НПО неистребимы?

То, что государства используют для продвижения своих интересов «мягкую силу», не тайна. Тысячи и тысячи неправительственных (НПО) и некоммерческих (НКО) иностранных организаций работают и на территории России. Хотя деятельность многих из них носит откровенно подрывной характер. И неслучайно ещё в 2015 году российское Министерство юстиции создало список нежелательных НКО, деятельность которых в России запрещена.

Прошли три месяца с начала специальной военной операции (СВО) России на Украине, а многие иностранные НКО продолжают, как ни в чем ни бывало, свою подрывную деятельность. Если глянуть на список нежелательных НКО от Минюста, там окажется… всего 55 структур. Генпрокурор Игорь Краснов прямым текстом сказал, что многие НКО занимаются распространением откровенной лжи о том, что делает российская армия в ходе СВО. Однако радикального расширения перечня нежелательных НКО не происходит.

Если говорить о работе с реестром НКО, бросается в глаза отсутствие системной работы на данном направлении. Например, есть приказ от 2019 года тогда ещё главы Федеральной налоговой службы (ФНС) Михаила Мишустина о перечне иностранных НКО. Имеется реестр российских юридических и физических лиц-иноагентов.

Однако выяснить точное число работающих в стране иностранных некоммерческих структур не представляется возможным. И тем более нельзя понять, какое количество из них так или иначе занимаются откровенно политической деятельностью.

Да даже сам перечень нежелательных организаций вызывает ощущение отсутствия системной работы. Например, весной 2020 года в него попали три структуры из Чехии, что совпало с обострением российско-чешских отношений. Но не удалось обнаружить там структуры из Турции, Саудовской Аравии или Катара, которые занимались исламистской и сепаратистской пропагандой. Незаметны там и НПО из Франции, Польши, Нидерландов и Швеции – хотя они у нас весьма активны.

Возьмём деятельность фондов при политических партиях Германии. Все шесть существующих подобных структур обязали закрыть свои филиалы на территории России. Но ни одна из них не попала в список запрещённых. Партия Зелёных и Свободная демократическая партия Германии вообще настроены крайне антироссийски, однако только сейчас работающий под патронатом «зелёных» фонд Бёлля признали нежелательным. Фонд Науманна при свободных демократах пока такой участи избежал… Да и фонды Аденауэра и Эберта при ХДС и социал-демократах соответственно, в плане своей антироссийской деятельности недалеко ушли от своих коллег.

Основная черта всех нежелательных НПО – деятельность по подрыву российского государства и свержению власти. Она может происходить открыто – как в случае с Фондом Сороса или теми же немецкими структурами при партиях. А может – под прикрытием образовательного, экологического, культурного или какого-нибудь другого проекта.

Формально представители такой структуры могут заниматься изучением моржей на Чукотке, но на своих мероприятиях половину времени рассуждать о демократии и правах человека в России.

Стоит отметить, что иностранной НКО совершенно необязательно иметь филиал в России. Но опасности от них меньше не становится. Российские физические и юридические лица сотрудничают с ними в «частном» порядке, или же иностранцы, прямо или «в обход», финансируют российских партнёров. Речь вполне может идти о совместных мероприятиях за пределами российской территории. Часть мероприятий таких структур проводится в интернете, и почти никак не контролируется. И этими возможностями нежелательные структуры активно пользуются.

Возьмём относительно безобидный на фоне других европейских стран случай. На протяжении многих лет одним из наших ключевых партнёров в ЕС является Австрия. Она и сегодня не стремится в НАТО, её канцлер Карл Нехаммер стал первым европейским политиком, прилетавшим в Москву после 24 февраля. До сих пор ни один австрийский гражданин не включён в перечень лиц, которым закрыт въезд в Россию в связи с событиями 2014 года и после. Так что вроде бы вполне естественно, что австрийских НКО в списке Минюста нет.

Однако даже беглый взгляд на деятельность австрийских НКО в России, или же их проекты, связанные с нашей страной, не оставляют сомнений в нежелательности многих из них. Их повестка напрямую связана с пресловутым «продвижением демократии», защитой сексуальных меньшинств, борьбой с «авторитарным правлением».

По форме они неправительственные, но в правлении всех заседают бывшие министры и депутаты. И финансирование в основном идёт из бюджетов Австрии или Евросоюза.

Например, крупнейшая австрийская благотворительная организация Hilfswerk. Основное направление её деятельности – помощь беженцам из горячих точек и бездомным. Сегодня она активно занимается обустройством в Австрии украинских переселенцев. Но если подробнее изучить её проекты, выяснится, что помимо основной работы, у неё есть и побочная – продвижение демократии и европейских ценностей среди молодёжи стран постсоветского пространства и Балкан.

Многие российские вузы и подразделения РАН годами с большой пользой для себя сотрудничали с австрийским Обществом Людвига Больцманна. В его структурах работают видные историки и экономисты. Однако одно из его подразделений годами занималось однобокой правозащитной деятельностью и устраивало разные мероприятия по поддержке российской демократии, секс-меньшинств или прав человека в Крыму после его перехода в состав России.

Организацией программ для российских либеральных активистов прямо занимается целый ряд австрийских «мозговых центров» вроде Института Дунайского региона и Центральной Европы (IDM), Венского института международных экономических исследований (WIIW), ряда подразделений ведущих австрийских вузов. Филиала у нас они не имеют, и получается, что их открыто антироссийская деятельность выпадает из поля зрения нашего Минюста.

При этом в самой Австрии действует специальный закон об иностранных НКО и их отделениях на австрийской территории. В нём говорится, что они должны вести основную деятельность в Австрии, и не противоречить основам её внешней политики. Долго ли на её территории просуществует условный Фонд помощи Донбассу, пусть даже зарегистрированный в Уругвае? А Центр по борьбе с распространением однополых отношений, находящийся на содержании России или Турции? Ответы очевидны.

Отметим, что речь шла о стране, которая находится с Россией в более или менее приемлемых отношениях. А что говорить, например, о Нидерландах, связи с которыми находятся на нулевой отметке уже лет восемь? Или о Швеции, чьё посольство засветилось ещё во время событий 2011 года на Болотной площади? А о Канаде, превратившейся сегодня в образцовое государство «передовых ценностей», все восемь лет активно вооружавшее Украину? В каждой из них сотни различных НКО, и десятки работают на российском направлении.

Учитывая, что вроде бы явно неполитическая структура всё равно может заниматься откровенным вмешательством во внутренние дела нашей страны, представляется целесообразным многократно расширить перечень нежелательных в России НКО и НПО.

Исключения сделать разве что для тех, кто показал себя с положительной стороны в налаживании диалога России с государствами базирования этих организаций, принёс практическую пользу российским гражданам.

При этом России есть чему поучиться у той же Австрии в плане создания НКО и их использования для продвижения своей повестки в мире. Да и для развития собственной страны и помощи своим гражданам – тоже. И те же фонды при партиях в Германии или Австрии – тоже огромное подспорье. Но делать это лучше заочно. Пускать их в Россию, тесно сотрудничать с ними – значит, содействовать подрыву собственного государства и общества.

Вадим Трухачёв, – политолог, доцент РГГУ