз превосходящей разрушительную силу английской бомбы «Гренд Слейм», которая является самой крупной бомбой, когда-либо использованной в истории войны…».

Мир не сразу понял весь трагизм события. Сами американцы особо не оправдывались – война есть война, а для победы над врагом любые средства хороши. Да и в Советском Союзе никто не критиковал американцев, которые были тогда союзниками.

11 августа 1945 года «Правда»  поместила отчет о выступлении  Трумэна по американскому радио. Он, в частности, сказал, что «японцы  увидели, что может сделать наша  атомная бомба. Они могут предвидеть, что эта бомба сделает в  будущем. Мир зафиксирует, что первая  атомная бомба была сброшена  на Хиросиму, являющуюся военной базой …».

Все верно. Человечество узнало об этом кошмаре и содрогнулось. И до сих пор приходят в ужас, вспоминая Хиросиму и Нагасаки. А Америка так и не покаялась за то, что натворила!

Более того, Трумэн изрек циничную фразу, которая вошла в историю: «Это было сделано потому, что мы хотели, чтобы в этой первой атаке, насколько возможно, было предотвращено уничтожение гражданского населения…».

На самом деле США превратили 200 тысяч живых людей в обугленные трупы. Это были не военные, а мирные граждане. Вот такая дьявольская «забота»!

При этом президент США угрожал: «Но это атака является лишь предостережением о том, что произойдет в будущем. Если Япония не капитулирует, бомбы будут сброшены на военные предприятия и, к несчастью, погибнут тысячи лиц гражданского населения…». И это – абсолютная правда.

США планировали провести в сентябре-октябре еще шесть атомных атак на Японию. И потом начать операцию «Downfall» – военное вторжение в эту страну. Но оно было отменено, ибо Япония капитулировала. Страшно представить, сколько бы еще людей погибло!

…Советский Союз в соответствии с договоренностями, достигнутыми на Потсдамской конференции, объявил войну Японии 9 августа 1945 года. Никто не сомневался, что восточный гигант скоро будет поставлен на колени. Сталина же беспокоило другое – что за коварную «штуку» американцы сбросили на Хиросиму и Нагасаки.

В том же Потсдаме Трумэн сообщил советскому лидеру, что Япония будет атакована «оружием необычайной разрушительной силы». Сталин лишь молча кивнул. Он всегда скрывал свои чувства.

Многие посчитали, что Сталин ничего не понял. Нет, он понял все! И в тот же день связался с руководителем атомной программы, академиком Игорем Курчатовым и приказал ускорить работу по созданию советской атомной бомбы.

Дочь Сталина Светлана Аллилуева в своих воспоминаниях «Двадцать писем к другу» писала, как встретилась с отцом в августе 1945 года: «…пришли обычные его посетители и сказали, что американцы сбросили в Японии первую атомную бомбу… Все были заняты этим сообщением, и отец не особенно внимательно разговаривал со мной. А у меня были такие важные – для меня – новости. Родился сын! Ему уже три месяца и назвали его Иосиф… Какое значение могли иметь подобные мелочи в ряду мировых событий, – это было просто никому не интересно…».

Пожалуй, это единственное мимолетное свидетельство о том, как Сталин воспринял американскую атомную атаку. Но известно, что он очень интересовался последствиями бомбардировки. Поэтому с нетерпением ждал вестей из Страны восходящего солнца.

Далее история, над которой до сих пор висит множество завес тайны. В то время в Японии находились сотрудники посольства СССР. Когда отношения между двумя странами были разорваны, они оставались там уже под охраной. Но 15 августа император Хирохито подписал указ о безоговорочной капитуляции, и дипломатам была предоставлена свобода. 

Среди них были Михаил Иванов и Герман Сергеев – сотрудники ГРУ, работавшие под дипломатическим прикрытием. В их задачи входила связь с разведчиками-нелегалами, в том числе с Рихардом Зорге.

Иванову и Сергееву было приказано побывать в Хиросиме и Нагасаки и доложить в Москву о результатах наблюдений.

Через несколько дней после взрывов Иванов и Сергеев отправились в те города. Они стали первыми иностранцами, побывавшими на месте взрыва атомной бомбы.

Неизвестно, как им это удалось сделать, ведь наверняка районы поражений были оцеплены полицией, войсками. Тем более, вид у разведчиков был не азиатский, и они могли вызвать подозрения в шпионаже…

Видавшие виды люди были ошеломлены увиденным. «Кругом царил невообразимый хаос, – вспоминал Иванов. – Казалось, какой-то великан перевернул здесь всё вверх дном: опрокинутые остовы вагонов, обгоревшие паровозы, вывороченные из земли шпалы и скрученные рельсы, искореженные мостовые фермы. Все было окрашено в ядовитые оранжево-красные тона железной окалины. Собирали, что требовалось среди пепла, руин, обугленных трупов. От людей, еще сутки назад пребывавших в здравии, только след на камне…».

Состояние опустошения и ужаса не помешало Иванову и Сергееву сделать фотографии, собрать оплавленные камни, образцы грунта, обломки вещей и даже фрагменты тел. Дипломаты-разведчики не могли представить, чем им это грозит. Ведь радиация в Хиросиме и Нагасаки буквально зашкаливала!

Вокруг – развалины, на земле – мертвые и умирающие с тяжелыми увечьями, страшными ожогами. Несколько человек, возможно, медиков, пытались помочь несчастным. «Скажите, что произошло с вашим городом?» – спросил Сергеев канусси – синтоноистского священника. Тот тяжело вздохнул: «Нас покарал божественный ветер Камикадзе». «Но Камикадзе всегда карал врагов Японии», – удивился Иванов. «Мы плохо воевали против американцев и тем самым прогневали его».

 Чемоданы вместе со своими страшными находками, снимками, статьями из японских газет о ситуации в разрушенных городах переправили в Москву, а вскоре разведчики предстали перед Сталиным и Лаврентием Берия. Доклад привел их в ярость – они сочли разведчиков паникерами, которые сгустили краски. И потому Иванова и Сергеева чуть было не поставили к стенке. Однако обошлось, но никаких наград они не получили. А лучевую болезнь заработали.

Сергеев от полученной радиации вскоре умер, а Иванов после лечения выздоровел. Он считал, что его спасла бутылка японского виски Suntory, к которой он прикладывался. Сергеев же, на свою беду, был трезвенником.

Впрочем, возможно, последний был более активен в поисках свидетельств, а Иванов осторожничал. Да и организм у него, видимо, оказался крепче. Он продолжил работу в разведке, и на его счету было немало добытых важных сведений в разных странах.

Невероятно, но Михаил Иванов, побывавший в эпицентре атомного взрыва и живший в состоянии постоянного стресса, прожил более ста лет!

Польза алкоголя в экстремальных ситуациях с радиоактивным заражением так и не была доказана, однако врачи считали, что спиртное, в какой-то степени, снижает риск. И рекомендовали «лечиться» старым русским способом. Так появился эпоним «стакан Иванова».

…В небольшой колонии русских эмигрантов, живших в Хиросиме, насчитывалось тогда едва ли больше десятка человек. Среди них были музыкант-скрипач, в прошлом армейский капитан, Сергей Пальчиков с семьей, владельцы мануфактурной лавки – супруги Парашутины, торговец хлебом, бывший полковник царской армии Павел Борженский и перебравшийся в Японию из Китая Владимир Ильин, в прошлом участник «белого движения». Он занимался мелкой торговлей, жил разовыми заработками, поденной работой.

Ильин утром 6 августа 1945 года завтракал дома. Внезапно его ослепил яркий свет из окна и, выглянув на улицу, он увидел в небе несколько вспышек осветительных бомб – такие американцы обычно сбрасывали с самолетов перед началом бомбардировки. Тут Ильина сбил с ног удар страшной силы, и он потерял сознание. Придя в себя, он начал осторожно выбираться из-под завала. Увидел надвигающуюся стену пламени и побежал к реке, где увидел толпу кричащих, обезумевших людей. Оглянувшись, Ильин поразился – на месте Хиросимы стояло море огня…

Супруги Парашутины в день взрыва тоже побежали к реке и пробыли в холодной воде в общей сложности около семи часов. Потом они перебрались в Кобе, пополнив тамошнюю колонию русских эмигрантов.

Там Парашутины возобновили свою коммерческую деятельность, начав торговлю тканями. Радиация их, по счастью, миновала. 

Семья Пальчикова также благополучно пережила атомную бомбардировку, поскольку в самый страшный момент находилась на расстоянии примерно двух километров от Хиросимы. Благодаря этому, все четверо – Сергей, его жена Александра и дети Калерия и Давид – остались живы. Миновала их и лучевая болезнь…