Блуждающая власть

Передел власти – тема, которой мировое сообщество изводят уже который год. При этом стращают: уменьшится управляемость страной. Рискну усомниться. Думаю, не только формальное перераспределение, но и неформальное перетягивание полномочий может быть и во благо.

Плохо или хорошо, если президент России станет слабее, а глава её правительства – чуточку сильнее? Если чуточку, то, скорее, неплохо. У нас была суперпрезидентская республика, а станет, вдруг выяснится, просто президентская. Притом, как формируется российская политика, это нисколько не изменит соотношения сил у законодательной и исполнительной власти. Дума как была последние 8 лет, так и будет инструментом Кремля – и в смысле принятия предлагаемых им законов, и в роли площадки для выражения «дозволенного недовольства» – умеренного и управляемого, но всё равно полезного. «Перетягивание каната», похоже, будет происходить не между Федеральным Собранием и тандемом «президент–правительство», а между двумя ветвями самой исполнительной власти.  

В этом смысле российский опыт не уникален.

«Перетягивание каната» – такая же не очень афишируемая черта американской политической системы, как широко рекламировавшийся в России принцип разделения властей.

 Перетягивание дополняет разделение. Американский закон разделяет полномочия не только законодательной, исполнительной и судебной властей, но и полномочия отдельных правительственных ведомств. Однако при этом в распределении функций и прерогатив власти этот закон специально оставляет некое неразделённое пространство. Полномочия Госдепартамента США, Министерства обороны и ЦРУ отчасти перекрывают друг друга. Некоторые сферы деятельности, скажем, сбор и анализ информации о конфликтах в зарубежных странах, с равным основанием относятся к ведению разведчиков, дипломатов и военных специалистов. Какая из трёх групп в таком случае оказывает большее влияние на политику администрации в целом? Закон об этом умышленно ничего не говорит. Влияние каждой из групп на деле будет зависеть от личности того, кто каждую из них возглавляет.  

Была Кондолиза Райс помощником президента по национальной безопасности, и она влияла на американскую внешнюю политику больше, чем Государственный секретарь Колин Пауэлл. А как только она сама встала во главе Госдепа, её прежняя должность помощника по национальной безопасности мгновенно оказалась почти сугубо технической. Окажется на должности помощника снова яркий человек – он снова может «затмить» Госсекретаря, если тот личностно окажется менее сильным.  

Российская система молода. У нас «перетягивание каната» существует, но мы относимся к нему подозрительно, как ко всякой практике, не вполне регламентируемой законом. Правда, подозрительность не заставляет нас протестовать. Мы не избалованы привычкой доверять закону. Все двусмысленности правоприменения воспринимаются как «нормативные издержки» или «неизбежное зло».  

Не ясно, как будут «тягать канат» Медведев и Путин. Об этом ещё предстоит задуматься. Но вполне очевидно, что принцип «перетягивания каната» продуман до мелочей и грамотно встроен в изощрённую «кадровую архитектуру» кабинета Путина. Всё пронизано логикой взаимного уравновешивания и взаимного слежения несогласных между собой группировок, сплачиваемых личностью главы правительства.  

«Твёрдый рыночник» Алексей Кудрин в качестве министра финансов подчинён вице-премьеру Игорю Сечину, которого считают неформальным лидером «силовиков», «питерцев» и «твёрдым государственником».

 Логика их конкурентного взаимодействия предсказуема: оба будут очень внимательно поглядывать друг на друга. Однако их отношения слишком важны, чтобы Путин позволил им конфликтовать. Поэтому «прямо над» Сечиным поставлен в роли первого вице-премьера Игорь Шувалов. Он существенно моложе Сечина и к «питерским» не принадлежит. Конфликтная оппозиция замкнута в жёсткий устойчивый треугольник. Канат, ясное дело, они тянуть будут, но при перетягивании будет присутствовать свой рефери.  

При этом самому Кудрину в роли вице-премьера подчинён социальный блок. Логика безжалостная: как министр финансов Кудрин будет «жалеть» деньги на социальный блок, а как руководящий этим блоком вице-премьер – окажется вынужденным искать возможности обеспечивать финансирование социальных программ. За это Кудрин получил привилегию – он подчинён непосредственно премьер-министру, значит, обречён на близость к нему. Это его шанс для подстраховки в хитросплетении отношений с Сечиным и Шуваловым.  

В эластичную «оплётку» государственников помещена и Эльвира Набиулина, ещё один министр из числа «твёрдых рыночников». Над ней поставлен вице-премьер Сергей Иванов – типичный государственник, хоть и умеренный.  

Новая схема показывает, что Путин воспроизвёл свою старую установку на привлечение к власти и либералов, и государственников, не позволяя ни тем, ни другим «победить» друг друга и заставляя их друг с другом работать.

Такой тактики он придерживается с того момента, как после отставки с поста главы администрации президента А. Волошина в 2004 году монополия либералов была заменена «системой двух опор», в которой «силовики» и «либералы» конкурировали между собой по правилам, установленным первым лицом.

Не факт, что «перетягивание канатов» затруднит работу. Оно может вернуть в неё динамику. Однако угроза её потери всё же сохраняется при тех условиях обновления кадров, которые определяются особенностями выборов в России.