Дело Егора Бычкова: где правда?

По мнению одних (их меньшинство), приговор суда стал предупреждением тем, кто суётся не в своё дело. Если за что-то берёшься – делай умело, а не топорно. Большинство же считает, что преследование Бычкова отразило как в зеркале истинное лицо российской правоохранительной системы, покрывающей криминальный наркобизнес.

Прокуратура требовала дать Бычкову 12 лет лишения свободы. Дзержинский районный суд Нижнего Тагила 11 октября с.г. приговорил борца с наркоманией к трём с половиной годам колонии строго режима. Рассматривавший кассационную жалобу адвоката Бычкова, Анастасии Удеревской, Свердловский областной суд вынес новое решение: два с половиной года условно. Таким образом, 23-летнему Егору не придётся ближайшие годы провести за тюремной решёткой.

Приговор областного суда был с облегчением встречен сторонниками Бычкова. Но не с удовлетворением. Ведь что получается? Эти два с половиной года Егору нельзя продолжать деятельность по реабилитации наркоманов.

Фактически из борьбы против наркомании Бычков выключен. Огромное значение имеет сам прецедент обвинительного вердикта суда за попытку помочь согражданам освободиться от наркозависимости.

Ведь Бычков не был оправдан. Он признан виновным, правда, не во всех преступлениях, которые ему изначально инкриминировали. Но всех, кто попытается пойти по его стопам, отныне ждёт приговор неподкупной российской Фемиды. И не всегда он может оказаться столь мягким, как в этот раз. Что же, наркобарыги могут спать спокойно? Российские правоохранительные органы всегда на страже интересов их бизнеса?

Первоначально Егору вменялось в вину «похищение людей, незаконное лишение свободы, истязания и побои». Областной суд отменил обвинения в «истязаниях и побоях», оставив лишь «незаконное лишение свободы» и «похищения людей». Так судом были квалифицированы меры, которыми Бычков удерживал наркоманов от покушения на приём наркотиков. То есть – привязывание и приковывание наручниками к кроватям.

«Наркоманы испытывали чувство голода и страдания в связи с резким прекращением приёма наркотиков», – таков был главный довод обвинения. Не правда ли, странная мотивация?

Никому пока не пришло в голову судить врачей за то же самое, проделываемое в государственных наркологических клиниках с переживающими ломку наркоманами и алкоголиками. Или же дело Бычкова – шаг к этому?..

Как справедливо утверждают многие комментаторы дела, истинными организаторами «похищения людей» являлись родные жертв наркозависимости. Они тратили много денег на то, чтобы вылечить наркоманов, но большинство из них всякий раз возвращались к прежнему образу жизни. Отчаявшиеся родители, братья, сёстры, супруги обращались к Бычкову. Так устраивались «похищения», ибо как иначе можно лишить наркомана дозы, если не помимо его желания?!

В дорогостоящих частных клиниках есть лекарства, которые помогают наркоманам более мягко, менее болезненно пережить абстинентный синдром (или, выражаясь менее научно, ломку). Но, во-первых, у большинства наших соотечественников нет денег, чтобы платить за такое лечение. Во-вторых, и это даже более важно, подавляющее большинство прошедших курс лечения в таких клиниках почему-то не избавляется от наркозависимости полностью. Рано или поздно у них случается рецидив.

Председатель Государственного Антинаркотического комитета России и директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотических веществ Виктор Иванов заявил журналистам, находясь в Вашингтоне, 22 октября:

«Феномен Бычкова, по сути, это стихийная реакция общества на погружение в пучину наркомании… Им двигали благородные позывы, а не желание заработать, потому что деньги, которые брались с наркобольных или их родственников, они очень небольшие. Те, кто зарабатывает на этом горе, берут в десятки раз больше».

Нижнетагильский центр Екатеринбургского фонда «Город без наркотиков!», что особенно существенно, не ограничивался выведением наркоманов из ломки, как подавляющее большинство клиник, но помогал их социальной реабилитации. За два года его усилиями к нормальной жизни в обществе было возвращено 40 человек. Мало это или много? Да сколько бы ни было! Важен и один спасённый от героиновой смерти человек!

С чего, собственно, начиналось дело? В 1999 году по инициативе предпринимателя Евгения Ройзмана в Екатеринбурге был образован фонд «Город без наркотиков!». В 2006 году Егор Бычков стал организатором нижнетагильского отделения фонда. В 2008 году священник Геннадий Ведерников создал реабилитационный центр для наркоманов и предложил Егору возглавить его. Вскоре после этого на Бычкова завели уголовное дело. Объектом внимания прокуратуры стал именно он. По словам руководителя фонда Ройзмана, следствие не решилось завести дело на священника, но давление на него оказывалось. Батюшка даже написал жалобу на принудительную доставку к следователю для допроса. Следователь, по словам о. Геннадия Ведерникова, запугивал его тем, что у него при обыске могут обнаружиться наркотики, что упечь священника в тюрьму в наше время не составит труда и т.д. («МК-Урал» от 30.09.2010)

В ходе судебного процесса многие свидетели обвинения стали отказываться от своих показаний. Очевидно было, что на следствии их вынудили оговорить Бычкова. Вот тут-то прокуратуре самое время и место было задаться вопросом: кто и зачем?

«Для того, чтобы в прокуратуре чем-то занялись, требуются гигантские усилия со стороны граждан. Прокуратура с огромной неохотой чем-то занимается. А здесь какая-то гигантская энергия. Не хочу никого обвинять, но, на мой взгляд, здесь первый вопрос: источник этой энергии?»

Так прокомментировал ситуацию в своём интервью РИА «Новости» 15 октября председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов.

Он называет три возможных источника жёсткой позиции прокуратуры в деле Бычкова. Первая – личная инициатива районного прокурора, движимого карьерным честолюбием. Вторая: «На территории города действовал не единственный реабилитационный центр. Есть ещё один, который, в отличие от центра Бычкова, окормляемого Русской Православной Церковью, мягко говоря, не является православным, но при этом имеет некие религиозные претензии». Третья версия поддерживается самим Бычковым и его многочисленными сторонниками и связывает дело с «заказом» тех, кто имеет прибыль от подпольной торговли наркотиками. Фонд «Город без наркотиков!» не первый год как кость в горле у наркобарыг. Передавая информацию органам наркоконтроля и по борьбе с оргпреступностью, Фонд за десять лет помог проведению более 2600 оперативных мероприятий против нелегальных наркоторговцев.

По мнению Крупнова, кто бы ни был главным заказчиком дела Бычкова, оно «вскрыло серьезную проблему общероссийского масштаба – оно показало острую необходимость более активного участия государства в строительстве системы социальной реабилитации наркозависимых. “Бычков занимался реабилитацией и выявлением наркоторговцев не от безделья, а потому, что мы сейчас не имеем достаточного количества поддерживаемых государством центров, по сути ничего нет – пустыня”, – подчеркнул Крупнов».

Полагать, что в основе действий прокуратуры лежало лоббирование интересов наркоторговцев – слишком просто, чтобы исчерпывать всю правду.

Вдумаемся в эту чудовищную по сути истину: лечение наркоманов в России поставлено на широкую коммерческую ногу, стало прибыльным бизнесом.

А что это означает? То, что многие заинтересованные в этом бизнесе, подобно наркоторговцам, отнюдь не заинтересованы в уменьшении числа клиентов. То есть, нет реальной заинтересованности в настоящем излечении и социальной реабилитации наркоманов.

Кроме тех, кто видит в наркомане только источник прибыли, пока из него не будет выжато всё, до последней копейки, после чего его можно выкинуть на помойку, есть люди с другим интересом к несчастным. «В пригородах Нижнего Тагила активизировали свои действия так называемые реабилитационные центры для наркоманов. Их Егор называет сектами и говорит, что людей там не лечат, а держат насильно, заставляют участвовать в каких-то ритуалах, обрядах. Посещение таких центров, по его оценкам, стоит до 8 тысяч рублей в месяц. Такой центр есть, например, в городе Риши под Нижним Тагилом. К реабилитации здесь приобщают и родственников, которым внушают, что за выздоровление наркоманов нужно молиться в церквях при этих центрах и исправно платить взносы. По мнению Егора, существование таких “сект” покрывают сами сотрудники милиции, которые и рекомендуют наркоманам обращаться именно в эти организации», – писала газета во время процесса.

В сентябре с.г. «Столетие» публиковало интервью с руководителем казачьей общины «Спас» города Обнинск Калужской области Игорем Лизуновым. Община, среди прочего, занимается помощью в социальной реабилитации бывших наркоманов. Лизунов коснулся и названной проблемы: «Огромное поле социальной реабилитации в этой сфере делится примерно следующим образом: на 30% этим занимаются пятидесятники; на 30% – это другие откровенные сектанты и криминал. Ещё 30% – Русская Православная Церковь. Но и здесь проблема, ведь не каждый человек согласится пребывать в монастыре. Оставшиеся 10% – это все остальные организации, к которым относимся и мы. Но среди этих 10 процентов подавляющая часть – дорогостоящие клиники, пациентами которых могут быть лишь дети богатых родителей».

«Из этого распределения видно, – отметил Лизунов, – что бóльшая часть пациентов “лечится” в антигосударственной среде… Сектантские и криминальные организации, как вы понимаете, не формируют положительную социальную ориентацию личности… Религиозные организации неправославного толка сами говорят: “Занимаемся реабилитацией только после обращения в нашу веру”. То есть, таким образом они обеспечивают себе новых адептов».

Итак, формируется порочный круг взаимных интересов. Чем больше наркозависимых, тем выше доходы не только у криминального бизнеса, но и у частных наркологических центров. У сектантов растёт число адептов, а следовательно, и денег тоже. «Оборотни» на госслужбе, крышующие тех, других и третьих, также заинтересованы в их стабильной клиентуре.

И реальное уменьшение в нашем обществе числа наркоманов – это удар по прибылям всех четырёх звеньев этой порочной цепи.

Неспроста цитированные интервьюеры не единожды вопрошают: где в этой ситуации государство?! Потому, что государство, по логике вещей, должно быть заинтересовано в возможно большем проценте здоровых, социально полноценных граждан. Сегодня в российском законодательстве отсутствует понятие антинаркотической безопасности, подчёркивает Юрий Крупнов. «Прежде всего это касается втягивания и в употребление наркотиков, и в криминальную деятельность, и в распространение наркотиков на уровне розничной продажи», – заявил эксперт 3 ноября с.г. в интервью РИА Новости. Он отметил также, что «необходимо законодательно ввести понятие социальной реабилитации наркозависимых».

Но пока, как мы видим, государство, по крайней мере в лице отдельно взятой районной прокуратуры, стоит на страже интересов не целого, а отдельных частных структур, включая криминальные. Естественно, ни одно государство, и наше с вами тоже, не станет напрямую отрицать важность борьбы с наркоманией. Дело Бычкова тоньше. Здесь преследования обрушились на самодеятельную общественную структуру, которая делала полезное для самого государства дело, но… в ущерб интересам некоторых других структур. Однако их деятельность приносит отдельным лицам на государственной службе гарантированную сверхприбыль. Отсюда реакция: прикрыть «лавочку», снижающую доходы того хорошо налаженного, основанного на взаимных интересах, бизнеса, который мы обрисовали выше.

Вывод: ты, российский гражданин имярек, можешь бескорыстно помогать наркоманам и заниматься любой другой полезной благотворительной деятельностью. Но не забывай при этом, что твоя некоммерческая деятельность может отразиться на интересах чьего-либо бизнеса. Посягнул на его доходы – твоя гражданская инициатива будет наказуема, какие бы распрекрасные и полезные для государства результаты она не давала.

Вот такую мораль диктуют российским гражданам уроки нижнетагильского процесса.

Если наше государство ещё не может стать социальным, как того требует от него конституция, хотелось бы, чтобы оно перестало быть асоциальным. То есть не преследовало граждан за те инициативы, которые приносят обществу пользу, невзирая при этом на снижение коммерческой прибыли отдельных лиц. Тем более, если в первооснове этой прибыли лежит криминальный наркотрафик.

Есть, впрочем, в деле Егора Бычкова и положительный момент. Вся страна взбудоражена, прошли митинги в его поддержку. Сам Егор, выйдя на свободу, сказал в интервью «Комсомольской правде»: «Проблема наркомании и наркоторговли касается каждого. Дело не только в том, что чей-то сын может стать наркоманом. Дело в том, что наркоман в поисках очередной дозы ищет деньги - ворует, грабит, убивает. Неизвестно, кто может от этого пострадать. Мы пытались с этим бороться в меру своих сил - итог вам известен... Но огромное спасибо за помощь всем, кто нас поддержал. Я поддержку видел и ощущал. Наша судебная система хоть и независима, но ориентируется и прислушивается к народу… Прокуратура просила 12 лет колонии, а в итоге я на свободе. Она просила максимальное наказание безосновательно. Мы были не согласны с решением суда, мы его опротестовали. Прокуратура, несмотря на сокращенный в четыре раза срок, приговор не обжаловала. Там понимали, что оснований нет. Это о многом говорит. Благодаря процессу страна теперь знает злодеев в лицо, по крайней мере, тагильских. В этом огромный плюс истории, которая со мной приключилась».

Материалы по теме:

• Игорь Лизунов: ««Собирай и служи» - наш принцип жизни»